Хроники «кровавого» императора Кванджона или Вернуться, чтобы отомстить

В заботах о государстве и подрастающей маленькой принцессе время летело быстро и незаметно. Несмотря на то, что у Сеол всегда было множество нянек, Су старалась проводить с дочкой как можно больше времени и проявляла небывалое упорство в вопросах воспитания. Императрице казалось неправильным растить девочку, как оранжерейное растение и оберегать её от малейшего сквозняка и она вовсе не считала, что Сеол должна с ранних лет вести себя чинно и благородно. Впрочем, учитывая, что характер у самой принцессы был, мягко говоря, не самым простым, представлялось сомнительным, чтобы её вообще можно было бы заставить что-то делать вопреки её воле. Целеустремлённая и упрямая как мама, и проказливая и непоседливая как папа, Сеол с первых месяцев жизни своим поведением доставляла проблемы многочисленным нянькам и родителям, а, позднее — и учителям. Но злиться на это очаровательное создание с постоянной улыбкой на лукавой рожице было невозможно, а потому наказывали принцессу редко и только лишь тогда, когда она совершала по-настоящему серьёзные проступки. Впрочем, это всё будет позднее, а тогда, когда случилось то, о чём пойдёт речь в этой главе, Сеол была ещё совсем маленькой: ей едва исполнилось восемь месяцев и она большую часть времени проводила или в своей колыбели, или в некоем подобие манежика на сооружении которого настояла императрица после того, как девочка, уже начавшая ползать, каким-то невероятным образом умудрилась выбраться в коридор и чуть не свалилась с лестницы, благо, что кто-то из слуг успел заметить и схватить её на руки прежде, чем она оказалась в опасной близости от ступенек. Конечно же, Её Величество распорядилась наградить расторопного слугу, а Сеол, получив весьма ощутимый шлепок от матери и расплакавшись от обиды, отправилась в колыбель, несмотря на то, что спать ей совсем не хотелось. На следующий день во дворец был вызван плотник, которому Су объяснила, как, примерно, должен быть устроен манеж, так, что уже к вечеру заказ был выполнен и маленькая принцесса была с торжеством туда отправлена матерью, наконец-то вздохнувшей с явным облегчением. Разумеется, императору никто не стал докладывать о происшествии с Сеол, так как всем было известно, насколько Кванджон был привязан к дочери. Едва ли можно было бы надеяться на то, что, услышав о том, что малышка чуть не упала с лестницы, тот смог бы спокойно воспринять подобную новость. Но если Су думала, что на этом все неприятности в её жизни закончатся, то она очень сильно ошибалась. Где-то через несколько недель после того случая с принцессой, придворные начали шептаться о том, что негоже, мол, императору иметь только одну жену и что множество жён и наложниц — это не только показатель статуса, но и уверенность в будущем для правящей династии. — У покойного императора Тхэджо Ван Гона, — говорили те люди. — Было больше двадцати детей, но уже трое из его сыновей мертвы, а один чуть не пал жертвой заговора и только чудом выжил. Пусть даже именно он сейчас и правит империей, где гарантия, что и этот его сын не последует за своими уже покинувшими этот мир братьями прежде, чем он успеет обзавестись наследником? — Императору Кванджону нужно жениться ещё раз, причём, как можно скорее, — вторили им другие. — Если императрица Су в ближайшее время не сможет родить наследника, то, значит, это должна сделать вместо неё другая женщина. — Император утверждает, что он ни за что не женится повторно, — утверждали третьи. — Но, в этом случае, он должен будет выбрать в ближайшее время наследника из числа своих братьев. Только так мы можем быть спокойны за то, что в будущем удастся избежать кровопролития во время борьбы за власть в том случае, если Его Величество Кванджон внезапно умрёт от болезни или из-за несчастного случая, которые, увы, не редкость в королевских и императорских семьях. Су слышала эти разговоры и, хоть очень уж они ей не нравились, понимала, что она не сможет их прекратить: ведь невозможно остановить сплетни, с быстротой молнии распространяющиеся по дворцу. Императрица догадывалась, что неспроста ведутся среди придворных подобные разговоры и что, наверное, кто-то вышестоящий внушает чиновникам и слугам подобные мысли. Долгое время Су не могла понять, кто занимается распространением таких сплетен, пока однажды истина не открылась ей самой, причём, открылась весьма неожиданным образом. В тот день — один из последних дней лета 950 года, императрица вместе с дочерью вышла в дворцовый сад для того, чтобы, наслаждаясь, возможно, последними тёплыми денёчками, погулять там с малышкой. Держа на руках Сеол и показывая ей различные деревья, кусты и мостик, перекинутый через журчащий ручей, она так увлеклась этим, что даже не заметила подошедшую к ней принцессу Ён Хва. — Гуляете, Ваше Величество? — довольно жёлчно усмехнувшись, произнесла сестра Восьмого принца. — Да, день сегодня просто чудный, — обернувшись в её сторону, со слегка натянутой улыбкой, кивнула Су. — А что такое? — Да так, ничего… — усмехнулась принцесса. — Я смотрю, твоя дочь уже большая стала и скоро сама по всему дворцу бегать будет? — Дети быстро растут, — вздохнула императрица, не понимая, чего от неё добивается эта особа, отношения с которой у неё как-то сразу не сложились ещё тогда, когда она жила в доме принца Ука. — Особенно, когда своих нет, а чужих ты видишь нечасто. — О, за меня не беспокойся! — с нарочитой любезностью усмехнулась Ён Хва. — Для меня дети тоже, знаешь ли, дело весьма недалёкого будущего, так как я тут подумываю кое за кого выйти замуж. — Ну, что же… Поздравляю, — пожала плечами Су. — А я-то и моя дочь тут при чём, не изволишь сказать? — До сих пор не поняла ещё? — с деланным изумлением воззрилась на неё принцесса. — Неужели ты не слышала, о чём говорят люди во дворце? Я имею ввиду разговоры о том, что моему десятому брату нужно срочно жениться во второй раз. — А разве ты не слышала того, что император уже неоднократно говорил о том, что у него всю жизнь будет только одна жена и никаких наложниц? — не осталась в долгу императрица. — Думаешь, он изменит своё решение только лишь потому, что кое у кого из придворных чересчур длинный язык, который не мешало бы укоротить? — Ну, конечно же, — делая вид, что не слышит её слов, продолжала Ён Хва. — Следует признать, что Ын вовсе не относится к числу тех мужчин, которых я могу считать идеальными в плане внешности. И характер у него непростой, да что там непростой — просто ужасный… Этот человек никогда не повзрослеет, судя по всему, и это — сущий кошмар… И всё-таки… Тебе не кажется, что именно это его нежелание взрослеть, делает моего десятого братца очень удобным в качестве марионетки на троне? Он будет играть роль императора, а я — управлять империей по-настоящему. Думаю, мне легко удастся заставить его делать то, что только пожелаю. — А вот я не думаю, чтобы Ын согласился тебя слушаться и выполнять твои прихоти, — покачала головой Су. — В конце концов, с какой бы такой радости ему это делать, а? Да, ты — его сводная сестра, но это вовсе не означает, что он захочет плясать под твою дудку! — До чего же ты глупая! — покачала головой принцесса. — Неужели ты не поняла, что я заставлю императора Кванджона жениться на мне? Я не гордая, могу и второй женой ему стать ради того, чтобы заполучить реальную власть в свои руки. И, уж поверь, когда я рожу ему наследника, он ещё не так передо мной запрыгает! — Ч-что?!. — Су в недоумении воззрилась на неё. — Ты это серьёзно, вообще, сказала?.. — Серьёзнее некуда, — усмехнулась Ён Хва. — Я всё надеялась, что после Чонджона следующим правителем станет мой брат, да и мать тоже была такого же мнения. Кто бы мог подумать, что Ук струсит в последнюю минуту, когда престол и императорский титул уже вот-вот должны были упасть к его ногам? Этот мой никчёмный брат даже сбежал из Сонгака, чтобы только не быть в числе тех, кто окажется во дворце во время государственного переворота! Потом, правда, он говорил всем, что ездил к Ван Сикрёму, но не успел застать его живым. Но я-то знаю, что он просто испугался за свою шкуру. И Четвёртый принц Ван Со тоже меня разочаровал: сказал, что даже если бы у него и не было шрама, он всё равно не пожелал бы становиться императором, так как власть его не прельщает… Тебе не кажется смешным, то, что именно самый никчёмный и слабый из моих братьев захватил престол? А те, кто действительно могли бы править сами, сложись обстоятельства по-другому, выступили лишь в качестве его поддержки? — Принцесса Ён Хва, — с трудом сдерживаясь от того, чтобы не высказать своей давней сопернице всё, что она о неё думает, произнесла императрица. — Почему бы вам не повторить всё, что вы только что сказали, в присутствии императора? Думаю, Ын будет счастлив узнать, что вы его считаете слабаком и ничтожеством. И это при том, что только ему одному хватило смелости взойти на престол тогда, когда все прочие претенденты предпочли отступить… Хотя… — добавила она. — О чём я говорю? Уверена, Его Величеству Кванджону и так это прекрасно известно: то, какого вы о нём мнения, на самом деле. И, хотя бы поэтому, он никогда и ни за что не пожелает сделать вас не то, что своей второй женой, но даже и распоследней наложницей. — Ох, ну надо же, какие высокопарные слова! — с деланным сожалением покачала головой Ён Хва. — Но, на твоём месте, чем попусту сотрясать воздух, я бы лучше задумалась о скорейшем появлении наследника престола. Ведь, если я и вправду стану второй женой императора, то, уж будь уверена, затягивать с этим, в отличие от тебя, точно не буду. Впрочем, зачем я это тебе говорю? Ведь, как я слышала, придворный лекарь запретил тебе рожать ещё лет десять. Как думаешь, сколько сыновей успеет за это время появиться на свет у моего десятого братца, если он действительно возьмёт себе нескольких жён и ещё больше наложниц? — Ни одного, — с уверенностью покачала головой императрица. — Что бы ты там ни говорила, но Ын никогда не женится повторно, да и наложниц он тоже брать не собирался никогда. А знаешь почему? Просто потому, что насмотрелся уже в своё время на то, как жёны его отца чуть не перегрызли друг другу глотки. На людях-то они мило улыбались при этом друг другу, а за спиной подстраивали всякие гнусности и даже не гнушались подсыпать соперницам отраву… Я могу его понять, знаешь ли: действительно, эти придворные склоки, главными участницами которых, кстати, всегда были, есть и будут императрицы Ю и Хванбо, зрелище, прямо так скажем, удручающее… А сейчас, извини, — добавила Су. — Но мне уже пора идти, так как Сеол уже хочет есть и спать. К тому же, если ты сказала всё, что хотела, нам больше не о чем с тобой говорить. Сказав так, она мило улыбнулась принцессе Ён Хва и направилась в свои апартаменты. И, несмотря на то, что императрица продолжала расточать улыбки встреченным на её пути придворным, внутри неё всё так и колотило от злости и обиды. Сестрица её первого жениха знала, как кольнуть побольнее, иначе ведь, не заговорила бы сейчас о наследнике, которого и вправду в ближайшие несколько лет не предвиделось. А всё из-за того, что, обследовав Су на следующий день после родов, придворный лекарь пришёл в ужас. — Ваше Величество, — произнёс он, уже убирая на место свои инструменты, при помощи которых проводил осмотр. — Я должен сообщить вам весьма неприятные вещи. Ваш пульс и прежде нередко бывал учащённым, но сейчас, боюсь, из-за тяжёлой беременности и родов ваше здоровье окончательно подорвано. Возможно, всё ещё и наладится, но… Вам нужно побольше отдыхать и беречь себя. Да, и ещё: следующая беременность, если она наступит в ближайшие десять или хотя бы пять лет, с очень большой вероятностью приведёт либо к вашей смерти, либо к тому, что ребёнок родится мёртвым или умрёт в первые дни после рождения. Поэтому я очень советую вам предпринять меры, чтобы этого не случилось хотя бы лет пять. В конце концов, подумайте если не о себе, так о своей малышке. Неужели вы хотите, чтобы, если вас не станет, она росла в окружении чужих людей при том, что император постоянно занят государственными делами и у него нет времени на то, чтобы ею заниматься?.. Тогда Су пообещала, что именно так и сделает: будет много отдыхать, беречь себя, ну, и дальше по списку. И, разумеется, она вовсе не будет спешить с рождением следующего ребёнка, пусть даже стране и нужен наследник… Надо ли говорить о том, что разговор был тайным и что никто не мог его услышать? Тогда… Получается, что это лекарь раззвонил всем во дворце о том, что у Её Величества не будет больше детей лет пять минимум?! Но Су очень хорошо знала придворного медика и ей отлично было известно, что этот пожилой господин не относится к числу болтливых особ. Если он поклялся что-то сохранить в секрете, то, значит, так и будет. Но откуда же тогда?.. Су снова вспомнила тот разговор, и то, как ей показалось, что, когда они с придворным лекарем обсуждали состояние её здоровья, за дверью мелькнуло платье Чхэ Рён. Неужели это её личная горничная специально подслушивала в коридоре, а потом кому-то сообщила? Только вот… кому? Впрочем, и тут ответ очевиден: если о состоянии здоровья императрицы стало известно принцессе Ён Хва, то не нужно долго искать того, кто ей об этом мог сообщить. Достаточно просто ткнуть пальцем в небо и сказать: «Это сделал Восьмой принц Ван Ук». — Хм… Учитывая, что Чхэ Рён была служанкой в доме моей кузины Мён Хи, это и неудивительно, — ни к кому не обращаясь, произнесла Су. — Она вполне может до сих пор поддерживать связь с бывшими хозяевами… И всё же… Жаль, что Чхэ Рён оказалась такой болтушкой. Может, мне отругать её за это? Хотя нет, не стоит: лучше сделаю вид, что я ничего не видела и не слышала. Да, так будет лучше всего! И всё же, разговор с принцессой Ён Хва оставил очень неприятный осадок в душе девушки, так, что как бы Су ни старалась, она никак не могла избавиться от мыслей о той беседе в саду. Императрица не знала, говорит принцесса серьёзно или же просто издевается, но почему-то мысли о наследнике всё чаще приходили в её голову. Ведь его появление на свет стало бы не только событием, положившим конец всем сплетням, гуляющим по дворцу, но и на самом деле стало бы гарантом того, что в будущем не возникнет споров о престолонаследии между братьями нынешнего императора или же между их сыновьями. Конечно, девушка понимала, что пойти на такое — значило отважиться на немалый риск и что эта затея может стоит ей жизни, но… Есть ли у неё выбор, в конце концов? Она в тот же день отправилась к придворному лекарю и напрямую спросила его о том, что нужно делать, чтобы, не откладывая появление наследника на пять или на десять лет, родить его как можно скорее и правда ли, что риск и вправду столь велик, что не нужно и пытаться. Только, опасаясь, что тот начнёт её отговаривать, Су сказала, будто она уже беременна и что, как и в первый раз, речи о том, чтобы избавиться от будущего чада, даже идти не может. — Ваше Величество, — вздохнул придворный медик. — Все наши судьбы в руках богов. Как они пожелают, так и будет. Возможно, что и обойдётся, а, возможно, что вы потеряете либо второго ребёнка, либо свою собственную жизнь. Решать вам. Но… Моё мнение относительно этого вы уже слышали вскоре после появления на свет принцессы Сеол. — Ладно, тогда я просто стану внимательнее относиться к своему здоровью, — вздохнула девушка. — Буду выполнять все ваши рекомендации и всё там такое. — Это — само собой разумеется, — кивнул придворный лекарь. — И всё же… Ваше Величество, будьте готовы к тому, что этого ребёнка вы можете потерять в любую минуту. Поэтому, если что-то пойдёт не так, то сразу же посылайте за мной в любой час дня или ночи. — Хорошо, — кивнула императрица Су. — Именно так я и сделаю… ***** Кто бы мог подумать, что её выдумка оказалась правдой и что узнала она об этом уже через неделю после визита к придворному лекарю? И, если в первый раз императрица до последнего скрывала своё положение даже от собственного мужа, то теперь она постаралась поставить в известность о скором появлении наследника весь дворец, надеясь, что это положит конец сплетням, которые распускает принцесса Ён Хва и ей подобные личности. Так и случилось. Более того, честолюбивая сестричка Восьмого принца, наконец, успокоилась или, может быть, затаилась, выбрав выжидательную позицию. Во всяком случае, она больше не говорила о том, что желает стать второй женой императора и не предпринимала для этого больше никаких действий. Впрочем, как оказалось позднее, сдаваться эта зловредная особа вовсе не собиралась: она просто решила выбрать для себя другой объект, причём, явно неспроста остановила свой выбор на человеке, который всё ещё до сих пор оставался для Су дорогим и почти что родным, хоть она сама и утверждала обратное. И, вроде бы, всё пока складывалось удачно для императрицы: сплетни прекратились, а она сама вот-вот должна будет выполнить вторую часть своего обещания, данного перед свадьбой своему супругу. И всё-таки… Кое-что её настораживало. То, что Сон Док, хоть и обещала сообщить о том, что пришло время выполнить следующую часть обещания, до сих пор так и не явилась ей во сне. И, по мнению Су, это был недобрый знак. Между тем, к немалому удивлению придворного лекаря, на этот раз беременность Её Величества протекала довольно легко и ни одного из грозных осложнений, о которых он наговорил ей после рождения Сеол, так и не случилось. — Не иначе, как боги решили явить нам свою милость, — произнёс лекарь после одного из осмотров. — Но я не вижу никаких признаков нездоровья, которые у вас были после рождения принцессы Сеол. Ваш пульс почти пришёл в норму, да и выглядите вы не в пример лучше, чем в то время, когда ожидали своего первого ребёнка. — Я вам и говорила, что ничего со мной не случится, — усмехнулась Су. — А вы мне всё верить не хотели и всё отговаривали… Между прочим, — добавила она. — И с Сеол было точно так же. Нет, я всё понимаю, что вы не хотите рисковать здоровьем, а то и жизнью своей государыни, но… Может быть, вы больше станете полагаться в таких делах на мою интуицию, чем на ваши исследования? — Хорошо, как пожелаете, — кивнул придворный медик. — И всё же… Ваше Величество, я прошу вас вести себя предельно осторожно… Сами понимаете, вы и так сильно рискуете, так как совсем недавно ваше состояние здоровья внушало мне серьёзные опасения. Впрочем до этого разговора с придворным медиком, и, тем более, до времени появления на свет наследного принца Ван Ю, пройдёт ещё несколько месяцев. А потому вернёмся в тот день и час, когда Су, после второго визита к придворному лекарю, вернулась во дворец и едва она переступила порог своих апартаментов, как навстречу ей бросилась Чхэ Рён. — Барышня, барышня! Четвёртый принц желает вас видеть! — выпалила она. — Говорит, по очень важному делу, но вид у него такой… ну, такой, как если бы он в тюрьму или даже на казнь собирается идти! — Что? — в изумлении воззрилась на свою личную горничную Су. — Столько месяцев он меня десятой дорогой обходил, даже во дворце если случайно встречались, делал вид, что не узнаёт… А теперь ему, видите ли, увидеть меня срочно нужно?! Интересно, а он вообще, не забыл ещё, что я — не какая-нибудь уличная торговка пирожками, а императрица? И что прежде, чем вот так вот ко мне заявляться, хотя бы нужно было бы записаться на аудиенцию? — Барышня, ну, вы же его знаете! — вздохнула Чхэ Рён. — Чтобы принц Ван Со стал у кого-то на что-то спрашивать разрешение или записываться на аудиенцию? Да ни в жизнь! — Хм, и то верно, — невесело усмехнулась Её Величество. — Ладно, скажи ему, что я, так и быть, приму его здесь, в этой гостиной. — Хорошо, как скажете! — Чхэ Рён, поклонившись, убежала, а Су только печально посмотрела ей вслед. Не то, чтобы она считала, что у неё могло бы быть достойное будущее, согласись она стать наложницей Четвёртого принца, как он предлагал ей некогда. И всё же… Почему-то иногда, когда Су ссорилась со своим мужем, она всё чаще задумывалась о том, а что было бы с ней, если бы она и вправду приняла тогда то предложение. Была бы она счастливее, чем сейчас? Ведь, если так рассудить, на брак с императором Кванджоном она и согласилась-то не то от жалости к нему, не то из нежелания допустить, чтобы её друг вошёл в историю как деспот, тиран, братоубийца и кровавый правитель. Через пару минут дверь распахнулась, являя взгляду императрицы человека, которого она некогда любила, но который, в конце концов так же, как и его предшественник, бросил её. Как и всегда, Четвёртый принц был одет в чёрное, а на его лице была неизменная маска, скрывавшая шрам. Даже не потрудившись поклониться или хотя бы кивнуть, Ван Со быстрым шагом подошёл к девушке и, остановившись в нескольких шагах от неё сказал: — Давно не виделись, Су. Если не ошибаюсь, больше года, не так ли? — Да, и вправду, давненько, — кивнула императрица. — В последний раз, кажется, мы с тобой виделись перед коронацией императора Кванджона? Я имею в виду, «виделись» — это не значит, что мы просто заметили друг друга в толпе придворных или случайно пересеклись в коридорах дворца, а то, что мы разговаривали друг с другом. — Если не ошибаюсь, это было после государственного переворота, — кивнул Ван Со. — Верно! Именно тогда мы с тобой и разговаривали в последний раз перед тем, как я уехал по делам в провинцию. — Ты вернулся из провинции больше полугода назад, и за это время даже не нашёл нескольких минут, чтобы навестить меня? — нахмурилась императрица. — Хотя… Ладно, забей… Ой, то есть, забудь, — поспешно поправила она саму себя, заметив, как Четрвёртый принц вопросительно поднял бровь, услышав вполне понятное для него слово «забей» в контексте, совершенно ему неясном. — Лучше скажи, для чего ты явился сюда сейчас? Чхэ Рён сказала, будто у тебя ко мне имеется какое-то дело, ну, так что это за дело такое, а? — Су, я пришёл просить у тебя разрешения на брак, — произнёс принц, для чего-то отводя взгляд в сторону. — Не подумай, что я делаю это тебе назло, или что-то такое… Но, ты же должна понимать, что я не могу теперь всю жизнь жить только воспоминаниями о тебе, тем более, что ты ещё прежде успела меня предать, когда согласилась выйти замуж за моего десятого брата. — Ого, оказывается, это я тебя предала первой! — фыркнула девушка. — А вы ничего не забыли, милейший? Помнится, вы сами сказали, что раз я недовольна вашими действиями, да к тому же ещё и не доверяю вам, раз не сообщила о том, что Ын и Сон Док скрывались в Дамивоне, то, значит, нам лучше расстаться? Твои это слова были или нет? — Ну, положим, мои, — вздохнул парень. — Но, Су, пойми и ты: я тогда был зол на весь мир из-за того, что по милости Ё чуть не стал братоубийцей. Много чего мог тебе тогда наговорить, так как просто не отдавал себе отчёт. А потом, как ты помнишь, уже на следующий день император Чонджон велел мне отправляться на строительство крепости… Мы с тобой не виделись до самого дворцового переворота, а тогда уже было не до разговора по душам, знаешь ли… Ну, а позднее, уже через пару дней, ты согласилась стать женой нового императора, а я… Что я должен был сделать в этой ситуации? Похитить тебя из Дамивона и увезти так далеко, чтобы и сам твой след затерялся на перепутье всех дорог, какие только существуют в этом мире? Или попытаться отбить тебя у своего десятого брата? А, может быть, мне следовало бы довершить начатое и отправить его в лучший мир? Скажи, как, по-твоему, я должен был поступить, если не отойти в сторону и просто смотреть на то, как ты выходишь замуж за другого? Тебе не кажется, что это было единственный выход и что, просто решив не вмешиваться в твою личную жизнь, я избавил как минимум, трёх человек от ненужных страданий и душевных мук? — Ну, надо же, как складно у тебя получается говорить пафосные речи! — покачала головой императрица. — И где только ты этому научился-то, а?.. Впрочем, — добавила она. — Давай лучше вернёмся к нашим баранам… То есть, я хотела сказать, к тебе и к твоей будущей невесте… Кстати, ты так и не назвал её имени… Кто же она такая, не изволишь ответить? — Я собираюсь взять в жёны принцессу Ён Хва, — произнёс Четвёртый принц. — И не нужно так на меня смотреть Су, — добавил он. — Почему ты смотришь на меня сейчас так, как если бы я собираюсь сделать что-то ужасное? — Потому, что я, кажется, поняла, что задумала эта жадная тварь… Ой, извини, я хотела сказать, твоя сводная сестрица… — добавила девушка. — Ён Хва всегда мне завидовала и хотела отнять у меня то, что, как она полагала, мне не должно принадлежать. Ук, теперь вот, ты… О чём вообще можно говорить, если она, не далее, как сегодня утром, сказала мне о том, что не откажется стать второй женой императора Кванджона, лишь бы только заполучить настоящую власть? При этом она даже не скрывала того, что Ын не нравится ей ни как парень, ни как человек: мол, его внешность далека от её личного идеала, а характер вообще просто ужасный… Что? Хочешь сказать, что принцесса не сообщила тебе об этом нашем с ней разговоре? — добавила Су, довольно ехидно усмехнувшись при этом. — А я-то думала, что между женихом и невестой не должно быть никаких тайн… Ошиблась, должно быть… Ван Со непроизвольно сжал кулаки. — Я не просил тебя рассказывать о том, что говорила об императоре Кванджоне моя невеста! — воскликнул он. — Я только спросил у тебя разрешения на свадьбу. Почему тебе просто не сказать мне «да» или «нет»? Для чего нужно запутывать всё ещё больше? Разве не достаточно того, что мы оба понимаем, что эти браки — и твой, и мой — лишь видимость? — Видимость? — фыркнула Су. — Впрочем, не буду пока ничего говорить по поводу твоего будущего брака, но вот мой-то уж точно фиктивным не назовёшь, и Сеол тому — явное подтверждение! — Извини, снова не так выразился, — усмехнулся Четвёртый принц. — Должно быть, я слишком долго вдали от столицы жил, вот и разучился излагать свои мысли так, как это принято у придворных лизоблюдов… В общем, Су, просто ответь: даёшь ты мне это согласие или нет? Учти, что если ты разрешишь мне жениться, то это будет означать, что наши пути разойдутся уже окончательно и что больше никогда и ни при каких обстоятельствах, даже если мы оба этого очень сильно захотим, то всё равно не сможем быть вместе… — Иди, свободен! — с некоей обречённостью махнула рукой императрица. — Четвёртый принц Ван Со, я разрешаю вам жениться на принцессе Ён Хва и благословляю ваш будущий брак. Надеюсь, вы оба будете так же счастливы, как и мы с Его Величеством Кванджоном… — добавила она, отворачиваясь, чтобы скрыть выступившие помимо её воли слёзы и делая вид, что смотрит в окно. — Благодарю вас, Ваше Величество! — склонился в поклоне принц Ван Со. — Надеюсь, вы не станете запрещать мне и моей будущей жене появляться при дворе время от времени? — Я же сказала, что благословляю вас обоих… — пробормотала Су. — Так чего ещё ты от меня добиваешься? Сказала же: «Свободен!» Можешь идти… ***** Дождавшись, пока шаги Четвёртого принца смолкнут в отдалении, императрица направилась в комнату дочери. Она знала, что в это время Сеол, скорее всего, спит в своей колыбели. Каково же было её изумление, когда, подходя к комнате, Су услышала доносившийся из-за двери заливистый хохот малышки и голос императора Кванджона, что-то говорившего ребёнку или, возможно, игравшего с ним. Открыв дверь, девушка остановилась на пороге, не в силах двинуться дальше. Император сейчас не был похожим на себя теперешнего, ничуть не был похож! Одетый в наряд его любимого голубовато-бирюзового оттенка, с повязкой такого же цвета на голове и с волосами, собранными в «хвост», он куда больше напоминал Десятого принца Ван Ына, чем императора Кванджона. Но не только вид мужа поразил девушку и заставил её удивиться. В руках Его Величества были сейчас две куклы — те же самые, что были тогда, когда он пытался отвлечь Су от грустных мыслей после смерти её кузины. Или же эти куклы были просто сделаны по образу и подобию тех? Императрица не знала ответа на этот вопрос. Она просто стояла и смотрела на то, как император разыгрывал перед дочерью кукольное представление, рассказывая ей какую-то смешную историю, а Сеол радостно хохотала и хлопала в ладоши. И, наверное, именно тогда девушка вдруг поняла, что для неё больше не имеет никакого значения то плохое, что было с ней в прошлом. Настоящее и будущее — вот что для неё должно стать главным в жизни. Она возьмёт из своего прошлого только те воспоминания, которые до сих пор согревают душу даже тогда, когда там — темным-темно. А плохое? Пусть оно там и останется: за пеленой лет и десятилетий, постепенно покрываясь пылью веков и тускнея в её памяти и постепенно исчезая. — Я отпускаю тебя, — словно бы обращаясь к Четвёртому принцу, которого в комнате, конечно же, не было, произнесла Су. — И я отпускаю всё плохое, все те воспоминания, которые причиняли мне боль. Отныне я буду жить не прошлым, а настоящим и будущим! Неожиданно девушка почувствовала, как пелена слёз застилает её глаза, но она не стала их вытирать. — Су, ты чего? — внезапно услышала она встревоженный голос своего мужа, и, обернувшись, увидела, что он встревоженно и немного испуганно смотрит на неё. — Я тебя чем-то обидел, да? Но чем?! Я же ещё даже ни слова не успел произнести! — Всё хорошо, — покачала головой девушка. — Это просто печальные воспоминания и всё то, что было в моей жизни плохого, вместе со слезами покидают меня для того, чтобы никогда больше не вернуться… Так что отныне, — добавила она, через силу улыбнувшись. — Я больше не стану оглядываться на прошлое, но стану с уверенностью в том, что всё лучшее — завтра, смотреть в будущее…