Переломный момент

      Придя домой, я сразу же получила разбор полётов от Лизы, которая отчитывала меня словно маленькую нашкодившую девочку. Мол где у меня были мозги, когда я такое говорила нашему дорогому Кириллу Евгеньевичу и что я только подставляю Лизу в его глазах. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь, Бондаренко? — сидя напротив меня, обратилась Лиза, рыча на меня, — Это тебе не шутки, Алёна. Не тот случай, понимаешь? Его итак каждый твой вздох бесил, теперь он тебя даже на порог аудитории не пустит, ты это понимаешь? — яростно размахивая руками, ругалась на меня подруга, на что я лишь хмыкнула, — А меня, как твою соратницу, в том числе, Алёна! — С чего ты вообще взяла, что он тебя будет трогать? — спросила я, поворачиваясь к ней, — Причём тут вообще ты? Я думаю, что он понятия не имеет о моей личной жизни и о том, что в ней замешана ты. Расслабься, Лиз, не всё так печально, как ты это описываешь, — вновь возвращаясь к телефону, сказала я. — Тебе то просто говорить, но ты, Бондаренко, не видела, как он себя вёл после того, что ты устроила! — немного повысив тон, Лиза вновь начала наседать на меня, — В него будто дьявол вселился, — перешла на шепот она, — сначала он разодрал в клочья нашу Таньку-заучку, которая, как ты знаешь, всегда ко всему готова, а тут запнулась всего на пару секунд, как тот разнёс её в пух и прах. Потом он вызвал Светку, которая всегда к нему липнет, к доске. Так он ей такого наговорил, что та потом чуть не разревелась. А я уже молчу о том, что он делал с остальными в группе, — закончила Лиза, сжимая в руках подушку. — Что, и впрямь такой злой был? — повернув голову к Лизе, спросила я. — Да, как бешеный пёс! — подняв брови ответила девушка, и добавила, — Видимо у него такая ситуация впервые, когда он не мог тебе ничего ответить. Давыдов ведь по жизни лидер, всегда всё должно быть только так, как хочет и скажет только он. А тут на те… Какая-то там студентка позорит его на людях, конечно он был зол, Алёна! — Ничего себе, Лиза, — откинув телефон и откинувшись на спину, ответила я, — откуда такая осознанность о его характере и темпераменте? Ты, видимо, подробно его проанализировала, не так ли? — улыбаясь, спросила я у девушки. — Тут и без анализа понятно, что это за человек и что он собой представляет. Только ты одна не понимаешь, что с ним шутки плохи, — я лишь немного завернула глаза и продолжила смотреть в потолок, — что я тебе посоветую, Аль, это отцепиться от него и спокойно ходить к нему на пары, не привлекая к себе никакого внимания. Ты целее будешь, и нам спокойнее будет, иначе… — не успела Лиза закончить, как я не выдержала и перебила её. — Да успокойся ты, Лиза. Я уже давно к нему подошла и извинилась. Всё хорошо, он всё понял и на меня не обижается. — Что ты сделала? — ошарашено спросила меня подруга, — Когда ты успела извиниться? Погоди, ты же его послала, — повторила она, — что пошло не так? — Понимаешь, Лиз, после всего этого я пошла к нашему декану, чтобы сказать, что я отказываюсь от всей этой затеи и типа, чтобы они искали мне замену. Но, оказалось, что та делегация связана с какой-то программой обмена студентами и, если всё пройдёт хорошо, то я могу улететь в Англию на целый год, Лиза, представляешь? Целый год! — восхищенно начала рассказывать, также размахивая руками, — ну, естественно, я не могла профукать такой шанс. И потому я спрятала свою гордость куда подальше и подошла к Давыдову. Извинилась, мы поговорили, поняли друг друга, и даже уже договорились встретиться у него завтра, чтобы начать подготовку, — закончила я, наблюдая, как у моей соседки потихоньку глаза увеличивались в размере. — Погоди, погоди, ты хочешь сказать, что пару часов назад, ты при всех однокурсах его попустила, а завтра спокойно идёшь к нему готовиться к приезду? — спросила меня Лиза, пребывая в явном шоке. — Ну, со стороны может это и выглядит странно, но, уверяю, всё не так, как кажется, честное слово, — улыбнулась я ей, пытаясь как-то объяснить все это. — Я поражаюсь с тебя, Бондаренко, честно, — ошарашено вымолвила Лиза, откидываясь на кровать, — после всего этого ты сделала так, чтобы тебе завидовала половина университета. Просто бинго, Алёна. Я охереваю с того, как у тебя получается попадать в такие ситуации. Либо ты капец какая невезучая, — вздохнула Лиза, — либо наоборот. — Я больше склоняюсь к той версии, что все-таки невезучая, — глубже вздохнув, ответила я, переворачиваясь на живот и ставя руки под подушку, — но, как мне кажется, это всё не просто так. — Возможно, — ответила Лиза, но будто отдалённо, думая о чём-то своём. — Как там Лёха? — спросила я, стараясь перевести как-то тему, — не ослеп от твоей красоты? — Да не, ему вообще было сегодня не до меня, — сказала расстроено она, — делает вид, будто ему не интересно. — Во урод. — Урод, но такой красивый… — мечтательно протянула Лиза. — Не волнуйся, Лиз, всё будет чики-пуки, обещаю. Ещё бегать за тобой будет, — сказала я, стараясь подбодрить подругу. — Да конечно будет, ты о чём вообще, — ответила она и мы обе засмеялись.       Уже на следующее утро я направлялась к Давыдову на указанный им адрес. Если честно, то я думала, что он живёт где-то в центре города, в элитной многоэтажке, где его личный водитель каждое утро подвозит на работу, а он такой в дорогом костюме рассекает по этажам. Ну ладно, за личного водителя это может и немножко перебор, но общая картина у меня была именно такая.       Как оказалось, живёт он в обычном спальном районе, в обычной многоэтажке. Странно, конечно, но будучи каким-то там заместителем крупнейшего банка, мог бы себе позволить что-то и получше. Тем более, что ему уже под тридцатник, к таким годам уже, думаю, и подзаработать на что-нибудь да получше.       Поднявшись на седьмой этаж, я нашла нужную квартиру и, глубоко вздохнув, постучала в дверь. Не прошло и трёх секунд, как я услышала мужское «открыто!». Сразу после этого я дернула ручку двери и вошла во внутрь. Зайдя в коридор, я увидела, что никто, собственно, меня и не встречал, а лишь какие-то голоса доносились из задней комнаты. Если честно, то это не очень гостеприимно со стороны Кирилла Евгеньевича, все-таки к нему пришла его студентка, а не какой-то разносчик пиццы.       Стоя посреди коридора, я не знала, что мне делать, то ли раздеваться, то ли разуваться, но уже через пару секунд я увидела силуэт Давыдова, который удивительно быстро приближался ко мне. Позади него я успела увидеть девчушку, лет семнадцати, которая выглядывала из-за угла, рассматривая меня с явным интересом и с нахмуренными бровями.       Сам Давыдов в течении секунды преодолел длиннющий коридор и, приблизившись ко мне со словами «наконец-то», положил одну руку на талию, а вторую — на шею, оставив большой палец в сантиметре от моей нижней губы. От неожиданности я отступила на шаг назад, но, увидев это, Кирилл Евгеньевич притянул меня за талию и прижал к своей груди, на что я только тихо охнула. Он стоял настолько близко, что его дыхание я чётко ощущала на своих губах. В голове крутилось только одно: — Что вы…? — прошептала я, пребывая в явном шоке. Я совершенно не понимала, что только что произошло. Боюсь представить мои глаза, которые в охерении уставились на Давыдова. — Подыграй, Бондаренко, — прошептал на ухо Давыдов, — потом всё объясню, — сказал он, посмотрев мне в глаза, на что я проморгав немного, чтобы прийти в себя, кивнула головой. — Как же я скучал, милая, — уже громче сказал он и поцеловал меня в щёчку.       Поцеловав меня, он немного отстранился от и принялся снимать с меня кожаную куртку, делая вид, что ухаживает за мной. Собравшись, я притворилась, что так всё и должно быть. Сделала непринуждённое лицо и, немного улыбнувшись, отдала ему свою куртку. — А это кто, дорогой? — спросила я, когда до меня немного дошло к чему весь этот цирк и кому он был посвящён. — А это Соня, моя соседка снизу, помнишь я тебе о ней рассказывал? — сказал он, прекрасно играя свою роль. Как я, блин, могу помнить, если я её впервые вижу? — Конечно, помню, Кирилл Е… — и в ту же секунду запнулась, когда почувствовала, как он меня ущипнул за зад за то, что я чуть нас обоих не спалила.       Эта Соня всё так же стояла, хлопая глазами, в которых читалась великая обида на меня, видимо, и на Давыдова, который так нагло сейчас врёт. И так нагло пользуется мною, что мне совершенно не нравится. Эх, бедная малышка… — А это моя Крис, которую я очень люблю, — сказал он и, подойдя ко мне сзади, обнял за талию и уткнулся носом в мою шею, после чего тихо прошептал, — бездарная из тебя актриса.       Офигев от такого заявления, я разозлилась не на шутку. Мало того, что он вовлёк меня в ложь, так ещё и смеет обвинять меня в бездарности? Хорошо, ну тогда получай фашист гранату.       Обернув голову к нему, я положила свою ладонь на его щёку и, притянув его лицо к себе, оставила невесомый поцелуй почти касаясь уголка его губ со словами: — И я тебя люблю, котик, — сказала я, сладко выделив последнее слово. Могу с уверенностью сказать, что звучало это донельзя ужасно, но немного напоминало сладкую влюблённую парочку, которая только начала отношения. — Я, наверное, уже пойду, — тихо сказала Соня и, быстро обувшись, вылетела из квартиры. Но я-то заметила, что глаза у неё были уже на мокром месте.       Как только девушка закрыла дверь, Давыдов тут же от меня отстранился и с огромным вздохом присел на кушетку, которая стояла возле нас. Закрыв глаза, он прислонился головой к стене и где-то минуту тупо молчал осмысливая то, что произошло только что.       Разувшись, я стала напротив преподавателя и засунула руки в карманы своих джинсов и, уставившись на него с укором во взгляде. — Не смотри на меня так, — сказал он, не открывая свои глаза, — я должен был так сделать. — Можно было и без этого спектакля обойтись, — ответила я, — не думаю, что она девочка глупая, все бы поняла. — Это девочка, — выделив последнее слово, обратился Кирилл Евгеньевич, — младше тебя на два года, Бондаренко, это во-первых, а во-вторых, я ей уже не раз пытался объяснить, что у меня есть девушка и меня не интересуют несовершеннолетние, но, как оказалось, как об стенку горохом. Видимо, пока она своими глазами не увидит — не убедится. Соня просто не оставила мне выбора. — Все равно, это было жестоко, — отчеканила я. — Лучше, чем бы пришла моя девушка и оторвала ей все волосы за то, не находишь?— спросил мужчина, поднимая свою голову и глядя мне прямо в глаза, на что я лишь только хмыкнула, отмечая про себя, что у него все-таки кто-то есть. После этого он прищурил глаза и с какой-то усмешкой добавил, — Котик? — Не вспоминайте, пожалуйста, — сказала я, кривя губы, — а то меня сейчас стошнит. — Да я сам чуть не сблевался, — ответил Кирилл, а потом встав из кушетки добавил, — но, мне показалось, именно после этого она и поверила в то, что мы типа встречаемся. — Угу, — отозвалась я ему в ответ, а после тихо с усмешкой добавила, — вроде взрослый мужик, а с маленькой девочкой справиться не может. — Чё ты там бубнишь? — крича откуда-то из кухни, обратился Давыдов, после чего я постучала по губам, чтобы придержать немного язык, — договоришься, Бондаренко. — А что нет? — спросила я, заходя к нему на кухню, — Вот я бы, например, отшила её в два счёта, — со всей уверенностью сказала, наблюдая, как Кирилл Евгеньевич режет хлеб и мажет его маслом. Видимо, он даже не завтракал, — хотя я думала, у вас должен быть опыт немного больше, чем у меня. Вы вообще должны с этим справляться за секунду. — Да какой у тебя там может быть опыт? Ты же ещё ребёнок. Сколько там тебе? Восемнадцать? Девятнадцать? — насмешливо спрашивал Давыдов, будто издеваясь надо мной. — Вообще-то, — важно произнесла я, наблюдая, как мужчина душиться этими бутербродами, запивая их чаем, — через пару недель мне будет ровно двадцать. — Ох, ты что, — с наигранным удивлением сказал Кирилл Евгеньевич, — Ну это совсем меняет дело. — Ну естественно, — ответила я, а после чего, посмотрев на него с жалким видом сказала, — ну и че вы этим душитесь, будто бы у вас другой еды не было дома, ей Богу, — так как после этих слов последовало молчание и скромное жевание хлебушка, я стала в ступоре. — Вы что, серьёзно? — спросила я, подняв брови, — Нет, я, конечно, понимаю — холостяцкая квартира, и… Блин, нет, я не понимаю, честно. — У меня не было времени бывать в магазине, у меня помимо вашего университета есть ещё и дела, которые нужно решать в банке. Я формально не нахожусь в отпуске, чтоб ты знала, — ответил он, немного разозлившись, видимо, зря я это сказала, — да и потом, последнее время я питался только в кафе или ресторанах, — дополнил, после чего я незаметно для него приподняла одну бровь, в жесте «нифига се, богач нашёлся», — если я не ошибаюсь, то в холодильнике у меня только молоко, и то уже прокисло. — Ну так у вас же есть девушка вроде, могла что-нибудь и прикупить, если честно, — сказала я, а потом поняла, что немного лишнее ляпнула. Щас ещё получу. — А тебя уже это не касается, Бондаренко, итак слишком много узнала за этих полчаса, — допивая свой чай, сказал он.       Попросив разрешения, я подошла к холодильнику и посмотрела его содержание, чтобы убедиться в правоте слов Кирилла Евгеньевича. Увидев, что там всего-лишь одно яйцо и прокисшее молоко, я вздохнула и повернулась к преподавателю. — Как бедный родственник, честное слово, — сказала я, понимая, что немного перегибаю палку в фамильярности, но это была своеобразная месть тому, что пар минут назад он чуть ли не обжимался со мной на глазах Сони. Потому… — но, ваша ситуация не так плоха, если честно, — вымолвила я, вытягивая оттуда молоко и одно яичко, — с этого тоже можно что-нибудь сделать, если вы не против, конечно.       Кирилл Евгеньевич стоял, попивая чай и смотря на меня с неподдельным интересом. По глазам читалось, конечно, «что это она себе позволяет», но звук урчащего живота выдал его с потрохами, потому он лишь молча кивнул в знак согласия. — Сейчас я научу вас, Кирилл Евгеньевич, как готовить оладьи, — важно сказала я, сделав вид, будто мы на кулинарной передаче, а я шеф-повар, который учит своего ученика главных аспектов кулинарии. — Для этого нам понадобиться: куриное яйцо, кефир, а в нашем случае прокисшее молоко, немного муки, сахара, а также щепотку соли и соды, — перечислив все ингредиенты, я обернулась к мужчине, который с интересом смотрел на меня, внимательно слушая, — а также советую: присоединиться ко мне, потому что только таким образом вы не помрете голодной смертью, в случай отсутствия еды в вашем доме. — Смотри, чтобы я не помер от твоей еды, Бондаренко, потому что что-то я сомневаюсь в твоих кулинарных способностях, если честно, — немного усмехаясь, сказал Давыдов, — но если умирать — то только сытым. — Вот и замечательно, Кирилл Евгеньевич, тогда приступим.       Следующие полчаса мы готовили тесто, чтобы сделать оладьи, но с кулинарными способностями Кирилл Евгеньевич немного прогадал, потому что, как оказалось, он совершенно бездарен в готовке. Что я только не насмотрелась за этот короткий промежуток времени. Как мне казалось, наржалась я на целый год вперёд, потому что, как можно быть равнодушным к тому, во-первых, он совершенно не различает муку и крахмал, во-вторых, он не знал, что скорлупа от яйца очень хрупкая и что вытащить её из молока не так-то просто.       А я уже просто молчу о том, как он жарил эти оладушки. Бедняга мне каждые пять секунд жаловался, что масло слишком сильно стреляет и он не выдерживает той боли, которое оно ему причиняет. В общем, было немного сложновато, но так же было очень весело, потому что готовка сопровождалась ещё и сильной болтливостью Кирилла Евгеньевича, у которого, как оказалось, очень неплохое чувство юмора. Чего стоили истории о том, как он выживал в общежитии с такими талантами в приготовлении пищи. В такие моменты я просто задыхалась со смеху.       Когда уже всё было, наконец, готово, Кирилл Евгеньевич вновь приготовил чай и мы сели кушать. Не успела я съесть второй блинчик, как тарелка преподавателя была полностью пустая. Удивившись такому, я молча жевала и с удивлением пила малиновый чай. — Если хотите — возьмите добавку, — сказала я, указывая вилкой на полную тарелку оладушков. — Это мой дом. И я решаю что я буду есть, когда я буду это есть, и в каком количестве. И да, — сделал паузу Давыдов, — я возьму добавку.       После всего этого я прибрала со стола, помыла посуду и, дожарив все блинчики, накрыла их тарелкой, чтобы у него было чем пообедать. Закончив со всем, я направилась в комнату, где сидел Кирилл Евгеньевич и с кем-то разговаривал. Если я хорошо услышала, то было понятно, что голос принадлежал женщине.        Сев на соседнее кресло, я тихонько взяла бумаги которые Давыдов распечатал, видимо, ещё вчера, и принялась рассматривать их содержание.       В основному там шла речь об истории нашего города, его первые упоминания в источниках и основные достопримечательности. Но, как мне показалось, как-то всё слишком сухо и совершенно ничего интересного. Никакой изюминки, что ли.       Когда Кирилл Евгеньевич закончил разговор, я закончила рассматривать бумаги и, повернувшись к нему, сказала: — Знаете, что-то мне кажется, что… — не успела я и молвить, как он меня сразу же перебил, выхватывая у меня бумажки из рук. — Мне кажется, что у нас ещё будет время на это посмотреть сегодня, — скучно сказал Кирилл, подходя к шкафу и снимая с вешалки свой пиджак, — а сейчас у нас немного есть важнее дела, собирайся. — Какие дела, важнее этого? — спросила я в недоумении, какие сейчас могут быть дела, да ещё и у нас. — Мы едем в магазин заполнять мой холодильник, — с улыбкой сказал Кирилл Евгеньевич, кидая в меня мою кожанку, — быстрее давай.       Улыбнувшись ему в ответ, я кивнула в знак согласия и, быстренько одев куртку, я пошла вслед за Давыдовым в коридор. — И да, кстати, — сказал мужчина, обуваясь, — Надежда Васильевна говорила, что может такое быть, что на следующей недели делегация может и не приехать. — Это ещё почему? — спросила я, уже полностью готова к выходу. — Да фиг его знает, но не факт, конечно, — ответил он, открывая дверь, — так что мы можем так сильно не спешить, времени немного есть, — улыбнулся Кирилл Евгеньевич, пропуская меня вперёд. — Времени на что? И кто это МЫ? — прозвучал женский голос, и мы синхронно обернули голову на источник звука. Перед нами стояла женщина лет двадцати семи, но очень хорошо одета и с очень красивой внешностью. Она буравила взглядом то меня, то Кирилла Евгеньевича. Честно говоря, от этого взгляда меня что-то поплохело. — Кристина? — удивлённо спросил мужчина.       Услышав это имя, до меня сразу дошло, что эта за женщина и какую именно «Крис» я играла этим утром. Так же до меня дошло, что я вновь оказалась под прицелом влюблённой в Кирилла Евгеньевича девушки.       Я так понимаю, это была не последняя роль на сегодняшний день.