***
Под ритмичную музыку в наушниках весь мир проносился незаметно, как-то пусто. Никогда здесь не было и не будет таких красок. С этим она уже смирилась и, вроде как, знала об этом. Может быть, просто надеялась. Прикрыв веки и вальяжно шагая по пустоши, девушка совсем не могла о чем-либо думать. Ветер выдул из головы все мысли, а наяву он чуть ли не срывал с неё жакет. Возможно, она могла думать только о семье. Около двух недель прячет кулон под футболкой, а нож — в кармане. Не знает, как ему сказать и стоит ли вообще рассказывать? Глаза ловили те мрачные картины, которые уже видели не впервые. Множество раз они видели это место еще не таким пустым и, казалось, не таким безжизненным. Да и пару раз видели его таким, как сейчас. Над голыми холмами, в тумане напоминающими неподвижные тени, само небо виделось таким низким, будто купол свисал над долиной. Смог спустился на кое-где попадающиеся дома, деревья и пещеры. Мутный, словно дым, воздух. Так напоминает что-то…не ясно, что. Интересно, видели ли эту ситуацию как-то по другому коренные жители Подземелья? Может быть, как-то ярче? Сейчас где-то около часа дня. И странно, но впервые время дня не казалось для неё вечером, как это обычно бывало. На лице появилось что-то напоминающее улыбку. Скорее даже не улыбку, а просто приподнятые уголки рта. Глаза слезились от дыма и какого-то еще дерьма. Ноги сами куда-то несли. В неизвестном направлении. Вероятно, просто прямо. Лили, часто закрывая глаза, думала о том, что вскоре встретится с Андайн. Хех. Самые разные мысли приходили в голову при упоминании этого имени. Доблестная воительница, защитница Подземелья, королевская стража, последняя сволочь. Забавно, но именно такое смешанное ощущение складывалось об этой красноволосой девушке у голубоглазой. Она не очень её любила. За её чрезмерно прямолинейный характер, которой мог невзначай или же нарочно обидеть, за безумные и порой невыполнимые цели, которые девушка-амфибия себе ставила. Усмехнувшись, Лили подумала, что в этой временной линии она наверняка стала еще более жестокой. Интересно; она все еще носит латы? Пх… Раньше хоть шутила. Сидя на дурацкой, трухлявой лавке где-то в прилесье, с очередной нервной усмешкой, Лили устремила свой взгляд в пустое, серое небо. Попытки спастись от всего сигаретами и спиртным уже наталкивали девушку на мысли о том, что она скоро сорвется и на наркоту. Быстро нашла могилу. Не хотелось думать о таком, реально бы стало очень обидно. Ведь пришла чтобы спасти себя, а не добить окончательно. Сев в позу лотоса, она скинула с себя эту потертую, все скрывающую куртку. По рукам тянулись не очень глубокие, но вполне заметные шрамы, ровные, различного направления… А по бледным, сероватым скулам прошлась влажная дорожка. Большего голубоглазая не могла себе позволить. С его приходом пришлось прекратить любование на свои шрамы, натянуть жакетку и утереть все следы. Состроить непоколебимый вид, начать такой же тупой, иногда с нотками какой-либо информации, разговор. Не дать ему догадаться о том, что внутри пляшут черти. В мозг долбит кровь во время таких пустых, но и одновременно нужных и привычных реплик. Опротивела самой себе. — Неужели так жаждишь встретиться с сардиной? — с некоторой неприязнью произнес Санс. Судя по всему, у него тоже были причины недолюбливать её. — А по-другому у меня и не получится, — закатив глаза, пусто ответила она на его вопрос, — Я не люблю убегать от проблем. Сегодня же видела эту селедку… Такую побитую морально. Прямо жалко её, но, все же, здесь все такие. И никто не проявляет особой жалости к друг другу, — ухмыльнувшись, девушка прищурилась, — А что же ты меня не останавливаешь? Ты же, вроде, против всего этого, убийств? — А я не вижу смысла тебя останавливать, — отвел взгляд беловолосый, затянувшись очередной мыслью, — У меня нет на это желания, как ни странно, — после непродолжительной паузы он продолжил; — Мне все это осточертело, знаешь ли. Но все же, я спрашиваю, потому что вижу, что ты способна на это. Ты бы вырезала здесь всех, если бы была необходимость? — его глаза, как и глаза собеседницы после этого вопроса полностью затянулись черной пеленой. — Честно отвечать, придурок? — едва заметно сверкнул её левый глаз, будто бы она пыталась разрядить ситуацию…или нет, — Да, я бы устроила геноцид, если бы он стоил моих целей, — вспыхнул ярким голубым пламенем зрачок как у одной, так и у другого, — Ну что, напоминает что-нибудь? — А что это мне должно напоминать? — с плохо скрываемой в голосе горечью и ненавистью спросил юноша. Данным вопросом он сильно удивил собеседницу. Она не предполагала, что её мать была единственной такой, и лишь в одном таймлайне. — Я думала, что она уже совершала геноцид у вас, — стараясь не показывать сильного удивления, пофигично ответила девушка, — Уж больно правдоподобно ты выражаешь свои эмоции… У меня скрывать их получается лучше, чем у тебя, — голубоглазая подняла уголок рта, — Её тут никогда не было, значит… — Кого ты имеешь в виду? — парня захлестнуло любопытство и мысли с последних реплик медленно оставляли разум. Глаза вернулись к обычному окрасу. Он совсем ничего не понимал, не понимал её эмоций, не понимал причины того, что темнота её глаз будто бы сейчас вырвется из своей границы. — Откровенно говоря, мою мать, — с трудом ей дались эти слова, но у Санса они вызвали лишь еще больший интерес и желание сморозить шутку наподобие: «Ну ясно, в кого ты пошла.» — Я считала, что её альтернативные версии есть во всех возможных таймлайнах, но как оказалось, я была не права. Она… Она умерла, и после этого моя временная линия разрушилась, так как основу каждой линии держит решимость, — с моментом лицезрения парнем оружия, которое был показано для ознакомления, второй глаз девушки загорелся красным. Такое у неё редко получалось. — Я не просил всю твою биографию, но все же, — с некоторой растерянностью сказал он, — Это многое мне объяснило, и… — по телу Лили прошлась дрожь, когда она поняла, что её приобняли, — И я вполне понимаю, как тебе тяжело было рассказать мне это, — его выражение лица быстро вернулось к привычной ухмылке, — Пф-ф, как и мне действие, что произошло десяток секунд назад, — поднявшись со скамейки, беловолосый несколько серьезно обратился к ней, — Я помогу тебе в битве с Андайн, но… На большее и не думай рассчитывать. Я даже не появлюсь в поле зрения, — цинично закончил он, — Если ты и уйдешь, то мне еще жить в этом мире лсд. Мне незачем сгонять свою репутацию под землю. — Хм, я поняла тебя, франт, — так же поднявшись, Лили сунула кинжал обратно в карман. Заметив то, что кулон выбился из-под футболки, она спешно постаралась его убрать. Тема о родителях и так пошла, а дополнительные вопросы ей не были нужны, — На твою помощь я не особо рассчитываю. Я и сама справлюсь, — внезапно она присела на корточки и заглянула под скамейку, — Вот черт, пирога уже и тут нет. — П-хах, нету тут этого пирога уже давно, — довольно улыбнулся Санс, — Но к твоему сведению, он здесь оказался только потому, что я не был готов к ответственности, — выдав несколько сдавленных смешков, голубоглазая обернулась в другую сторону, а сам парень, прищурившись, запрокинул голову, — Блин, надо уходить. Тут уже дождит во всю. Услышав данное изречение, девушка подняла бровь. Никакого дождя и в помине не было, и она уже было начала думать, что её приятель действительно балуется не только алкоголем. Однако Лили очень быстро остепенилась от этой мысли. У ней самой по телу прошлась неприятная волна энергии, а на плечи будто бы выливали ведрами воду. Под перчаткой защипало… — Где-то в другом месте… Вместе выдали они. От удивления она закрыла рот рукой, перчатка уже плохо скрывала светившийся фиолетовый круг. Охотник же в ужасе смотрел на свои ладони, так же скрытые от чужих глаз, изредка переводя взгляд на ту, кто разделял это же свечение на его ладонях.***
Серые тучи поспешно заполняли небо по мере её продвижения. Сама долина была довольно-таки большой и на то, чтобы пройти ее вдоль и поперек требовалось около трех-четырех часов. Этого времени было чрезвычайно мало, мало для того, чтобы собраться с мыслями, принять то, что сражение неизбежно. Что уйдет много сил, что ты рухнешь в глазах многих. И некуда идти, некуда сбежать. Точишь нож, а в нем отражаются твои пустые, безнадежные глаза. Помощи не будет. Ни от кого. Пустота на душе, которой и нет. Самоиронично. Уныло мелькают дома, в один из которых она вскоре собиралась зайти. Вдалеке виднеется устье засохшей реки, над которым собрался туман… Забавно, но тут светлее, чем…в светлые времена? Тогда все освещали эхо цветы, кристаллы, да и сама хрустальная река будто бы искрилась изнутри. Зато сейчас тут был естественный свет. Вероятно, это один из немногих плюсов. Девушка, несмотря на все, умела их искать. Тропинка выводила из пустого, ветреного пространства и вела в жилую часть. И тут никого. Лишь воздух гуляет по улицам. В голову полезло множество бесполезных вопросов. Не вовремя вспоминать детство. «Не думаю, что здесь еще поет Смурена. А есть ли старый скрипучий рояль в этом мире? Мама бы сыграла…» И последнее прошлось молнией по телу. Чара поможет ей? Что же случилось в том загадочном сне? Нож был утерян, значит… Губы задрожали. «Я совсем одна… Кто я такая, и как долго буду жить? Вероятно, оставалось лишь пару часов. Не было смысла в той жалкой серой искре, что представляла из себя сохранение. Такой, как она, эта штука совершенно не была нужна. Множество вещей открылось для нее в тот момент. Кто же держит эту временную линию, если не она? Лили знала, что ничего ей не поможет. Ни в коем случае нельзя проиграть. Нет второго шанса, и не будет. Сохранение было лишь иллюзией, у нее не было никакой решимости. Умрет, если проиграет. Очень поздно голубоглазая ощутила такое чувство, как страх. В этом мире… Страх смерти. Небо теперь уже точно затянули свинцовые тучи, а в воздухе чувствуется приятный запах сырости. Пару минут назад этот запах сменился запахом пыли. В святилище этого призрака был все такой же срач, и даже некоторая пустота. Ну, хоть что-то не изменилось. И он не изменился. Эх, Блук… Лили вспоминала, что он был хорошим другом её мамы в школе, да и после неё. Помешан на музыке, постоянно гремят колонки, а в ноутбуке открыта страничка форума обмена музыкой. В этом же таймлайне Напстаблук стал хорошим другом для неё. Странно, но с ним девушка чувствовала себя более раскрепощенно, чем с Сансом. Наверное потому, что он не так много знал и не о многом мог догадываться. Это как раз-таки не мешало обсудить многие темы. Сегодня совсем не было настроения… — Хей, страшный диджей, — призрак, поправив свою черную толстовку, кисло улыбнулся, — Почему Андайн такая… Даже не знаю как сказать, — все время заминалась девушка, — Унылая, что ли? — А ты не знаешь, что ли? П-хах, — усмехнулся парень, но внезапно вспомнил, что она совершенно не отсюда, — А действительно, откуда тебе знать… — скривившись и сделав глоток чая, он уставился на гостью, — Слушай, а зачем тебе лишняя инфа? Ты же все равно вроде её убить собираешься. — Я не собираюсь её убивать. В любом случае, постараюсь этого не сделать, — повернувшись в сторону окна, по которому прочерчивали дорожки капли дождя, она продолжала, — Но если не буду себя защищать, то она меня убьет. И тем не менее, я хочу узнать, что случилось. — Ну раз так припекает, то расскажу, — так же впиваясь в вид за стеклом, призрак начал; — Это случилось не так-то уж и давно. Где-то около полугода назад… Андайн узнала какую-то информацию о королевской семье, или еще какую-то чертовщину, и разорвала все связи с миром. Попутно разбив свой кулон, — Лили резко развернулась к рассказчику, услышав это слово, — Больше она королевской стражей не является, порвала все отношения с кем-либо, — Блук выдохнул, — Даже со своей лучшей подругой. Альфис, как я слышал, первое время очень горевала, но потом отпустила, — юноша оторвался от лицезрения улицы, — Хотя и по прежнему защищает Подземелье, правда, как бы это сказать… Теперь уже не официально. — Напста, — как-то задумчиво окликнула его голубоглазая, на что тот ответил кивком, — А как выглядит сия кулончик, который она расфигачила? — Не расфигачила, а элегантно проткнула копьем, — перефразировал парень, — Сейчас притащу карандаш и лист, и быстренько зарисую. — Угум-с. На листе, который он небрежно вырвал из блокнота, Напстаблук стал вычерчивать некую фигуру. За быстрыми, рваными движениями Лили пристально наблюдала. Вскоре на её глазах образовался набросок. Придвинув листок ей, призрак откинулся на стуле, всем своим видом показывая, что больше не особо жаждит обсуждать данную тему. Сам же кулон, как выяснилось, представлял из себя объемный, золотой ромб довольно-таки не маленького размера. Даже не ромб, а скорее искру, на которой была выгравирована эмблема королевской семьи — шар с крыльями и три треугольника внизу. Текст же гласил о некой клятве. Видимо, разбив кулон, стражница хотела разрушить клятву. Внутри же можно было бы вставить фотографию, как это обычно бывает, дорогого или любимого человека. Собрав губы в кучу, Лили подумала, что такую тонкую работу на Поверхности люди непременно бы продали за хорошенькую цену. — Ну что ж, спасибо за рассказ, Блук, — допив свой чай, девушка вышла из-за стола, — Не поминай лихом. — А ты что, уже уходишь? — встревоженно изрек он, пытаясь остановить её. — А с фига ли ждать? — сказав это, она открыла дверь.***
Окончательно стемнело, а облака, которые толстым одеялом укрыли пустошь, постепенно рассеялись, оставив после себя лишь темное, как патока, бездонное небо, сплошь и полностью покрытое звездами. Каждая светилась по своему; какая-то звезда ярче, какая-то более тускло. Какие-то образовывали собой общие группы или причудливые созвездия, а другие будто бы отходили в сторону и стояли в одиночке. Это расположение ночных светил очень напоминало Лили жизнь людей и монстров. У них всех тоже были свои характеры, свои цели. Ночью это безжизненное, и даже, наверное, жутковатое место превращалось в огромное поприще для… Да для чего угодно. Вот правда, его никто не использовал. Столько свободного места для пустоты, злости и ненависти. Почему же она не могла их понять… Что же заставляет их жить так? Как эти загадки магических людей манили её за собой. Одна из этих загадок была загадкой очень тонкой и могла обрушиться лавиной гнева на того, кто неправильно её решит. Мучила разум мысль о клятве Андайн. Мысль о том, что сейчас час, когда нужно будет разрушить все её последние остатки жизни, разбить вдребезги последние крохи надежды, так и не узнав, что омрачило и высушило её светлую и отважную душу. Ужас и страх овладевали чувствами, отчаяние окутывало область сердца. Там, где царствовала пустота, возможно что-то бешено и колотилось об ребра, грозясь покрыть их трещинами, но ощущения сердца у бездушной не было. Лишь чувство безумного, дикого страха возникало при виде массивной каменной горы, которая своей вершиной скрывала яркий, чуть лиловый лунный шар. Судорожно оглядываясь по сторонам, девушка пыталась увидеть на вершинах ущелья того, кто согласился ей помочь. Как она думала, его помощь ей не потребуется, но сейчас почему-то казалось, что она не сможет продержаться ни одного удара. В огромном ущелье разгуливали резкие порывы ветра. Каждый шаг давался невероятно тяжело, будто передвигаешь по земле не ноги, а бетонные блоки. Нет былой легкости… У самого входа в пещеру сидел другой силуэт. В горле встал ком. Отливая рубином, развеваются по ветру длинные, алые волосы, собранные в хвост. Черная куртка, изнутри которой проглядывалась желтая ткань, была расстегнута. Так и приковывало к себе пустое место, где некогда был кулон. Обнажен нож, а лицо ослепило голубое свечение копья. Казалось бы, ни капли сомнения в лицах обеих. У них лишь цель пройти дальше. Только решимость в глазах. — Мне не важно, какие слухи тут ходят о тебе, — громкий, четкий голос эхом разнесся по ущелью, впечатываясь в память, — У меня даже нет желания с тобой о чем-то говорить, — угрожающе блеснул ярко-желтый глаз стражницы, — Я не верю, что узнаю от тебя что-то, чего не знала о людях или об их намерениях. Красноволосая сделала несколько шагов вперед. За небольшим оскалом, что появился на лице Лили, пряталось множество мыслей о том, насколько сильно она не хочет этого боя. За каждым словом, сказанным Андайн, четко слышалось отчаяние. Но о никакой дороге назад и речи не могло быть. Блеск лезвия в воздухе и след от копья, которое с бешеной скоростью пронеслось в воздухе. И эти атаки, что наносила каждая девушка друг другу, словно секунды, незаметно проносились перед глазами. Будто это что-то должное. Ведь это, как ни крути, лишь игра. Файлы, сохранения, множество ошибок и сбоев. Каждая царапина — это лишь нарушение в программе какого-либо персонажа или игрока, и лишь потеха для того, кто наблюдает за всем этим. И Лили, осознавая, что игра пошла против неё, отчаянно оборонялась, гадая, кто же первый игрок, если она — второй? Сколько бы не прошло времени, Лили все казалось, что она ни на сантиметр не приблизилась к своей победе. Соперница оказалась намного опытнее и выносливее, чем она. С некоторым трудом отражая атаки, девушка сама старалась переходить на нападение. Поздно осознала, что не очень-то она и хороший стратег. Во первых, — недооценила врага, а во вторых — совершенно не продумала свои атаки. Силы уходили на пустые нападения. Это было ужасно вдвойне; не только ощущение того, что ты начинаешь все с начала и стоишь на мертвой точке, но и знать, что это не принесет ничего, кроме крови, которой уже было не мало. Рука Андайн с довольно весомой раной, и Лили, у которой в ранах было уже пол лица, плечо. Зашипеть заставило попадение одного из множества копий в ногу. И никто не поможет… «Нельзя сдаваться. Я не могу упасть» Увернувшись от очередной атаки, и выуживая тот предел скорости, на который она была способна, девушка продолжила битву.***
Стоя на вершине ущелья, юноша наблюдал за битвой, последствия которой могли быть ужасны не только для одной из них, так и для обеих. Быть зрителем такого события он совершенно не хотел, но дал обещание. Хотел ей помочь, не хотел её смерти. В мыслях лишь фраза: «Ну же, беги…» С ужасом смотря на то, как она проигрывает, беловолосый уже думал нарушить обещание, данное самому себе. Вступить в битву и поскорее закончить все это… Нельзя. Можно лишь использовать магию, дабы помочь ей увернуться тогда, когда она не была на это способна. И с каждой минутой ей становилось сложнее подниматься, обороняться, атаковать. Ничего не оставалось. Выдохнув, он немного сменил свою тактику.***
Обессиленно рухнув на колени, она все еще пыталась как-то держаться. Просто напросто не хватало сил. Девушка до сих пор надеялась, что это не может быть концом. Безумно хотела жить. Надеялась, что что-то сможет спасти её от летящих на неё копий… И сама не поняла, как синеватое свечение, охватив её, отвело в сторону. Сама же Андайн отлетела в сторону, что дало голубоглазой временное преимущество. Едва поднявшись на ноги, Лили еще какое-то время не могла понять, кто ей помог. Но как только зацепила взглядом кулон, который выбился из-под рваной футболки, она готова была пустить слезу. Жаль, но она не могла видеть его улыбки в тот момент, как и он её. Это не дало ей какого-то прилива сил. По прежнему по телу проходилась жгучая боль и слабость, однако теперь у неё было за кого сражаться. Его, хоть и не значительные усилия ради неё, должны оправдаться. Как ни крути, Санс мог бы и не вмешиваться. Ко второй половине сражения вымотались уже обе. Атаки воительницы стали слабее, но уставшей Лили было не менее тяжело от них уворачиваться. Волосы, что на концах были голубыми, сейчас почти что не имели никакого цвета. Стали просто русыми. Силы быстро покидали её. По всему каменному подножью валялись или стояли вонзенные в землю копья, камни, падающие от силовых волн. Это существенно осложняло передвижение. За все долгое время, что девушка находилась рядом с Андайн, у неё было ощущение чего-то знакомого. Как будто бы чувства дежавю. Словно эта битва уже была в её памяти, и ощущения до боли знакомые. Вроде бы даже…удовольствие от битвы? Глаза распахнулись шире, а на лице появилась сдавленная улыбка. Лили вспомнила, кто мог испытывать такие чувства. — Ты могла бы и позвать меня чуточку раньше, — насмешливый, но все же заботливый голос раздался у неё в голове, — Я все же, как никак, волнуюсь за тебя… А ты не даешь никакой возможности защитить тебя. — Мам, — мигом же серьезный, и хриплый голос стал подрагивать от чувств, — Я думала, что… — Это лишь сон, — хмыкнула Чара, — Подумаешь, утопила нож… Я никогда бы не оставила тебя. Я и не думала, что ты у меня такая суеверная. — Хе-хе, — сдавленно посмеялась девушка, — Полагаю, ты разочаровалась во мне? — Ни капли, — восторженно произнесла рыжеволосая, — Совсем наоборот, — на время она замолчала, хоть Лили и видела её улыбку у себя в образах, — Нам нужно все это заканчивать. — Хм… — задумалась она, — Как ты думаешь, эта функция будет тут работать? — Хех, — усмехнулась девушка, — Хочешь, чтобы я тебя заменила? — Именно, — Лили, смотря на Андайн, которая готовилась к атаке, отступила назад, — У тебя получится гораздо лучше, чем у меня. Я уверена в тебе… Мегаломаньяк. Раскрыв глаза, Лили обнаружила себя уже в полной темноте. При желании могла видеть все её алыми, яркими глазами. Сама Чара, широко улыбаясь, вновь лицезрела мир. Уже своими глазами. Жестокий ветер грозится сорвать с её плеч зеленую куртку, а золотой кулон в форме сердца вновь блестит на её груди. И Андайн, вроде бы, совершенно не потрясла замена игрока. Наоборот. Она была увлечена появлением равного ей по силе… Или того, кто сильнее? Нож в руке истиной владелицы перекрасился в черный и покрылся бордовыми узорами, ярко сияя былой решимостью. Её решительность, как качество души, была гораздо сильнее всех тех, кто был до неё… Разве что, кроме того, кто запечатал барьер. Множество новых атак видела бывшая стражница, а кинжал идеально лежал в руке Чары. Как она и говорила: «Нужно все это заканчивать». Никому не знать, сколько бы еще миль прошла нынешний игрок, чтобы сказать: «Ваш мир сгорит до пепла», и сколько миль бы прошла тогда красноглазая, чтобы спалить их мир.***
При виде той чертовщины, что стала происходить, Санс пришел в ужас. Это был не тот ужас, который он испытывал, когда боялся за Лили. Это был ужас и страх той девушки, которой сейчас оставалась пара ударов до победы. Эта была та, с которой охотник за душами уж никак не хотел бы встретиться в тронном зале. Он знал, что битва будет идти долго и в итоге он умрет. Он понял, о чем говорила тогда Лили, когда сказала, что пойдет на геноцид. И взгляд не отведешь… «И эта та, которой никогда у нас не было?!» — спросил сам у себя юноша, замечая, что глаз уже дергается.***
И немного времени прошло, как еще живая, но уже без сознания, Андайн рухнула на землю. Прикрыв глаза, к ней подошла победительница. Подняв уголок рта, она уже была готова нанести последний удар, чтобы прекратить её мучения. Все равно девушка не проживет долго. Занесенную в воздух руку словно парализовало. Нож снова приобрел былой серебристый оттенок. Отчаянный крик дочери пронесся в ушах Чары. — Стой! — выкрикнула голубоглазая, — Не убивай её! — Но почему? — немного возмущенно заявила красноглазая. Она не хотела оставлять дело незаконченным, — Ей все равно недолго осталось. Ты хочешь продлить её страдания? — Но это, как никак, жизнь! — отчаянно пыталась доказать девушка, — Жить без души… Ты, как и я, знаешь, насколько дорога жизнь… — она выдохнула, — Поставь себя на ее место. Услышав это, девушка в зеленой куртке замерла на месте. Вспоминая, сколько ошибок совершила она во время своей жизни, и какой цены они стоили, она спрятала нож в карман. Эти ошибки дали понять то, как ценна жизнь, которая дается. Теперь обречена веками томиться в пустоте и общаться только с теми, кто её помнит. Отступая назад, Чара давала понять, что готова вернуться обратно, но открыв глаза, поняла, что все еще стоит на земле своими двумя. Владелица тела еще не хотела возвращаться. Пройдя чуть далее, рыжеволосая, поправляя свою челку, закрывающую глаз, пыталась сфокусироваться на чувствах и вспомнить, каково это — быть живой… Вновь. Но, услышав шаги за собой, Чара, прищурившись, отвела взгляд, обращая внимание на того, кто был позади. Это был тот, кто помогал ей и тот, кто был дорог ей в её жизни… Ухмыляясь, девушка, не поворачивая головы, сказала: — Не хорошо подглядывать… Правда.***
Светало. После всего этого, казалось, граница времени была потеряна. Побитой, морально и физически, Лили, думалось, что сейчас полдень или…где-то около вечера. Сквозь легкие облака проглядывал тусклый, утренний свет. Из-за горы на редкость, выглядывало солнце. Его первые лучи освещали то небольшое количество травы, деревьев, и в целом растений, которые росли у входа в Хотленд. Все окутывал густой, как молоко туман. Скоро, скорее всего, на Вотерфол вновь опустится смог, провоцируемый лабораториями. Но все эти размышления мутнели от боли и усталости. Обняв рукой колени, девушка смотрела куда-то в никуда. Она лишь изредка вырывалась из плена мыслей и шипела от неприятных ощущений. — Блин! Больно! — шикнула Лили на Санса, который тоже гулял где-то в просторах своего разума, попутно перевязывая девушке плечо. — Ладно, — отошел он, подняв вверх ладони, — Пожалуйста. Сдохнешь от заражения крови. Я умываю руки. Взглядом показывая, что она извиняется, голубоглазая позволила ему продолжить. Голова трещала. Приложив ладонь к уже перевязанному лбу и закрыв глаза, Лили запрокинула голову. Единственное ощущение, кроме боли, было ощущение сонливости. Проще говоря, девушка бы сейчас отдала все, лишь бы провалиться в сон на пару дней. Сейчас ей это не давал сделать лишь дискомфорт от бинтов, которыми были обмотаны одна из рук, плечо и лоб. Так же ей мешали разговоры… Но это лучше, чем остаться в гордом одиночестве. — Значит, та девушка, которую я видел — это Чара? — уже не особо удивляясь, спросил юноша. — Ага, — вяло ответила она, в очередной раз зашипев от боли, — Именно она. — Хм… — усмехнулся Санс, — Раз она твоя мама, то… Прости, конечно, за столь неловкий вопрос, но… Почему такая молодая? — Хех, забавно, что ты спросил, — улыбнувшись, Лили посмотрела вверх, — Сама точно не знаю, но когда мама умерла, то вернулась в юношеский возраст. Я думаю, это из-за того, что тогда она впервые умерла, — слушатель удивленно посмотрел на неё, — Ну… Как так сказать. Она один раз уже умирала, и тогда хотела устроить геноцид, который, впрочем, и устроила. Правда, хех, тоже в другой временной линии. — Запутанные истории прямо, — хмыкнув, сказал парень. Уже заканчивая лечение, Санс ненароком заметил у девушки на шее кулон с гастер бластером. Ему было крайне крайне любопытно, как и зачем гостья из другого таймлайна сделала себе подвеску в форме его оружия. С вопросом он не особо медлил. — А чего это такое у тебя? — с усмешкой заявил беловолосый, взглядом указывая на кулон и наблюдая за бурной реакцией его владелицы. — Слушай, а может ты еще постараешься и доведешь меня вопросами до тех пор, пока моя душа не растрескается к чертям? — рыкнула она, всем видом показывая, что больше не желает общаться. — Самоиронично, — хитро улыбаясь, он продолжал допекать её, — Но может все-таки расскажешь? Уж больно мне интересно, — ответом на его вопрос был поднятый средний палец собеседницы.