Леди Адмирал

      Меня разбудил резкий толчок, от которого я ткнулся лицом в подлокотник. Так и не придумав себе никакого занятия, я задремал — а что еще оставалось делать? Потирая ушибленный нос, я огляделся: судя по всему, мы шли на посадку, а толчок был ничем иным, как касанием шасси о земную твердь. Самолет вздрогнул еще раз, а затем мелко задрожал — теперь мы катились по посадочной полосе и медленно оттормаживались. Я перевел взгляд на Вику: капитан Краснова уже спрятала очки и убрала книгу, спокойно дожидаясь, пока самолет остановится окончательно. Выглядела она все такой же уверенной и бодрой, как и во время нашей встречи в больнице. Интересно, она вообще нуждалась во сне?       Военный аэродром показался мне увлекательнейшим местом. Не та унылая взлетка, на которой мы оказались в первый раз, а настоящий, относящийся к базе военно-морского флота. Спустившись по откидному трапу, от удивления я приоткрыл рот и вытаращил глаза, не зная, на что обращать внимание в первую очередь. Вот с воем пошел на взлет фронтовой истребитель. Вот еще с десяток таких же, ожидающих обслуживания и дозаправки. Между ними снуют туда-сюда техники, толкая перед собой тележки с боеприпасами, разворачивая шланги, таская какие-то ящики и запчасти. С ними о чем-то спорят пилоты, срываясь на крик и размахивая руками. Иногда попадаются штабные офицеры — их можно отличить по фуражкам и нормальной одежде. А вот медленно, словно гигантская черепаха, ползет грузовик-топливозаправщик. С него веселым ручейком льется на бетон керосин, но до того, похоже, никому нет дела… Все это напоминает мне восточный базар, с ангарами и самолетами вместо лотков и лавок. Если же поднять взгляд чуть выше, можно заметить полоску холодного северного моря, такого же суетливого и беспокойного. От него веет промозглой сыростью, которую разносит резкий, порывистый ветер. Ощутив на себе его дыхание, я невольно поежился и обхватил плечи руками — одет я был явно не по погоде.       Вика подошла ко мне сзади и ухватила под локоть, вновь потащив за собой следом. Я обернулся, на прощание посмотрев на наш самолет. Возле него уже толпились наши попутчики-морпехи, снова взявшиеся за свои ящики. К ним уже катил грузовик, почти такой же, как и в первый раз. К моему удивлению, меня разглядел незадачливый старшина: он что-то неразборчиво крикнул и помахал рукой. Я вывернулся и помахал в ответ. Наверное, мы больше никогда уже не увидимся.       Вика выволокла меня за пределы аэродрома. Впервые я был искренне благодарен ей: без нее меня совершенно точно переехало бы каким-нибудь самолетом, грузовиком или тележкой. Возле контрольно-пропускного пункта со шлагбаумом, колючей проволокой и скучающим часовым нас дожидался очередной транспорт — раритетный кабриолет благородного зеленого оттенка. Говоря проще — армейский УАЗ цвета хаки, со складным брезентовым верхом, выпущенный в середине прошлого века. Глядя на него, я невольно улыбнулся — 2024 год, другой мир, мировая война, а детище ульяновского автозавода продолжало верой и правдой служить построившим его людям. Мне начинало казаться, что этот автомобиль всерьез собирается пережить человечество, с тем чтобы продолжить служить уже более развитым цивилизациям. В голове тут же возник образ фиолетового гуманоида, копавшегося под капотом «козлика» и с грустным видом разводящего руками-щупальцами. Из-за этой картины моя улыбка стала еще более натянутой и глупой. Краснова покосилась на меня, но ничего не сказала.       В комплекте с автомобилем шел и водитель: высокий, крепко сложенный мужчина в камуфляжной куртке без знаков отличия. Ни капли нас не смущаясь, он сидел прямо на капоте и вальяжно курил сигарету. «Будущая жертва Вики» — подумал я, посмотрев на него и припомнив, чем обошлась морпехам подобная фамильярность. Однако, все произошло совсем не так, как я того ожидал. Как только Краснова разглядела мужчину, холодное голубое пламя, которое виделось мне в ее глазах, мгновенно утихло, сменившись игривыми огоньками. Ее лицо расслабилось, округлилось, в нем проявились мягкие, женственные черты. Переменилась походка — теперь она шагала, слегка покачивая бедрами, неуловимо, еле заметно, но различимо для внимательного глаза. Исправился даже голос! Исчезли короткие, рубленые фразы, так, будто на сцену вместо группы «Rammstein» выбрался Сергей Лазарев.       — Здравствуйте, Максим Викторович, — нежно заворковала она, — какими судьбами? Решили встретить нас лично?       — Кто, если не я? — усмехнулся мужчина, спрыгивая на землю.       Он выбросил недокуренную сигарету и раздавил ее сапогом. Краснова подлетела к нему и подала руку — он ответил рукопожатием. По лицу девушки было заметно, что она хотела совсем не этого.       — Право, не стоило, — продолжила наседать Вика, — вы могли бы послать за нами матроса…       — И упустить шанс первым посмотреть на нового адмирала? Ну уж нет!       Пока Краснова поливала мужчину патокой, я лишь недоуменно моргал, шокированный столь неожиданной метаморфозой. Кем должен был быть этот человек, чтобы капитан Краснова так растекалась перед ним?! По моим догадкам прицеливаться следовало как минимум на следующее воплощение Иисуса Христа. Теперь же он обратил свое внимание на меня:       — Александра, верно? А я Измайлов, Максим, капитан первого ранга. Иногда даже Максим Викторович. Впрочем, вам хватит имени — вы ведь все-таки адмирал, постарше меня будете.       Он рассмеялся.       — Гипотетический адмирал, — поспешила исправить Вика.       — Неважно, — отмахнулся Максим Викторович, — если у нее получится, самое время налаживать отношения. Если же нет — она здесь ненадолго. Почему бы и не воспользоваться минутой славы? Верно я говорю, а?       — Да, наверное, — неуверенно улыбнулся я.       — Вот и славно, — заключил он, затем снова окинул меня взглядом и неожиданно добавил: — Что-ты вы совсем ее не бережете…       Сказав это, он расстегнул куртку и набросил ее на мои плечи. Я невольно покосился на Вику: в одно мгновение по ее лицу пробежала такая гамма эмоций, что ей позавидовал бы самый способный ученик театрального. Пожалуй, мне будет лучше не оставаться с ней наедине в ближайшее время…       — Ладно, садитесь, — пригласил капитан, приоткрыв дверцы для нас обеих, — Шаров уже ждать замучался. Со вчерашнего вечера как на иголках.       — Что-то случилось? — спросила Краснова, первой прошмыгнувшая на переднее сидение. Мне пришлось довольствоваться задним диваном.       — Случилось, — подтвердил Измайлов, — глубинные в последнее время как с катушек съехали. Сожрали вчера трубопровод. До того решили прорваться в Обь. Пришлось 37-ю поднимать… Хлопнули их хорошенько. И так — всю неделю. Так что, мы на тебя надеемся, — он развернулся на водительском кресле и добродушно потрепал меня по плечу.       Максим завел двигатель и воткнул передачу: внутри что-то хрустнуло и затрещало. УАЗ был, как и положено, сломан. Не так сильно, чтобы не ехать совсем, но достаточно для того, чтобы сопротивляться. Постепенно набирая скорость, мы поехали по укатанной грунтовой дороге. Эта поездка понравилась мне куда больше всех предыдущих: машина весело подпрыгивала на ухабах, в лицо дул приятный ветерок (он казался таковым в теплой демисезонной куртке), пахло бензином, гнилыми водорослями и морем. По левую сторону от нас располагалось побережье: галечный пляж, возле которого торчали из воды остовы кораблей и остатки портовых сооружений. По левую — военный городок, с многочисленными складами, казармами и военной техникой, разбросанной то тут, то там безо всякого порядка. Кое-где виднелись направленные в небо антенны радаров и ракетные установки. К моему удивлению, мы не сворачивали в городок, продолжая ехать мимо него.       — Почему штаб проехали? — забеспокоилась капитан Краснова, будто прочитав мои мысли.       — Нам резервный, — ответил Максим, — говорю же, все ждать замучались.       Виктория понимающе кивнула.       Мы отъехали на какой-то пустырь и остановились возле отвесной скалы, возвышающейся над землей метра на три-четыре. В скале кем-то было выдолблено небольшое углубление, похожее на свод. В конце этой «прихожей» нас встречала тяжелая бронированная дверь. Я посмотрел на нее с уважением — похожие мне доводилось видеть лишь в фильмах про ограбления банков. Дверь была заботливо приоткрыта: в щель между ней и стеной бункера кто-то засунул кусок кирпича. Максим ругнулся сквозь зубы: «Голову оторву!» и принялся кирпич вынимать. Я же активировал «Наблюдательность», решив узнать побольше об этом сооружении. «Противоатомное бункер. Предназначен для защиты личного состава от поражающих факторов ядерного взрыва: ударной волны, светового излучения, радиоактивного загрязнения. Имеет несколько входов и выходов — если один закрыт, поищите поблизости остальные.»       В принципе, как я и думал. Максим, между тем, кирпич выдернул и повел нас вслед за собой, внутрь. Спускались мы довольно долго. По моим ощущениям, ступенек было не меньше, чем до пятого этажа стандартной «хрущевки». Про внутреннее убранство говорить было особо нечего: голые бетонные стены, висящие вдоль них трубы и провода, да желтоватые лампочки аварийного освещения — вот собственно и все. Вслед за лестницей последовал длинный извилистый коридор, имевший неприятную тенденцию поворачивать в самых неожиданных местах. Да уж, своими силами я отсюда точно не выберусь. Наконец, мы добрались до помещений, используемых командованием.       Адмирал встретил нас в коридоре. Это был пожилой человек, невысокий, но округлый и грузный, словно пивная бочка. Он был почти на голову ниже капитана Измайлова, но весил, наверное, столько же, если не больше. Его величественный живот держал пуговицы кителя в постоянном напряжении — для меня оставалось тайной, как они ежедневно справляются со своей миссией. За спиной адмирала толпилась свита: офицеры помладше и поплоше. Впрочем, они были не особенно мне интересны. Приблизившись к адмиралу, оба моих спутника подняли ладони к виску, отдавая честь. Я попытался повторить их жест. Получилось довольно карикатурно — сказывалось отсутствие опыта и тяжелая, висящая на мне мешком, куртка.       — Михаил Иванович, — представился он, сделав шаг мне навстречу, — вице-адмирал. Шаров моя фамилия. А вы, стало быть, Александра?       Так вот о каком Шарове говорил Максим по дороге! И действительно, бравый адмирал выглядел встревоженным, помятым и невыспавшимся.       — Так точно! — я почему-то решил ответить по форме, как и положено.       — Так-так, — он задумчиво покивал головой, посмотрел почему-то на мои кеды, усмехнулся и заговорил снова: — Вы уже знаете, для чего вы здесь?       — Мне нужно встретиться с канмусу. Поговорить с ней, посмотреть, как она себя поведет. Узнать, получилось ли у меня сделаться адмиралом.       — Верно, все точно так, — подтвердил адмирал, — что ж, в там случае, извольте…       Он отошел, освободив мне дорогу к еще одной металлической двери. Не такая внушительная как та, что закрывала вход в бункер, она все равно выглядела исключительно прочной. Пожалуй, такую не высадить даже выстрелом из гранатомета. Кроме того, дверь, судя по всему, была герметичной — на месте ее удерживал характерный маховик, как на переборках кораблей и подводных лодок. Мне стало немного не по себе. Насколько я знал, канмусу не сильно отличались от людей. Почему же тогда ее пришлось держать в таком месте?       — Она… там? — на всякий случай уточнил я.       — Там, — подтвердил Шаров, — ее зовут Верный. Она не слишком общительна и обычно никого не трогает первой.       Я нервно сглотнул — мне не понравилось слово «обычно».       — Ну, удачи, — подтолкнул меня адмирал.       Я положил руки на маховик. Буду ли я жить, стану ли адмиралом и настоящим героем? Все решиться, когда я войду внутрь. Мне вспомнилась квантовая механика: «Суперпозиция — момент, когда объект не определился, частица он или волна» — что-то вроде того, я не мог вспомнить точно… Что ж, проверим, частица я или волна, адмирал или тварь дрожащая. Решительно провернув маховик, я потянул дверь на себя, и шагнул в глубину комнаты.