Ничей иной

Дом хороший, добротный. Оборотни любят строить такие, большие, основательные, на всю семью. Двор широкий, и во всем чувствуется крепкая, хозяйская рука. Парни замерли в нескольких шагах позади. Они знали, примерно, что здесь обнаружат, но видеть вот так, наяву, оказались не готовы. Муж, жена, свекровь (собственно, она и была создателем этого клана), и трое детей. Девочка - старшая, лет четырнадцать, мальчик десяти лет, и еще один, лет семи. И все - оборотни. Женский вопль справа: - Детей хоть пожалейте, ироды! Повернул голову. Ага, вспомнила о детях, старая тварь. В несколько шагов оказался напротив. Скалится, сжимает и разжимает длинные пальцы. Странно ей, должно быть, что не может никак перевернуться, будто и Сумрака никакого тут нет. Взгляды их встретились, и женщина сразу обмякла, успокоилась. Короткий знак Пыху - она больше не опасна. Дуло короткоствольного автомата опускается. Пых послушно делает шаг назад. - Ким, снимаешь? Ким живо оказывается рядом с плечом: - Да, конечно. Одобрительный кивок. - Сколько тебе лет? - Девяносто четыре. - вяло отвечает женщина. Человек не дал бы ей больше сорока пяти. В черных косах ни нитки седины, на лице почти нет морщин, движения молодые, уверенные. - Сколько людей ты убила? - Девятнадцать. Сын-оборотень не выдерживает, кричит с другой стороны двора: - Мама! Она вздрагивает, но из транса так и не выходит. А кряжистый бородач с хорошенько разбитым в процессе ареста носом получает тычок автоматом под ребро от Алекса. Его друг Юстас караулит молодую волчицу, удивительно похожую на свекровь, тоже черноглазую и чернокосую, дергает ее за плечо, усаживая назад, на колоду для рубки дров. Она всхлипывает, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, косится на детей, сидящих у сарая. - Скольких - по лицензии? - новый вопрос. - Троих. - А твой сын? - Пятнадцать, по лицензии - двое. - Невестка? - Один - по лицензии. Она с нами не ходит. Не любит. - Девочку натаскивали уже на охоту? - Да. - Убивала? - Двоих. Камера в руке Кима съезжает на детей. Крупным планом - девочка. Губы поджала, смотрит на захватчиков с ненавистью и презрением Зои Космодемьянской. - А мальчик? Тот, что постарше? - вновь обращается он к тётке. - Мальчишки не убивали еще сами, маленькие. Только с нами ходили. Рядом. Ким не выдерживает, шипит: - С-с-сука... Короткое, успокаивающее прикосновение к его плечу. Не время. - Где дичь брали? Услышав вопрос, бородач вновь засуетился, но Алекс успокоил его, ткнув куда существеннее - кулаком под ребро. А кулачки у Алекса... - Так военная часть рядом. - тихо поясняет волчица, - Поманишь, они в лес и идут. - Никто не ищет? - Лес вокруг. На волков списывают, на побеги. - Вы поэтому тут дом поставили? - Да. Хорошее место. Здесь еще отец мой охотился... "На волков списывают"... А кто же вы есть? Своих детей натаскивать на сопливых солдатиков... Твари. И тьма уже беспрепятственно бурлит в крови. Что ты можешь сделать сейчас?.. Нет, не так - ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ? Ты знаешь, давно знаешь. И ты должен сделать это сам. Эта кровь будет лишь на твоих руках. Можешь только чуть-чуть оттянуть момент, пройдясь не спеша по двору... Детишки... Убийцы. Да, они не виноваты в том, кем стали. Возможно. Но они стали такими, и другими им уже не быть. "Я ВЕДУ ВАС НЕ УБИВАТЬ! Я ВЕДУ ВАС ИЗБАВЛЯТЬ МИР ОТ УБИЙЦ! И КОГДА МЫ ПОКОНЧИМ С НИМИ, МЫ ПОКАЖЕМ "СЕРЫМ", ГДЕ МЫ ВИДЕЛИ ИХ ЗАКОНЫ, ПОЗВОЛЯЮЩИЕ УБИЙСТВА ПО ЛИЦЕНЗИИ! МЫ САМИ ВЫПИШЕМ ЛИЦЕНЗИЮ НА КАЖДОГО ИЗ НИХ!" - Парни, - голос так спокоен, что странно самому себе, - Кто не хочет на это смотреть, идите. Я сделаю все сам. Короткий укол страха. И чуточку удовлетворения - ни один не ушел. Понимают? Всё, что можно сделать для этих - подарить мгновенную, безболезненную смерть. Одновременно, чтобы никто из них не страдал, видя, как гибнут на его глазах остальные члены семьи. Девочка вдруг разжимает упрямые губы: - Будь ты проклят. - и волчий взгляд исподлобья. Ты опоздала, я давно проклят. Мальчишки не плачут. Старший бегает растерянным взглядом по лицам всех своих, пытаясь понять, что происходит. А младший... Ох, как же хочется зажмуриться, забыть, изменить... прошлое? - Я даю покой вашим душам. Короткое движение рукой, мгновенное воздействие через Сумрак на всех шестерых сразу. Хорошо быть иным, когда автомат не нужен, чтобы... Ким уже не снимает, отключенная камера чуть подрагивает в опущенной руке. Шесть трупов. Еще один пасс - трупы вспыхивают пламенем, отливающим сединой Сумрака. Спасибо, старый друг, ты всегда поможешь... - По коням, парни. Дело сделано. На сегодня всё. Бронетранспортер за забором мгновенно взрыкивает, заводясь. Фигуры в камуфляже покидают двор. И гораздо позже, когда входишь в свой кабинет, Филин, идущий следом, притворяет дверь, тихо, будто боится разбудить, и произносит не то с сомнением, не то с укоризной: - Ты стал темным, знаешь? Знаю ли я? Семилетний волчонок смотрит на меня и смеется. Он всегда будет на меня смотреть. * * * Страх проезжается по всему существу громадными колесами со ржавыми крючьями, страх выворачивает наизнанку: Этого не было! Всё было не так! Он не мог смеяться! Он даже ничего не успел понять! Собственный хриплый крик разорвал горло до боли: - Нет! Нет!! Джей подскочил на своем диванчике. Потянулся трясущейся рукой к бутылке с остатками водки, стоявшей рядом, на полу. Выхлебал всё, как живую воду, как избавление от всех бед. Отбросил пустую тару прочь. А потом уронил гудящую голову в ладони и застонал. Тебя не примет ни одна смерть, проклятый Ларра. И уже, гораздо спокойнее, почти вернувшись в норму, глядя в мутное зеркало над умывальником: - Может хватит с тебя этого города? Легализовался, пора двигаться дальше? И слишком догадливого Андрона неохота подставлять. Угу. Ага. Так и запишем - полгода, не больше.