Fake love

Им впервые было так неловко. До крайности. Они сидели друг напротив друга и не знали куда деваться. Встречались взглядами и тут же их отводили. Сминали пальцами края скромненькой скатерти и молчали. Тэхен сам пока до конца не понял, зачем притащил Юнги к себе домой, тот в свою очередь — зачем согласился. Напряжение сквозило вокруг, пропитывая воздух неподъёмной тяжестью. Они были сейчас так далеки, хоть и сидели невыносимо близко. Настолько, что можно протянуть руку и коснуться нежной щеки. Вспомнить мягкость, потянуться за ответной лаской. Вот только нельзя: под ними хрупкий лёд неустановленных в рамки отношений, готовый расколоться в любую секунду и утопить сразу двоих. Тёмное прошлое поистёрлось в тот самый момент, ведь по закону жанра всё получилось совершенно спонтанно. Когда Тэ подбежал к нему, размазывая слёзы по щекам, Юнги даже пискнуть не успел, как его сгребли в объятия, лишая спасительного кислорода. Приятное тепло обволакивало так плотно, что захотелось раствориться в нём и никогда больше не чувствовать холод. Забыть все прожитые дни без него и вдохнуть, наконец, полной грудью. Объятия прервались немного скомкано, неловко, а потом Тэхен вдруг присел на корточки и, подняв выпавшую при его нападении упаковку сосисок, тоже начал греть их своими ладонями, не забывая утирать рукавом набегающую влагу со щёк. Юнги хотел бы спросить, что его так расстроило, но не решился. Вся его напускная бравада кончилась ещё в кафе. Споткнулась о раздраженный взгляд и низкий злой голос и трусливо подохла в страшных мучениях. Сейчас всё, что представлялось возможным сделать, это сидеть рядом, соприкасаясь рукавами, кормить ластящихся к ногам котов и смотреть украдкой. Всё-таки прав был Чон Хосок. Юнги скучал. Не так, как в своё время по Чимину: надрывно и с диким воем, раздирающим глотку. Нет, как-то по-тихому и томительно, с горькой каплей сожаления. Если бы не психолог, Юнги за своей борьбой с внутренним Шугой никогда не заметил бы, что успел влюбиться. Вот так легко, как самый глупый кот, но неожиданно крепко и верно. Он не стал писать этого в послании, потому что действительно прощался. Не ожидал, что их пути ещё хоть раз пересекутся и подарят кроткую надежду. Тэхен же чувствовал всеми фибрами эти робкие взгляды, которые дико смущали. Ненавязчивое внимание казалось ему немного пугающим и странным. Слишком внезапным и одновременно таким закономерным после прочтения письма. Ровные строчки искренних слов всколыхнули всё внутри, поднимая слой осевшей за пару месяцев разлуки пыли, оставшейся от прежнего чувства. Она забилась в легкие и глаза, только мешая сейчас увидеть очевидное и неприкрытое. Наружу начали вылезать давно забытые эмоции, которым поддался внезапно, выпаливая приглашение зайти в гости. Юнги от неожиданности согласился. И уже начал жалеть. Никогда не чувствовал себя настолько лишним, просто сидя на стуле в крохотной кухоньке. Здесь едва можно было развернуться, но обстановка казалась удивительно уютной. Гораздо теплее, чем в пустой квартире Юнги. А может, уют привносил сам Тэхен? Ведь за те мимолётные дни, что они прожили вместе, после работы всегда хотелось вернуться домой. Просто потому, что там ждали трепетно и верно. Слабая улыбка скользнула по губам и не осталась незамеченной.  — Не хочешь чай или ещё чего? — спохватился Тэхен, хлопая себя по лбу. — Прости, я немного нервничаю, поэтому… Юнги улыбнулся сильнее, отрываясь от созерцания нарисованных на скатерти виноградин. Как же они всё-таки похожи друг на друга. Словно зеркальное отражение. Только перевёрнутое. Энантиомеры хреновы. Сердце ухало в груди, гулко и яростно. Оно и подтолкнуло скромно положить ладонь поверх отбивающих нервный ритм пальчиков, осторожно их поглаживая.  — Почему? Почему ты нервничаешь? — хрипло спросил Юнги, непозволительно ласково выводя круги на чуткой коже. Он просто не выдержал установившегося напряжения, а лучшего способа, как можно успокоить не знал, потому что сам не находил себе места. Метался перепуганным зверем в клетке, совсем как Шуга при встрече с Хозяином, только здесь и сейчас был именно Юнги и реагировал так, отнюдь не на Чимина. Они снова пересеклись взглядами, но глаза отводить не стали. Позволили разглядеть неозвученные ответы на дне чужих зрачков и податься чуть ближе, почти неосознанно, на уровне одних лишь инстинктов. Тэхен выдохнул что-то нечленораздельное, сокращая расстояние между ними и перегибаясь через весь стол, невесомо коснулся губами, словно прося разрешение. Юнги задохнулся, ощущая жаркое дыхание кожей. Ресницы затрепетали от непозволительной близости, в ноздри забился ненавязчивый запах малины, подталкивая облизнуться. Тэ посчитал этот жест красным светом и позволил себе обнять ладонями лицо и уже более уверенно поцеловать задрожавшего от ласк парня. Тот отвечал неуверенно, обхватывая губами чужие и скользя самым кончиком языка по контуру чувственного рта. Нежный поцелуй обрастал страстью, подталкивая на более откровенные ласки. Пальцы Тэхена зарылись в отросшие волосы, чуть оттягивая голову назад, отчего Юнги слабо застонал, приоткрывая рот, чем тот и воспользовался, проникая языком внутрь. Они задыхались, но не прерывались надолго, мешая кислород одним на двоих дыханием. Юнги цеплялся за плечи, подаваясь, наконец, навстречу ласкам настойчивого языка, и стонал тихо, когда волосы оттягивали назад, словно присыпая поцелуй изысканной шоколадной крошкой боли. От этих звуков у Тэхена стягивало в паху жарким узлом, намекая о продолжении. В конце концов, они долго терпели, находясь непозволительно близко и не разрешая себе лишнего. Теперь же границы стёрлись к чертям, открывая самые тайные желания, которые так хотелось исполнить. Тэхен оторвался от манящих губ и, не давая опомниться, одним движением обогнул стол и подхватил на руки пискнувшего от удивления Юнги. Заткнул поток возможных возражений напористым поцелуем, придерживая самую сладкую и лёгкую, к сожалению, ношу за попу. Тот обвил торс тощими ножками и зарылся пальчиками в волосы, притягивая к себе так близко, насколько мог. Чудом не задев почти ничего, они добрались до комнаты, неловко спотыкаясь о бортик кровати. Юнги непременно ушибся бы, если бы Тэ не успел подложить ладонь ему под затылок и не перенял всю силу удара на себя. Воцарившаяся секундная неловкость разорвалась тихим смехом. Искренним и лёгким. Тэхен даже залюбовался блеснувшими в свете полуденного солнца глазами и пробежался пальчиками по тонким скулам, очерчивая контур. Когда взгляд упал на припухшие влажные губы, мысли потихоньку начали выветриваться.  — Ты безумно красивый, — выдохнул в самое ушко, прикусывая чувствительную мочку. — Мой Юнги. Тело под ним пробило крупной дрожью от самой простой в мире фразы. Всего два слова, по сути, выбили весь воздух из лёгких. Юнги задрожал, прикрывая ладонью рот и пряча под прикрытыми веками проступившую влагу. Тэхен неосознанно сказал то, что так хотелось услышать. Выбил почву из-под ног, пока выцеловывал шею, обнажая самые искренние, тайные чувства. Вспарывал корку кое-как сросшихся кусков мяса, чтобы потом смазать терпким бальзамом из смеси нежности и страсти. Юнги плавился под горячими ладонями, скользнувшими под рубашку, ласковыми словами, что так жарко шептали на ушко, и губами, которые так жарко целовали. Подрагивающими от волнения руками задрал кофту Тэхена, помогая стянуть через голову. Тот в долгу не остался и быстро расстегнул рубашку, припадая губами к груди. Обводил по очереди языком соски, дуя осторожно и прикусывая до судорожных вдохов.  — Тэ, — жалобно всхлипнул Юнги, подаваясь бёдрами навстречу. Коснулся напряженным пахом, вызывая ответный стон. Они оба сгорали в желании, растягивая удовольствие на максимум, повышая градус ожидания и томного восторга. Тэхен плавно скользнул рукой от самой шеи до кромки брюк и накрыл внушительный бугорок, чуть сжимая. Юнги очаровательно захныкал, потираясь о ласкающую ладонь. Прикусил соблазнительно губу и смотрел неотрывно из-под слипшихся ресниц. Этот развратно-невинный вид срывал все тормоза, мелькая белым флагом на старте. Тэхен расположился удобнее между разведённых ног и щёлкнул пряжкой ремня. Пальчики Юнги вцепились в покрывало, сминая ткань в ладони. Он захлёбывался в нетерпении, утонув в тёмных глазах напротив, и совершенно точно не ждал спасения. Потеряться в восторге, затереть свою боль, вот чего он хотел. Комната заполнилась вязким частым дыханием обоих, когда ладонь скользнула вновь выше, покручивая между пальцев сосок, пока вторая разобралась, наконец, с молнией на брюках. Улыбка истинного искусителя скользнула по алым губам, завораживая и подчиняя беспрекословно, прежде чем они коснулись покрасневшей головки, пробуя её, как самый сладкий леденец. Юнги выгнулся дугой и заёрзал, издавая восхитительные по тональности звуки. Крайняя степень его чувствительности сносила крышу, подливала масла в огонь. Хотелось записать их на диктофон и включать потом бессонными ночами, скрашивая отсутствие сна элитным порно под закрытыми веками. В джинсах стало тесно до жгучей боли, но оторваться от твёрдого, горячего члена не представлялось возможным. Тэхен даже удобнее обхватил руками бёдра, мешая задавать ритм, и двигал головой в собственном темпе, абсолютно точно зная, как доставить максимум удовольствия. Чувствовал губами, как напрягается ствол и опустился до самого лобка, позволяя горячей сперме заполнить горло. Кое-что осталось неизменным. Это сладкий надрывный выдох в самом конце и поглаживающие голову пальчики. Приходится зажать собственный изнывающий член рукой, чтобы позорно не кончить следом.  — Тэхен, — низким, хриплым голосом позвал Юнги, медленно собирая мысли по кусочкам. — Позволь мне. Тот поддался мягкому толчку в грудь и покорно лёг на спину, с интересом наблюдая за уверенными движениями. Робкого парня, который застенчиво прикрывал локтём глаза всего пару минут назад, словно подменили. Теперь это была лиса-искусительница, соблазнительно облизывающая губы и выпячивающая аппетитную попку, пока спускается цепочкой поцелуев от шеи к груди. Они так резко поменялись ролями, как было в их самую первую совместную ночь. Только теперь наоборот, ведущая роль отдана с почётом и без страха. Одна беспокойная мысль билась в голове, не сформировываясь окончательно. Искусно ласкающие губы определённо не давали сосредоточиться, однако пресловутая лампочка загорелась над головой, когда влажный поцелуй прошелся по натянутой ткани джинсов.  — Подожди, Юнги, ты уверен? — в горле пересохло, потому что именно в этот момент паршивец решил поиграться и прикусил легонько член. — Господи, правда, если ты этого не хочешь… Юнги фыркнул, прижимая чужую ладонь ко вновь наливающемуся кровью органу. Отличный ответ. Наглядный. Тактильный, если уж быть точнее. Хотя какие к чёрту точности, когда с тобой вытворяют всё, что заблагорассудится. Не успел опомниться, как уже с тебя стягивают джинсы, вместе с бельем. В общую кучу одежды полетели и брюки с боксёрами, оставляя на голом теле лишь белоснежную, изрядно помятую рубашку, почти сливающуюся по тону с фарфором кожи.  — У тебя есть… лубрикант? — лёгкий румянец проступил на скулах. Умилительно. Было бы, если б при этом пальцы беззастенчиво не водили бы по горячему стволу, очерчивая периодически головку и размазывая естественную смазку по всей длине. Невинность в похоти, и как его только не разрывает изнутри от такой дикой смеси. Тэхен, прокашлявшись, качнул головой и указал пальцем куда-то в сторону.  — В столе, в верхнем ящике. Юнги понятливо кивнул, а затем, оставив многообещающий поцелуй на багровой головке, поднялся с постели. Тэхен жадно смотрел, как соблазнительно покачивается попка, полуприкрытая длинной рубашкой. Картинка на десяточку. Запомнить бы ещё детально, а лучше даже запечатлеть. Но Тэ до телефона дотянуться так и не успел, потому что Юнги вернулся очень быстро, сразу седлая бёдра. Флакончик лубриканта был наполовину пуст, но никто не предал этому значения. Мало ли чем занимается вечерами одинокий парень у себя дома. У Юнги вон тоже дома валялась, кажется. Неважно. Яркий искусственный аромат малины разлился по всей комнате, вызывая судорожную улыбку. Забавное совпадение. Впору записывать этот запах первым в список любимых. Юнги осторожно вылил себе на ладонь полупрозрачный гель и аккуратно размазал по пальчикам, не забывая при этом ёрзать на крепких бёдрах под аккомпанемент восхитительных вздохов. Собственное полыхающее желание не давало связно мыслить и подстёгивало действовать быстрее. Тэхен смотрел на всё это, не моргая, взглядом очерчивая исхудавшую фигурку. Солнце бликами играло на влажной коже, подчеркивая выступающие косточки и залегая тенями на впалом животе. Такого и касаться нужно осторожно, переломить одним щелчком можно. Зато выражение лица, как и всегда, было бесподобным: брови восхитительно заломлены, глаза полуприкрыты, а влажный ротик слегка приоткрыт. Тэ коснулся нижней губы, оглаживая её большим пальцем, и судорожно вдохнул, когда юркий язычок облизнул неторопливо, а потом Юнги и вовсе обхватил его губами, смачно посасывая. От яркой картинки под сомкнутыми веками, вызванной слишком пошлой аналогией, Тэхен подался бёдрами вверх, задевая головкой поджавшиеся яички и вызывая синхронный стон. Юнги прикусил палец, тут же зализывая возможную ранку, и слабо застонал, чтобы следом прогнуться в пояснице, проталкивая первый палец и морщась с непривычки. Лёгкая боль компенсировалась тёмным взглядом и ладонью, так услужливо накрывшей его член. Второй палец входил ещё хуже, но желание вновь смешало боль с удовольствием и, плюнув на растяжку, Юнги размазал остатки смазки по члену Тэ и приставил головку к пульсирующей дырочке.  — О Боже, — выдохнул Тэхен, впиваясь руками в тонкие бока, пока Юнги насаживался медленно и шипел от боли. — Потерпи, малыш, сейчас будет легче. Привычная кличка прошла судорогой по коже, Юнги зажмурился сильнее. Сдерживать Шугу стало в разы сложнее. Он не прошёл ещё полный курс лечения, и выковырять из подсознания эту мерзость пока не получилось. Шуга отозвался на ласковое обращение и заставил резко опуститься вниз, вскрикивая от боли и наслаждаясь агонией. Нужная стихия передала бразды правления в его руки, позволяя дикой кошкой, дорвавшейся до ласки, томно двигаться и прогибаться. Выпрашивать нужные касания. Выпрашивать боль. Пусть лёгкую и незначительную. Но такую необходимую. Тэхен словно почувствовал это желание и звонко шлёпнул по попе, впиваясь пальцами в нежную кожу. Придержал обеими руками, начиная самостоятельно толкаться, отчего Шуга выгнулся ещё сильнее и запрокинул голову. Каждый удар, так идеально попадал по простате, а ладони сжимали до синяков, приправляя восторг необходимой щепоткой боли. Тишина разбавлялась пошлыми шлепками и томными стонами, в воздухе витал приторный аромат малины с притягательным запахом секса. Это было похоже на танец, где неизвестно ещё кто ведёт, а кто позволяет собой вертеть. Сорванное дыхание и гулкое биение сердец служило лучшим метрономом, отбивая необходимый ритм. Тэ не выдержал первым, выходя из растянутой дырочки и заливая спермой собственный живот, а потом, едва соображая от крышесносного оргазма, довёл своего партнёра, одной рукой скользнув внутрь и надавливая пару раз на простату, а второй скользя по изнывающему члену. Юнги, коротко вскрикнув, излился, пачкая и без того липкую от пота кожу, и упал на постель, компактно устраиваясь под боком.  — Ты восхитителен, — мурлыкнул Тэхен, притягивая к себе ближе. Поглаживал кожу, расслабленно выводя одному ему известные узоры. Когда отошла волна удовольствия, в мозг постучались упрямые мысли. Одна из них, пришедшая на ум совершенно несвоевременно, показалась странной, и он выпалил её, толком не подумав: — Чимин — идиот, раз потерял такое сокровище. Вот только Тэхен никак не ожидал, что разомлевшее тело под боком вздрогнет и напряженно застынет. Словно коркой льда покроется и пристынет к постели, переставая даже дышать. Лёгкое подозрение всколыхнулось гораздо сильнее. Предыдущие, накопившиеся обиды вторили, разгоняя беспокойство по венам. Вдох — выдох. Успокоиться не помогло.  — Ты же расстался с ним? — вырвалось угрожающе. Юнги задрожал от этого меленько и спрятал в ладони лицо.  — Да, — получилось судорожно и слишком жалко. Тэхену совершенно точно не нравилась эта интонация. Всё удовольствие, как не бывало, смыло волной раздражения и подспудной ревности. Сомнения и догадки плелись невесомой паутиной, опутывая с головы до ног, закрывая в глухом коконе, через который с трудом пробивались трезвые рассуждения.  — Но ты же выкинул его из головы? Забыл? Ответа не последовало, и Тэ прорвало. Он отшвырнул от себя дрожащее тело и резко поднялся.  — Господи, ещё скажи, что думал о нём, когда скакал на моём члене! Юнги не стал отвечать, стараясь дышать тише, чтобы не было слышно, как от страха и обиды льются непрошенные слёзы, но когда его пихнули так грубо и незаслуженно, даже Шуга взвыл, подхватывая агонию и перетягивая часть на себя. Вот только всхлипы теперь прорвались наружу, ничем больше не сдерживаясь. Именно они взбесили окончательно, интерпретируясь жалостью бедного-несчастного кота к самому себе, оттого что Хозяин обделил вниманием, и пришлось пойти на уловку. Старый трюк, что срабатывал безошибочно. Ведь стоило только поманить собачонку Ви и тот ломанётся исполнять любое желание. И пригреет и трахнет, как следует.  — Какой я идиот, что поверил твоему слезливому блядскому письму. Вали отсюда, Мин Юнги, пока я тебе не вмазал! Или лучше к тебе обращаться Шуга? Или лучше Хозяин?! — уже прокричал сорванным голосом и, не глядя больше на жалкое подобие человека, свернувшееся клубком, ушёл в душ, громко хлопая дверью. Включил холодную воду в кабинке на полную мощь и осел на пол, впиваясь ногтями в кожу головы. Взвыл бы от отчаяния, но сдержится, пока не останется снова один. Обязательно вырвет из себя поганое чувство, истирая в порошок. Он влюбился в надуманный образ, за которым пряталось ничтожество. О, каким же он был слепцом!  — Тэхен, я не… — в дверь поскреблись жалобно, но он прервал на полуслове рявкнув, что осталось сил:  — Засунь свои оправдания себе в жопу, и вали. Я тебя ни видеть, ни слышать не хочу! Принял решении сразу за них обоих — оборвать все связи, разрывая никчёмную зависимость. Сегодня он повоет, отлежится, а завтра очнётся уже совершенно другим. Истощенным, пустым, но, наконец, свободным. Эта встреча позволила ему вырваться из томительного плена фальшивого, надуманного чувства, разорвала ту самую нить, что держала всё это время из последних сил, не давая забыть человека, который оказался недостоин. Пожелал счастья? Что ж Тэхен себе его выгрызет. Можешь даже не сомневаться, Шуга.