Глава 1
7 октября 2018 г. в 18:01
— Профессор, он поправится? — раздался невероятно знакомый голос над ухом Поттера. Гермиона? Гарри чуть не задохнулся, услышав уже позабытый, но такой родной голос. Гермиона… Полтора года прошло с тех пор, когда он видел ее в последний раз. С кем она разговаривает? И… парень задумался над тем, что же происходит — он же, вроде как, умер? Да и Грейнджер тоже. Попал в чистилище? Сколько вопросов и ни одного ответа. Поттер решил пока не открывать глаза, чтобы не выдавать своего пробуждения. Очень часто умение притвориться спящим помогало ему узнать немного больше информации, чем хотели дать Охотнику.
— Да, конечно, девочка моя, — ответил ей человек с довольно приятным голосом, таким, каким обладают взрослые, на грани со старостью, люди. — Том очень сильно воздействовал на него, мне даже ненадолго показалось, что он уничтожил Гарри как личность — слишком уж большое воздействие он оказал на мальчика. Лорд находился у него в голове больше трех минут, а это очень много, учитывая огромную силу и умения этого монстра. И как за это время Реддл мог на него повлиять, я не представляю… Но, надеюсь, это воздействие минимально. В любом случае, вы с Рональдом должны максимально поддержать мальчика в это трудное время, все-таки Сириус погиб. Вы — единственное, что у него осталось, — установилась небольшая пауза, затем мужчина продолжил, — министерство, наконец, объявило о возрождении Волдеморта. Я уверен в том, что это положило начало войны. Я думаю, Гермиона, ты умная девочка, и понимаешь, что это значит для нас и для Гарри.
— Да, профессор, я понимаю, — и хоть это был голос Гермионы, Гарри вдруг показалось, что это не она. Поттер не мог представить, с кем могла бы разговаривать Грейнджер таким уважительным тоном, ведь обычно она язвила и издевалась. Странная складывалась ситуация; возникло еще больше вопросов. С кем разговаривала Гермиона, если это вообще она? О каком Томе шла речь, и когда это он успел покопаться в голове Гарри? Причем тут Сириус, который погиб больше десяти лет назад?
Дверь в то помещение, где лежал Поттер, открылась, и в комнату кто-то вошел. Мужчина, попрощавшись, вышел, и теперь в комнате находились двое — Гермиона и еще один парень, услышав голос которого, Гарри подумал, что это Рон. Спустя некоторое время он понял, что, опять же, говорил этот человек немного иначе, чем его друг. Например, Уизли всегда и везде вставлял слова паразиты и вечно выдавал свое фирменное: «Сечешь, да?» - которое достало абсолютно всех, с кем он общался. Этот же человек не произнес его ни разу, да и стиль разговора у него был другой, более ленивый и спокойный. Однако тембры были удивительно схожи — появилось такое ощущение, будто эти двое приняли оборотку, превратившись в друзей Гарри, и разыгрывали какой-то спектакль, смысл которого Поттер пока не мог понять.
— Хорошо хоть министерство, наконец, признало то, что Волдеморт возродился, — проговорила девушка, и Гарри окончательно впал в ступор. Услышав эту фразу в первый раз, он не обратил на нее внимания — настолько бессмысленной она была. В смысле возродился? Когда он успел умереть? Да что, черт возьми, здесь происходит? Какое вообще сегодня число? Может быть, предположил Гарри, он несколько лет находился в коме? Что же, вполне вероятно, продолжил он развивать это предположение. За такое время многое могло измениться. Хотя это все равно не отменяло того, причем тут чертов Сириус, за которого почему-то зацепилось сознание Поттера.
— Мне кажется, он просыпается, — проговорил человек с голосом Рона и позвал его, — Гарри?
Секунду помедлив, Поттер открыл глаза. Он находился в каком-то очень светлом помещении, что даже немного ослепило его. Осмотревшись, Гарри сделал вывод, что это госпиталь. Около его кровати стояли двое людей, очень походивших на Рона и Гермиону, но вот только… Это были не они, даже не под обороткой. Они оба выглядели абсолютно здоровыми: отсутствовала больная худоба от вечного недоедания, ни у одного из них Поттер не наблюдал ни шрамов, ни татуировок. Они были чертовски похожи на тех Рона и Гермиону, что он знал, однако не были ими, и у Гарри закрались нехорошие подозрения. И, хотя он попытался сделать максимально спокойное лицо, Гермиона (Гарри все-таки решил мысленно называть ее так, по крайней мере, пока) обеспокоенно нахмурилась и спросила:
— Что такое, Гарри? Все в порядке? — она внимательно всматривалась в его лицо, очевидно, пытаясь найти признаки того, что тот Том, о котором говорил старик, повлиял на Поттера. Гарри попытался сделать максимально беспечный вид и ответил:
— Да, все в порядке. Что произошло? Извини, просто, — он отвел взгляд, — я ничего не помню.
— Совсем ничего? — удивленно произнес Рон и обеспокоенно переглянулся с Гермионой, — думаю, тогда нам стоит позвать профессора Дамблдора. Мне кажется, он ожидал чего-то подобного.
Вот тут Гарри просто мысленно проматерился — никаких других способов выразить свои эмоции у парня не было. Он знал лишь одного Дамблдора, и, если это тот человек, о котором он подумал… Альбус Дамблдор. Победитель Гриндевальда и легенда всех восставших, знамя победы. Именно его убийство во время захвата особняка Лонгботтомов в восемьдесят первом и привело к окончательному краху Министерства Магии. Но как старик может быть жив? Какой сейчас вообще год? Именно этот вопрос и решился все-таки задать Поттер.
— Эм, — Рон помялся, явно не ожидая того, что Поттер не помнит даже этого, — тысяча девятьсот девяносто шестой.
Гарри кивнул своим мыслям. Значит времени много не прошло. Тогда что это за новость с воскрешением Волдеморта? Вновь прокрутив разговор Гермионы со стариком, Гарри вспомнил, что он также упоминал о том, что началась война. Но война закончилась еще в девяностом, когда уничтожили последние силы Фениксовцев, лишь иногда такие подпольные организации как та, которой управлял сам Поттер, нападали на Пожирателей, но они не могли создать такого большого давления, чтобы правительство вновь объявило войну.
В это время в палату вернулась Грейнджер, и Поттер поразился тому, что даже не заметил того, как она ушла — настолько он погрузился в свои мысли. Вместе с ней в палату зашел высокий седовласый старец в очень странной мантии голубого цвета, на которой были вышиты звезды. Гарри приподнял бровь, рассматривая, как он понял, одного из величайших магов последнего столетия. Но внешний вид, безусловно, обманчив. Охотник прекрасно чувствовал невероятную мощь, исходящую от Дамблдора. Он даже мог сказать, что его силы были побольше, чем силы Волдеморта, а это многое значило.
— Гарри, мальчик мой, здравствуй, — старик тем временем присел на стул около его кровати и посмотрел на него с улыбкой доброго дедушки, загадочно сверкнув очками-половинками.
— Здравствуйте… — Гарри замялся, пытаясь понять, как его назвать, и решил обратиться к нему так, как его называли Рон с Гермионой, — профессор Дамблдор.
— Как ты себя чувствуешь? — он заботливо и участливо посмотрел на Поттера, который, вопреки ожиданиям, не почувствовал в этой заботе фальши. До этого Гарри его эмпатия не подводила, и… тут Поттер почувствовал укол боли от воспоминаний о том, что совершил Дерек. Все-таки, похоже, подводила.
— Хорошо, профессор. Но я думаю, вам уже сказала… Эм… Гермиона? — неуверенно посмотрел на нее Гарри, и та кивнула в ответ, явно обрадованная тем фактом, что Поттер помнит хотя бы ее имя, — о том, что я ничего не помню. Практически. Я помню ваши имена, помню какой сейчас год, но…
Гарри превосходно умел врать. За те полгода, что он провел на улицах Лондона, он научился давить на жалость прохожих, прекрасно умел заговаривать зубы и мог примерно понять намерения людей. Хотя иногда его сдержанность и давала сбой, тогда на его лице отчетливо можно было прочесть абсолютно все эмоции, но сейчас Поттер максимально старался сохранять спокойствие, заглушая все те чувства, что могли выдать его с головой.
— Я думаю, это последствие того, что Волдеморт при помощи легилименции проник тебе в голову, Гарри, — видя непонимание на лице парня, Дамблдор вздохнул. Он наколдовал Темпус, нахмурился и посмотрел на Рона и Гермиону, — я думаю, эти двое тебе могут все рассказать. Я очень извиняюсь, но у меня встреча с министром через десять минут. Рон, Гермиона, Гарри, хорошего вечера, — попрощался Дамблдор и быстрым шагом вышел из палаты.
— Так вот, — проводив взглядом ушедшего мага, Гермиона села на стул около Поттера, — думаю, я вкратце расскажу обо всем, чтобы ты понимал, о чем речь. Во всяком случае, надеюсь, воспоминания вскоре к тебе вернутся. Если нет… О, господи, что, если ты забыл все уроки! — на ее лице отражался настоящий шок, что довольно сильно позабавило Гарри. Он никогда не видел девушку с таким выражением лица.
Где-то за час ребята рассказали Поттеру совершенно шокирующую историю, которая заставила его глубоко задуматься. За этот час ни Рон, ни Гермиона не выпили ни глотка жидкости, из чего становилось понятно, что оборотное зелье здесь замешано не было. Все это походило на один огромный розыгрыш, но кто и зачем мог так поиздеваться над Охотником, в голову не приходило. Вариантов оставалось мало: либо все это бред его умирающего сознания, либо это обман, провернутый неизвестным ему способом и совершенно с непонятными целями, либо же… Поттер переродился после смерти, попав в тело другого Гарри Поттера из параллельного мира. Причем единственной адекватной версией парню казалась лишь первая, но ему так отчаянно хотелось верить в третью. Ведь если так, то это второй шанс на совершенно новую жизнь, возможность отомстить Пожирателям и убить Лорда, ведь в этом мире, по словам Грейнджер, именно он, а не Невилл Лонгботтом оказался избранным. Причем именно этот выбор, похоже, и определил судьбу Темного Лорда. Судя по всему, до октября тысяча девятьсот восемьдесят первого все идет абсолютно одинаково, но вот после него — разительные отличия. В его привычном варианте развития событий Лорд пришел к Лонгботтомам, убил и их, и Невилла, причем все знали об этом лишь потому, что Лорд самолично заявился к ним в особняк и встречал там прибывших на непростительные заклинания авроров вместе с двумя десятками Пожирателей, расставивших ловушки. Там полегло две трети основного состава аврората вместе с огромной частью союзников Дамблдора. С того времени все полетело к чертям для тех, кто не одобрял политику Лорда. Начались гонения маглорожденных и сквибов, полукровок также считали чуть ли не за мусор. Постоянно происходили облавы на мир магглов. И так малочисленное, магическое сообщество Великобритании сократилось в три раза. В конечном итоге, в Великобритании воцарился жесткий тоталитарный режим Лорда, которому пытались сопротивляться лишь отчаянные единицы.
В версии, рассказанной Уизли и Грейнджер, все было куда более радужно для «светлой» стороны, если так ее можно назвать. Волдеморт направился к Поттерам и, по непонятной причине, развоплотился. На тринадцать лет воцарилась тишина, и лишь на четвертом курсе при помощи Барти Крауча и Петтигрю (Поттер почувствовал, что ненависть вновь переполняет его — чертова крыса везде успела нагадить) Лорд возродился. Сам же «местный» Поттер проживал не лучшую, но далеко не сравнимую с его собственной судьбой, жизнь. Больше всего Гарри поразило то, что, несмотря на обучение в школе, его двойник едва ли мог похвастаться и четвертью знаний, что были у него самого.
Гарри внезапно задумался: с чего он так быстро смирился с тем, что попал в параллельную вселенную? Почему не задает никаких вопросов?
— Герми, — позвал он девушку и, увидев, как она рассвирепела, услышав сокращенное имя, усмехнулся — в чем-то они определенно были схожи с той Гермионой, — ты случайно не знаешь, мне не давали никаких успокаивающих зелий? А то я услышал только что полную историю своей жизни, а эмоций никаких особо нет…
— Я не знаю, — пожала плечами Грейнджер, и, узнав время, добавила, — через полчаса с осмотром придет медсестра, спроси у нее. А нам с Роном пора, — улыбнулась она, — не думаю, что кто-то одобрит, если мы останемся у тебя на всю ночь. Если что — попроси у медсестры зелье снов без сновидений, ладно? Мало ли, кошмары начнутся…
— Хорошо. Спасибо, Гермиона, Рон, — слабо улыбнулся Поттер. Рыжий похлопал его по плечу, пожелал удачи и вышел вслед за девушкой. Как только дверь за ними закрылась, свет выключился и погруженный в темноту Гарри будто очнулся.
Его начали одолевать эмоции. Боль от предательства просто разрывала его душу, ему хотелось рвать и метать, найти этого человека и запытать его до смерти хоть голыми руками. Дерек — парень, ставший ему самым близким человеком, он прошел с ним все сложности, пережил все смерти их команды наравне с Поттером. И пусть, черт возьми, у него была тысяча минусов от банальной лени до иногда проявляющейся трусости, но это же был Дерек. Друг, брат, да кто угодно. Теперь — только предатель. На глаза наворачивались слезы, но он не желал их проливать, ведь все это — его собственная вина. Поверил, доверился, впустил в душу — и каков итог? Встав с кровати, Гарри начал ходить по палате, наматывая круги по ней, одновременно с тем накручивая себя и доводя чуть ли не до нервного срыва.
А что будет с теми, кто остался там, дома? Да, пусть Охотник и ненавидел свою жизнь, но он отчаянно любил уютную квартиру на окраине Лондона, в которой часто собиралось большое количество человек. Она всегда оставалась такой же тихой и спокойной. В дальнем правом углу Рон и Крис постоянно играли в шахматы, шутливо споря о какой-то политической чепухе. На диване, развалившись, лежали близняшки Роже и Марюс, меланхолично обсуждая только им интересные темы. На ковре около камина обычно собиралась компания «тех, кому за восемнадцать», где немногочисленные оставшиеся в живых взрослые сидели в своем кругу. Раздавались шутки, смех, иногда имелся чай, если повезет — кое-что погорячее, и, самое главное, это было единственным местом, где Гарри мог забыть о том, что происходит, не отгонять своих демонов, а просто слиться с ними воедино, не беспокоясь ни о чем. Дом… в который ему не суждено вернуться.
Зеленые глаза уставились в пустоту, Поттер остановился на месте. Он рассматривал стену, руки его подрагивали. В голове возник противный вкрадчивый голос: «Посмотрим, сколько ты продержишься, малыш. Твой папочка продержался сорок три минуты». В голове Гарри начали появляться те воспоминания, которые он отчаянно пытался задавить, убрать куда-то подальше, заблокировать. «Как же отчаянно стонала и извивалась твоя мамаша, когда ее насаживал Фенрир... О-о, да, эти звуки все еще согревают мое сердце. Уверен, она была счастлива, когда в нее кончали — обычным грязнокровкам ведь остается только мечтать о чистокровном волшебнике».
Ярость, копившаяся Поттером весь день, вырвалась наружу. От бессильной злобы он начал обрушивать удары на стену, разбивая костяшки в кровь до мяса; не чувствуя боли, Гарри продолжал свое бессмысленное, но хоть немного успокаивающее занятие. Картины, показываемые Беллатрисой в далеком детстве, всплывали перед ним, вызывали жалость и тошноту одновременно. Его мать, самое дорогое, что у него было, уничтожали морально и физически прямо на глазах Гарри раз за разом. Неделя ада наедине с оголодавшими без женщин Пожирателями, не стесняющимися применять силу к слабой женщине. Все это, как и пресловутые сорок три минуты, он наблюдал в Омуте Памяти не единожды в качестве наказания за плохое поведение. Любое воспоминание об этом вызывало приступы ярости и желание убивать. По щекам потекли-таки тщетно сдерживаемые слезы.
Он не мог поверить в то, что никогда больше не увидит своего дома; того Рона, второго его лучшего друга, который вечно предлагал невыносимо безбашенные, но гениальные идеи; не увидит близнецов, которые вечно смотрели на всех грустными глазами, но иногда, когда вечер удастся особенно хорошим, сидели и смеялись вместе со всеми; не увидит Гера, который стал ему вторым отцом. Что они сейчас чувствуют, узнав о смерти Поттера? Как они будут выживать дальше? В голове вновь и вновь слышался звонкий смех мучительницы, внутри было лишь отчаяние, рука в последний раз ударила о стену, и парень — еще почти мальчик — осел на пол, не в силах сдерживать эмоции.