— Вот. Здесь мы храним снаряжение канмусу.
Молодой прапорщик открыл ворота склада и отошел в сторону, предлагая мне идти первым. На самом деле я не знал звания этого человека, однако в моей системе жизненных ценностей военный, имеющий отношение к снабжению и складам, непременно должен был быть прапорщиком. Мнение это было сформировано произведениями массовой культуры, в частности сериалом «Солдаты».
Я вошел в темноту. Склад был под стать остальной базе — с бетонным основанием, заглубленный в землю. Он показался мне заброшенным: освещение не работало, а воздухе витала застоявшаяся пыль. Ее было так много, что лучи света, пробивавшиеся сквозь нее, становились густыми и плотными, почти осязаемыми. В углу, возле одной из стен, была свалена кучей груда каких-то деталей. Вероятно, это и было снаряжение канмусу — я различил орудийные башни, дымовую трубу и тонкие, ажурные антенны, поросшие паутиной. Очевидно, все эти детали валялись без дела очень давно. Я присел на корточки и смахнул пыль с одной из башен.
— Щекотно, — тихонько произнесла Верный, вошедшая следом за мной.
Девочка по-прежнему не слушалась никого, кроме меня, потому, прежде чем направится сюда, на склады, мне пришлось спуститься за ней, в бункер. Теперь она хвостиком ходила за мной, притягивая любопытные взгляды новеньких моряков, и пугая более опытных.
— Ты это чувствуешь? — удивился я и снова прикоснулся к орудию.
— Да, — подтвердила Верный, — это снаряжение часть меня. Я могу управлять им также, как своим телом.
Она подошла ближе и взмахнула рукой. Холодный металл ожил: качнулись стволы орудий, вздрогнули антенны, из трубы поднялось вверх облачко пара, зашумели машины и гидравлические системы. От неожиданности я вздрогнул и повалился на пятую точку: груда живого металла напомнила мне «Терминатора».
— Надо почистить, — я поднялся и снова окинул взглядом снаряжение канмусу.
— Думаете успеем? — засомневалась Верный.
Я успел рассказать ей об учениях, и она была в курсе основной части событий.
— Подождут, — решительно заявил я, — не хочу, чтобы ты выглядела неряхой.
Верный с укоризной посмотрела на меня, но ничего не сказала. Вместе мы взялись за щетки и тряпки.
Бонус харизмы снижен до 9%!
Ну конечно! Как и следовало ожидать, макияж, пусть и усиленный игровой системой, имел свойство изнашиваться. Особенно если заниматься чем-то связанным с помывкой или уборкой. Зато моя подчиненная теперь выглядела с иголочки: металлические детали ее снаряжения отдавали ровным серебряным блеском.
Отношения с Верным улучшены. Доверие +
Я посмотрел на ничего не выражающее личико девочки и усмехнулся. Выходит, в глубине души она все-таки оценила мою заботу. Я подошел к канмусу и легонько потрепал ее по голове:
— Ну что, пойдем, покажем, на что мы способны?
Верный важно кивнула и вместе со мной направилась к выходу со склада.
Наблюдатели, призванные проследить за ходом учений, собрались на пристани, возле причальной стенки. Этот причал, еще недавно способный принимать корабли, теперь был заброшен, как и большинство других портовых сооружений. Виной тому были действия глубинного флота — они попросту сожрали все корабли. На базе их не поминал недобрым словом разве что ленивый. Тем не менее, для того, чтобы продемонстрировать возможности Верного, требовалась площадка с доступом к воде, достаточно большая, чтобы вместить всех желающих посмотреть. Старый причал подходил идеально. Большую часть наблюдателей составляли офицеры, в основном морские, иногда армейские или даже военно-воздушные. Впрочем, попадались среди них и гражданские, одетые в строгие серые костюмы или приталенные пальто — не всем приходился по душе холодный северный ветер. Я сразу же разглядел в толпе Шарова: увидев меня, он чертыхнулся и поспешил нам навстречу, оттолкнув со своего пути какого-то незадачливого паренька. Капитан Измайлов стоял чуть в стороне и весело болтал с другими офицерами, своими старыми знакомыми. Постаравшись, я сумел заметить и Вику: она нашла себе какого-то полковника из авиации и что-то настойчиво щебетала ему на ухо. Полковник оказался совсем не таким неприступным, как вышеупомянутый Максим Викторович, а потому млел от каждого ее слова.
— Где вас черти носят? — шикнул Шаров, когда мы оказались достаточно близко.
— Устраняли неполадки, связанные со снаряжением! — нашелся я.
— Неполадки… — проворчал адмирал, но затем махнул рукой, — Ладно! Ничего не отвалится?
— Никак нет! Все в полной боевой готовности!
— Тогда начинаем. Вот, возьми рацию.
Прибор, которые он передал мне, состоял из чемоданчика и трубки, примерно такой-же, как у обычного телефона. Функций у станции было множество, но мне была необходима лишь самая простая — голосовая связь. Ее я более-менее освоил.
— Все канмусу умеют подключаться к радиосети, — продолжал Шаров, — все необходимые приборы есть у них в снаряжении. Прикажи Верному присоединиться к нашему каналу.
Мне даже не пришлось ничего говорить: Верный вопросительно посмотрела на меня, а я лишь кивнул, подтверждая приказ адмирала. Станция мигнула светодиодом и издала характерный звук, означающий добавление нового абонента.
— Отлично, можем начинать. Пусть спускается на воду.
К моему удивлению, Верный просто взяла и шагнула вниз с края пристани. Не успев ничего подумать, я как-то автоматически бросился следом за ней, но обнаружил, что девочка как ни в чем ни бывало стоит прямо на водной глади, слегка покачиваясь на волнах. Похоже, законы физики никак ее не касались.
— «С причала рыбачил апостол Андрей…» — напел я, восхищенный столь противоестественной картиной.
— «А спаситель ходил по воде…» — поддержал капитан Измайлов, неожиданно подошедший сзади.
На Верного он смотрел с тем же восхищенным выражением, что и я. Неужели она и есть наш Спаситель? Максим не долго стоял рядом со мной — его подозвал Шаров, и он удалился, на прощание похлопав меня по плечу.
— Мы начинаем! — объявил Шаров, обращаясь к толпе, — Господа наблюдатели, товарищи офицеры, прошу вас проследовать в командный пункт!
Не все обратили внимание на слова адмирала: некоторые остались тут же, на пристани, доставая штативы и камеры. Очевидно, военные журналисты и операторы кинохроники лучше знали, откуда можно будет получить самый лучший кадр. Остальные же направились в сторону ближайшего холма: на его вершине возвышался старый бетонный каземат. Построенный еще до Великой Отечественной войны, он должен был защищать бухту от неприятельского десанта. С годами сооружение утратило свое стратегическое значение, поросло мхом, кустарником и даже небольшими деревцами, но одного у него было не отнять — вид из его орудийных портов и амбразур открывался просто великолепный. Кроме того, толстые стены из высококачественного железобетона могли защитить высокопоставленных офицеров в том случае, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Да и вообще — во время учений частенько что-то выстреливало или взрывалось. Находиться за метром бетона в любом случае было как-то спокойнее.
Офицеры и гражданские лица занимали места у амбразур, вооружаясь биноклями и подзорными трубами. Количество приглашенных было рассчитано точно — смогли разместиться все, за исключением нас с адмиралом. Вместо того, чтобы попытаться выбить себе местечко, Шаров отвел меня куда-то во внутренние помещения бункера. Тут для нас уже было подготовлено рабочее место: довольно большой стол с картой и копиями плана учений. Карта, по счастью, была электронной — созданная на основе спутниковых снимков она проецировалась на большом планшетном компьютере. Весьма предусмотрительно — с бумажной я бы сломал себе голову. Впрочем, даже при подобном техническом оснащении я чувствовал себя очень и очень неуютно.
— И как мне командовать? — я уселся на стул и уперся взглядом в серую, ничем неокрашенную стену, — Я ничего не вижу!
— Командир редко видит поле боя своими глазами, — ответил адмирал, садясь рядом, — бои могут проходить в сотнях или даже тысячах миль от нас. Тебе придется научиться ориентироваться на отчеты своих бойцов и понимать ситуацию на поле боя. Для того мы и проводим эти учения. Впрочем, сейчас можешь не волноваться. Я тебе помогу.
Слова Михаила Ивановича нисколько меня не утешили. Может быть он и мог провести эти учения с закрытыми глазами, но Верный — моя канмусу! Становилось понятно, что без помощи игровой системы мне не справится. Я открыл меню и активировал новый, для себя, скилл: «Тактическую карту». В одно мгновение передо мной открылась карта, такая же, как на планшете, но намного более подробная. И самое главное, отображавшая все происходящее в реальном времени! Я увеличил масштаб и разглядел Верного, скучающую у причальной стенки. Ее пытался поймать в объектив назойливый военный корреспондент — девочке это не нравилось, но она ничего не предпринимала, не получая от меня указаний. Корреспондент нажал на спуск и тут же исчез — Верный в последний момент отвернулась. «Тактическая карта» показывала мне только то, что видела она.
— Курс на северо-северо-запад, по отмеченному буями маршруту. Полный вперед, — объявил Шаров, заметив мою нерешительность.
— Курс на северо-северо-запад! Полный вперед! — повторил я, наощупь схватив телефонную трубку.
Теперь Верный послушалась. Прогнувшись, как бегун, стремящийся взять низкий старт, она резко сорвалась со своего места, не забыв окатить водой назойливых журналистов. Из трубы за ее спиной валил густой сизый дым, серебристые волосы развевались на ветру, а милое, почти детское, личико светилось от радости — наконец-то, впервые за долгое время, канмусу оказалась в родной стихии. Следуя за цепочкой из буйков, она с легкостью прошла первый поворот, накренившись, как опытный конькобежец и поднимая за собой пелену брызг, сверкающих в солнечном свете. Я не смог сдержать доброй улыбки — для нее, опытного ветерана из японского флота, слалом из буйков был не испытанием, а развлечением.
Воспользовавшись свободной минуткой, я настроил интерфейс — уменьшил размеры карты и сделал ее полупрозрачной, так, чтобы видеть адмирала, сидящего рядом. Шаров был доволен. Он, судя по всему, прекрасно ориентировался в ситуации и по своей карте, состоящей из мерцающих линий и точек.
— Форсировать двигатели. Развить максимальную скорость, — приказал вице-адмирал, когда Верный вышла на ровный участок «трассы».
— Развить максимальную скорость! — передал я.
Верный ускорились еще сильнее и вылетела на открытую воду. Я бросил взгляд на листок с планом учений, и объявил, не дожидаясь Шарова:
— Надводные цели, слева по борту!
Верный вскинула орудия, прицеливаясь в указанном направлении, и выстрелила, накрыв мишени — деревянные плотики с установленными на них фанерными щитами — первым же залпом. Мишени залило водой и изрешетило осколками. На то, чтобы добить их прямыми попаданиями, канмусу понадобилась еще пара выстрелов.
— Группа воздушных целей! На пять часов! — я всей душой втянулся в процесс, и чувствовал себя все увереннее в качестве командира.
Навык «Лидерство» повышен!
Теперь на Верного нападали дроны-квадрокоптеры, самые дешевые, что удалось найти. Осколочные снаряды с грохотом разорвались в центре их стайки, заставив половину дронов обрушиться в море. Выживших встретили скорострельные зенитные автоматы.
Цель уничтожена! Цель уничтожена! Повышен уровень!
На меня навалились оповещения — я получал процент от опыта Верного! А так как мой уровень был невелик, для прокачки хватало даже несчастных дронов.
— Умница! — не удержался я. Теперь до конца учений оставалось всего ничего — продемонстрировать стрельбу торпедами, потопив какой-то старый баркас.
Однако, в этот момент за свою радиостанцию взялся адмирал Шаров.
— Код ноль-два. Красный. Подтверждаю. — коротко передал он.
Совсем рядом с нашим бункером что-то угрожающе загрохотало. Меня бросило в жар — ничего хорошего это не сулило! Я резко отдалил карту — из установки на берегу в сторону Верного стартовала ракета.
— Верный, берегись! — закричал я.
Верный поняла все без слов. Ее орудия громыхнули, но безо всякой пользы — не привыкшая к таким скоростным целям, канмусу неверно взяла упреждение. Осколки ее снарядов не задели ракету. Тогда она резко вильнула в сторону — огненная стрела пронзила водную гладь и взорвалась под водой, заставив море вспучиться и забурлить. Я попытался облегченно вздохнуть, но тут из установки стартовала вторая ракета.
Увидев ее, Верный сделала что-то странное. Она остановилась и подняла пушки, прицеливаясь в смертоносный снаряд. Я попытался что-то сказать, но у меня перехватило дыхание. В последний момент Верный выстрелила. Прогремел взрыв, ее захлестнуло шквалом воды, огня и осколков. А затем все исчезло. У меня кончилась мана.
Задание: «Маневры» провалено.
Я сидел и буравил немигающим взглядом темно-серую бетонную стену. В динамике, который я по-прежнему держал возле уха раздавался тонкий, едва слышимый писк, похожий на комариный. Секунда абсолютной тишины показалась мне вечностью. А затем ее разорвали прогремевшие из-за стены восхищенные крики. Я посмотрел на карту адмирала: яркая точка, подписанная как «Верный» все еще стояла на своем месте.
— Командир, куда мне следовать дальше? — прозвучал ее голос, по-обыкновенному спокойный и безмятежный.
— Н-на юго-восток. Там старая баржа. Ее потопить. Торпедой. Одной или двух хватит, — запинаясь проговорил я.
— Выполняю! — отозвалась Верный.
Канмусу двинулась дальше, а я положил на стол трубку рации и медленно обернулся к Шарову.
— Этого не было в плане, — процедил я, стараясь погасить ярость, разгорающуюся в груди.
— На войне редко что-либо идет по плану, — спокойно ответил адмирал, — нам нужно было проверить, как вы обе поведете себя во время экстренной ситуации. У нас было несколько вариантов, зависящих от ваших прежних успехов. Этот был одним из самых сложных. Поздравляю.
Мне показалось, что старый адмирал потешается надо мной.
— Да к черту ваши поздравления! Она могла пострадать!
— Но не пострадала. Вы заговариваетесь, товарищ младший лейтенант. Эмоциям тут не место.
Стук в висках постепенно сошел на нет. «Разум игрока» прохладными волнами возвращал меня в нормальное состояние. Мне по-прежнему хотелось открутить голову тому, кто предложил выстрелить по Верному ракетой, но адмирал был прав — криками тут не поможешь.
— Прошу прощения, товарищ вице-адмирал. Это было неожиданно для меня.
Адмирал хмыкнул и с довольным видом отвернулся.
Накопив немного маны, я снова активировал карту — Верный с легкостью потопила старую баржу, пробив в ней дыру в собственный рост. Наши учения подходили к концу.
***
Когда Верный вернулась на берег, я первым бросился ей на встречу. Бросился и прижал к своей груди, сжимая в объятиях. Девочка промокла с головы до ног, от ее волос пахло солью, водорослями и пороховой гарью.
— Больше никогда так не делай!
— Как? — она непонимающе посмотрела на меня.
— Не рискуй там, где можно обойтись без этого.
— Я не рискую. Так было проще прицелиться.
— Глупая. Ты поранилась.
Я отпустил ее и отступил назад, так, чтобы видеть ее всю, целиком. На щеке девочки алела глубокая ссадина, рукав матроски порвался, оголив плечико, а на колготках теперь зияли прорехи. Верный дотронулась до пореза, посмотрела на испачканный в крови палец, а затем облизнула его.
— До свадьбы заживет, — заключила она.
— Кто ж тебя такую замуж возьмет, растрепа, — рассмеялся я.
Верный округлила глаза, смутилась и надула щеки.
— Шить умеешь? — поинтересовался я.
Девочка покачала головой.
— Эх, пойдем. Будем вместе учиться.
***
Навык: «Портняжное дело» был создан.
