Переломный момент

      Громко хлопнув дверью, я спокойным шагом направилась вниз по лестнице. Внутри меня точилось какое-то странное умиротворение, перемешанное с удовольствием, которое я получила от того, каким взглядом оградил меня Кирилл Евгеньевич. Такой спектакль определённо стоил того, чтобы быть уверенной — он меня ненавидит. Определённо. К тому же люто.       Как забавно, однако. Именно мне выпала честь служить переводчиком, который будет работать плечом к плечу с Давыдовым. Видимо, Боженька меня за что-то наказывает, ибо у меня нет просто вариантов объяснения той череды событий, которые произошли в моей жизни недавно.       Но что бы там не говорили, я никогда не соглашусь на такой расклад. Простите, кого я там подвожу, конечно, но это не стоит того, чтобы меня в скором времени посадили за убийство с особой жестокостью.       Двигалась я в определённом направлении, на второй этаж. Там я надеялась найти декана нашего факультета, чтобы лично ей сказать, что я отказываюсь от всего этого. Все-таки, в чем-то Кирилл Евгеньевич был прав — за нас всё решили наперёд и не оставили даже выбора. Если его ещё могут заставить, то меня — нет. Такие мероприятия проводятся исключительно на добровольной основе, а не по принуждению.       Найдя нужную дверь, я постучала несколько раз и услышав «войдите» вошла в кабинет. Надежда Васильевна сидела за своим столом, заполняя какие-то бумажки и была полностью поглощена работой. Лишь на секунду подняв глаза, она взглянула на меня из-под очков и вопросительно посмотрела. — Вы что-то хотели уточнить, Бондаренко? — спросила она и, опустив взгляд, вновь принялась перебирать что-то, показывая свою незаинтересованность в нашем разговоре. Если честно, то человек она не самый приятный, да и договориться с ней почти невозможно, но всё же я попытаюсь что-то предпринять. — Да, Надежда Васильевна, я хотела поговорить о предстоящим событии, в которое залучили меня без моего ведома, — после этих слов женщина недобро сверкнула взглядом, загоняя меня немного врасплох. Но, проигнорировав это, я продолжила. — Дело в том, что на следующей неделe у меня, к сожалению, не будет времени на подготовку к приезду делегации. Я, во-первых, помогаю Петровской в организации праздника, а, во-вторых, Владимир Михайлович немного приукрасил мои способности к переводу, — говорила я, будто на одном дыхании, лишь угрюмый взгляд декана заставлял меня немного запинаться посреди речи, — У меня средний уровень владения языком, который не дотягивает, чтобы свободно общаться с нашими гостями. — Потому я не обижусь, если на моё место поставят кого-нибудь другого, — закончила я, ожидая ответа от неё, но, как на удивление, Надежда Васильевна только молчала, внимательно рассматривая меня с ног до головы и о чем-то думая. Потом, в один момент, она встала со своего места и подошла ко мне, приглашая на диван, который стоял недалеко от нас. — Послушай меня, Алёна. Я хорошо понимаю всю ответственность, которую мы положили на твои плечи, даже не сообща тебе. Но так получилось, что Василий Михайлович заболел, а других преподавателей мы сочли не представлять, потому что не думаю, что кому-то будет интересно слушать шестидесятилетнюю женщину, которая будет занудно рассказывать о истории нашего города и университета, ну согласись же, — добродушно улыбнулась Надежда Васильевна, из-за чего мои брови взметнулись наверх. Первый раз вижу её такой добренькой. Кажется, ей действительно важно, чтобы всё прошло хорошо. Кивнув ей в знак согласия, я продолжила её слушать. — И тут нам подвернулся Кирилл Евгеньевич — молодой, энергичный, интересный, к тому же его приятная внешность очень сыграет нам на руку, — игриво подмигнув мне, сказала она, от чего даже я немного выдавила улыбку, — а ты-то тем более. Я просто уверена, что ваш дуэт очень хорошо сделает своё дело. — Я, конечно, понимаю вас очень хорошо, это действительно очень хорошая идея, но, как мне кажется, я не самый удачный вариант для этого дела. Понимаете, мы с Кириллом Евгеньевичем не слишком хорошо ладим, и я не думаю, что мы хоть как-то сработаемся, — пожав плечами, я немного вздохнула, чтобы дать ей понять, что это действительно так, — вы можете с таким же успехом взять другую девушку, не обязательно меня. — Во-первых, как я уже и говорила, то тебя посоветовал Василий Михайлович, сказав, что ты девочка смышленая, коммуникабельная, владеешь хорошим акцентом и достаточным запасом слов, но знаешь, — она встала со своего места и, пройдя к своему окну, принялась поливать цветочки на подоконнике, — ты права, ты не единственная девушка на факультете и вообще в институте. Явно ведь, что найдётся кто-то получше тебя, — продолжая заниматься своим делом, говорила она, а мне уже немного попускало, потому что я была уверена, что мне удалось договориться с ней, но, как оказалось, не тут то было. — Только ты многое теряешь, Бондаренко. — О чём вы? — спросила я, уже борясь с желанием выйти из этого кабинета. Ну что я могу терять? — Ты ведь не знаешь, что эти уважаемые люди также связаны с международной программой обмена студентами. И в этом году, у нас есть большие шансы сотрудничать с ними, если, конечно, всё пройдёт успешно, — наконец она обернулась ко мне, а мне уже не было так интересно покинуть кабинет, — Ты же хорошо знаешь, что прежде чем куда-то уезжать студент будет должен пройти длинный тест на знание языка, устные тесты, какие-то там собеседования и прочее, — продолжила она, а я внимательно слушая её, начала кивать, — а ты могла бы обойтись и без всего этого, — мои брови вновь взметнулись вверх, и моё любопытство в этот момент просто зашкаливало, — всё, что тебе нужно — это хорошо выучить текст, владеть хорошим акцентом и сногсшибательно выглядеть. А я думаю, что тебе это не стоит большого труда, — декан закачала головой, а потом вновь села за своё кресло и спокойно сказала: — Но ты ведь слишком занята подготовкой к празднику, да и времени у тебя нет, — выдохнув, она улыбнулась мне и сказала, — хорошо, Бондаренко, мы поищем тебе замену, не волнуйся.       Сидя на диване, у меня в голове точилось много мыслей и все они о том, что я действительно могу потерять просто огромный шанс уехать заграницу и получить хороший опыт не только во владении моего любимого языка, а и в той же экономике. Там ведь явно работают одни профессионалы, которые смогут дать мне немного знаний в этой сфере. — А этот обмен только на один семестр? — немного замявшись, спросила я. — На целый год, Бондаренко, — не обращая на меня особого внимания, сказала она, хотя этот год меня начал грызть ещё больше.       Нет, ну если подумать логично и сравнить целый год обучения в Англии и какую-то несчастную недельку мучения с Давыдовым, то здесь, конечно, Англия вне конкуренции. Выбор очевиден. — Знаете, Надежда Васильевна, — сказала я, на что она наконец подняла глаза и внимательно посмотрела на меня, — мне кажется, что я найду время для подготовки к делегации. Все-таки, вы во многом правы, так будет лучше и для меня и для вас. — Значит, мы договорились, Алёна, с сегодняшнего дня вы начинаете подготовку с Кириллом Евгеньевичем, — довольно улыбнувшись, сказала она.       Выйдя из кабинета, я думала только о том, как мне теперь подойти к Давыдову, чтобы начать с ним готовиться, прости Господи. Я уже представляю, насколько трудной будет эта неделя.       Идя по коридору, я решила не откладывать этот позор на потом и направилась прямо к кабинету Кирилла Евгеньевича. Конечно, ноги меня плохо несли назад на то место, но выбора у меня просто не было. А ещё у меня проскакивала мысль о том, что пора завязывать наши с ним терки. Потому что если мы поубиваем друг друга, то никакая Англия мне не светит и подавно. Потому, вновь стоя пред дверью в его аудиторией, я глубоко вздохнула и открыла дверь.       Войдя в кабинет, я увидела Кирилла, курящего возле окна. Он смотрел куда-то далеко, пребывая в какой-то своей атмосфере. В какой-то момент, мне стало даже немного неудобно прерывать и беспокоить его, но пересилив себя, я сказала: — Не знала, что вы курите, — разрушив тишину, мой голос прозвучал в пустом кабинете. Обернувшись, Давыдов стал ко мне боком и, выдохнув дым, стал внимательно на меня смотреть. — Отличное средство для успокоения, — тихо сказал он, сверкая глазами в мою сторону. Как я поняла, этот камень был в мой огород, — но обычно я не курю. Только когда меня что-то дико бесит и я ничего не могу с этим поделать, — вновь меня смутив, вымолвил он, а я лишь немного вздохнула и подняла глаза, встретившись с его взглядом. — Я хотела сказать, что немного погорячилась. Мне не стоило было себя так вести по отношению к вам. Я просто хотела доказать, что у вас сложилось неверное мнение обо мне, а делала только наоборот, — странно, но у меня не было какого-то волнения перед ним, лишь небольшая заинтересованность в том, как он отреагирует и согласиться ли готовить со мной приём. — Согласен. Ты делала всё, чтобы доказать, какой ты ещё глупый ребёнок и эти истерики на парах были ни к чему. Я к тебе относился только так, как считал правильным, — сделав небольшую паузу, чтобы затянуться, он дальше продолжил, — Пойми, Алёна, — он рушил с места и медленным шагом направился ко мне, — меня совершенно не волнуют твои какие-то там обиды, проблемы с учёбой, с мальчиками, ты просто ещё слишком маленькая, чтобы понять это. Понять, что мир не крутиться вокруг тебя и у каждого есть свои проблемы и обстоятельства в жизни. Ты привыкла сваливать свои проблемы на других, чтобы они решали их за тебя, а сама привила к себе мысль, что ты ни к чему не способна, что ты не на своём месте и тебя должны все жалеть. Это очень похоже на поведение маленькой капризной девочки, — заключил он, полностью выкурив свою сигарету, а я стояла в ступоре и не могла найти слова в голове, чтобы что-то ему сказать. Я лишь хлопала глазами, внимательно слушая каждое его слово.  — Я не желаю тебе ничего плохого, просто если ты и дальше будешь так себя вести, то ничего из тебя в жизни не получиться. Те, кто сильнее, будут вытирать об тебя ноги, а ты будешь не в состоянии что-то возразить. Будешь только хныкать и жаловаться, как тебе плохо, но ничего не будешь делать для того, чтобы выбраться из того дерьма, в которое попала. И это просто ужасный подход к жизни, Алёна. Взрослеть тебе нужно, Бондаренко, меняться нужно.       Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Этот человек настолько глубоко меня проанализировал, что мне стало просто не по себе от такого. Разве можно за пару дней сложить такое мнение о человеке, которого ты в жизни не встречал? Но, скажу честно, в большей степени он прав. Но я никогда не задумывалась, что я действительно так себя веду на протяжении многих лет. С моими родителями, друзьями, даже с Маргаритой Степановной. Неужели все настолько плохо? Мне действительно надо что-то с этим делать. Я и вправду опустила руки, сдалась, все время жаловалась, с самооценкой у меня были явные проблемы. Сложно это признать, но он чертовски прав.       Теперь-то я поняла, что имела ввиду Маргарита Степановна. Этот парень действительно умный и начитанный. Глупый человек так рассуждать никогда в жизни не будет. Это у меня сложилось неправильное мнение о нем. Я совершенно не знала, что он собой представляет. И мне теперь чертовски стыдно за своё поведение. И вправду, как ребёнок. — Да, я понимаю, вы во многом правы. И я надеюсь, что это не станет поводом новых противоречий между нами, потому что я больше не хочу с вами спорить. И, если вы не против, то я согласна с вами готовить прием, который будет на следующей неделе, — тихо и плавно проговорила я, стараясь не зацепить его как-то, и в надежде, что он все-таки согласиться со мной готовиться. Тот прислонился к парте, которая стояла напротив меня, и со странным смешком в глазах посмотрел на меня. — Ничего себе, Бондаренко, это точно ты со мной говоришь? — Кирилл Евгеньевич, ну зачем вы так? Я на полном серьёзе, — сказала я, вглядываясь в его глаза. — Ну, раз на то всё пошло, то так уж и быть, — отлипаясь от парты, сказал Давыдов, — сделаю тебе услугу. Тем более, что выбора у меня итак нет, — вздохнул он, подходя ко мне. — Сегодня готовить я ничего не смогу, у меня дела важные вечером. А вот завтра целый день в нашем распоряжении. — У меня завтра три пары, может вы отпросите меня как-нибудь? А то я не уверена, что буду в состоянии после всего этого нормально работать здесь. Особенно после Владимира Александровича. Он из меня все соки выжмет, — закусив губу, сказала я, после чего Кирилл Евгеньевич подумал пару секунд и подошел к своему столу, написав что-то на бумажке. — Давай так, готовить всё это мы будем у меня дома, потому что здесь у меня тоже нет желания находиться более шести часов. Завтра у нас будет довольно непростой день, потому что нам нужно будет много рыться в интернете и книгах, чтобы найти какой-то материал для приема. Именно поэтому я попрошу выходной, а для тебя отгул. Хорошо? — спросил он, одеваясь в пиджак и складывая все бумаги в ящик. — Да, конечно, не вопрос, — ответила я сразу, хотя немного удивлена предложением готовиться у него дома. Это немножко странно, как мне кажется. Но все равно лучше, чем здесь. — Тогда, держи мой адрес, — он протянул ту бумажку и, вытянув ключи из кармана, пошел к выходу. Открыв дверь, он обернулся ко мне, ожидая, чтобы я вышла и когда я уже с ним поравнялась, сказал, — Жду ровно в десять. — Окей. Ровно в десять я буду у вас, — улыбнулась я и вышла из кабинета. Кажется, завтра у меня будет очень интересный день.