Хранители: Пробуждение Магии

      Неразборчивый шёпот, словно внезапно поднявшийся ветер, пронёсся по рядам артистов и тут же затих.       Амариллис, не дождавшись ответного приветствия, убрала руку. Блики от софитов плясали на её железных наплечниках и нагруднике, надетых поверх белой хлопковой рубахи, заправленной в чёрные штаны, которые опоясывал широкий кожаный ремень с висевшими на нём ножнами с огромным мечом.       — Я встретилась со стражей, сопровождающей карету Его Светлости, герцога Дабхгласа, на тропе, недалеко от Мёртвого платана, — холодно продолжила она. — Если поторопимся, то сможем нагнать их.       — Нет! — перебил Амариллис Сплендор. — И это не обсуждается. Король Григорий лично распорядится, когда Таня встретится с Советом Старейшин. Ищейка этот Трендер! Всё время хочет прыгнуть выше своей головы. Он вечно… — Договорить безликий не успел, так как беловолосая вампирша грозно зашипела, скаля клыки, и перевела взгляд на труппу.       Артисты сжались под горящим взором её кровавых глаз.       — Его Светлость, герцог Дабхглас ясно дал тебе понять, чтобы ты убрал весь свой сброд с территории Земель Теней. Помнится, Его Светлость упомянул, что если в течении луны здесь не будет чисто, то цитата: «Мои воины намотают кишки твоих артистов на ёлочки», но… как я погляжу, ты не понимаешь по-хорошему. Никого не волнует, что всем этим людишкам некуда деваться. — Амариллис остановилась, растягивая губы в хищной улыбке. Из её спины появились два чёрный огромных крыла, и она сделала к артистам пару маленьких шажков, но этого было достаточно, чтобы те отпрянули в страхе.       — Именно люди виновны во всех наших бедах. Инферно хорошо показал нам, на что они порой способны. Ты видел их жестокость собственными глазами. Вспомни, как эти смертные твари жгли наши дома, даже не задумываясь, что мы не имеем никакого отношения к их обвинениям… — Внезапно и без того горящие глаза Амариллис вспыхнули ярче прежнего, и она оскалила клыки. Сжимая и разжимая руки, она явно внутренне боролась с собой, чтобы не набросится на одного из ближе стоящих артистов.       Сплендор выступил вперёд, загородив собой членов цирковой труппы. Весь его вид говорил, что он находится на грани:       — Довольно!       Безликий, минуя Таню, оказался слишком близко к вампирше и грозно зарычал. Он сделал ещё один шаг к Амариллис, заставляя Хранительницу попятиться. Затем он выставил вперёд руку с до сих пор не виданной Таней ранее резной тростью, украшенной на рукояти красным камнем, и ударил одним её концом о песчаный пол шатра, отчего та увеличилась в размерах, превращаясь в посох. Он приоткрыл бездонный рот, показывая ряды острых, как иглы, зубов, и рявкнул:       — Тебе не запугать меня, Амариллис, не одна ты тут обладаешь магией. Можешь передать своему господину, что завтра нас здесь не будет.       Как только Сплендор это произнёс, наступившую тишину нарушил топот тяжёлых копыт о твёрдую землю. Все взгляды обратились в ту сторону, откуда он доносился.       Большая закрытая чёрная карета, в которую были впряжены четыре огромных тяжеловоза, остановилась перед шатром, и таинственный кучер спрыгнул с козел, отворив застеклённую дверцу тёмной фигуре, неспешно выбравшейся из обитого красным бархатом салона. Отодвинув ткань шатра, половина прибывших ещё до кареты стражников выстроилась в две шеренги перед задрожавшими от страха артистами. Вторая половина пропустила вперёд своего сопровождаемого, замыкаясь за ним полукругом.       Таня втянула голову в плечи, судорожно сглотнув, и медленно подняла глаза на самый верх, чтобы получше разглядеть новоприбывшего.       Перед ней стоял безликий под три метра ростом, одетый в длинный плащ из кожи и чёрного бархата. Манжеты и воротник костюма украшал вышитый серебряной нитью герб Двора Теней, в центре которого был изображён символ Тёмного Солнца — самой сути тьмы. Вокруг него пролегали искривлённые фигуры руин и развалин. На монстре были чёрные брюки из гладкой ткани, которые сидели на его фигуре просто идеально. Обувью безликого были высокие тёмные кожаные сапоги с тонким носком и узким каблуком. Завершающим штрихом костюма являлся его головной убор — чёрный цилиндр. Он возвышался на полностью лысой голове, словно корона тёмного мира, наделяя своего владельца безудержной силой и авторитетом.       От безликого веяло леденящим холодом и смертью. Все присутствующие, кроме Тани и Сплендора, тут же пали ниц перед великим герцогом Земель Теней.       — Дабхглас!       — Как добрались, Ваша Светлость? — не вставая, спросила Амариллис.       Дабхглас обвёл своим несуществующим взглядом собравшихся. А затем посмотрел прямо на трясущуюся Таню. «Я понимаю, что никто в мире смертных не потрудился научить тебя правилам приличия. Но это небольшое упущение можно легко исправить, и вот первый урок, который ты должна усвоить.» Голос Дабхгласа был низким и грубым и, сопровождаемый ужасной пульсирующей болью, звучал в голове у девочки. «Встретив перед собой представителя знати, следует сиюсекундно поклониться.»       Таня в ужасе смотрела на безликого. Лицо герцога было полностью белое, испещрённое множественными морщинами, которые говорили о том, что этот монстр явно уже прожил своё.       После минутной паузы вперёд выступил один из молчаливых стражников герцога. Сплендор напрягся, когда тот подошёл к девочке и обогнул её, оказавшись за спиной.       Воин обрушил свою тяжёлую руку на плечо Тани, отчего та не удержалась и упала на колени, и зарычал прямо ей на ухо:       — Поклонись, когда с тобой говорит Его Светлость!       Таня тут же пригнулась, всё так же дрожа от ужаса. «Так-то лучше.»       — Отец! — подал голос Сплендор.       «Молчать! Кто дал тебя слово, предатель?»       Таня чуть не потеряла сознание от резко сменившегося и без того жуткого тона Дабхгласа, а затем безликий вновь обратился к ней. «Ты знаешь, кто я, дитя? Я Дабхглас Даркстрим, Тёмный Поток. Я веками управляю этой землёй, поселяя ужас в моих врагов. И именно Я могу решать, жить тебе или умереть.»       Таня содрогнулась, а Сплендор тут же заслонил её собой, встретившись взглядом со своим отцом.       Дабхглас хранил молчание, в то время как все артисты восторженно ахнули, наблюдая за безликим в горошек. Затем старик сделал еле заметный взмах рукой, и стража пришла в движение, медленно окружая его сына и Таню. Цирковая труппа в ужасе наблюдала, как их руководитель зарычал, готовый вступить в бой, и с каждой секундой Тане становилось всё страшнее и страшнее.        Презрительно фыркнув, он заговорил. В его голосе не было и тени почтения или страха.       — Может ты и герцог Земель Теней, но твоя власть ограничена более вышестоящими королями и королевами. На территории Трёх Королевств подле короля Трёф Таня будет в большей безопасности, чем у самой границы. Я всегда полагался на его суждения, поскольку они свидетельствовали о нуждах его народа и никогда не были поколеблены личными интересами или гордостью. Чего не скажешь о Вас, Ваша Светлость.       Лицо Дабхгласа исказилось от ярости, а затем он взмахнул своей когтистой рукой и мощным ударом отшвырнул Сплендора в сторону. Зелёные глаза Тани ещё больше расширились от ужаса, когда тело безликого с глухим стуком ударилось о песчаный пол.       Таня зажмурилась. Она не так давно была знакома со Сплендором, но не смогла сдержать отчаянный вопль, став свидетелем жестокости Дабхгласа.       Старик подошёл к распластавшемуся на земле Сплендору и присел рядом с ним, схватив своей рукой шею безликого, немного приподнимая его. «Прелестная картина: правитель ничтожных слабаков и его придворный шут. Он не достоин быть даже в тени моего величия,» прорычал он.       — Стойте!       Оба безликих недоумевающе обернулись на этот крик. Таня вскочила со своего места и вновь прокричала:       — Я пойду с вами! Только не трогайте его! Прошу!       Таня посмотрела на безликого в горошек, который тихо зашипел от боли в сильной хватке Дабхгласа, протестующе мотнув головой на слова девочки. Старик, помедлив, отпустил его и выпрямился, а затем подошёл и встал напротив Тани. «Повтори!» потребовал он.       — Я смиренно готова идти с вами, — сказала Таня, смело взглянув в лицо Дабхгласу, — но, пожалуйста, не трогайте Сплендора.       «Ну с этого и нужно было начинать,» прорычал тёмный герцог, а затем обратился к безликому в горошек, который в это время с трудом приподнимался на локтях: «Отныне ты и весь твой сброд изгнан из Земель Теней. Уверен, вам есть куда идти. Раз уж ты так предан этому Королю мягкотелости, то пусть он впредь и решает, что с вами делать.»       Дабхглас вновь посмотрел на Таню.       «Жду тебя в карете.» Больше не сказав ни слова, он обогнул девочку и зашагал к выходу из шатра, даже не удостоверившись, следует ли за ним Таня.       Когда старик отошёл, Таня молча зарыдала, упав на колени, и спрятала лицо в ладонях. Её тело тряслось от осознания того, что она только что сделала. Сплендор быстро поднялся с земли и подбежал к ней, обхватив лицо девочки своими огромными руками.       — Таня, не волнуйся! — зашептал он, вытирая скатывающиеся по щекам девочки слезинки. — Я что-нибудь придумаю. Тебе просто нужно немного подождать. Я приду за тобой.       Затем он склонил голову, легонько касаясь своим лбом лба Тани, и молча отстранился, заверив свои слова слабой улыбкой. Тут же несколько стражников подлетели к нему и силой отволокли от девочки, их угрожающие позы и острые мечи заставили его повиноваться.       Тане оставалось лишь наблюдать. Она боялась, что если сейчас бросится защищать безликого, то даст воинам лишний повод навредить ему.       Амариллис подошла к ней и встала рядом.       — Ты сделала всё правильно, — холодно заметила она.       Таня взглянула на беловолосую вампиршу, а затем на её руку, протянутую для того, чтобы девочка смогла ухватиться. Таня тут же отвернулась и самостоятельно поднялась с песчаного пола.       — Я вполне способна справиться и без твоей помощи! — сказала она.       — У тебя нет причин пререкаться, — ответила Амариллис. — Сплендор не тот, с кем тебе следует быть. Он попытался забрать тебя, не дать жить с той, к кому ты принадлежишь по крови. Он тобой манипулировал. Я фактически являюсь твоей сестрой и единственной, кто способен защитить тебя от опасностей этого мира, подсказать и научить всему, что тебе будет необходимо в будущем.       Таня посмотрела на Амариллис, повергнутая в шок самоуверенностью, которая чувствовалась в её властном и холодном тоне. Весь вид вампирши прямо кричал о её надменности. С кем, с кем, а вот с ней девочке не хотелось иметь ничего общего.       Внезапно Амариллис схватила её за руку и повела вон из шатра. Кучер тут же распахнул дверцу кареты, чтобы Таня смогла сесть внутрь.       Перед тем как отпустить руку Тани, Амариллис наклонилась к самому её уху и прошипела:       — Веди себя как следует перед Его Светлостью!       Они пробрались внутрь и устроились напротив величественно восседающего Дабхгласа, скучающе смотрящего в окно, и через несколько секунд карета пришла в движение.       «Итак, дитя.» Дабхглас повернул безликое лицо прямо на притихшую Таню. «Ты умеешь обращаться со своей силой? Как так получилось, что ты оказалась здесь? Я потратил много времени на поиски выживших Хранителей, но никогда не думал, что кто-то из них сам придёт ко мне.»       Таня, отвечая, не отрывала взгляд от своих мелко дрожащих рук.       — На меня и мою мать напали Призрачные, Ваша Светлость! — Девочка заметила, как при упоминании этих монстров тело герцога напряглось.       «Они в курсе, кто ты такая?» потребовал ответа Дабхглас.       — Нет. Точнее, я так не думаю.       Дабхглас хмыкнул и посмотрел на беловолосую вампиршу. Он подождал, пока карета проедет неприятный путь по кочкам, и прорычал: «Займёшься её обучением завтра же! Поняла?»       Амариллис тут же приклонила голову.       — Через несколько месяцев вы получить ещё одну первоклассную воительницу, Ваша Светлость!       «Смею надеется!» холодно ответил Дабхглас. «Я рассчитываю на тебя, Амариллис!»       Амариллис тут же вновь поклонилась, и оставшийся путь все трое провели в глубоком молчании. Таня с грустью глядела в затемнённое окно. Мимо неё проносились деревья и кусты, и вскоре девочка с головой погрузилась в свои мысли, загипнотизированная быстро проносящимися за стеклом оттенками зелёного и коричневого. Лишь когда карета, немного резко затормозив, остановилась, и кучер, спрыгнув с козел, отворил дверцу, Таня, наконец, пришла в себя. Вслед за Дабхгласом и Амариллис она на нетвёрдых ногах выбралась наружу и осмотрелась.       Окружённый со всех сторон дерёном, подстриженном в форме разнообразных существ, средь леса возвышался величественный двухэтажный особняк. Фасад этого сумрачного сооружения, исполненного в готическом стиле, поражал и одновременно отталкивал своей мрачностью.       Благородная стена здания, покрытая зарослями зелени, создавала вокруг себя чувство изоляции и отрешённости. Казалось, будто этот особняк специально утаился от чужих глаз, сохраняя в своих стенах опасные тайны. Его огромные окна, усыпанные паутиной, словно пытались поглотить последние лучи солнца, проникающие сквозь густой лесной полумрак. Крыша второго этажа особняка была покрыта тёмной черепицей и выглядела как чёрные крылья. Массивные колонны, украшенные скульптурами горгулий, поднимались по обе стороны от входной двери, будто стражи, несущие защиту и опасность одновременно. Обзорная веранда особняка была огорожена элегантным кованым заборчиком.       Дворецкий в чёрном фраке и белоснежной рубашке с воротником-стойкой уже ожидал всех троих у самого входа. «Добро пожаловать обратно, Ваша Светлость,» вежливо произнес он, в то время как тёмный герцог, даже не взглянув на него, прошествовал внутрь своего мрачного жилища. «Как я рад видеть вас снова! Ужин будет готов через пол часа.»       Таня поймала себя на том, что неотрывно пялилась на лицо дворецкого, потому что оно было полностью безлико, как у его господина, но на нём, одному Богу известно, как-то держался небольшой монокль. Она догадывалась, что в этом месте обитало много подобных существ, но никак не думала, что им могут понадобиться такие неприспособленные для них вещи. Амариллис, проследив за нежелательной реакцией девочки, закатила глаза и уже собиралась одёрнуть её, когда дворецкий добродушно заметил: «Вижу, вам понравился мой монокль, мисс.»       Лицо Тани вспыхнуло, когда она поняла, как глупо выглядела со стороны.       — Простите, — пискнула она. Девочка поспешно опустила взгляд в пол. — Я не хотела так бесцеремонно пялиться, — попыталась оправдаться она перед нависший над ней дворецким.       — Она здесь недавно, — прошипела Амариллис.       «Добро пожаловать в Особняк Даркстримов!» поклонился безликий-дворецкий.       — Идём, — обратилась Амариллис к девочке, — нужно привести тебя в порядок перед ужином.       Таня уныло поплелась на второй этаж по витой лестнице вслед за вампиршей, ступая по скрипучим деревянным ступенькам, изредка бросая взгляд на величественные портреты, со временем утратившие свою былую яркость.       Воздух здесь был насыщен запахами старых книг и воска ото всюду висящих и стоящих свеч, заключивших внутри себя тайны пережитых эпох. Часы на стене, явно древнее, чем всё остальное в этом мрачном месте, ещё продолжали свой бег, наполняя тихие коридоры мерным тиканьем.       Впустив Таню в одну из многочисленных комнат, Амариллис тут же закрыла за ними дверь и оценивающе посмотрела на девочку.       — Так, дай мне минуту. Мне нужно подумать. Будем надеяться, что в гардеробе у Дорис найдётся достойный наряд твоего размера. Какой он у тебя, кстати?       Таня пожала плечами, не очень то желая посвящать эту вампиршу в любые детали по поводу себя.       — Сороковой, наверное, — небрежно ответила она.       Амариллис, казалось, не заметила пассивной агрессии в её тоне.       — Побудь пока здесь, а я схожу за Дорис.       Таня испуганно подпрыгнула на двухспальной кровати, стоявшей в углу её новой и точно временной небольшой комнаты, когда через десять минут деревянная дверь широко распахнулась и, внутрь влетела высокая шатенка с осиной талией, на лице которой, кроме больших карих глаз без зрачков, больше ничего не наблюдалось. «Быстрее вставай за ширму! У нас крайне мало времени!»       — Думаете, у вас получиться привести её в подобающий вид за такое короткое время? — поинтересовалась подоспевшая Амариллис.       Кареглазая безликая приложила руку к груди, явно оскорблённая. «Ну ещё бы, дорогуша!»       — Извольте! Я вовсе не сомневаюсь в вашем таланте, леди Дорис, — поспешно рыкнула Амариллис, закатив глаза, когда та забежала за ширму вслед за Таней. — Просто волнуюсь, как бы вы не испортили свой наряд в такой суматохе.       — Ай, слишком туго! — воскликнула Таня, когда безликая неожиданно принялась затягивать ленты на её корсете.       «Терпи,» возразила Дорис. «Ты никак не можешь показаться на ужине в не до конца зашнурованном корсете!» Она завязала последнюю ленточку на тёмно-фиолетовом платье девочки и оценивающе покрутила ту вокруг своей оси.       Таня поняла, что она не собирается уступать, несмотря на то, что девочке явно не хватало места в груди для того, чтобы полноценно вдохнуть в себя воздух.       «Оно прелестно смотрится на тебе, дорогая,» молвила Дорис. «Садись скорей за трельяж. Я помогу тебе нанести макияж.»       Безликая нетерпеливо подтолкнула девочку к белому туалетному столику и усадила на мягкий пуфик.       Амариллис молчаливо ожидала, пока они закончат, облокотившись о дверь. Она явно старалась лишний раз не заговаривать с постоянно что-то тараторящей с Таней леди.       — Давай пока обозначим, как ты будешь вести себя за столом. После того, как войдёшь в обеденный зал, не забудь поклониться, — начала она, когда, наконец, поймала момент между непрерывной тарабарщиной кареглазой безликой и тихими неуверенными ответами смущённой девочки. — Даже не думай садиться без приглашения герцога и герцогини. Они всегда начинают трапезу первыми. — Она отстранилась от двери, подходя к столику. — Не говори громко, не перебивай других и не поднимай слишком личные или спорные темы. — Таня лишь молча кивала, не уверенная, останутся ли у неё в голове все эти знания, когда она выйдет из этой комнаты.       — После завершения ужина встань и попрощайся с герцогом с соответствующими словами благодарности за его время и щедрость, — закончила Амариллис.       Через некоторое время Таня последовала за вампиршей и безликой к большим дверям, находившимся на первом этаже особняка. За ними открывался вид на величественный зал, посреди которого был накрыт длинный стол. Обитатели особняка уже расположились на своих местах, и Таня поняла, что герцога в помещении пока не наблюдалось.       — Нам повезло, мы успели вовремя, — прошипела Амариллис. — Должно быть, Дабхгласа задержали какие-то неотложные дела. Мы, как Хранители, сегодня будем сидеть около герцогини. Но впредь, если тебя не пригласят к ним в следующих раз, никогда не садись во главу стола, потому что наше настоящее место здесь, около придворных и слуг.       — Слуг? — возмущённо переспросила Таня, чувствуя себя несколько подавлено из-за такой очевидной несправедливости.       — Ну, я на данный момент являюсь глазами и верным клинком Его Светлости, но когда я только пришла сюда, то ничем не отличалась от здешней прислуги. Тебе ещё очень далеко до моего статуса. Помни об этом.       Таня, нетвёрдо и сильно спотыкаясь, прошла вслед за Амариллис через зал на непривычных ей туфлях с каблуком. Они остановились во главе стола, где величественно возвышались два стула, явно предназначенные для Дабхгласа и его супруги. За их спинами, подальше от посторонних глаз, около подоконника, о чём-то тихо шептались двое молодых безликих.        — Это Рафаэль и его возлюбленная Дакота, — прошептала Амариллис. — Хватит оглядываться и пялиться на них, как на нашего дворецкого. Это невежливо!       — Давно не виделись, Амариллис, — вдруг окликнул вампиршу молодой безликий.       — Здравствуй, Рафаэль, — поприветствовала Амариллис, почтительно кивая. — Леди Дакота!       «А это, должно быть, наша новая Хранительница? Вроде бы тебя зовут Тина, не так ли?» — насмешливо поинтересовалась вторая безликая. Её лицо было полностью безлико, в отличие от её спутника, который по внешности очень напоминал Сплендора, но вот только в его бездонных глазах сияли ярко выраженые голубые зрачки.       — На самом деле моё имя Таня, — ответила девочка, стараясь не язвить на явное хамство со стороны Дакоты.       «Не имеет большого значения,» фыркнула черноволосая безликая. «Очень скоро тебе всё равно придётся его сменить.»       — Почему это? — опешила Таня.       Дакота раскатисто рассмеялась на её шок.       «Что ж, это традиция. Чтобы остаться в Инариуме и стать одной из нас, в чём я очень сомневаюсь, ты должна будешь посетить Совет Старейшин, которые дадут тебе новое имя согласно знакам. Все новорождённые и обращённые через это проходят, не так ли, любимый?»       Безликий, напоминающий Сплендора, в белом костюме с бледно-розовым галстуком-бабочкой, одобрительно кивнул. Таня в панике обернулась на Амариллис.       — Почему мне никто об этом не сказал?       Вампирша, не желающая, чтобы девочка теряла лицо перед этими безликими, покосилась на неё и еле слышно процедила.       — Держи себя в руках!       «В чём дело?» приторно мило поинтересовалась Дакота. Она подозвала к себе слугу, раздающего какие-то странного цвета напитки, и взяла один из наполовину наполненных бокалов, затем залпом осушила его. «Ты аж побледнела, дорогая!»       — Просто здесь очень жарко, — соврала Таня. Она поспешно помахала рукой, словно веером, чтобы подтвердить свои слова, заодно делая так, чтобы никто не заметил накатившие на глаза слёзы. Всё её тело содрогалось при мысли о том, что у неё скоро отнимут не только свободу, но и собственное имя.       «Действительно! Всему виной все эти свечи.» Дакота подняла голову и указала наверх, и Таня заметила огромную люстру, усыпанную маленькими свечками.       Таня быстро опустила взгляд, боясь, как бы капающий с люстры воск не угодил прямо в её глаза. Но от него вряд ли было куда деться.       — Ты ведь жила среди людей до того, как попала в Инариум? — внезапно спросил Рафаэль.       — Да. — ответила Таня охрипшим от нахлынувшей грусти голосом.       «Как жалко,» молвила Дакота, делая шаг вперёд и потянулась, чтобы коснуться губ голубоглазого безликого.       Пока девочка гадала, в каком контексте это было сказано, парочка вновь начала о чём-то тихо шептаться между собой.       «Я слышала, что Призрачных видели прямо в лесу Слендера!» прорычала Дакота.       — Уверен, он уже выследил и прикончил их! — ответил Рафаэль.       «Если только твой дорогой папочка не спугнул их своими дурацкими предложениями о дружбе раньше,» захихикала Дакота. «Кстати, его ведь потому тут нет, что Дабхглас запретил ему появляться в Особняке Дарсктримов за его последнее выступление на Совете?»       Рафаэль скривился при язвительных словах своей возлюбленной, но решил проигнорировать их, перейдя к другой теме.       — Дакота, когда ты, наконец, познакомишь меня со своими друзьями из Двора Слёз?       Дакота поспешно ответила: «Ах, да! Как насчёт пойти на очередную вечеринку Сландера в эту пятницу?»       — Это будет прекрасным поводом для знакомства, — заметил Рафаэль. — Сландер по любому позовёт на неё и других представителей окрестных Дворов. Но мне нужно будет, чтобы ты не упоминала ему, кто я такой. Я надеюсь, что вопреки всему, до него ещё не успели дойти слухи моих родственных связей с отцом.       «По крайней мере, ты стараешься быть не похожим на него,» фыркнула Дакота.       Таня невольно для себя начала вслушиваться в их разговор. Кого имеет в виду Рафаэль? По скудным знаниям девочки, лишь один безликий в Землях Теней пока что мог оказаться его отцом. Неужели он имел в виду Сплендора; в конце концов, только он был похож на него как две капли воды.       Таня прикусила губу, смущённая тем, что ей стало обидно за безликого в горошек, если речь всё же была о нём.       Когда зеленоглазая девочка обернулась на Амариллис, чтобы, наконец, задать мучающий её вопрос, большие двери отворились, и внутрь вошёл Дабхглас в сопровождении своей пожилой супруги. Все тут же прекратили свои разговоры, выстроившись в шеренгу, в почтении приклонив головы. «Прошу, садитесь,» прорычал он. «К величайшему сожалению, сегодня вечером мой старший и горячо любимый сын Слендер не сможет присоединиться к нашему ужину. Но в знак извинения он прислал нам гостинец, который и составит основное блюдо.»       Воцарившаяся тишина нарушилась шумом от отодвигающихся и сдвигающихся стульев, когда все присутствующие в зале устроились на своих местах, согласно иерархии.       «Прошу заметить, что сегодня с нами будет ужинать весьма необычная гостья,» продолжал Дабхглас. «Смею вам сообщить, что я, наконец, нашёл последнюю на данный момент Хранительницу, которая с завтрашнего дня начнёт своё обучение под предводительством Амариллис.»       Таня взглянула на герцога. Тот поднял вверх бокал, доверху наполненный красной жидкостью, слишком вязкой, чтобы быть обычным вином, а затем посмотрел прямо на девочку.       «За твоё здоровье,» пробасил он, «и долгожданное возвращение домой.»       Старик тем самым подал сигнал, что всем можно было приступить к еде. Таня с некоторой неохотой поднесла первый кусок пищи ко рту и, полностью прожевав его, заметила, что вкус у этой еды был очень необычным. Глаза её расширились, когда она, наконец, обратила внимание на то, из чего Дабхглас пил, и прожёванная еда тут же запросилась наружу. Безликий держал в руке вовсе не бокал, а искусстно выточенный в его форме человеческий череп, наполовину наполненный ярко-алой кровью.       — Мне, — медленно поднялась из-за стола девочка, — нужно выйти! — Она прикрыла рот и, сгибаясь, выбежала из зала.       «Сделай милость, проследи за тем, чтобы она не испортила мне там все ковры,» обратился Дабхглас к Амариллис, скучающе ткнув вилкой в сторону убежавшей Тани, а затем обратился к остальным присутствующим: «Ешьте, господа и дамы! У нас впереди вся ночь!»       Амариллис молча промокнула губы салфеткой и, поклонившись, вышла из зала вслед за Таней.       Беловолосая вампирша огляделась по сторонам, соображая, куда могла побежать девочка. Она заметила, как одна из служанок молча указывает ей рукой на веранду. Амариллис коротко кивнула ей, а затем быстрыми шагами направилась туда и застала там забившуюся в угол Таню.       — Перестань реветь, непутёвая, — рявкнула она, обращаясь к дрожащей девочке. — Ты хоть представляешь, что теперь тебе устроит Дабхглас, после того, как ты так неуважительно отнеслась к подарку Слендера перед всеми?       Таня не ответила и продолжила в истерике трястись на полу.       — Этобылачеловечинаэтобылачеловечина, — еле слышно, неразборчиво тараторила она.       — Вставай, нечего сидеть здесь на холоде, — вздохнула Амариллис, внезапно став немного сдержанней к девочке.       Таня всхлипнула, подняв на неё красные от слёз глаза.       — Ты сказала, что являешься мне чуть ли не сестрой. Но это не так. Ты также как и они, только что ела эту человеческую плоть, осознавая, что я всю свою жизнь прожила среди людей. Ты такой же кровожадный монстр!       Беловолосая Хранительница на миг застыла, потрясённо глядя на рыдающую девочку. Затем она подошла к Тане, присела напротив неё и с силой схватила ту за подбородок, приближая вплотную к своему лицу. Таня заскулила от боли, а её зрачки сузились от ужаса, отражая в себе пылающий от ярости взгляд Хранительницы Рубина.       Амариллис тихо зашипела.       — Ты ничего не знаешь обо мне, так какое имеешь право судить? — Она отбросила девочку от себя так, что та упала на локти и, выпрямившись во весь свой рост, повернулась к ней спиной. Прорычав, что будет ждать её в зале, она удалилась, больше ни сказав ни слова.       — А, это мне? — прохрипела Таня. Она неуверенно приняла из рук внезапно появившейся молчаливой служанки платок и с благодарностью кивнула, промокнув им уголки глаз. Это был самый ужасный день в её жизни, и она вновь начала желать оказаться где угодно, лишь бы подальше от всех этих тварей. Теперь девочка понимала, что всё, чего она действительно хотела, это вновь оказаться рядом со Сплендором, который единственный из всех не говорил с ней, как с грязью, успокоил и приободрил. Из её глаз сами собой полились горькие слёзы обиды и ярости.       Служанка с полными печали глазами молча смотрела на неё.       — Извините за это. Спасибо вам за платок. Не могли бы вы показать, где находится обеденный зал. Не думаю, что теперь самостоятельно смогу найти его.       Таня проследовала за согласно кивнувшей служанкой к большим дверям, за которыми слышались позвякивания столовых приборов и смех здешних обитателей.       — Могу я узнать ваше имя? — поинтересовалась Таня.       Служанка печально улыбнулась и одними губами произнесла что-то похожее на «Лили». Проследив за озадаченной реакцией девочки, она показала на своё горло, а затем приоткрыла рот, и Таня с ужасом поняла, что у девушки не было языка.       — Это они с вами сделали? — прошептала Таня.       Лили закивала, вновь печально улыбаясь.       — Но это же ужасно — за что они так с вами?       Молодая девушка лишь опустила голову.       — Мне так жаль! Может, если мы станем друзьями, это хоть немного скрасит дни нам обоим? — пробормотала Таня, смахнув выступившие слёзы.       Лили обворожительно улыбнулась, согласно кивая.       — Тогда до завтра, — помахала ей Таня и зашла в обеденный зал.       Девочка ощутила, как в ней бурлит гнев. Ещё никогда она не чувствовала в себе такой душераздирающей боли. Они заплатят, подумала она.       «А вот и ты, Татьяна!» пробасил Дабхглас. «Не волнуйся, я распорядился, чтобы слуги открыли окна. Теперь тебе не будет так душно.»       «Пфф!» тут же прыснула Дакота.       «Ну же, садись.» Повелительный голос тёмного герцога заставил девочку поторопиться. «Налей себе немного вина! Как моя гостья, я ожидаю, что ты в полной мере насладишься с нами этим праздничным ужином.»       Таня приняла непринуждённый вид и аккуратно опустилась на своё место подле герцогини. «Потерпи, детка,» еле слышно шепнула ей она, и в её голосе девочка явно расслышала сожаление. «Просто сделай вид, что ешь, и мой супруг перестанет обращать на тебя внимание.»       «На чём я остановился?» задумчиво продолжил Дабхглас. «Ах, да! Я наконец-то решил нашу небольшую проблему с нарушителем спокойствия.» Он надменно посмотрел на Таню, и она, по рекомендации герцогини, положила кусок человечины в рот и сделала вид, что жуёт. Когда он отвернулся, девочка быстро связала салфетку и сплюнула в неё мясо, едва сдерживая подступающую тошноту.       После долгого ужина Амариллис в молчании пригласила Таню следовать за ней и проводила в ранее показанную комнату. Внутри спальни уже всё было подготовлено ко сну, а на кровати девочку ждала белая сорочка, и лунный свет, струившийся через окна, придавал ей серебристый оттенок. Воздух был наполнен ночной свежестью и приятно холодил кожу.       — Доброй ночи! — прошептала Таня.       — Спи, завтра у тебя будет трудный день, — прошипела Амариллис, помогая девочке расшнуровать платье, а затем вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.       Когда Таня осталась наедине со своими мыслями, она подошла к окну и взглянула в ночное небо. Ей хотелось верить, что сейчас её мать наблюдает за ней с вышины. Дав волю слезам, она забралась под тёплое одеяло, не в силах больше думать ни о чём другом, кроме сна. Девочка и не заметила, как провалилась в темноту. Сны её были беспокойными, и она ещё не один раз просыпалась в холодном поту. Так прошла вся её ночь, а затем наступило утро.