***
Конец ноября, наверное, самое противное время года. Везде мокро, сыро, холодно, дождь идет без перерыва. Все куда-то спешат, а на лицах лишь ненависть ко всему окружающему. Мелькают парочки студентов, их рюкзаки, вылетающие оттуда тетрадки с конспектами. Смотря на серое небо, можно подумать, что круглые сутки Поверхность окутывает тьма. Даже если и в Подземелье жизнь была более честной и светлой, то на Поверхности хоть была свобода. Этой мыслью спасались все люди, зная, что идет война. Как ни крути, но в душах людей всегда была склонность к насилию. Сначала монстры, которых человечество согнало под гору, попутно уничтожив большую их часть и запечатав барьером. Семеро могущественных магов наложили магическую печать на выход из Подземелья. Однако, этот барьер пал от времени, а создавать новый уже было некому. Теперь в городах около горы, да и по всей стране, началась война за территорию. Потом все снова стремились попасть к монстрам, чтобы окончательно их уничтожить. Но многим не дано было увидеть даже этого. Зная, какая ситуация происходит вокруг них, люди начинали сходить с ума. Строилось все больше психиатрических больниц. Детские, для взрослых… Без разницы. Что те, что другие, были переполнены больными. В одну из таких и попала сбежавшая из Подземелья. Лили успела спастись, но… Оказалась уже в другой временной линии. Старая стерлась и началась новая, аналогичная предыдущей, хоть и с более мрачным раскладом событий. После того, как она выбралась, девушка несколько дней исследовала город. Все было точно таким, как она помнила. Мама водила её на Поверхность и показывала остатки своей прежней жизни. Дом, в котором жила, окрестности. Когда Лили пришла туда, то обнаружила, что в этом доме живут давние знакомые матери. Они прекрасно знали Лили еще девочкой, но, видимо, в новой временной линии они не помнили уже ни Чары, ни её дочки. Никто особо не заморачивался, слушая рассказы голубоглазой девушки. Её быстро отправили туда, где «лечили» таких заумных. И даже здесь, увы, ей повезло не больше. Клиника оказалась по совместительству научным центром, так что больных там не только лечили, но еще и исследовали. Первое время Лили сопротивлялась, пыталась доказать, что не больная, но тем самым доставляла себе еще больше проблем. Поняв это, она сдалась. Однако, множество шрамов и синяков ей было уже не исправить.***
Сидя у грязной, обшарпанной стенки, девушка пустыми глазами смотрела на множество дверей в этом коридоре. В её руках был небольшой, заостренный металлический стержень, которым голубоглазая выдалбливала что-то из кости. Найти и стащить человеческую косточку в психушке не составило труда, правда, пришлось её немного отмыть от крови. Отовсюду слышались крики, стоны. Изредка отводя взгляд от своего занятия, Лили видела идущих по коридору детей. Некоторых тошнило, другие ходили серые, как тучи, причем буквально. Иногда попадались те, у которых на голове были картонные коробки. Впрочем, это уже не было новизной. Видя, что у неё получается задуманное, Лили улыбнулась. Выдолбить фигурку гастер-бластера из кости оказалась непросто, но она справилась. Девушке хотелось, чтобы у неё было хоть какое-то напоминание об отце… Это было его оружие… Лили усмехнулась. В свое время все постоянно говорили, что на него она похожа больше, чем на мать. Выдалбливая отверстие под цепочку, она потянулась в карман. Хоть и прошел уже год в этой проклятой клинике, девушка все не могла привыкнуть, что на ней нет её привычной одежды. Теперь её заменял грязно-бежевый свитер, который местами уже был небрежно зашит и потертые, черные штаны, а на ноги «больной» нашли старые, видимо, еще с прошлого века, туфли. Не лучший прикид… Закончив свое занятие, девушка аккуратно надела кулон на шею, пообещав себе, что в ближайшее время точно его не снимет. Этот день она ждала очень долго, но сейчас, кажется, ей было совершенно плевать на то, что её выпишут. Сообразили наконец, идиоты. Выйдя в общий коридор, Лили вяло посеменила к кабинету своего ненавистного лечащего врача. Это был уже несколько пожилой мужчина и, вроде как, он старался сделать как можно лучше своей пациентке, но голубоглазая все равно ненавидела его. Если бы он желал ей лучшего, то выпустил бы уже. Однако, рядом с его кабинетом стояли красивые старинные часы с маятником. За его медленным, размеренным движением девушка любила наблюдать. Он её успокаивал. Однако, некоторое движение за спиной заставило Лили оторваться от её занятия. Увидев позади себя девочку, голубоглазая улыбнулась. Девочка в грязно-желтом платьице тут же кинулась к ней в объятия, на что Лили с радостью ответила взаимностью. Фрэн и она подружились уже как полгода назад. Десятилетняя девочка попала сюда после смерти родителей и из-за того, что твердила о том, что хочет выбраться и найти своего кота, её тоже признали невменяемой. Лили находила в ней очень много общего с собой, а Фрэн уже начинала считать её за свою старшую сестру. — Лили, я так рада, что смогла тебя найти здесь! — радостно заявила девчушка, поправив свою челку. — Ох, Фрэн, ты меня немного испугала, — улыбнулась девушка, обняв её, — Ты чего здесь делаешь? — Меня позвали к моему доктору, — пробубнила Фрэн, — Сказали, что мне сегодня пропишут новое лекарство, — тут же её лицо наполнилось ненавистью, — Они и вправду считают, что я больная! Ненавижу доктора Дирна… — И меня такой считают. Им нет дела до наших проблем, ведь их это не касается, — Лили постаралась приободрить её, — Я тоже жду своего доктора… Поверь, Фрэн, твой лучше чем мой. Мой просто эгоист, а твой действительно хочет спасти тебя, — приподняв уголок рта, голубоглазая взглянула на маленькую подругу, — Может быть, он просто старик, следующий правилам? — Может быть… — неуверенно сказала девочка, — Ой, — её взгляд пал на новый кулон подруги, — Красивая подвеска, ты сама сделала? — Да, — тускло улыбнулась Лили, — Будет памятью о родителях, — тут же Фрэн поникла. — Я слышала, что тебя сегодня выписывают, — она снова кинулась в объятия голубоглазой, — Я буду так по тебе скучать… — И я тоже, — за это время девушка так привязалась к ней, что теперь, прощаясь с девчушкой, она едва сдерживала слезы, — Знай: Не позволяй кому-либо указывать тебе как жить и что делать, — Лили решительно посмотрела на неё, — Ты обязательно сбежишь отсюда и найдешь мистера Полночь. Вместе с ним вы обязательно узнаете, кто убил твоих родителей и будете жить счастливо. — А я уверена, что ты тоже сможешь вернуться к своей семье, — улыбнулась Фрэн, — Мы с котиком будем помнить о тебе. В последний раз обнявшись, Фрэн уныло побрела в другой конец коридора, а Лили, проводив её взглядом, была сосредоточена на своих мыслях. Скоро её тоже позовут в кабинет и, дав, так сказать, наставления на дальнейшую жизнь и посоветовав, какие лекарства пить, оставят на произвол судьбы. Самой девушке было далеко плевать на свою судьбу. У нее в голове четко расставились цели и планы. Первым было, конечно же, сбежать отсюда. Сегодня её должны были забрать мамины знакомые, про которых она наврала, сказав, что они её родственники. Они не приедут, а значит, нужно будет уйти самостоятельно. А вторым было вернуться в Подземелье и попробовать выяснить, как вернуть свою временную линию. Наконец её позвали в кабинет, куда Лили неохотно зашла. Почти каждый божий день она здесь была и эти темные стены уже врезались в глаза. Впереди был стол, за которым сидел врач, стул для пациента, кушетка, шкаф. За окном уже темно. Последний раз осмотревшись и обтянув свой свитер, девушка присела на стул. — Итак, мисс Квинсли, — Лили не переставала вздрагивать, слушая девичью фамилию своей матери, которой теперь называли и её, — Рад вам сообщить, что курс вашего лечения подошел к концу. — Вы не представляете, как я сама рада этому, — иронично заявила она. — Как вы понимаете, — сложив руки, доктор посмотрел на свою пациентку, — Вам придется дождаться ваших родственников сегодня вечером. Я им позвоню и они заберут вас. Увы, но правила не позволяют нам отпускать хоть уже и здоровых пациентов, самостоятельно. — Ну да, конечно, — девушка закатила глаза, — Вы же каждого считаете сумасшедшим, под предлогом для исследований, но не мне это решать, — тембр голоса упал, — Что сейчас мне стоит делать? — Вам, милая, уже ничего, — мужчина достал небольшой лист для записей и коробочку с лекарством, — Значит, эти лекарства вы еще будете принимать на протяжении месяца, ну и, конечно, желательно избегать источников всплеска эмоций… — Хорошо, — девичья кисть, скрытая под перчаткой без пальцев, потянулась к лекарству, — Примерно через сколько часов меня заберут? — искоса Лили смотрела на листочек с фальшивыми номерами, которые она выдала за номера своих родичей. Ей нужно было знать, сколько у нее еще есть времени на побег. — Поскольку уже стемнело, то я постараюсь, чтобы вас забрали как можно раньше. — Где я могу подождать их приезда? Как я понимаю, мою палату уже заняли. А так же, надеюсь, вы не выбросили мои вещи? Где я могу их взять? — спокойно спросила девушка, стараясь сдержать всю свою злобу. Такой шанс всего один. Накладок быть не должно. — Подождать можно в центральном зале, а ваши вещи в хранилище. Я скажу, чтобы вас туда пустили, — кивнул доктор, — Что же, удачи вам, мисс Квинсли. Выйдя из кабинета, Лили выдохнула. Условно она уже свободна, вот только никто за ней не приедет. Направляясь в сторону хранилища, девушка думала о том, что с радостью бы подождала тех же родственников в главном зале. Это помещение сделали красивым и чарующим лишь для того, чтобы не отпугивать и произвести хорошее впечатление. По сути, так было везде. Однако, в этой клинике была одна отличительная черта: повсюду стояли старинные часы с маятниками. Лили они завораживали… Её завораживали любые часы. Возможно потому, что её судьба была связана с загадками временной линии. Девушке было все равно, что ожидало впереди. Хотелось лишь свободы и счастья. В хранилище, как и обещал её теперь уже бывший лечащий врач, Лили вошла без проблем. Спустя 10-15 минут она нашла коробку со своими вещами. При виде всего, что с ней было тогда, когда её повязали, навевало теплые воспоминания. Попытка сбежать, маты, кого-то она даже смогла задеть ножом. Ностальгия, так сказать. Бежевый свитер мигом полетел в сторону. Быстро он сменился белой футболкой в темно-синюю полоску, а поверх была накинута черная кожанка. Сняв до боли надоевшие туфли, Лили резво натянула кеды. В коробке теперь лишь оставалась полупустая пачка сигарет и нож. Взглянув на потертый кинжал, девушка довольно прикрыла глаза. Это были воспоминания и способ связи с Чарой. Так было и у Чары с её мамой. До боли повторяющиеся судьбы. Но нож выполнял не только задачу связи, но и был превосходным оружием. Хоть девушка не являлась ни человеком, ни монстром, и могла владеть магией, о ней и речи быть не могло. Все детство прошло в тренировках, но за 19 лет ни одного гастер-бластера создать не получалось. Тем не менее, как бы она не любила ностальгировать, думать нужно было о другом. Как только Лили покинула хранилище, началась более сложная часть плана. Необходимо было спуститься на этаж ниже, в детское отделение, а оттуда, через операционные, попасть в офис. Там уже можно было выйти на свободу. Но все это лишь в теории. Спускаясь по лестнице, девушка думала о многих вещах одновременно. О том, как бы не попасться медсестрам, о том, как бы здорово было встретить тут Фрэн. Вскоре показались палаты. При виде всего этого великолепия сжималось сердце. По дороге девушка умудрялась заглядывать в открытые палаты, так как взгляд невольно на них падал, а любопытство не вовремя начинало заглушать чувство самосохранения. Некоторых детей Лили знала по рассказам Фрэн. Фил, сосед девочки… Мальчик страдал галлюцинациями и прогресса в его лечении, увы, не было. Другим можно было посочувствовать даже больше. Ада, девчушка, которой, кажется, еще десяти не было, начинала себя резать, если её нечем было занять. Ситуация здесь обстояла намного хуже, чем там, где лечилась Лили. Но самое обидное было то, что этим детям никто особо помочь не пытался. Постепенно она миновала детское отделение и спустилась на первый этаж. К несчастью, девушка перепутала лестницы и попала на склад. Теперь нужно было пройти несколько больше. Помимо швабр, моющих средств и новых лекарств, в этом помещении голубоглазая обнаружила следы крови. Судя по всему, после операций сюда сносили грязные ткани и инструменты, а может быть, и не только мусор. По больнице ходили байки о том, что кто-то видел на складе разные части тела. Лили так и считала это лишь сказками, пока не подошла чуть ближе к операционным. Тут же испуг сменился ненавистью. Её тоже сюда водили… Шрамы по всему телу напоминали об этом. Но, тем не менее, никогда не удавалось заглянуть хоть краем глаза в другие палаты. Зрелище было не из приятных… Проходя мимо палат, девушка решила ускориться. Вид пришитых друг к другу девочек или парня, которому толком не сшили скальп не вызывал у неё рвоты или чего-то такого, но кому бы понравилось смотреть на такое. Шаги ускорились, а минуты незаметно пролетели. Совсем скоро на глаза попалась сетка, отделяющая офис дежурной от выхода. Благо, сейчас там не было ни охранника, ни самой дежурной. Тихо закрыв за собой дверь в офис, Лили проникла внутрь. Было желание покопаться в бумагах, найти что-то конспирационное, дабы доложить кому-нибудь, но свобода манила намного сильнее. Распахнув дверь выхода, девушка довольно закрыла глаза и выдохнула. Была бы возможность, так, может быть, и закричала бы. Не каждому доведется попасть в психушку, а тем более сбежать из неё. Надеясь не поднять тревогу, она поспешила отдалиться от помещения. Было бы здорово, если бы территорию не освещал фонарь, а у ворот не сделали лабиринт из живой изгороди. Да и это уже не пугало… Дальше будет лес, а за ним гора Эббот. Девушка решила не медлить с походом домой, хоть и не была уверена, каким сейчас будет этот «дом».***
Под покровом ночи лес казался еще более загадочным. Туман, будто бы проходясь по листьям, густым облаком укрывал землю. Лишь звезды освещали путь и, пожалуй, не только они. Чем больше путники приближались к горе, тем больше магии и необъяснимого хранили в себе лесные просторы. За пределами города, в котором часто бывали перестрелки, а порой и бомбежки, это все казалось чем-то недосягаемым. Попутно точа нож, Лили была довольна тем, что все-таки не побрезговала и прошла мимо небольшой свалки. Единственный путь в лес из её клиники был прямиком через водосточную трубу, прямо за которой и была свалка. Но девушка предпочла назвать её историческим музеем, так как в мусор попало множество полезных и интересных вещичек. Когда из виду скрылось любое упоминание о городе, Лили выдохнула и стала восторженно смотреть по сторонам. Подножье горы было уже совсем рядом. Где-то показывались светлячки, а листва на деревьях странным образом светилась, приобретая тусклый золотой оттенок. Девушка привыкла всему искать логичное объяснение и предполагала, что это все из-за того, что часть магии вышла из Подземелья, когда пал барьер. Но сейчас хотелось забыть о разуме и логике и просто полюбоваться островком спокойствия среди войны и серости. Лес медленно переходил в холмы, деревьев становилось все меньше, и когда голубоглазая перешла небольшой мостик, ведущий через реку, она остановилась. Началась гора, а значит, что правила контроля временной линии уже начинают работать. Закрыв глаза, Лили подняла руку над землей, надеясь, что сможет сделать задуманное. И в правду, у неё получилось. Перед ней возникла искра сохранения. То, что дает контроль над временем. Вот только у девушки она была не золотой, как у всех владельцев решимости, а серой. Наверняка, все из-за того, что сама по себе Лили не должна существовать. Она что-то, у чего нет души. Она могла жить, чувствовать, но души у неё не было. Девушка гадала, почему она жива и есть ли такие, как она, еще где-то? Панель сохранения твердила все то же, что и обычно. Это её имя, место нахождения и уровень. А так же состояние временной линии. Сейчас оно было стабильно. Скрыв панель, она направилась вперед. Подъем в гору уже начинался, как и её игра. Ведь жизнь есть только на Поверхности, а Подземелье — лишь её иллюзия. Эту жизнь контролирует тот, у кого есть власть. Лили задумывалась над тем, как будет проходить эта игра и каким путем она будет искать правду. Время игры только начинало тикать и панель меняла показатель каждую секунду. Маятник, который за этот год так медленно двигался из стороны в сторону, сейчас ускорил свой ход.