Жизнь, о которой он так долго мечтал.

-А ты вообще на кого учился, Вань? Просто Гил не сможет подобрать тебе работу, не зная то, в чём ты спец, так?- спросила Лиза, рассматривая альбом с фотографиями. Брагинский сейчас стоял около шкафа и пересчитывал деньги, что оставил в сейфе. -Ты права, но не думаю, что он сможет найти мне что-то по моей профессии. Я заканчивал мед...- говорил русский, но не успел дорассказать, как девушка, улыбнувшись, вскочила с кровати и торопливо начала что-то искать в своём телефоне. Когда Иван хотел было спросить, что же Лиза делает, она лишь цыкнула и подставила телефон к уху, уходя в другую комнату. Ваня вздохнул, укладываясь на скрипучую кровать и поморщился. -Раньше ты мне такой мягкой казалась, а сейчас...кроме пружин я больше ничего не чувствую...Так мерзко почему-то...Я же тут с Гилом, Людвигом и...Говертом...- тихо говорил себе под нос пепельноволосый, а затем распахнул глаза, вскакивая с кровати, будто ошпаренный. Мужчина, сведя брови, уставился в грязное зеркало. Пальцем он провёл по зеркальной поверхности, собирая пыль, а затем вновь посмотрелся. Тяжелый вздох, затем Иван прячет пачку денег в карман брюк и прикрывает его пиджаком. Он подходит к кровати и опускает руки на помятые шелковые простыни. Фиалковые глаза смотрят будто в никуда, а затем их хозяин резко зажмуривается и сдёргивает бельё с постели. После этого Ваня открывает глаза вновь и быстро сминает шёлк, сдёргивает с подушек наволочки и тоже сминает их, кидая в угол комнаты. Мужчина даже сперва не замечает Лизу, что уже зашла в комнату. Девушка удивленно хлопала глазами, но затем осторожно подошла к русскому и обняла его. -Попросил бы помочь с уборкой, Иван. А то чего один-то? - хихикнув, спросила Лиза. Она подняла зелёные глаза и вздрогнула, взволнованно смотря на Ивана, точнее в его пустые сейчас, фиалкового цвета очи. Мужчина смотрел в одну точку, не моргая, и чуть тяжело дышал, приоткрыв рот. -Лиза...- тихо позвал Брагинский. -Да, Вань? Что с тобой? - спросила девушка ещё более взволнованно, начиная трясти друга за плечи. -Сегодня у нас с Говертом должна была состояться годовщина...Он бы как всегда провёл этот день, как обычный, но я...я же не такой...Я только сейчас вспомнил о подарке, что давно приготовил ему...- на одном дыхании сказал русский. Лиза свела брови и замахнулась на пепельноволосого, хлёстко ударяя его по щеке. Иван от неожиданности захлопал глазами, а затем закусил губу, хватаясь за щеку и зажмурился. -Ты до сих пор его любишь?! Или что на тебя нашло?! Забей ты хуй на этот подарок и на этого Говерта! Он тебе жизнь испоганил, а ты! Любишь или нет?! - возмущённо закричала длинноволосая, топнув ногой. -Говерта? Люблю? Я...- тихо, отрешенно начал русский, поднимая взгляд на девушку. *** -Слушай, мне ещё немного непривычно, что ты целый день со мной. - сказал японец, щёлкая кнопками пульта. -В смысле? Тебе не нравиться? - спросил голландец, гладя стройную ногу мужчины. -Не то чтобы, просто сегодня тот день, в который ты постоянно игнорируешь меня, помнишь? Слушай, почему ты стал таким...даже не знаю, как объяснить...- тихо вздыхая, сказал японец, сжимая руку наркомана. Мужчина сидел рядом, пуская в потолок кольца горького дыма, делая вид, что не слышит Кику. На самом деле Говерт всё прекрасно помнит и понимает, что-то там, внутри, не даёт ему покоя, что-то, что раньше держало его рядом с Иваном, грело изнутри, но сейчас это чувство просто есть, оно не греет, не успокаивает, просто мешает, заставляя повторять имя русского в мыслях снова и снова. Игра, которую затеял Говерт, она окончена. Он и Кику, остались победителями, но почему-то, с каждым днём зеленоглазый чувствует, что ошибся, оступился, проиграл сам себе, сделав неправильный выбор. Ему было интересно играть в прятки, мучая Ваню, обнадёживая словом «люблю» или ласками, - это ведь всё, что было ему нужно. Кику не такой, он постоянно требовал не только слов о любви, но и самой любви. Игра началась, как только Кику узнал о том, что у голландца есть официальная пара, а сам он является любовником. Говерту было очень хорошо и так: дома парень, который выполнит любую прихоть; вне дома любовник, к которому, как Говерт думал, у него сильные чувства... Но игре конец, а чувства радости от победы у наркомана не было, напротив лишь разочарование с каждым днём напоминает о себе горечью во рту и жжением в груди, ни от сигарет, ни от алкоголя и даже не от наркотиков, этому вообще не способствуют материальные вещи. Хоть в голове у Говерта всегда туман, но даже через него он видит лишь один силуэт. Силуэт высокого красивого парня с фиалковыми глазами, что с каждым днём отдаляется от него. Говерту так непривычно и горько от того, что рядом нет верного русского, что сделает всё что угодно по прихоти своего «хозяина». Мужчина вздрагивает, чувствуя, как тонкие и горячие пальцы, обхватывают его шею, он не открывает глаз, позволяет уложить себя на диван, а затем и забраться японцу сверху. Черноволосый, хихикая, говорит что-то, а затем наклоняется к Говерту за поцелуем, который конечно же получит. Кику - не Иван, которого можно было дразнить, над которым можно было издеваться сколько душе угодно и он всё равно всё стерпит. Хонда совсем не такой. Чего стоит только то, как он поступил с русским, Говерт был в шоке, поняв тогда, что всё-таки случилось. Ему хотелось как можно дольше тянуть, скрывать от Вани, но не вышло. Кику не из тех, кто будет ждать у моря погоды. Задумавшись, мужчина не сразу понял, что уже без футболки, но когда тонкие пальцы начали гладить его грудь, Говерт нахмурился, вскакивая с дивана, тем самым чуть не уронив японца. -Ч-чего?! - возмущённо спросил Хонда, поднимая карие глаза на возлюбленного. Голландец, ничего не сказав, накинул на себя футболку и быстрым шагом направился в прихожую. -Что? Говерт, ты куда? Эй! Ну стой же, в мой единственный выходной ты просто уйдёшь и всё?! Куда это ты? - всё также возмущённо спрашивал японец. Он пару раз поскользнулся, идя в прихожую. Кику нахмурился, смотря на мужчину, и скрестил руки на груди. -Я скоро, Кику, прости...Я просто задумался и лишь сейчас вспомнил о том, что там нужно помочь кое с чем в притоне, я бы не пошёл, но за это могут мне простит тот косячок. - сказал Говерт, слабо улыбнувшись и подозвал японца к себе. Он умеет врать. Умеет, либо у Ивана и Кику схожая черта характера - легкомысленность. Хонда подходит к мужчине, нежно обнимая его, в ответ получает вялые, но всё же тоже объятия, а затем отпускает наркомана. *** Ответ был: «нет». Иван сидел на скрипучей кровати и уже не пойми сколько времени плакал, держась за покрасневшие щёки. Лиза уехала совсем недавно, не выдержав этого плача. Девушке было стыдно, она хотела извиниться за то, что била Ваню, но видя то, как взрослый красивый мужчина плачет, как малое дитя, вместо того чтобы умилиться, она злилась. Понимала, что поступает неправильно и нужно было остаться с Ваней, узнать всё-таки из-за чего он плачет, но она почему-то не смогла, даже Гилу не стала говорить, по сути, просто бросив мужчину в доме, с которым у него связанно столько плохих воспоминаний. Ужасно, правда ужасно. Лиза сама от себя не ожидала, но всё же предпочла успокоиться, прежде чем возвращаться или хотя бы оповещать кого либо о случившемся. Ваня же плакал, сидел на кровати и собирал в ладони солёные слёзы. Из-за чего он плакал? Ваня сам до конца понять не может. Говерту он первые несколько раз объяснял это тем, что просто давно не плакал и организму нужно избавиться от лишней воды так, а затем вовсе перестал объяснять, ведь поводов для плача у него прибавилось достаточно. Избиения, насилие, непонимание, игнорирование и ещё такого рода вещи можно же считать поводом для слёз? Неважно. Русский по немного успокоился, достал телефон, чтобы звонить Лизе и просить её вернуться. Входная дверь тихо скрипнула и Ваня улыбнулся, вытирая слёзы и уставился в дверной проём, в который вот-вот должна была войти девушка. Ваня нахмурился, не увидев её и поэтому вышел в коридор и удивлённо распахнул глаза. -Т-ты? - удивлённо спросил пепельноволосый. Слегка хмурясь, Иван сделал шаг вперёд. -Гил, ты так напугал меня! Дурачок! - сказал русский, подбежав к возлюбленному и накинулся на него. -Напугал? Ты один? Лиза где? Я же сказал ей быть рядом с тобой! - возмущался альбинос, а затем обнял Ваню за талию и нежно поцеловал в шею. -Д-да, мы с ней немного...повздорили, наверное, и она обиделась, видимо, на меня и уехала...- надув щёчки, сказал хозяин фиалковых глаз. Байльшмидт нахмурился, пристально смотря в чарующие глазки, а затем подставил телефон к уху, всё ещё не отводя взгляда от Вани и даже не моргая. -Так, ты, шалашовка, быстро приехала сюда и сказала мне почему бросила Ваню одного, когда я сказал тебе этого не...- говорил он уверенно, а затем зажмурил один глаз, отставляя телефон от уха. Девушка возмущенно кричала на том конце и из её слов Ваня разобрал только: «Кого ты шалашовкой назвал? Да пошёл ты нахуй, альбинос ебаный.» Гил сбросил вызов и улыбнулся, погладив Ваню по румяной щёчке. -Сейчас она приедет, малыш. - сказал мужчина, нежно прильнув к бледно-розовым губкам русского. *** Говерт шёл по заполненной людьми улице, сам не зная куда. Мужчина просто шёл и шёл, всё дальше от района, в котором жил японец. Не зная почему, но что-то вело голландца прямо туда, где он жил ещё совсем недавно с Иваном. В их с ним дом, точнее это был дом родителей Ивана, но русский всегда говорил: «Мама и папа завещали этот дом нам с сёстрами, они отдали его мне, а раз я отдал тебе своё сердце, то и дом тоже твой.» -Мой, ага, конечно. Нужно мне было твоё сердце и дом, сука? - бурчал себе под нос наркоман. Он тяжело вздохнул, остановившись. Вдалеке он видит дом, рядом две навороченные машины, голландец грустно вздыхает, понимая чьи они. Он стоит, не идёт вперёд, но и обратно, к Кику не торопиться. Наконец входная дверь открывается и он видит, как оттуда буквально выбегает взволнованный Гил, машет рукой не менее взволнованному Ване. Говерт подмечает то, что тот стал выглядит лучше, даже милее как-то. Затем из-за спины русского выбежала девушка, хватая альбиноса за плечо и уселась в машину первее. Наркоман не слышал разговора, но видел, что Ваня отрицательно качает головой, затем соглашается, ловко ловит ключи, видимо, от второй машины, а затем посылает немцу воздушный поцелуй и машет рукой, уже уезжающей машине. Зеленоглазый стоит, стоит и смотрит на то, как грустно вздыхает Иван, а затем с трудом закрывает сломанную дверь. Он делает шаг вперёд, но тут же резко вздрагивает, чувствуя вибрацию в кармане. Телефон. Говерт достаёт его и хмурит брови, видя один единственный эмодзи, которым он подписал номер Кику. -Да. - хрипло говорил мужчина. -Повернись. - раздраженно или даже злобно, говорит японец на том конце. Точнее быть сзади. Наркоман медленно поворачивается и с невозмутимым выражением лица, смотрит на мужчину. -Следишь за мной значит? - спросил голландец, завершая вызов и кладя телефон в карман. -Ты сюда намеренно пришёл?! Тебе не нужно было или в пр...Ты понял! - возмущался кареглазый. -Кику, ты забыл, что то место находится рядом с этим домом, верно? - всё также невозмутимо, уже выкручивался зеленоглазый. Лицо японца сменило выражение, теперь он был не зол, а удивлён и озадачен, даже слегка смущён. -Оу...- тихо сказал мужчина, отводя взгляд в сторону. -Иди домой. Я скоро вернусь, как и обещал. Если ты сейчас этого не сделаешь я пойму, что...- спокойно продолжал врать голландец, но не успел он договорить, как к нему подлетел японец, расцеловал его лицо, а затем, улыбнувшись, резво и слегка неуклюже, побежал обратно. Говерт смотрел вслед, убегающей фигуре, и удивлялся тому, как же хорошо он ездит по ушам. Он смотрел вдаль, пока фигура Кику совсем не скрылась за людьми и поворотами, тогда Говерт повернулся и уже более уверенно зашагал. *** -Чёрт, да какого хрена они меня не взяли?! Сейчас ведь убьют друг друга! Зачем они вообще уехали и куда?! - взволнованно говорил себе под нос, русский, закрывая лицо руками. Ваня переживал, очень сильно переживал и за Лизу и за Гила, они ведь друзья и бывшие друг другу, из рассказов Лизы и по поведению Гила можно понять, что Иван очень ему дорог и если его кто-то пальцем тронет или обидит, то тому будет нехорошо. И сейчас должно быть нехорошо Лизе. Ивана от раздумий отвлёк скрип входной двери и тяжелые шаги, которые он пока ни с какими не перепутает. Русский ошарашено, даже приоткрыв рот, уставился на наркомана, что появился в дверном проём и, ничего не говоря, прошёл в спальню, начав подходить к пепельноволосому. Ваня вскочил с кровати и удивлённо вскинул, а затем нахмурил брови. -С праздником. Я не принёс тебе подарок, но зато принёс себя, прости. - сказал Говерт и как-то глупо, по-детски вжался лицом в широкую грудь, обтянутую дорогой рубашкой. -Уйди. - будто не своим милым, а чужим грубым и жёстким голосом, который даже немного басил, сказал Иван. -Уйти? Что с тобой? - спросил наркоман, слегка отходя от пепельноволосого. -Уйди, пока тебе не стало хуже. Я больше не люблю тебя, ясно? Уходи, ты больше мне не нужен. - уверенно, на удивление спокойно, всё продолжал грубо говорить мужчина. -Не узнаю тебя, Вань. Ты же всегда словно таял, когда я проявлял к тебе нежность, что же на этот раз? - ухмыляясь, спросил наркоман. -Прошли те времена. Всё, что я испытываю к тебе - отвращение. - сказал русский, сжимая руки в кулаки. -Грубо, но я это заслужил. Что ж, я пришёл сюда не сколько за тобой, а за твоим подарком. Ты же приготовил что-то на нашу годовщину? - слегка дрожащим голосом, хрипло спросил зеленоглазый. -Сейчас я вижу насколько ты жалок, Говерт. Ты пытаешься врать, зная, что это уже не сработает. Тебе надоел Кику и ты решил вернуть меня? Не выйдет. Я не готовил тебе никакого подарка. Уходи, убирайся отсюда и из моей жизни ведь я...- зажмурившись и хмурясь, говорил мужчина, сжимая руки сильнее. Он вздохнул, распахивая глаза, чувствуя горечь на губах, чувствуя то, как Говерт напирает, пытается схватить его руки русский... Иван краснеет, резко отталкивая от себя мужчину, в это же время давая ему хлёсткую и тяжелую пощёчину. Пепельноволосый вытирает губы рукавом рубашки, сводя брови сильнее. Говерт в это время болезненно мычит, хватаясь за щёку, а затем тихо хихикает, поднимая зелёные глаза на Брагинского. -Ну ты и сука...Фу, блять, фу, нахуй...Почему я всё ещё люблю эту бесхребетную шлюху, которая вдруг возомнила о себе, что она чего-то стоит? Пиздец...- будто сам себе, говорил голландец. «Всё ещё люблю..?» - пронеслось в мыслях у русского, но так же быстро улетучилось, как и появилось. Иван сглотнул, тяжело вздыхая, а затем вздрогнул и закричал, когда...