***
– Черт! Черт! Черт! – Повторял Дисмас. – Какого хера она подставилась? – Может, уже все – выработала себя. Сена в бой лезла активнее всех. – Проговорил я. Язык потихоньку начинал заплетаться. –Типа, выдохлась окончательно? – Типа. – Буркнул я. Ну, вот и все. Из своей группы я остался один. За такое короткое время. На войне еще больше людей могло погибнуть и быстрее. Но это не делает настоящую ситуацию менее паршивой. Все-таки, привычка привязываться к людям, какими бы они ни были, не играет на руку. Вот поэтому мне лучше все делать в одиночку… Мы вернулись к занимавшейся Брай Джунии. Чумная докторша была жива. Осколки были удалены из ее тела, а раны залечены чудом исцеления. Вот только, заново отрастить потерянные конечности не способна никакая магия и чудеса. – Ты как? – Спросил ее Дисмас. – А ты не видишь? – Раздраженно бросила Брай и кивнула на перемотанные бинтами культи вместо левой руки и ноги. – Я жива и относительно здорова. Вот только… Она замолчала и, скрипя зубами, в бессильной злобе опустила голову. Произошедшее оставило свой след не только на ее теле. Осознание того, что ты теперь инвалид, дополнительно добивает волю. Обычно, в такие моменты человек начинает жалеть себя, его мучают мысли «За что?», «Почему я?». Это воспринимается как крах всей оставшейся жизни, и человек ломается. Еще один удар наносит то, что общество относится к инвалидам как к уродам – их избегают, презирают, считают бесправным мусором. Некоторые церкви организовывают хосписы и приюты для таких людей, но существенного толку от этого не много. Брай куда лучше знала, что становится с подобными людьми. – У меня еще медикаменты остались. – Сухо сказала она. – Забирайте. – Ага. – Буркнула Джуния. – Только ты не вздумай здесь на себя руки наложить. Самоубийство – грех… – Хахахаха… Я всю жизнь с порфирией мучаюсь. Это не сильно лучше оторванной руки или ноги. Как-то же не убилась… Говорила она это так, будто пыталась донести это, в первую очередь, до себя. Нет, все-таки она не сломалась. Брай положила перед собой пару бомб с ядом и нож с волнистым клинком. На ее лице застыло выражение безнадежности, но вместе с ним и легкого безумия. «Если сдохну, то заберу кого-нибудь с собой» – будто говорила она. Я взял еще одну бутылку с той бодрящей дрянью и залпом осушил. Понемногу начинал моросить дождь. А бой в Гамлете еще не закончился. Все и нашей группы, кто еще мог сражаться, направились в самую гущу – на дорогу к храму. Там бой и развернулся. У меня в голове все еще крутился этот вопрос – что я вообще делаю? Никакой выгоды в этом бою для меня нет, как не было ее и в моем пребывании здесь вообще. Вместо того, чтобы заниматься Его поисками, я выполнял поручения, в ходе которых несколько раз чуть не сдох. А толку? Насобирал куски каких-то тварей не понятно зачем. Точнее, понятно зачем, но не понятно, каким образом это все будет происходить. И сейчас? Уже погибла херова куча народу, город разрушен. И, по большому счету, жизнь или смерть всех этих людей – не мое дело. Они мне никто, и мне с них ни холодно, ни жарко. По идее, мне стоило еще по прибытии в Гамлет сразу отправляться на поиски, а не ограничиваться расспросами местных. У меня была куча возможностей сбежать. Даже когда Фредерика запрещала мне выходить из города, мы оба прекрасно понимали, что, если мне будет надо, никто меня не остановит. И почему тогда я не ушел? Я остался здесь и продолжал выполнять эти поручения. Все-таки, пусть я закончил свою карьеру наемника, я не перестал быть им. Я подчиняюсь своему нанимателю, ворча для виду и показывая свое пренебрежение, выполняю его приказы. Я не ушел только из-за выбитого в своем сознании за пять лет хождения в наемной армии правила. И сейчас где-то там наниматель мог и копыта отбросить. За последние два дня, по большому счету представлявшие собой постоянные битвы с небольшими перерывами, я порядочно задолбался, а эта дурь от чумной докторши не сильно помогала. Но это все так, незначительные трудности. Пока я стою на ногах, голова соображает, а меч не выпадает из рук, я могу сражаться. Вновь разглядывать устланные трупами улицы Гамлета и занятых боем авантюристов и наемников времени не было. Бой подходил к своей последней стадии. Неплохо, что про нас на время забыли – есть возможность напасть со спины. А вот и первые спины. Точнее, головы. Пара ударов, и несколько голов бухнулись на землю, а через секунду и тела. Не давая еще живым противникам опомниться, я нанес длинный размашистый удар, скашивая еще троих. Внимание наемников переключилось на меня. Теперь надо следить за особо опасными атаками, стрелками и бомбами. Хотя, учитывая то, как они теперь на меня реагируют… Почти одновременно со мной в строй наемников влетел Рейнольд. Из-под шлема не было видно его лица, но я прям ощущал исходящую от него агрессию. Дисмас осторожничал и не спешил сокращать дистанцию. Зато Джуния, размахивая булавой и расшвыриваясь молниями, следовала за крестоносцем. Точно так же налетела на нескольких наемников разом. Хотя, обычно она выполняла роль поддержки и находилась в задних рядах. Кажется, я что-то кричал. Не могу вспомнить, ругательства это были, просто крики или звериный рык. Не давая никому из противников ни атаковать, ни просто подойти поближе, размашистыми ударами я расчищал дорогу. Наемники уже сполна оценили ситуацию, в которую попали, и, похоже, боялись близко подходить ко мне. Еще чуть-чуть, и они должны побежать прочь. Хотя, те не убегали… Я налетел на какого-то бронированного мордоворота, ударил его по ногам, затем разрубил шлем вместе с головой, и еле заставил себя остановиться – я прошел сквозь строй наемников, дальше были свои. Авантюристов, и правда, осталось около двадцати. Израненные и обессилившие, они все еще пытались сдержать рвущихся к последнему целому месту – храму. Некоторые, даже не получив ран, падали на землю. От усталости. Я приметил несколько знакомых лиц, а затем почувствовал сильный удар в спину. Затем земля начала быстро приближаться к моему лицу. Или наоборот… Разворачиваясь в падении, я увидел напавшего со спины. Крупный боец в стальном панцире, с волчьей шкурой на голове, в руках большая дубина. Удар такой точно должен был переломать кости. Но не мне. Я уже собирался вскочить на ноги, но надо мной пронеслось большое красное пятно, а затем здоровяк с дубинкой, заливая все вокруг хлеставшей из рассеченной шеи кровью, свалился на землю. – Живой-таки, а, Одноглазый? – Донесся до меня знакомый слегка грубоватый голос. Красное пятно приняло очертания женщины в красном плаще с капюшоном, латных ботинках и перчатках. – Красная… – Проговорил я, вставая на ноги. Видимо, Красная так и не нашла себе новую подходящую по всем требованиям косу. Об этом говорил бердыш в ее руках и маленький топорик на поясе. Рубящим ударом я свалил еще одного здоровяка в броне и снова бросился в бой. – А у нас тут все немного катится к херам. – Красная не отставала от меня. Похоже, смена оружия на ее боевых качествах не сказалась – Красная все еще напоминала крутящийся туда-сюда волчок, из которого периодически вылетали ножи, колья и другие не менее опасные предметы. – Зато, Фредька пока живая, да и держимся, вот… Мляяя… – У тебя есть время поговорить? – Бросил я, вытаскивая меч из бездыханного тела только что размахивавшего секирой наемника. – Лучше потрать его на них. – Какой-то ты особенно мрачный сегодня. – Пробормотала Красная, бросившись в сторону пары стрелков. А я продолжил размахивать мечом. Каждый мой удар отнимал минимум одну жизнь. Но, вместе с тем, каждый новый удар давался все тяжелее. Доспехи давили к земле, меч готов был вывалиться из рук. А затем все остановилось. – Всем назад! – Раздался громкий крик, и наемники отступили.***
Полусогнувшись, стараясь не свалиться с ног, я опустил меч к земле, перевел дыхание, и посмотрел на приближавшуюся фигуру. Немолодой мужчина с седеющей бородой. Ростом где-то на пару голов выше меня. На голову надета выцветшая повязка. Одет в чешуйчатый доспех с накинутой на плечи волчьей шкурой. На поясе с массивной бляхой висит несколько кисточек. Оружия у него в руках нет, только огромных размеров ростовой щит, полностью железный и с чем-то вроде клинков снизу и сверху. По-хорошему, такая дура должна весить как все мои доспехи, если не больше. Он уставился на меня, будто хотел заглянуть внутрь. Немного постояв, он приблизился еще на пару метров. Один вовремя не остановившийся авантюрист налетел на него, замахиваясь мечом, но наткнулся на щит, словно на стену. В следующее мгновение край щита прилетел ему в подбородок, и авантюрист упал на землю с неестественно выгнутой шеей, а его нижняя челюсть приземлилась где-то среди трупов. А позади меня послышались шаги. Я обернулся. Прихрамывая на правую ногу, держа в трясущихся руках меч, навстречу гиганту шла Фредерика. Ее взгляд бегал туда-сюда, дыхание было прерывистым, а зубы постукивали. Было заметно несколько травм. Значит, она не отсиживалась за спинами других… Выйдя передо мной, она шепнула: – Уходи назад. Ты на ногах еле стоишь. Затем Фредерика обратилась к подошедшему на расстояние десяти шагов мордовороту со щитом, не скрывая злости. – Ввульф… Ну? Что тебе еще… – В сторону, дура. – Бросил тот. – Это хорошо, что тебе повезло не сдохнуть. Не разбрасывайся своей жизнью и отойди куда-нибудь. Мне нужен он. – Я? – Сухо переспросил я, глядя на кивнувшего в мою сторону Ввульфа. – Чем же обязан? – Я требую поединка. Даже будучи не в лучшей форме, ты положил столько людей… – Да что ты… – Встряла Фредерика. – Иди ка ты, правда, назад. – Сказал я ей. – Здесь я разберусь. Она начала говорить о том, что мне уже хватит, что дальше все разберутся и без меня, но я не слушал. Похоже, отступать мне сейчас нельзя. – Стой и смотри. Просто смотри. – Сказал я ей. Не достучавшись до меня, мадам Карнштейн махнула рукой и отошла назад. Ввульф подозвал кого-то из своих, вручил ему щит и забрал цвайхендер. Наверное, сейчас меня должна была переполнять злость на этого человека за разрушенный город, за горы трупов на улицах. Это ведь он командир всех этих наемников, он отдал приказ напасть на город, он устроил эту бойню. Я должен был желать ему смерти, желать убить его. Или нет? Во всяком случае, я желал кое-что узнать. Этот человек – тот самый Ввульф. – Тока сначала вопрос. – Проговорил я. – Где Эрик? – Без понятия. – Буркнул Ввульф. – Он же с тобой, разве нет? – Уже нет. – … – … Дождь лил все сильнее. Постоянное бренчание капель о доспехи немного нервировало, но я быстро привык к нему. Взяв меч за рикассо правой рукой и почти у конца рукояти левой, он глянул на меня, будто спрашивая, готов ли я. Я кивнул и сделал шаг вперед. Ввульф размахнулся и рубанул, целясь в мою голову. Я поднял меч и принял клинок цвайхендера, затем наклонил его, и меч Ввульфа соскользнул вниз. Значит, первым ударом он оценивал меня. Из того же положения я быстро шагнул в сторону, размахнулся и нанес горизонтальный удар. Обычно, так я разрубаю человека пополам. Ввульф остановил мой меч, просто закрывшись своим. Затем отвел меч в сторону, сделал выпад и принялся наносить удар за ударом. Вот сейчас я точно понял, что все мои предыдущие противники-люди ему и в подметки не годились. От того, что я просто блокировал удары Ввульфа, трещали кости. А скорости и мастерству его обращения с цвайхендером позавидовали бы те Сумеречные рыцари. Большой меч будто не весил ничего, он порхал в воздухе, выписывая финты, а иногда казалось, будто он изгибается. А я умел только бить, сильно бить и очень сильно бить. У меня не оставалось времени для атаки. Мой взгляд носился из стороны в сторону, пытаясь уследить за мечом. Удар слева, справа, укол, удар обратным лезвием, рукоять, нога, снова справа… Я все-таки нашел окно между его атаками и нанес половинный удар, метя в правую руку. Она не была закрыта броней, и прям просила, чтобы по ней рубанули. Ввульф отскочил в сторону и рубанул почти вслепую. Я отбил его меч и сначала толкнул его плечом, а затем нанес удар с размаху. После этого меня швырнуло в сторону. Я с трудом устоял на ногах и оперся на меч. За одно приметил свежую красную полоску на клинке. Небольшая струйка крови стекала по руке Ввульфа. Он усмехнулся и вновь приблизился ко мне. С самого начала боя меня не покидало ощущение странности происходящего. Ввульф определенно сражался не в полную силу, иначе порядком измотанный я вряд ли смог бы уходить от его ударов. Странен был и другой момент. Ни я, ни тварь не чувствовали жажды убийства. Ввульф не хотел меня убивать, он хотел сражаться. Он ловил кайф от самого процесса, а не от убийств. Это отличалось от маньячного упоения битвой того мечника-фанатика из свиты Геннона – Ввульф был холоден и трезво оценивал ситуацию. И по его лицу было видно, что пока бой ему не очень нравится. Мы сошлись и обменялись ударами, затем снова отдалились друг от друга. Цвайхендер попал мне по плечу, отколол кусок наплечника, но тело не задел. С головы Ввульфа слетела повязка, а по лицу стекала кровь. Затем Ввульф с размаху нанес горизонтальный удар, вполне успешно мной заблокированный. Теперь мы не мотались туда-сюда по полю боя. Двигаясь небольшими шагами, мы обменивались ударами. Иногда они доставали цель, иногда нет. Но шанса задеть себя Ввульф уже не давал. Наверное, если бы кто-то оказался рядом с нами, он был бы разрублен на мелкие куски. Нет, Ввульф точно сильнее всех, кого я встречал. Но он не адская тварь, а обычный человек… Это не как в тот раз. Совсем не как в тот раз. Почему-то ситуация показалась мне смешной. Уголки губ поползли вверх, и я рассмеялся. А затем отвел меч назад и бросился на Ввульфа, одновременно нанося рубящий удар. Ввульф закрылся мечом, принимая удар на «кабаньи клыки». От звона, огласившего соприкосновение клинков, поморщились и закрыли уши все присутствующие, а у меня готовы были поломаться кости рук. Ввульф оскалился, его руки дрожали. Затем мы разом отскочили друг от друга. Теперь Ввульф улыбался. Это была простая довольная улыбка. Затем он указал взглядом на меч. Этот удар будет последним. Я отвел меч назад, то же самое сделал Ввульф. Секунду мы стояли не двигаясь, а затем в один и тот же момент бросились друг на друга, выбрасывая мечи вперед. Мгновение спустя мой бок обдало резкой болью. – Хе… Вот и все. – Прохрипел Ввульф. – Это был хороший бой. Мой меч вошел ему в грудь и вышел из спины. А ухмылка во все тридцать два зуба и радостный блеск в глазах так никуда и не делись. Он выпустил из рук цвайхендер и, выплевывая кровь, начал заваливаться набок. В последний момент он поднял руку вверх и, будто обращаясь к кому-то в небе, показал средний палец. Только сейчас я понял то, насколько я устал. Пальцы разжались, и я выпустил меч. Пошатываясь, я сделал несколько шагов назад. И наемники, и выжившие авантюристы переговаривались между собой. Обсуждали только что закончившийся поединок. – Командира убили… – Не, ну он, конечно… – Он две сотни завалил, а этого уж точно… А затем неведомая сила резко придавила меня к земле. Внимание привлек словно из ниоткуда появившийся силуэт. Усталость исчезла без следа, уступив место ярости, и я приложил все силы, чтобы подняться на ноги. – Ты. Сука… Дождь моментально закончился, и тучи разошлись. Все вокруг залило солнечным светом. На все поле недавнего боя словно давил гигантский пресс. Все присутствующие разом попадали на землю. Подняв меч и опершись на него, я старался устоять на ногах. Кажется, по подбородку стекает что-то теплое. Кровь из носа… Не обращая внимания на лежащих на земле людей, площадь пересекал человек в черном балахоне. Капюшон был откинут, на ветру развевались длинные черные волосы. Слегка прищуренные черные глаза не моргая смотрели вперед. Лицо не имело никаких выразительных черт, но вместе с тем казалось довольно симпатичным. Но вот точно назвать его человеком язык не поворачивался – за его спиной были сложены два больших черных крыла. Это лицо, надменный взгляд. Эта неспешная походка. Я их хорошо помню. – Ну да, теперь все встало на свои места… – Бормотал он себе под нос. – Я все понял. – Стоять… – Проговорил я отказывавшимся шевелиться языком. – Ты… – Не сопротивляйся. Тебе еще понадобятся силы. – Быстро сказал крылатый и махнул рукой. Меч скользнул по камню на земле, ноги подкосились, и я свалился в лужу. Приподняв голову и выплюнув воду, я посмотрел на крылатого. Если бы была возможность, я бы убил его. Голыми руками. Свернул бы шею, вырвал глаза. Перегрыз бы горло, если бы не было других вариантов. Но сейчас я даже пошевелиться не мог. Крылатый, тем временем, подошел к лежащей на земле Фредерике. – Вставай. – И дернул ее за руку. Фредерика словно подлетела вверх. Теперь она стояла на ногах, но было видно, что ей это дается с большим трудом – изо рта, носа, ушей и глаз текла кровь. – Планы изменились, Карнштейн. Ты еще не проиграла, хоть и предельно близка к этому. Оно начинается. – И показал на небо. Сейчас туч не было, и взгляду представало синее небо с редкими облаками… и ярко-красным солнцем. – … – Фредерика молча уставилась на крылатого. – У тебя есть два дня. Затем отправляйся к руинам особняка. Остальное, думаю, сама поняла. – Крылатый отпустил ее и обернулся ко мне. – И ты. Смотрю, ты все еще влачишь свое жалкое существование. Раз уж умудрился не сдохнуть, дотяни и до кульминации. Закончив говорить, он расправил крылья, взмахнул ими и исчез, оставив после себя запах озона и несколько упавших на землю перьев. А потом я наконец вырубился.***
Как мне потом рассказывали, наемники Ввульфа разбежались после смерти командира. Видимо, вся их дисциплина, боевой дух и тактика держались на нем одном, и без Ввульфа они не стоили уже ничего… Я очнулся в середине следующего дня в наспех оборудованном лазарете, где, кроме меня, собралось порядочно раненых разной степени тяжести. Благодаря своевременной помощи, я быстро встал на ноги, вот только с охреневшей усталостью ничего сделать было нельзя. Гамлет был скорее разрушен, чем цел. В пожаре сгорело две трети города, весь гарнизон стражи был перебит, а из сорока авантюристов выжило девятнадцать, если не считать меня и группу Рейнольда. Зато среди жителей города жертв было не много – почти все успели спрятаться в храме. Хотя, теперь большей их части было самую малость негде жить. Говорили, что после исчезновения крылатого мадам Карнштейн с полубезумным лицом призывала тех авантюристов, что еще могли сражаться, собираться в новый поход. Призывала долго и активно. В результате согласилось аж тринадцать человек. На подготовку дали два дня, точнее, уже полтора. Какое-то заднее чувство подсказывало, что спокойно отлеживаться мне никто не даст. Да и тварь без умолку твердила, что у меня нет времени сидеть и зализывать раны. Хоть и не сразу, но меня выпустили из лазарета. Особо тяжелых ранений у меня не было, а те, что были, более-менее затянулись, хотя, снимать бинты пока не стоило. На выходе я столкнулся с Брай. Она сидела на неизвестно откуда здесь взявшемся бревне и поигрывала костылем. Глянув на меня, она пробормотала: – Вот мне бы так от всего отходить. – А? – Да я так, о своем. – Брай положила костыль рядом, поерзала на месте. – Вот ты у нас, правда, долбанный монстр. Уже на ногах. Сам поди догадался, что Карнштейн в следующий поход и тебя тоже отправляет? – Были мысли. И что, угадал? – Ага. Говорила, мол, ты и не такое переживал, на ноги быстро встанешь. Она еще много чего говорила, но в общем сказать можно, что это – последний рывок, и на него отправляется целая толпа. Карнштейн даже собирается лично вести всех, кто согласился. А я остаюсь в городе – там от меня толку как от козла молока, а тут я еще могу помогать с ранеными, хоть и отговаривают. – Ясно. От лазарета я прошелся до центральной площади. Кучи тел там уже не было. Говорили, что хоронить никого не стали – долго, да и гробов с серебром, чтобы труп не стал нежитью, на всех не напасешься. Все тела были сожжены. А вот почерневшая от крови и пепла земля никуда не делась. На секунду мне даже показалось, что на самых жирных пятнах прорастал то ли мох, то ли какая-то трава красно-бурого цвета. По большому счету, этот бой был для Гамлета концом. Большая часть города лежала в руинах, куча народу погибла. А те что выжили, уже собирали манатки и валили куда подальше. Хотя, старики решили остаться, дожить оставшееся им время дома. Сейчас Гамлет был похож на город-призрак, как после войны. А, ну да… Скоро здесь начнут рыскать мародеры из числа не пойманных вовремя воров, бродячие собаки и много чего еще. А пока тут оставалось немного местных, раненые и медики, и те, кто собирался в поход, который, скорее всего, будет последним. Как выяснилось, цель этого похода – руины особняка на холме. Вот только, зачем идти туда с кучей вооруженных людей? Помнишь, я говорил про самого опасного противника, которого ты встретишь? Он будет там, так что хватит пинать известный оборот, собирай фрагменты, тебе чуть-чуть осталось. Возле кучи обгоревших развалин, ранее бывших домом местного градоначальника, прохаживались Рейнольд и Дисмас. На небольшом отдалении от них о чем-то шумно препирались Джуния и Мария, ее «коллега», встреченная нами во Внутреннем Дворе. Значит, она все еще здесь… – Ты смотри, кто ожил. – Сходу сказал Дисмас, обращаясь ко мне. – Ну, как ты? – Нормально. – Бросил я. –Понятненько. – С видом просветленного монаха проговорил Дисмас. Затем кивнул на монахинь. – А мы вот, наблюдаем за спором вот этих вот. – Начала не видели. – Подал голос крестоносец. – Может, у них монастыри конфликтуют, или что-то такое, но сейчас они перешли на личности. – И после долгой паузы. – И, хоть я всецело на стороне Джунии… Рейнольд говорил что-то еще, но я переключился на спорщиц. Их было не очень хорошо слышно, но некоторые фразы я таки разобрал. – … и, в конце концов, как монахиня, хоть и оттуда, ты должна быть оплотом веры, благочестия и целомудрия. Ты же… – Смотри, какие мы правильные. – Весело отвечала Мария. – Может, то, что всякие кардиналы детей трахают, тоже богоугодное дело? А на счет последнего – технически я еще девственница. А остальное – уже придирки. – Вот об этом я и говорю… Никакого желания слушать препирания двух по-своему отбитых фанатичек не было, и я обратился к Рейнольду и Дисмасу. – Слушайте, вы во время своего похода, ну, до этого вот всего, не находили чего-то особенного? Каких-нибудь особенных тварей? – Ну мы много чего откопали. – Буркнул Дисмас. – Что, по-твоему, из этого может быть особенным? – Как там было… Что-то вроде короля-раба и брошенных в пучине жертв предательства. Дисмас усмехнулся. – На счет последних не знаю, но дело было так. Во-первых, мы ходили убивать Сирену, это такая херня с телом бабы… – На этом моменте Дисмас замолчал и о чем-то задумался. – … и жопой рыбы. Если посмотреть на то, что про это дело писал дед Карнштейн, то под твою первую хрень она, может быть, подходит… – И? – Ну, Рейнольд прибрал здоровенную ракушку, красивую такую. Сирена ее все время с собой таскала… Вот, а потом, на выходе мы наткнулись на, прикинь, да, пиратов-нежить. Прям попадание, хехе. Херня, конечно в том, что мы от них сбежали, но не суть важно. Ну, в обшем, я от них вот че стащил. – Дисмас показал пять драгоценных колец на пальцах. Они. Отличный ингредиент. Эти кольца и раковина, про которую он говорил, впитали в себя достаточно энергии хозяев. Это кто у нас проснулся? Значит, неслабо повезло. Так неслабо, что не похоже на случайность, слишком уж все хорошо сложилось. Ну да ладно. – Я понимаю, что просьба наглая, но не могли бы вы мне это дело одолжить? – А тебе зачем? – Это долго объяснять, да и я сам не до конца понимаю, как это работает. Но, возможно, это повысит наши шансы на выживание в ближайшем будущем. Вы ведь тоже идете, так? – Нууу… – Твою мать, Дисмас, мне и одного кольца хватит, возможно даже я его верну. – Хрен с тобой. – После продолжительной паузы сказал Дисмас. Нехотя сняв с мизинца тонкое кольцо с каким-то синим камнем, он протянул его мне. – Рейнольд. – Обратился я к крестоносцу. – А что «Рейнольд»? Раковину забрала Карнштейн, не знаю, зачем. Так что… – Ладно, дальше сам разберусь. Отдаляясь от пары Фредерикиных гвардейцев, я услышал обрывки их разговора. – А, все-таки, странно это. – Говорил Дисмас. – Мадам Карнштейн как на иголках. Так носится с этими развалинами, с этим походом, что… ну ты понял. – Вот сейчас бы тебе, Дисмас, да по морде. – Сказал ему со злостью Рейнольд. – «Мадам» в третьем лице не употребляется. А если употребляется, то по отношению к хозяйкам притонов или борделей. Хотя, кому я это говорю… После этого я сходил до того холма. Слетевшая с лафета из-за перебора с порохом пушка все еще валялась здесь. Наверное, если бы ее разорвало, было бы куда хуже. Тварь говорила, что подойдет нагар со ствола. Ну, судя по этому нагару, чистили ее через раз, хотя должны куда чаще. Когда нагар был собран, я вернулся в город и направился к дому. Повезло, что его не задел пожар и не достали грабители. Атмосфера здесь была такая себе. В доме было не прибрано, на столах, стульях и других поверхностях лежал слой пыли. Тут и там лежали вещи, напоминавшие о том, что тут живут люди. На меня разом нахлынули воспоминания. Вот тут я тащил перебравшую Диану, на том стуле в углу, обложившись книгами и свитками, любил располагаться Гасан-бей. Брай все время сидела в своей комнате-лаборатории и не выходила. Дверь в ее комнату была приоткрыта, и из коридора виднелись закоптившиеся из-за неудачных опытов стены. Ну, Брай хотя бы выжила, в отличие от некоторых. В комнате Гасан-бея было пусто. Совсем пусто. Будто он знал, что не вернется и заранее вынес все, что было. А в спальне бывших хозяев, которая стала комнатой Дианы, все было разбросано, а не заправленная кровать будто ждала, когда хозяйка бухнется в нее. В очередной раз мысленно обругав свою излишнюю привязанность к людям, я прошел к себе. Добытое ранее было на месте, к уже имевшимся элементам я положил новые. И что, последняя, значит, у Фредерики? Искать наше причудливое начальство долго не пришлось. Когда я вышел из дома и захлопнул дверь, мимо пролетело что-то маленькое и не в меру быстрое, а затем появилась запыхавшаяся Фредерика с пустой птичьей клеткой. – Ты видел, куда она улетела? – Сходу спросила она. – Кто? – А, вот ты где… – Фредерика не стала отвечать и бросилась ко мне за спину. Через пару секунд послышался чей-то тихий писк, а одновременно с ним звук закрывающегося замка. Я обернулся. С гордым видом Фредерика держала клетку. А в клетке сидела ни разу не птица. Маленькое, с ладонь, существо, похожее на человека. Разве что серое, с длинными, похожими на лошадиные, ушами, большими сиреневыми глазами и парой крыльев как у насекомых. – Ты чего так смотришь? – Спросила Фредерика, накрывая клетку куском ткани. – Это какой-то редкий зверек или что? – Слышь, ты! – Из-под ткани показалась голова существа. – Ты кого зверьком назвал, псина одноглазая?! Я – Нокт! – Эта муха говорит? – Эхе… – Протянула Фредерика. – Ну… – Я не муха, слышь ты, урод! – Поразительно громко для такой мелочи кричало существо, назвавшееся Нокт. – Я – эльф! – Да-да. – Фредерика толкнула эльфа вглубь клетки и задернула ткань. – Эльф. Ты, наверное, должен был слышать про них. Они живут в лесах и иногда встречаются людям. Их, правда, никто не любит, ибо моральные уроды. Так что не обращай на нее внимания. Из клетки донеслось тихое недовольное бормотание. – Итак. – Посерьезневшим голосом сказала мадам Карнштейн. – Ты ведь собирался ко мне, чтобы забрать раковину, что принес Рейнольд, так? – Э… – Мне она без надобности, забирай. – Она покопалась в сумке, висевшей на перекинутом через плечо ремне, и достала ту самую ракушку. – Говорят, что в них слышно море, но что-то нету ничего. – Это не море, а эхо от проходящей в венах крови. – Проговорил я. – И почему ты мне ее отдаешь? – Я встретила Рейнольда и Дисмаса, они рассказали про тебя. И ты опять мне «ты»-каешь, Бренн. – Да-да, извините… А? – Удивлен? Открою секрет, ты известнее, чем думаешь. – … – Псих-наемник, бродящий по Европе в поисках черт знает чего. Все, как один, описывают его как седого одноглазого мордоворота в черных доспехах и с огромным мечом. Прозвище «Волк» получил за, хе, актерские таланты, «Бешеным псом» тебя называли противники на войне, а «Убийцей рыцарей» ты стал совсем недавно, после резни в столице одного маленького, но гордого королевства. Местами привирают, правда. Еще там, в Кейнгере, я знала, кто ты такой. – Черт с ним. А имя… – Диана говорила. Да, про нее я тоже знаю. Ладно, извини, тебе ведь не нравится твое имя. – Черт с ним. – Ты мрачным стал в последнее время. – С нотками сострадания говорила Фредерика. – У тебя вся группа погибла, да и не только в этом дело. Перед смертью Дианы ты, чтобы облегчить ее страдания, наговорил всякого, но это было совсем не искренне, и теперь тебя еще и это гложет. Я права? – Какого хрена ты… – Права, значит. У тебя все на лице написано. Ты говоришь мало, но тебя легко прочитать. На самом деле, про твой поход я узнала у Дисмаса и Рейнольда, а остальное додумала сама. Как видишь, угадала. – С чего вообще такое внимание ко мне. Я же наемник. – Я уже говорила. Вроде, не раз. Это потому, что ты мне интересен. – … – Ладно, все. У меня есть дело лично для тебя.