Жаждая того, чем не владею я,
Повстречала будто противоположность себя.
Жаль, уже не сделать с этим ничего.
Увы, все ближе морское дно.
***
Среди тяжелых, массивных стен эхом отдаются тихие, едва уловимые для ушей шаги. Тревожно осматриваясь, будто бы опасаясь, что кто-то увидит, она приблизилась к Залу Суда. Осторожно посмотрев из-за стены, словно выглядывая, девушка вступила на территорию этого величественного места. Тут все было иначе, совсем не так, как она помнила. Тут не было светлых, отдающим золотом стен, не было высоких колонн. Неизменными остались лишь огромные окна, наполняющие ярким светом все пространство. Они превращали довольно-таки большое, но мрачное помещение из красного кирпича в светлое и загадочное место. По полу стелется огромное количество разных растений и цветов. Многие из них начали оплетать стены. Жаль, что никто их больше не увидит. По крайней мере, в этой временной линии больше нет. Нож покрыли уже засохшие багровые пятна крови, а в кармане куча праха, который оставался на оружии после каждого убийства. В глазах ничего нет: ни желания, ни какого-либо удовольствия. У неё нет души, что, наверное, и плюс. Не растет ни уровень, ни атака. Геноцид воспринимается просто как должное. И в этом зале осталась просто еще одна задача, с которой нужно справиться. — Хм, — отвернувшись от окна, он улыбнулся, — Ну чего ты как не родная? Проходи уже, раз пришла. — И к чему все любезности? — девушка отвела взгляд в сторону, — Ты же сам позволил мне все это сделать. Ты принял это. — Я принял это, так как это твое желание. Мне разве нужно было стоять перед тобой на коленях и умолять отказаться? — парень ухмыльнулся. Должно быть, он настолько был уверен в том, что это произойдет, что на лице толком не было никаких эмоций, — Такое чувство, будто бы ты во всем раскаиваешься. Сама ведь захотела убить всех. — Ты не заставишь меня чувствовать себя последней сволочью, — немного прикрыв глаза, она выдохнула, — Я не испытываю удовольствия от этого. Просто когда закончится это все, то возможно, я её увижу. Тогда я смогу забрать душу и вернуть себе свое. Мне неважно, кем мы являемся друг другу. Тебя это не касается. — Знаешь ли, мне тоже плевать, какая у тебя цель, — улыбки на его лице больше не было. Лишь серьезный взгляд обращен на неё, — Важно то, каким образом ты к ней пришла, — после некоторой паузы юноша продолжил; — Это большее, на что ты способна? То, что я принял твое желание, не значит то, что я тебе позволю воплотить его в реальность. — А мне будто бы нужно твое разрешение, — девушка крепче сжала рукоять кинжала.***
— Ну и дичь же мне снится последнее время, — оперевшись на руки, девушка приподнялась с небольшого диванчика, — Вот дерьмо. После пробуждения она видела все то же помещение лаборатории. Ничего нового. Уже вечереет. Сколько времени-то прошло? Пару часов? День? Мозги все не встают на место, не желают воспринимать реальность. Не получается прийти в себя. Прикрытые, почти равнодушные глаза видели часы, на которых было где-то пол седьмого. Рядом сидела Альфис, сосредоточенная на чем-то в ноутбуке. Легко было понять, что она занимается делом, а не прожигает время, проходя разные игры. После возвращения Лили из пещер прошло около двух дней. Ученая за это время несколько помрачнела, и проявления её веселого и радужного характера теперь отображались реже. «Пф-ф, а ведь она была права.» — подумала голубоглазая, протерев глаза. Они немного зудели. Рука все не могла привыкнуть к тому, что на ней теперь постоянно будет эта штука. И, грубо говоря, Лили вообще было плевать на то, что она может давать какие-то другие способности, кроме разного использования неограниченного количества душ. Без всякого сожаления девушка думала о том, что возможно уйдет сегодня. Задачи, такие как «Надо пройти барьер» и «Как вернуть временную линию», уже какое-то время имели решение. Прокряхтев что-то, она села на диване, чем привлекла внимание блондинки. — О, Лиличка, — немного уныло (или просто устало?) сказала ученая, — Ты проснулась… Долго же ты спала. — Да уж, наверное, часов десять, — так же безразлично пробубнила голубоглазая, — Альф, где ближайшее зеркало? — А зачем тебе? — не дождавшись ответа, девушка протянула ей карманное зеркальце, — Вот, держи. Состроив какую-то мордашку, Лили оттянула веко одного из глаз. Ухмыльнувшись, она захлопнула зеркало и, отложив его в сторону, откинулась на спинке дивана. Усталость и некоторый пофигизм к миру, — единственные чувства, которые сейчас руководили ею. — М-да, глаза цвет меняют, — не меняя тон, хмыкнула она, — Вот я могу быть нормальным существом, а не чем-то, что постоянно мутирует? — О чем ты? — соскочив с кресла, Альфис мигом оказалась рядом с подругой, — Хм, и вправду меняются. Пятна на радужке появились. Оранжевые, кажется, — девушка вернулась на свое место, — Ты сегодня совсем квелая какая-то. — А смысл радоваться? — грубовато ответила Лили, — Или ты уже забыла, что мы вчера узнали, Альф? — Как я могу выкинуть такое из головы? — блондинка, сняв очки, разлеглась на столе, — Одна новость за другой. Мы все спускаемся на дно… Вот и Андайн спустилась, — она отвернулась. Вероятно, чтобы скрыть слезы. — А с другой стороны, ты сама говорила, что для неё это уже неизбежно, — Лили подошла сзади и обняла её, — Одни умирают, другие их заменяют, — опустив руки, она потупилась, — Хотя, мне безумно сложно признать, что это не только моя вина. Закрыв вкладку на рабочем столе, и взглядом позвав Лили, блондинка пошла на второй этаж. В глазах обеих была серость. Голубоглазая уныло шагала за хозяйкой лаборатории. Сев на кресло возле шкафов, Альфис стала перебирать какие-то бумаги. Все устали от этой жизни, а верхушке, казалось, все было мало. — Теперь наши «великодушные» король с королевой готовят войска, ни от кого ничего не скрывая, — будто бы выплюнула ученая. Её тон сейчас был очень похож на манеру общения Санса. Видимо, это безумно её злило и раздражало, — Повелись на провокации людей и добились того, что начали появляться повстанческие лагеря. — Ну, идиоты, — усмехнулась девушка, — Мне нечего больше сказать, кроме того, что у вас стало пахнуть не только обычной войной, но еще и гражданской. — Перспективы «чудесные», — поправив очки, она подошла к еще одному своему столу, — Мне больше сейчас интересно узнать, кто уйдет в повстанческие ряды. — Пф, у меня нет никаких сомнений по поводу того, куда уйдет Санс, — рассматривая устройство на своей руке, с гордостью заявила голубоглазая. — У меня тоже, — прибрав лишние инструменты, Альфис ухмыльнулась, — И, скорее всего, я поддержу его, — вдруг привычная, добрая улыбка вернулась на её лицо, — Но, в общем-то, я привела тебя сюда не для того, чтобы жаловаться. Я хотела кое-что показать. На столе стоял едва собранный каркас бюста робота, а вокруг него валялись кучи проводов и деталей, которые должны были в будущем быть присоединены. Ученая с гордостью смотрела на свой проект, и, разгребая чертежи, перевела взгляд на Лили, которая, судя по всему, тоже была восхищена работой. Однако голубоглазая, которая изображала на лице заинтересованность, сейчас была на занятной мысли: «Ха, королевская ученая в мятеже? Забавно.» — Вау! — воскликнула она, — Ты планируешь создать робота? — Не просто робота, — схватив лежащую неподалеку резинку, девушка собрала волосы в хвост, — У меня был знакомый призрак, для которого я хочу создать тело… Это кузен Напстаблука. — У Блука есть кузен? — немного удивленно спросила девушка. — Ага, но он довольно-таки давно погиб, а его душу принесли мне на исследования, — Альфис тепло улыбнулась, — Вот только я не смогла испортить эту душу. Думаю, Блук не будет против, если его кузену дадут вторую жизнь… — Я была бы не против, если бы мне дали вторую жизнь, — с тусклой улыбкой произнесла Лили, — Первая уж больно ужасна. Как и говорила Альфис, она чувствовала, что с появлением механизмов, оплетающих сердце, у неё больше нет никаких целей. По крайней мере, в том теле, в котором она сейчас, у девушки не было желания продолжать начатое. Хотелось бы начать все в новом теле, забыть то, что есть сейчас. И, казалось бы, без доли сомнений отпустить тех, кто сейчас есть в её жизни. Она была все ближе к этому. Память похожа на ледник, который хранит только холод и нерушимую стену безэмоциональности. Опустел мир вокруг. Уходили все с её приходом; Азриель, Чара, Андайн… Нельзя было окончательно уничтожить остатки этого мира. Две души, которые позволят пройти барьер уже были у неё, а те, с кем она общалась, знали, что голубоглазая уйдет сегодня, и даже не видели причин останавливать её. Правда, разум Лили не был удовлетворен. Было еще несколько часов, чтобы узнать некоторые частицы правды о том, кто некоторое время назад горел желанием отобрать её душу.***
Хвойные ветви немногочисленных сосен так и старались пробраться на дорогу. Многие деревья уже сбросили листву, не желая держать на себе лишний груз. Выпал первый снег. Это так напоминало Лили детство, однако, у неё было такое ощущение, что её жизнь сейчас уплывала. Хотя, может быть, оно так и было, и она этого хотела. На тонком, едва весомом слое снега, который аккуратно припорошил серую, сухую землю, оставались следы от уже потертых белых кроссовок. Жизнь в Сноудине, который в это прекрасное снежное время оправдывал свое название, шла медленно и уныло, как обычно. Даже почти пересохшая речка замерзла. Никто не обращал внимание на голубоглазую убийцу, которую сейчас обсуждали чуть ли не на каждом углу. Кто-то был рад смерти стражницы, кто-то жаждал справедливости, которой тут давно уже нет. Ей не было холодно, что даже казалось странным. Девушка была в предвкушении. Ей казалось, что совсем скоро случится что-то значимое… Всего лишь выход на Поверхность. Но теперь уже с другими целями, с другими возможностями, с другим лицом. На небе уже давно появились звезды, а жизнь, казалось, только началась. Все повыходили на улицу, поснимали маски, которые скрывают все днем. Огонек бара сейчас даже будто горел ярче. Она бы пошла туда, если бы ей было холодно. Но сейчас этого чувства не было. Лили все отдаленно напоминало те моменты жизни, которые уже миновали. Эти мысли заставляли её улыбаться, стоя у бара и наблюдая, как городские дети, несмотря на то, что сейчас только начало декабря, уже полны желанием наряжать елку. А может быть, она ошибалась на их счет? Может быть, просто её глаза слишком тусклы и унылы и по-другому Лили не могла их видеть. Ведь никто не может убить надежду и свет, пока сам человек или монстр не захочет этого. Каждый готов на безрассудные действия ради своей цели. Примером была та же Чара, Санс, Альфис и сама Лили, которая, подходя к дому братьев, знала, что узнает все… — О, Лилек, — приветливо сказал высокий парень, открывший дверь, — Какими судьбами? — Даров, Папс, — в своей обычной манере Лили поздоровалась с Папирусом, — Да к брату твоему пришла. Поболтать надо. — Ну, проходи, раз пришла. Не особо мешкая, девушка прошла в дом, а юноша закрыл за ней дверь. Осмотревшись, она поняла, что ни капли не ошиблась в своих предположениях по поводу мятежных настроениях друга. На диване и комоде, который стоял у стены, были буквально раскиданы различные пистолеты, пара винтовок. Это вызвало у неё лишь довольную улыбку. По чесноку, её не особо волновало, откуда он взял весь этот оружейный склад. Санс был довольно коммуникабельным, так что мог договориться с кем угодно. Одолжить, выкрасть, в конце концов. А может быть, у братьев изначально все это было. У каждого свои подводные камни. Папирус же, заметив задумчивый вид гостьи, прервал тишину. — Тебя, видимо, заинтересовало такое количество пушек в доме, — Лили лишь ухмыльнулась в ответ, — У Санса свои планы. Его-то и раньше дома заметить было сложно, а сейчас и подавно. — И даже не пытайся отговаривать его, — ехидно заметила она, подойдя ближе к дивану. — Знаю, — улыбнулся Папирус, укутавшись в красный шарф, обмотанный вокруг его шеи, — У меня ничего не выйдет. — И все же, — Лили требовательно взглянула на одного из хозяев дома, — Где франт? Ответив, что брата дома нет, Папирус ушел в свою комнату. Словно сейчас ему было плевать, что в его доме была убийца и, собственно, серьезная угроза. Правильным было бы решение выставить слегка наглую девушку из дома, но, видимо, Папс доверял брату, зная, что тот довольно тесно с ней общается. Голубоглазой, по большей части, сейчас было абсолютно все равно, что о ней думают и что скажут делать. Она бы так же наплевала, ведь совсем немного осталось, отступать нет смысла. Та машина, что оплела «душу», будто бы открыла ей её собственную сущность, позволяя видеть сущности других. Лили поняла, что все время лишь неосознанно имитировала на своем лице эмоции. Девушка лишь бездушное существо, которому с детства все внушили. Равнодушно используя остальных ради своих целей. «Возможно, вернув себе мой таймлайн, я снова стану нормальной? Эх, ладно… Все равно его нет. Надо проверить.»***
За дальней дверью скрывалось ничем не примечательное зрелище. Закрыв за собой старую, скрипучую, но массивную дверь, гостья окинула помещение глазами: небольшая комнатушка, в которой было лишь все то, что необходимо для жизни «здесь и сейчас». Стол в дальнем углу, на котором расположилась лампа, свет которой то гас, то вновь появлялся. Она-то сейчас и освещала эти четыре угла унылости и мрачности. Санс забыл её выключить. Рядом лежал ноутбук… и все. Небольшой комод рядом да кровать у противоположной стены. Даже не кровать, а скорее матрас, на котором валялось скомканное одеяло. Беловолосый действительно редко появлялся дома. Большего Лили и не ожидала. С невозмутимым видом пройдя вглубь комнаты, она даже не стала включать общий свет. Ей хватало дергающейся лампы и света, проникающего из действительно большого окна. Куча звезд своим светом освещает стоящий посреди помещения силуэт, заставляя его отбрасывать мутную тень. «Любишь звезды, значит… Хех. Даже некоторая грусть опутывала при виде всего этого. Минимум вещей, лишь то, что нужно в данный момент, а не то, что может когда-то пригодиться. Хотя, с этим выводом девушка поспешила. Открыв первый ящик комода, она не увидела там одежды. Там были бинты… Много бинтов. С десяток рулонов, вот только пожелтевших и потертых. Видать, он их уже давно не использовал, так как ленты наполовину размотанных катушек начинали рваться. «И зачем ему столько?» — подумала Лили, аккуратно и даже несколько вяло перебирая содержимое. Пришла, чтобы отвечать на вопросы, а не задавать себе новые. Усевшись за стоящий рядом стул и придвинув его поближе к обьекту исследований, она, запрокинув голову, так и продолжала копошиться в ящике, пока не нащупала что-то уж явно не являющееся бинтом. Под тусклым светом мигающей лампы девушка смогла различить нож; весь в ржавчине, потертый и наверняка тупой. Так оно было, когда голубоглазая с некоторым усилием провела им по внешней стороне левой руки. — Черт! — оскалилась она, доставая из кармана свое оружие, — Ножи затачивать надо, а не доводить до ржавчины! И так прошло может полчаса, а может и час. Сменив местоположение, Лили продолжала свое занятие. Плохо затачивался этот безнадежный ножичек. Видимо, им уже больше пяти лет не пользовались, а, возможно, и больше. Вскоре мысли о ножах и оружии вообще покинули разум, оставляя пустое место. Режущий уши скрежет наполнил комнату, а она все так и смотрела на луч света, попадающий с улицы. Резко его заменил другой. На полу появилась тень. Вернувшийся владелец комнаты запечатлел лежащую на матрасе девушку, которая уперевшись ногами в стену, свесила голову и любовалась видом. — О, вернулся, — она повернула голову, так и не меняя позы. — А я не думал, что меня тут дожидаются, — слегка недовольно изрек парень. — Конечно дожидаются, — встав с матраса, голубоглазая сунула два ножа в рюкзак, — Я не особо спешу, но все же… Нам нужно поговорить, — отведя взгляд девушка улыбнулась, — Напоследок.***
На небольшом лесном участке местности, который вплотную прилегал к Ядру, они лицезрели довольно-таки большое количество народа. Листва громко шумела, трепетала под порывами ветра. Весь туман, который обычно в это время опускался на землю, был рассеян мощными потоками воздуха. В пространстве даже почти не чувствовался тот запах механизмов и дыма, мозолящий глаза. Небо приобретало красноватый оттенок, подсвечиваемое яркими фонарями этого высокого здания. Никто так толком и не знал, для чего здесь построили отель; постояльцев там всегда было мало, но он чудесным образом не разорялся. Помимо столицы, этот отель был, наверное, вторым по численности скопления монстров. Хотя, забавным фактом было то, что здесь была только верхушка общества. Обычного народа здесь было мало, что, собственно, и послужило причиной выбора этого места. В ресторане, прилегающем к отелю, половина столов уже было занято или забронировано. Однако, найти свободный столик не составило проблем. Всем тем пафосным личностям, которые прожигали здесь вечера, не было дела до того, какие убийства или происшествия происходят в королевстве. Деньги были, а значит, были все возможности, чтобы заключить себя в сферу безопасности и неведения. Лили была уверена, что тут до неё никому не будет дела. Сложив руки у подбородка, она залипала на рыбок в аквариуме, который стоял рядом. Девушка не знала, как начинать разговор, поэтому режим пофигизма вновь включился. Санс же все это время смотрел на неё осуждающим взглядом. — Ресторан для напыщенных ублюдков, — наконец он прервал тишину, оторвав спутницу от аквариума, — Это лучшее, что ты могла предложить? — Нет, — снова вернувшись к лицезрению рыб, спокойно ответила голубоглазая, — Просто в этом месте всем плевать на меня, а если бы мы пошли в Гриллби, то у меня могли бы появиться несвоевременные проблемы, — видя, что собеседника этот ответ совершенно не тронул, она решила просто закрыть тему; — Зато тут довольно романтично, согласись. — Если ты позвала меня на свидание, — то так и скажи, — усмехнулся Санс, — А ведь и вправду похоже: двое взрослых сидят в ресторане, а за ужин платит кто-то один, — с хитрой улыбкой оба смотрели на друг друга до тех пор, пока парень не отвернулся и не прервал тишину, — Просто у меня есть вечная проблема: я нищеброд. — Другого я и не ожидала, — усмехнувшись, сказала девушка, — Довольно неплохая атмосфера для последнего вечера. — Значит, все-таки уходишь сегодня? — спросил парень с некоторым сожалением. — Честно говоря, мне нет необходимости оставаться здесь. Я лишь приношу проблемы, — Лили грустно улыбнулась, — Но… Мне бы хотелось поговорить с тобой кое о чем, прежде чем уйду. — Ну и о чем же? — кроме удивления, на его лице читалась тревога, — Все же вроде… в порядке? — Я подумала, что мы довольно-таки мало знаем друг о друге, — закончив фразу, она сняла свой жакет и перчатку, — Поэтому, тебе стоит взглянуть на это. Под черной кожаной тканью скрывались бледные, немного тощие руки, покрытые длинными, почти что одинаковыми шрамами, которые некогда были ровными, аккуратными разрезами для исследований. И не только на руках. Эти до боли знакомые шрамы и на руке, и на ладонях, вызывали у него воспоминания, раздирающие изнутри. Видимо, у неё была серьезная причина доверять ему, и об этой причине он догадался. Катализатором послужили найденные в его комнате бинты. «И зачем Папс пустил её туда?» — задумался Санс. Не хотелось доверять ей все, что было в жизни, кем бы она там не была ему. Но это было бы просто нечестно. Причина её шрамов была иной. Не такой, как у него: девять месяцев, одна неделя и три дня проведенных в психушке. Упавшая назвала конкретное число. Использовали, как крысу для исследований. В мыслях Санс улыбнулся. А ведь его тоже использовали как лабораторную крысу, только немного в переносном смысле. На её лице все та же улыбка, которой она пыталась выразить пофигизм, а получалось совсем наоборот. Глупенькая. — Хорошо жить; — иронично начала Лили, — Мама провела пол детства в детдоме, папа под землей, а я в психушке. Отличная семья, — она развела руками, а собеседник не смог сдержать смех. — Не все так уж и плохо, — под его перчаткой девушка увидела аналогичный круглый шрам, — Ведь ты не одна такая. — И как давно ты догадался, что… — постоянно запинаясь, выговорила она. Снова на те же грабли. У неё очень плохо выходило скрывать стыд и смущение. — Ну, подозревать начал еще после того случая в дождевой зоне. А после того, как ты кулончик засветила, — с ухмылкой юноша указал на её кулон, который голубоглазая вновь забыла убрать под футболку, — Сомнений больше не было. — Неловко вышло… — Лили отвернулась в сторону. Даже на аквариум залипать не хотелось. — Скорее глупо, чем неловко, — хмыкнул Санс, старясь вернуть её в чувства, — Однако, могу сказать, что у меня такие же отметины на руках, как и у тебя. — Откуда? — Лили была немного шокирована, понимая, что речь идет вовсе не о ладонях.***
За окнами дождь льет, как из ведра. По стеклу дергающимися дорожками стекают капли, напоминающие слезы. Будто бы скорбят о чем-то. Тарабанит по подоконнику, по вечно оранжевым и желтым листьям. Влажный, слегка душный воздух сегодня гуляет по лавовой пещере. Потоки горячей магмы в такую погоду обычно замедляют свой ход. Но тем, кто находился сегодня в лаборатории было не до этого. Потух экран ноутбука, а по пространству мечется отчаяние и гнев. У входа засохли кровавые пятна. Ученая просто не успела их вытереть. Она была опечалена, раздавлена. Держа в руке очередной рулон бинтов. Девушка уже готова была заплакать: то ли от сочувствия к нему, то ли от досады и ярости. То ему не нравится перевязка, то игнорирует любую фразу. Еще и надымил. Но ученая терпела, попутно отмахиваясь от дыма сигареты. Ведь не она на его месте. И никакого прогресса или успеха. Лишь боль заполнила тело. И физическая, и моральная. Болело все от ударов, драки. Теперь будет куча рваных и небрежных шрамов. Не особо он-то и старался, избивая его. «Даже тут не смог ничего сделать нормально.» — подумал юноша. Честность испаряется день ото дня. Нервно закуривая следующую сигарету, он понимал, что от Альфис ему еще влетит, но сейчас думал лишь о своей неудаче, о судьбе следующего найденного Гастером таймлайна и о жгучей боли, которая все не отпускала, ожидая перевязки. Он бы и сам справился, но сейчас не был способен на это. Да и Альф явно настаивала на помощи. Что ж, его неудача — очередной сбой в «единствено верной временной линии.»***
— Ну, вот так, как-то, — хмыкнул Санс, с недовольством опуская взгляд вниз. — Значит, получается, — в ее глазах сейчас было только любопытство. Все сострадание ушло куда-то на второй фон, — Гастер все это время путешествовал по временным линиям. внося в них сбросы, и тем самым убивая основу, то есть, решительного человека? — собеседник вяло кивнул, — А ты пытался его остановить? — Получается, что так, — отвечал он с крайним недовольством, но сейчас, как обычно бывало у Лили, у него плохо получалось прятать свою грусть, — Это все? Допрос окончен? — На самом деле, у меня никогда не закончатся вопросы, пока я не отвечу на них сама, — состроив на физиономии сожаление, девушка продолжала, казалось, разговор с самой собой, — Думаю, никто из нас не ответит на вопрос: почему мы с ним связаны? — Ты права, и сама уже на свой вопрос ответила, — после этой реплики Лили вышла из-за стола, вновь надевая свой жакет, — Ну и куда же ты? — Ну, понимаешь, как бы нам надо уже разойтись, — слегка неловко она развела руками, — Не хочу тратить время, — для голубоглазой не было понятно, почему парень стал на нее так жалобно смотреть, при этом даже не подумав сдвинуться с места. — Ну давай тогда хоть друзьями останемся, чего уж там. Оба засмеялись. Отвесив беловолосому хороший подзатыльник, девушка с чистой совестью готова была идти дальше. Каким-то плоским получился этот вечер. Кроме нужной информации, два часа прошли впустую, не принеся каких-либо положительных эмоций. Оставили лишь неприятный осадок и пустоту внутри. Доверив какие-то моменты из жизни, им, как обычно говорят, легче совсем не стало. Что у нее, что у него было ощущение, что они повесили на шеи друг друга груз. Будто теперь каждый из них должен жить этой правдой и думать, как вернуть былое, решить ситуацию. Лучше уж было бы вернуться ко лжи, — это глупый, трусливый и ничего не приносящий поступок, но так жить легче. Намного… Словно на душе становится не так тяжело. Наблюдая, как тусклое мерцание ресторанных свечей перерастает в яркий свет люстр главного зала, Лили понимала, как все-таки быстро уходило это время. С каждой минутой ей было тяжелее проявлять эмоции. Казалось бы, даже робот лучше справится. И как же тогда были недоцененны слова из книги. Ведь эта машина изменила не просто душу. Она меняла всю сущность, вычеркивая из нее все, что было раньше, и освобождая место для того, что будет в будущем. Ведь только это важно. Все, с кем раньше поддерживались отношения, сейчас были не особо нужны. Лишь телефон будет хранить их номера и переписки. Показался переход, ведущий к Ядру. В нос снова ударили запахи механики и выхлопов. Сейчас даже та растительность не могла заглушить знаки стоящего впереди здания. Куча различных деревьев, фонари, тропинки внизу, — все это безумно напоминало парк где-нибудь на Поверхности. Совсем скоро туда предстояло вернуться.***
Видя длинные, просторные коридоры, ведущие по королевскому дворцу, Лили осознавала, насколько эта временная линия другая. Насколько сильно она отличается от ее родной. Ничего того, что она помнила, здесь не было. Изменилось все, ничего не осталось. Разве что, только персонажи. Да и те поменялись, и больше не были такими, какими хотелось бы их видеть. Чьи-то эмоции стали более красочными и яркими, а чьи-то, совсем наоборот — стали тусклыми и мрачными. Множество проходов, выложенных красным кирпичом, уже были для нее знакомы из ее же сна. Девушка была готова посмеяться со своих мыслей. Видимо, в той временной развилке ее чувства настолько высушились, что голубоглазая была готова таким решением вызвать Чару и отобрать ее душу ради ее же возвращения. Бред, однако он мог бы и иметь некоторый смысл. Но здесь не было геноцида. Цена свободы стоила лишь нескольких жизней. Если раньше все эти коридоры были наполнены светом и чистотой, то сейчас, наоборот — сковывали, внушали тревогу. Сквозь величественные окна, которые будто бы врезались в пол, проникало большое количество света, которое превращало мрачное и темное помещение в довольно загадочное и спокойное место. Вот только проникал не солнечный свет. Тучи разошлись, чтобы позволить небольшому месяцу и тысячам звезд озарять землю. По длинным коридорам гулял сквозняк, заставляя трепетать растения, которые внушительным количеством покрыли Зал Суда. Из-за них не было даже видно низ больших, витражных окон. Не сложно было догадаться, что это место являлось своеобразным разломом между всеми временными линиями. Всплывающие здесь образы того зала, который она помнила, вновь порождали в голубоглазой бурю воспоминаний. И даже что-то, отдаленно напоминающее улыбку, мигом сошло с ее лица. — Ты же тоже видел его? — немного квело спросила Лили у спутника, — Другой Зал Суда? — Да, видел, — совершенно спокойно ответил Санс, — Здесь находится постоянный сбой, и поэтому часто приходящие сюда временно видят другое помещение, — юноша с некоторыми удивлением осмотрелся, — Хм-м, так светло. Этот зал из твоего таймлайна? — Да, — совсем вяло ответила девушка — Навевает мне много воспоминаний. Одновременно приятное и очень ненавистное мне место, — закрыв глаза, она развела руками. — А ты ведь хотела показаться железной леди, — он подошел к ней чуть ближе, — А у самой глаза блестят. — Я давно уже не способна на реки из глаз, — всхлипнула Лили, попутно закрывая лицо руками, — Но…может вскоре я совсем перестану что-то чувствовать? — Знаешь, — парень обнял ее, на что та, к удивлению, ответила взаимностью, несмотря на все смущение, — У меня возникло такое чувство, будто ты годами сдерживалась, а теперь рыдаешь, как ребенок. — Мне… — после очередного всхлипа, она отстранилась, стараясь изобразить на лице улыбку, — Мне нечего сказать тебе… Или даже пообещать что-то. — Зато я могу сказать, — немного неловко улыбнулся беловолосый, — Ты удачно уходишь, — вновь девушка в непонимании смотрела на него, стараясь утереть слезы, которые так и стремились вновь пойти из глаз, — Те люди, которые доходили сюда, умирали. Шел дождь, было пасмурно, а сегодня… — Да, ты прав, — голубоглазая отвернулась в сторону окна, — Сегодня и вправду…сказочно, что ли? — Но… Если у тебя получится вернуть свой мир, — Санс, не отрывая взгляда, смотрел не нее. Его глаза, казалось, так же потухали, — Ты же больше не вернешься сюда, верно? — Вряд ли, — грустно ответила она, но тут же улыбнулась, — Хотя, у меня есть решение, — достав из рюкзака два ножа, девушка протянула их юноше, — Вот, держи, — она неловко потрла затылок, — Я, конечно, попыталась заточить твой, но он все равно уже ни на что не годный. — Стой, — остановил он Лили, когда та уже развернулась и собиралась уходить, — Ведь в этом ноже сущность Чары. Разве ты не делаешь все, чтобы вернуть ее? — Да, это так, — она все так же улыбалась, — Но я не хочу быть эгоисткой. Может быть, раз эта временная линия единственная правильная, то здесь она сможет переродиться и начать новую жизнь. Вдруг у меня вообще ничего не получится. А даже если и получится, то это уже будет ее право — возвращаться или нет. В ее руке возникло две души: человеческая и монстра. Ничего такого, что можно было бы ожидать в этот момент, не произошло. Души вдруг просто исчезли, а сама Лили тоже начала исчезать. Санс успел увидеть лишь то, как она, зажмурившись, махала рукой на прощание. На щеке все еще оставались следы от слез, напоминающие о себе лишь блеском, который возникал от попадающего на силуэт луча лунного света. Вскоре перед окном остался лишь кирпичный пол, а в лучи света стремились попасть листья и лепестки цветов. Опять та пустота… «Может и не быть нам всем вместе, но навеки ты будешь в сердце моем.»***
И все же, какие бы не были приложены усилия, чтобы внушить себе, что Поверхность и Подземелье не сильно различаются, все было тщетно. Стоя на горном выступе, девушка понимала, что сейчас ее окутывают совершенно другие ощущения. Яркие лучи рассвета, который только только начал заниматься над городом, словно проходили насквозь. Снег еще не выпал, а в пространстве уже чувствуется мороз. Будто бы даже сам воздух был другой. Все чувства здесь приобретали более яркие краски. Все чувствовалось…настоящим. Лили, убирая челку, которая из-за ветра лезла в глаза, внезапно улыбнулась. — Избранная, говоришь? — вслух произнесла она, — Хах, дурацкая шутка.