Две судьбы, или гет в омегаверсе

POW Гилберт С тех пор как с Эвы сняли метку, прошло три месяца. За это время произошло много странного: Кристоф пропал, оставив после себя завещание, которое можно будет прочитать только после его смерти, место Председателя в «River Group» пустует, а Эва уехала. Уехала она недалеко, а в загородный особняк Кристофера. В особняке она сделала ремонт, изменив всё до неузнаваемости, также отключила Интернет и телефонную связь. Она построила крепость, которую открывает, пожалуй, только для меня. Я приезжаю к ней раз в неделю и привожу продукты, иногда что-то по мелочи. Эва ушла в рисование, поэтому что-то по мелочи это: холсты, кисти, краски или бумага. Она всё также боится альф и не желает контактировать с другими людьми. В её доме всегда играет музыка, она сама готовит, сама убирается и ходит, словно в полусне, будто бы она сама себя заморозила. Теперь она всегда сама с собой, в одиночестве. Это пугает. — Эва, ты здесь? — Спрашиваю я, входя в дом. — Гил? — Слышу я её удивленный голос. Скрип кресла, топот босых ног и на меня налетает белый вихрь. Она снова в белом. Белая блуза с длинными рукавами, белые штаны. В плюс тридцать. — Осторожней, — я прикрикнул на неё, ибо держать два пакета в руках не сильно удобно. — Да ладно тебе, — легко отзывается девушка, выхватывает у меня один из пакетов, и мы идем на кухню, — Как у тебя дела? — Неплохо, — уклончиво говорю я. Она бросает на меня внимательный взгляд. Да, Эва изменилась. Нет той прежней открытости, она стала внимательной и молчаливой. Иной раз мне кажется, что она знает, что со мной происходит, она не спрашивает меня ни о чём, когда мне этого не надо. Она повзрослела. — Понятно, — говорит Эва, — Чай? Кофе? — Чай, — вздыхаю. Она наливает из чайничка чай, а после заливает его кипятком. У неё нет ничего быстропиготовляемого. Нет ничего, то бы напоминало о городе, будто она живет одна, далеко, на острове. — Что у тебя случилось? — Спрашивает Эва, когда первая чашка чая была выпита и она поставила передо мной вторую. Я помолчал. — Мне совсем плохо, — я опустил голову на стол. Она погладила меня по голове. — Расскажи мне, — я ощутил её теплую, мягкую улыбку. — Я знаю, что он жив, — подразумевая Нео, которого сейчас зовут Теодором, — Я очень хочу его увидеть, почувствовать… Всем телом… Всей душой… Но… — Но что? — Он прекрасно знал, что я жив, что я у Кристофа. Все 12 лет! — Я поднялся, во мне кипело возмущение, — Все эти 12 лет у меня не было секса, — с долей истерики, — А этот подонок всё это время был жив! — Знаешь, — пробормотала она, — Если учесть, что метка до сих пор на тебе, то можно сказать, что у него секса тоже не было… Я осекся. Да, это так. — Но он мог прийти ко мне! Он же!.. — Гил, у тебя скоро течка? — В лоб спросила она. Я густо покраснел, отвел взгляд: — Да… — Теперь понятно, почему ты бесишься, — Эва улыбнулась. — Просто… — Я тяжело вздохнул, — Я боюсь, что во время т-течки я… Я буду вести себя как шлюха! — Выпалил я, — Мне и так без него плохо, а так… Я же сам его умолять буду, чтобы… чтобы он… меня… — Можешь не говорить, — она улыбнулась мне, — Скажи лучше… Ты его любишь? — Да, — прошептал я. — Тогда что тебя останавливает, чтобы воссоединится с ним? — Я… — Гордость, — Припечатала она, — Просто удивительно, что ты — омега. Высокомерный, горделивый с нерушимыми жизненными принципами, — Она горько усмехнулась, — А стоит ли оно того? Ты защищаешь свою гордость, лишая себя счастья. Я замолчал. На кухне повисло молчание. — Эва, — я её позвал, — Это тебе. Я передал подруге конверт. Она осторожно его приняла. — Это… от него? — Да, — я задумчиво посмотрел на неё. До сих пор боится, до сих пор не хочет вернуться к жизни, до сих пор влюблена. — Я недавно видел его, — она вскидывает голову. — Яна? — Осторожно спрашивает. — Да, — я кивнул, — Такой же, как и ты. — А? — Ходит потерянный, весь в своих мыслях. Мечтательный такой. — Р-разве я веду себя так? — Нахмурилась Эва. — Да, ты ходишь по уши влюбленная. Она подавилась чаем, в глазах мелькнули живые огоньки, она ткнула меня в бок. — Ладно, мне нужно возвращаться, — посмеиваясь, я направился к выходу. Мы с Эвой попрощались и я сел в машину, поехал в сторону города. — Алло? — Знакомый голос в трубке, — Гил? Ты чего-то хочешь? Я глубоко вдохнул. — Теодор, давайте встретимся сегодня. Нам есть о чем поговорить. END POW *** POW Эва Все те три месяца моей самоизоляции я переписывалась с Яном. Да, возможно не самый лучший способ узнать друг друга, но… Теперь мы с Яном знаем о друг друге довольно многое. И я окончательно и бесповоротно влюбилась. Как это произошло? Просто однажды посреди рабочего дня ко мне влетел Гил и вручил мне письмо. Он написал первый. После этого я писала ему ответ, а он отправлял мне свой. Я вышла на веранду и с ногами залезла на кресло. Покрутила в руках белый конверт. На обратной стороне был прикреплен желтый стикер с надписью: «Приди в себя, Эва». Характерный только одному горделивому омеге подчерк. Я фыркнула и распечатала письмо: «Здравствуй, Эва. Как ты и просила, я сходил в парк. Думаю, я понял, что ты имела в виду. И ты права: все же мне нужно на природу. Но, зная то, что ты не понимаешь намеков, выражусь точнее: я хочу на природу и желательно именно к тебе. Я понимаю, тебе нужно время, и я готов ждать. Сколько угодно. Я положил в конверт подарок. Посмотри. Я надеюсь, тебе он понравится. Жду ответа, Ян. P.S. И, возможно, я тороплюсь, но надень его на безымянный палец правой руки. Это предложение». Я с дрожью в руках, нетерпеливо вытряхнула из конверта кольцо. Тонкий платиновый обруч с небольшим янтарем оплетенным «веточками» на которых была россыпь маленьких камушков того же цвета, что и янтарь в центре. — Красота, — прошептала я. На улице полил дождь. Грибной. Я надела кольцо на безымянный палец правой руки. Слезла с кресла и вышла из-под крыши веранды. На лицо упали капли. Боже! Как же я счастлива! Сердце бешено стучало в груди, на губах сверкала счастливая улыбка, а я кружилась под дождем. END POW *** Гилберт с Теодором встретились в парке. Гилберт внутренне напрягся, а Теодор пропустил несколько ударов сердца. Они сели на скамейку, повисло неловкое молчание. — Если ты не против, начну я, — Тихо сказал Теодор. Гил кивнул. — Двенадцать лет назад, когда Кристоф забрал меня, после… после того как я поставил тебе метку, — с запинкой проговорил Тео, — Меня били. Долго и профессионально. Могу сказать точно: убивать меня не собирались. Почему? Били они так чтобы не задеть жизненно важных органов. Как я подозреваю, мне бы потом оказали медицинскую помощь, — Теодор вздохнул, — Но у меня появился шанс сбежать. И… я и воспользовался. Это было малодушно и… подло, — Гил услышал вину в словах альфы, — Прости… Если сможешь… Хотя, нет. Такое не прощают, — Он опустил голову на руки и тихо продолжил, — Я выбрался и каким-то образом дополз до какой-то деревеньки, которой даже на карте нет. Кристоф меня не нашёл. В… в той деревне был врач. Он мне помог. Потом… Потом я решил уничтожить Кристофа, но для этого нужна была власть, которой я добился… В воздухе явно чувствовалась недоговоренность, но молчали оба. Гил переваривал полученную информацию, а Тео с потаенным страхом ожидал реакции омеги. Гилберт винил Теодора. Винил и понимал, что у того были свои причины, обстоятельства и… ему тоже плохо. — Прошло двенадцать лет, — начал Гил, — Мы оба изменились… И я хотел бы узнать тебя… Узнать, что с тобой произошло, н-но… Я сейчас на подавителях и их действие скоро закончиться… — У т-тебя течка? — Ошеломленно спросил альфа, почувствовав, что ещё чуть-чуть и он уже сам… — Да, — рявкнул Гил, — Поэтому предлагаю сначала, восполнить разрыв в эти несколько лет и… Гилберт судорожно вздохнул. — Да, — Теодор выдохнул в ушко Гила, подхватил омегу и направился к машине. — М-мы куда? — Встрепенулся омега. — Сейчас поедем ко мне… — Прошептал альфа, начиная неспешно целовать сначала ушко, потом медленно перемещаться к тонкой шейке Гила. — П-прекрати! — Гилберт вцепился в широкие плечи альфы, медленно плавясь под губами мужчины. — У меня не было секса столько же сколько и у тебя… Ты думаешь сейчас меня может что-то остановить? — Если ты продолжишь, то мы не успеем доехать! — Прошипел омега. Альфа остановился на мгновение и через секунду ускорил шаг: — Ты прав, — довольно мурлыкнул он, — Зачем куда-то ехать? У меня большая машина. Гилберт удивленно распахнул глаза: — Что? Иди к черту, извращенец! — Взвизгнул парень, начав вырываться, — Отпусти меня! — Если ты продолжишь в том же духе, — угрожающе проговорил Тео, — То мы и до машины не дойдем. Омега замер: — Идиот… Извращенец… Придурок… Сволочь… — Ты такой милый, — промурлыкал Теодор. — Иди ты!.. — Иду, — усмехнулся альфа, — И обещаю, больше я тебя не оставлю. — Угу… Они забрались в машину, уже целуясь, а потом в голову Теодора забралась странная мысль: — А почему ты такой адекватный? — Что? — Поразился омега, взглядом показывая и на свой полураздетый вид и на не менее раздетый вид альфы. Теодор на мгновение засмотрелся на худощавое тело своего омеги. Растрепанные волосы, румянец на щеках, наливающиеся красным засосы на шее и блестящие глаза. Прекрасен. — Ты не чувствуешь мой запах? — Вздернул бровь Тео. — Ах, да! — Гилберт вытащил из носа странную вещь, — Это фильтр, не пропускающий запахи. Теодор завис, а Гил выпал. У омеги перед глазами поплыли круги, а в нос ударил аромат альфы, голова закружилась, дыхание участилось, и салон машины наполнился вязким запахом омеги. Течка. — Ги-ил, — прохрипел Теодор. Не соображающий омега поднялся и, положив ладошки на голую грудь альфы, потянулся за поцелуем, медленно спускаясь руками к штанам. Альфа притянул его к себе и углубил поцелуй. К слову, некоторые люди поняли, что не стоит заглядывать вечером в окно чужой машины.