Fake love

Спустя полгода.  — Намджун, это уже не смешно, отпусти меня, — Чонгук подёргал рукой, звеня цепочкой наручников. И совершенно неважно, что при этом он дёргал заодно и руку Джуна, к которой был собственно этими самыми наручниками и прикован. Его парень с невозмутимым видом продолжил что-то печать в ноутбуке, периодически поправляя сползающие на кончик носа очки. Они сидели на диване в гостиной перед включенным телевизором в грёбанный выходной, когда можно было бы пойти хоть куда-нибудь и развеяться.  — Мне тоже было не смешно, когда ты от меня четыре месяца по всему городу прятался. Потерпишь. Чонгук простонал обречённо и заворочался на диване, специально чаще задевая чужую руку и откровенно мешая работать. Однако вывести из себя и получить хоть какую реакцию всё никак не получалось.  — Но мне скучно. Намджун фыркнул, наконец, отлипая от монитора, и посмотрел насмешливо на развалившегося рядом парня. Тот забросил на стену ноги и глядел так обиженно, даже губы надул. Ребёнок великовозрастный.  — Ты до этого без меня прилично повеселился. Считай это расплатой, — попытался быть грозным, но ни черта не получилось. Он просто не мог долго злиться на свою принцессу. А потому переплёл пальчики скованных наручниками рук и поцеловал тыльную сторону нежной ладошки. — Я по тебе очень скучал, паршивец, и теперь не хочу отпускать даже на минуту. Чонгук хотел играть и дальше в обиженного, но растаял, растекаясь желешкой от простой ласки. Он уверен, что скучал гораздо сильнее, но никогда не признает этого вслух. От него этих слов и не ждут. Всё и так понятно, по робкой улыбке и блеску в глазах. Слишком хорошо успели изучить друг друга.  — И вообще, ты сам пульт от телика выкинул, так что смотри теперь новости, — оборвал всю романтику Намджун, отворачиваясь снова к ноутбуку.  — Мудак! — снова надувшись, прошептал Чонгук. Даже рукой подёргал, пытаясь выпутаться из крепкой хватки чужих пальцев. Почти получилось с рычанием расцепить их зубами под тихий смех своего парня, как вдруг до ушей начал доходить смысл сказанных диктором слов. Гук резко отстранился, переключая всё внимание на экран.  — Поприветствуем нашего сегодняшнего гостя, сына многоуважаемого и почитаемого мэра нашего города, господина Пака, — Пак Чимина, — прощебетала девушка, откровенно строя глазки и восхищаясь сидящим рядом с ней парнем. Тот приветственно склонил голову и сиял широкой улыбкой. Лёгкий макияж, аккуратная причёска и прикид с иголочки. Идеал, если не знать всю подноготную. — Как нам известно, Вам перешло в руководство несколько крупных отелей из сети отца и, благодаря поддержке вашей жены, Вы смогли открыть ещё несколько, но уже заграницей. Это так?  — Да, это правда, — скромно поправив лацкан брендового пиджака, ответил Чимин. — Буквально вчера обговорили последние детали по завершению обустройства, так что уже совсем скоро откроют свои двери для посетителей наши отели в Токио и Шанхае. Мы использовали при создании тот же концепт, что и в Корее, поэтому, если окажетесь заграницей, можете смело заселяться, гарантирую скидки, — лёгкий тихий смех прокатился по студии и отразился в динамиках транслирующих их запись онлайн телевизоров, заряжая позитивной энергией всех, кто его слышал.  — Что ж, мы учтём, — отсмеявшись довольно натянуто и фальшиво, продолжила дикторша. Она опустила взгляд на разложенные перед ней листки и задала следующий вопрос: — Также ходит мнение, что Ваша жена беременна, и скоро Вы, в связи с этим, можете ненадолго отойти от дел, передавая бразды правления в руки своего заместителя.  — Кто ж распустил эти слухи? — обманчиво печально ответил Чимин, но потом лихо подмигнул на камеру и приложил палец к губам. — Моя Сонгён очень не хотела, чтобы люди узнали об этом раньше времени, но мы ведь не скажем ей об этом? Будет нашей с вами маленькой тайной. Намджун всё-таки смог дотянуться до пульта, который валялся на полу и выключил телевизор. Лёгкое и безоблачное настроение испарилось. После того, как Юнги исповедался перед ними, смотреть на этот цирк стало противно. Одно оставалось непонятным: насколько же люди, выросшие в богатстве и роскоши, державшие власть в руках буквально с пелёнок, лицемерны и двуличны. Хотя, наверное, Пак Чимин среди них бил все рекорды и оставался негласным лидером. Садист в шкуре невинного пай-мальчика. От его излишней сладости даже блевать тянет.  — Интересно, Юнги уже знает? — тихо спросил Чонгук, снова переплетая пальцы и прижимаясь носом к скованным рукам. Намджун пожал плечами и вздохнул. Отложил-таки ноутбук вместе с очками и удобно устроился на груди своего парня. Тот погладил по волосам свободной рукой и тоже притих. Состояние Юнги волновало их обоих в равной степени, и пусть один из них был с ним знаком всего год, а второй четверть своей жизни, ценили они его в равной степени. Ведь если бы не он, они никогда бы и не встретились. Именно Юнги завёл тогда Джуна в только открывшийся, нашумевший в определённых кругах клуб, в котором как раз устроился на подработку Чонгук. Тогда noDream не был настолько тематическим, и отдохнуть в уютном баре с лучшими во всём городе коктейлями могли абсолютно все желающие. Намджун до сих пор помнит, как его уговаривали просто зайти и пропустить пару бокальчиков после тяжёлого дня. Если бы не согласился, не лежал бы сейчас в тёплых, надёжных объятиях почти счастливый. Юнги совершенно случайно подарил им в ту ночь друг друга и потом поддерживал как мог их отношения, иногда подливая масла в огонь или наоборот успокаивая. Вот только отплатить за его помощь толком не получалось. Каждый раз всё шло наперекосяк, будто тот просто-таки не может быть счастлив. Само мироздание против.  — Мне кажется, знает. А если и нет, то это только вопрос времени. Скоро весь город будет стоять на ушах, — ответил Джун, потираясь щекой о задравшуюся футболку и прикрывая глаза. — Он же справится?  — Он у нас очень сильный. Даже не представляю, как он смог всё пережить. Я бы не справился, — ответ такой же тихий, словно если сказать громче, правда расколется и осыплется миллионами осколков, острых и болезненных. Так оно и было бы, наверное. Никто из них не рискнул проверить. Вот только при мысли об общем друге вдруг кольнуло смутное подозрение. — Слушай, а какое сегодня число?  — Не знаю, — Намджун залез в карман домашних штанов, выуживая оттуда мобильник. — Девятое. Чонгук согласно мотнул головой, а потом до них обоих резко дошло сказанное, и они подорвались вместе с дивана, синхронно матерясь. На часах полдень. Они чуть не проебались окончательно. *** Тэхен действительно был счастлив. За эти полгода он смог обрести свою самую настоящую любовь. Пусть изначальная симпатия не расценивалась настолько глубоким чувством, сейчас всё встало на свои места. Шин Хосок — потрясающий парень, который влюбился в Тэ едва не с первого взгляда, о чём умудрялся напоминать почти ежедневно и продолжал задаривать подарками и комплементами, хотя по сути букетно-карамельный период у них уже давно должен был пройти. Тэ не сразу смог ответить ему взаимностью, но после той встречи с Юнги, смог окончательно разобраться в себе и понять, что вся его влюблённость была надуманной. Он никогда не любил его по-настоящему. Выдумал себе идеал, на основе первого впечатления и наделил подходящими качествами. Цеплялся за этот образ до последнего, не видя возможной сути. Зато когда глаза открылись, а стёкла в розовых очках лопнули, открылось слишком многое. Пусть и не всё, увиденной правды хватило, чтобы выдворить призраков возможного совместного будущего и приглядеться к настоящему. А там был Вонхо, который однозначно никогда не предаст и не сделает больно. Тот, кто будет носить его на руках, несмотря ни на что. Тот, с кем было комфортно и уютно. Всегда. Через месяц у них будет ровно полгода, как они вместе, поэтому Тэхен уже сломал себе всю голову, придумывая идеальный вариант подарка. Он как раз, пролистывал очередной сайт с «оригинальными» идеями, как зазвонил мобильник.  — Я тебя слушаю, принцесска, — с улыбкой ответил на входящий, откидываясь на спинку стула. Он полюбил это милое прозвище, сразу как услышал от Намджуна, и теперь иначе и не называл. Ну, почти.  — Ну, так слушай, вобла, у меня вопрос. Жизни и смерти, возможно, — голос на том конце провода был взволнованный, заставляя ощутимо напрячься. Если волнуется Чонгук, значит что-то однозначно идёт не так.  — Ну и? В динамике раздалось какое-то копошение, потом хлопок двери и тихое напряженное сопение. Зародившееся беспокойство лишь усилилось. Гук должен был быть сейчас с Намджуном, а уж от него не должно быть никаких секретов. Тогда зачем он вышел?  — Я знаю, что это глупо, и вы уже давно не общаетесь, но Юнги к тебе не заходил сегодня случайно? Тэхен замер, забывая вдохнуть. Такого вопроса он никак не ожидал услышать. После того инцидента прошло очень много времени, а он так и не смог рассказать всего лучшему другу. И никогда не сможет, зная, как тот относится к Юнги. Пришлось собрать всю волю в кулак и придать голосу твёрдую, беззаботную интонацию:  — А ты не пробовал сначала ему звонить? Да и мы с ним не приятели, чтобы он ко мне заваливался так внезапно.  — Я, по-твоему, совсем тупой? — вдруг зло ответил Чонгук. Тэхен вздрогнул. Он никогда прежде не слышал его таким. — Конечно, мы ему звонили. Он телефон дома оставил и шляется теперь неизвестно где уже несколько часов. Короче, если что-то узнаешь, звони, ок? Ответа дожидаться не стали, сразу за вопросом последовали мелодичные гудки. Тэ повернулся снова к ноутбуку и попробовал вернуться к поискам подарка, но все мысли ушли в иное русло. Чонгук никогда бы не спросил его о Юнги, если бы всё не было максимально серьёзно. Потому что после той их последней встречи Тэхен даже от упоминания одного только имени морщился болезненно и переводил тему разговора, а Гук и не спорил, больше никогда не упоминая при встрече запретное слово. Мнимая иллюзия комфорта, которая устраивала обоих до поры до времени. Кажется, это самое время настало, раз Чонгук решился попросить о подобном напрямую. Вообще, если так подумать, то если бы Юнги захотел с ним встретиться, он бы поехал по старому адресу, вот только Тэхен-то теперь у Хосока живёт и на той квартире не появляется почти. Банальное человеческое сочувствие подтолкнуло подняться со стула и пойти переодеваться. Он собрался максимально быстро и вызвал такси, теша себя мыслью, что просто решил, наконец, забрать из дома любимую чашку, которую там по глупости оставил, да времени и желания съездить не находил. Просто чашка. Ничего больше. Вот только догадывался уже, что этим всё не ограничится. Плохое предчувствие сиреной вопило в мозгу, не переставая ни на секунду, и, в конце концов, его догадка оказалась верной. Поднявшись на этаж, он увидел сгорбленную фигурку прямо под своей дверью. Юнги на звук шагов поднял голову колен и неуверенно улыбнулся, разглядев, кто пришёл. Смотрел своими невозможными глазами в самую душу и, кажется, видел гораздо больше, чем там можно найти.  — Привет? И это всё, что он может сказать после всего? Странное волнение от неожиданной встречи сменилось разочарованием и раздражением. Не зря он в своё время выбросил этого человека из головы. просто задохнулся бы рядом с ним, так никогда и не узнав банального человеческого тепла и счастья.  — Ты мне проход загораживаешь, — сказал холодно, подходя к двери и вставляя ключ в замочную скважину. Будто действительно приехал за кружкой. Юнги же поднялся, отходя в сторону, и даже не отряхнул своё пальто. Стоял, смотрел украдкой и комкал в руках ручку подарочного пакета. Тэхену это напомнило их прошлую встречу, тоже после долгой разлуки, а ещё и то, как она закончилась.  — Это… это тебе, — неуверенно сказал Юнги, протягивая пакет и улыбаясь немного скомкано. Улыбка не трогала, как раньше, и казалась фальшивой насквозь.  — Слушай, мне от тебя ничего не надо, ясно? — раздраженно отбрасывая протянутую руку, сказал Тэ. — Я нашёл своё счастье, как ты и хотел, так что не лезь в мою жизнь и не рушь его. Пожалуйста. Не дожидаясь хоть какой-нибудь реакции, он прошмыгнул за дверь и захлопнул её прямо перед чужим носом. На лестничной площадке с минуту не было ничего слышно, но не успел выдохнуть спокойно, утыкаясь лбом в стену, как эхом раздались тихие шаги, а потом и голос.  — Я просто… — неловкая пауза, после которой интонация с умоляющей сменилась отрешённой. — Не знаю, зачем я здесь. Ты прав, я не буду разрушать твою жизнь. Просто хотел сказать, что тогда я действительно думал о Чимине. О том, что с тобой ему никогда не сравниться. Вот и всё. Прости, не хотел своим появлением тебя расстраивать. Тэхен сполз на пол, выдыхая спокойнее, чем ожидал, после этих слов. Да, самолюбие отозвалось сладко, но не было ни боли, ни радости. По сути, ему было безразлично, пусть и зародился крохотный червячок сомнений, Тэ его сам лично руками готов задушить, если услышит ещё хоть одно жалостливое слово или даже просьбу. У него только пришло всё в норму, чтобы портить так глупо и бесполезно. Между ними никогда ничего кроме страданий и боли не получалось. Так зачем убиваться напрасно. Поднявшись, Тэ прошёл на кухню и достал с полки чашку с нарисованным забавным кроликом. Оглянулся вокруг, вспоминая ненароком, как привёл сюда Юнги в первый и последний раз. Это было так давно. И возможно не правдой. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Вспомнив просьбу Гука, Тэхен набрал его номер.  — Да, — взволнованно ответил друг, только теперь его волнение казалось неоправданным.  — Он был у меня только что. Целый и невредимый, так что не парься, — придерживая телефон у уха, он на цыпочках вышел в коридор и, прислушавшись, осторожно приоткрыл дверь. За ней уже никого не было.  — На твоей старой квартире? — уточнил Гук и после подтверждения гаркнул во все лёгкие, не заботясь о собеседнике: — Намджун, надувай шары быстрее, мы не успеваем, блять.  — Что ж ты так орёшь? — со смешком сказал Тэ, выходя из квартиры и едва не спотыкаясь об оставленный пакет. Хмыкнул, небрежно отодвигая его ногой и закрывая дверь на замок. Не задумываясь, швырнул подарок в мусоропровод и начал спускаться по лестнице, слушая тихую перепалку друга с его парнем. Всегда считал их отношения забавными. Вот у них с Хосоком всегда всё было ровно и тихо, Намджун же с Гуком едва на петардах не подрывались, устраивая скандалы, а потом и бурное примерение. Зато любили друг друга крепко и искренне. Это было заметно даже со стороны.  — Да мы, блять, чуть День Рождения Юнги не проебали, представляешь? Он нам тут пироженки испёк, ждал, а мы забыли, какое сегодня число. Чуть впереди такси не бежали, пока к нему ехали, а тут пусто оказалось. Намджун так посчитал, что в раковине остались не помытыми четыре формочки, и методом вели-и-икой дедукции, решил, что он и повёз одно пироженое кому-то в подарок. Вкусно, да? Чужой вопрос встрял поперёк горла. Тэхен так и замер, не дойдя полметра до выхода и роняя любимую кружку. Та разбилась неровными осколками, а звон эхом прокатился по всему подъезду. Значит, едва уловимый запах малины, ему не показался. Юнги просидел наверняка хренову тучу времени на бетонном полу, чтобы вручить свой маленький подарок, сделанный своими руками. Хотя дарить подарки должны были сегодня ему. Глупый-глупый кот.  — Да. Очень. Ладно, извини, мне нужно идти. Договорились с Хо сегодня в кино сходить, — ложь далась тяжело, но его не раскусили. Чонгук что-то как раз отвечал Намджуну, прикрывая динамик, и не успел уловить приторный привкус фальши.  — Ладно, если вдруг захочешь — приезжай. Я думаю, Юнги обрадуется. Тэхен не стал отвечать на приглашение. Он просто убрал телефон в карман и перешагнул через устроенное им местное море осколков. Глотая чистый холодный воздух, попробовал освободить свой разум. Весна только вступила в свои права, и кое-где лежал ещё снег. Солнышко светило так ярко, но абсолютно не грело. Тэхен подставил лицо ласковым лучам и судорожно выдохнул. Он посчитал, что поступил правильно. Если бы взял этот подарок и ответил на приглашение, то пришлось бы пропустить себя снова через эту мясорубку, и ещё неизвестно чем бы оно закончилось на этот раз. Наступать на эти грабли он не станет. Пусть сейчас противно ноет в груди от мимолётного сожаления, потом это пройдёт. Стоит только вспомнить милую кроличью улыбку и ласковые поцелуи, как становится легче. Он давно сделал свой выбор и менять решение не хочет. *** Когда Юнги открыл свою дверь и услышал истошные вопли Шуги, сразу понял, что что-то не так. Но подготовиться морально не смог и всё равно схватился за сердце, когда совсем рядом громыхнули хлопушки, засыпая с ног до головы мишурой, а потом друзья-полудурки напрыгнули с разных сторон и стали душить в своих объятиях. Чонгук даже порывался за уши подёргать. Еле удалось отбиться. Они прошли все вместе на кухню, где обнаружилась идеальная чистота вопреки оставленному беспорядку и сотни шариков, валявшихся на полу. По крайней мере стала ясна причина, по которой Шугу заперли в ванной. Кот и так не выносил гостей и жутко ревновал своего хозяина, а тут ещё эти шарики. Но Юнги на друзей не обижался. Улыбался им искренне и смеялся, слушая их корявые поздравления. Они здорово провели вместе весь оставшийся вечер, поедая угощения, что успели наготовить, и выпивая по рюмашке-другой. Праздник же. Только когда за Намджуном с Чонгуком закрылась дверь, улыбка сама по себе сползла с лица. Распинывая шарики под ногами, Юнги дошёл до холодильника и вычеркнул последний пункт в списке. Теперь оба листка были заполнены. Осталось отчитаться.  — Да, — привычно бодро ответил Хосок. Кажется, если позвонить ему даже в три часа ночи, он найдёт в себе силы говорить с клиентом вежливо и доброжелательно. Характер такой. Непробиваемый.  — Я всё выполнил, — Юнги осторожно отодвинул магнитики, убирая исписанные листы. Взглядом пробежался по строчкам, вспоминая, как выполнял поочерёдно каждый пункт. Началось всё с простого «занести в чёрный список номер Чимина», а закончилось тяжёлым «попросить прощения у Тэхена и признаться». Пусть последний подпункт он так и не смог исполнить даже спустя полгода, сегодня он с чистой совестью смог его вычеркнуть.  — Вы умничка, Юнги-я. Я и не сомневался, — мягко ответил психолог. Он успел изучить его как облупленного и прекрасно читал по интонации голоса между строк. По сути, он был единственным человеком, который знал, действительно всю, правду. — Наши сеансы уже давно закончились, но Вы можете звонить в любое время, если понадобится помощь. И не только как психолога, но и как друга. Юнги улыбнулся слабо, слушая голос, к которому так привык за эти полгода. Да, пожалуй, они вышли за рамки психолог-клиент и стали хорошими друзьями, хоть и общались всегда строго на Вы. Это уже стало чем-то вроде их фишки.  — Я знаю. Спасибо Вам. За всё. Пожелав спокойной ночи, он отключил вызов и положил телефон на стол. Измятые листки в руках полетели в корзину, а из груди вырвался тяжёлый вздох. Шуга отчаянно скрёбся в закрытую дверь, пытаясь выбраться наружу. Пора бы высвободить бедолагу. Он этого заточения ничем не заслужил. Как только дверь открылась, кот выскочил пулей и бросился к двери, как собака-ищейка вынюхивая потенциальных жертв. Только когда обследовал все углы и посторонних в квартире не нашёл, вернулся на кухню. Ему пришлось раздраженно стукнуть когтистой лапой пару воздушных шаров, лопая их, чтобы найти путь к своей миске. Юнги устало опустил голову на стол, наблюдая за пушистым комочком, принявшимся жадно лакать молоко. Один из пунктов, который надо было выполнить, было найти себе кота и назвать именно Шугой. Что-то вроде проекции внутренней зависимости от Чимина на вполне конкретное и живое существо. Должно было помочь избавиться от неё, перенеся каким-то образом жуткого монстра из сознания на питомца. Жуткая хрень, если честно, Юнги так и не понял, помогло это или нет. Одно он знал точно: этот кот спас ему жизнь не раз. Они встретились спустя почти месяц, после того как Юнги вышел из больницы с глубоким истощением. По совету Хосока он тогда прикармливал бездомных котов на улицах и присматривался к ним, чтобы подобрать кого-нибудь. Когда заметил чёрный комочек с белым пятнышком на груди, надорванным ушком и подбитой лапкой, не смог выбрать кого-то другого. Котёнок действительно напомнил ему самого себя. Весь покалеченный, он даже не мог подойти и попросить еды в присутствии остальных, выглядывая из-за угла, как-то слишком убито и отчаянно. Юнги тогда осторожно подкрался к нему и, приманив сосиской, взял на руки. В ветеринарной клинике сказали, что кот в принципе здоров, только блох и клещей осталось вытравить и с гипсом немного походить. Ничего такого, с чем можно было бы не справиться. Юнги вот справился, вылечил и полюбил всем сердцем. Ну, тем ошмётком, что остался и бился в груди. Шуга стал первым и последним, кто полюбил его в ответ. Просто, искренне и крепко. Именно его и никого другого. Даже дико ревновал к друзьям, когда те приходили, и шипел на них, не позволяя притронуться или повысить голос в его присутствии. Охранял от всех бед и радостно встречал после работы. Именно ради него Юнги дополз в тот день до квартиры. Разбитый окончательно после того, как Тэхен вышвырнул его за дверь, он задыхался, но полз. Соскребал себя с асфальта, поднимаясь и делая шаг, потому что знал, что не может предать того, кто искренне его ждёт. Не сможет поступить так, как неоднократно поступали с ним. Кот, словно предчувствуя неладное, метался по всей квартире, и стоило только войти, едва на колени не прыгал, жалобно мяукая. Хромал немного, грозясь сломать едва зажившую лапку, но никак не мог успокоиться. Юнги тогда прорвало и он ревел в голос, захлёбываясь слезами. Валялся прямо на полу, кое-как успев закрыть за собой дверь и обхватывал себя руками, словно мог таким образом сдержаться и не лопнуть. Но его разорвало ещё на квартире Тэхена. Повторно, от дурацкой любви, его разметало по всей земле, заливая кровью всё вокруг. Только эту кровь, никто кроме них с Шугой, не видел, не замечал. А она вытекла вся, не оставляя шансов на спасение, и бурлила злобно, закипая. Ей страдания пришлись по душе. Кот всю ночь пролежал рядом, мурлыча и вылизывая руки, через которые проступала солёная влага. А потом завёл привычку везде следовать за хозяином. Поэтому когда Юнги, сидя в ванной, держал в руках лезвие, делая первые надрезы, именно Шуга, жалобно мяукая и пытаясь за свисающую с бортика руку вытянуть из воды, спас ему жизнь. Стал её смыслом. Единственным из оставшихся, на самом деле. Смог частично заполнить тот вакуум, который образовался внутри. Всех удалось обмануть, кривя губы в улыбке, с каждым разом выдавая её за самую настоящую, вот только каждый раз она была безликая, пустая. Бездушная. Потому что от души ничего почти не осталось. Просто Юнги осознал, что любовь всё-таки существует, но есть в мире люди, которые её не достойны. Он вот, видимо, не достоин.