Ничей иной

Округлый зал с тремя ярусами ступенчатых сидений вдоль стен, как на небольшом таком, скромном стадиончике, поделенный цветовой диаграммой на три равных клина - черный, белый и серый (не занесло ли почтенную Инквизициию в самомнении?), был просторным и слишком пустым. От любого неловкого шороха по нему тот час прокатывалось эхо. В центре поставили стул для подсудимого. Спасибо за заботу, что сказать. Выстоять на ногах даже очень короткое заседание он вряд ли был бы способен. На стенах, лишенных окон, под потолком, он насчитал штук шесть камер, но возможно их было гораздо больше. Помещение, похоже, было подвальным. Что же, достаточно умно. Даниил осматривался, задержавшись на минуту, от высоких дверей. Его не торопили. Чёрт, он даже не мог определить, где географически находится это место, куда его прямо из палаты переправили порталом. Спасибо долгой практике последних лет, когда он почти не пользовался сумраком, иначе было бы сейчас оч-чень не комфортно. Осторожная Инквизиция перекрыла здесь всё на сто рядов, опасаясь нападений. Он стоял на пересечении двух сторон - левой ногой на белом, правой на черном, тяжело опираясь на трость. Целители у иных, конечно, ловки даже трупы на ноги ставить, но тут время было слишком ограничено, ведь пролечивать до конца обреченного на развоплощение подсудимого не имело смысла. Крупногабаритный, бородатый врач, тот самый, что лечил его всё это время, так и не сменивший бирюзовой робы на что-либо менее приметное, возвышался над правым плечом, на всякий случай, в руке держал чемоданчик. Но препараты в крови пока действовали, и позволяли Даниилу почти безболезненное прямохождение. К суду ему выдали белую рубашку и темно-серый брючный костюм. Он костюмы не очень любил. Спасибо, хоть без галстука. Новые туфли чуток жали. Прищурясь от света, исходящего от ярких ламп, стилизованных под древние свечные люстры над головами сидящих, на скамьях за барьерами вдоль стен, он разглядел на белой стороне Гесера. По бокам от него сидели Ольга и Антон. Позади и чуть выше - мама, Филипп и... Стас. Ну вот какого чёрта, а?? Он же просил! Завершал "коллекцию" светлых чем-то очень недовольный Гарик. От темных присутствовали Завулон, Юрий и Алексей (молодой маг второго уровня, откуда-то из провинции, которого Всетемнейший, с какой-то целью, в последнее время усиленно повышал и продвигал). За их спинами тоже сидели боевики. Четверо. Инквизиторов было тоже семеро (поэтому, что ли, пол расчерчен равными частями?), и их лиц нельзя было различить под капюшонами традиционных серых мантий. Подстраховались на будущее, видимо, оберегая свою безопасность конфиденциальностью. Ну вот кому нужен этот цирк, а? Взрослые же люди! И не просто взрослые, каждому, поди, не меньше сотни лет. Господи, глупость какая, - вздохнул про себя Даниил. Наконец, он вошел в зал, сделал несколько шагов по четкой линии между Светом и Тьмой. Он отлично знал, что сейчас за ним наблюдают не только те немногочисленные иные, что в зале, но и пара-тройка миллионов зрителей по всему миру. Доктор и двое серых сопровождающих остались у дверей. Его никто не ограничивал в передвижениях. Грех таким не воспользоваться. Он вдруг сошел с предполагаемой траектории, и свернул к трибунам светлых. Его не остановили, в зале по-прежнему стояла гулкая тишина. До Гесера оставалось шагов пять, когда он остановился. Долгий взгляд глаза в глаза, никого больше вокруг не видя. - Я прошу прощения, учитель, - слова Даниила эхом загуляли по всему помещению, нехотя угасая где-то под потолком. - За неуважение, что проявил к вам, за то что подвел вас, предал ваше доверие. Я сожалею о произошедшем. И если бы мог изменить, то изменил бы. Тишина. Он ждал, и сердце билось от волнения где-то в горле. Наконец Пресветлый медленно кивнул. Даниил на несколько секунд прикрыл глаза, выдохнул. Вот, чего он ждал и боялся столько лет. Но теперь стало легче. Ох, насколько же стало легче! И, вот, совсем-совсем не страшно. Он благодарно и с уважением склонил голову. А потом развернулся и пошаркал туда, где стоял предназначенный для него стул. Как только подсудимый занял свое место, вытянув вперед многострадальную ногу, тут же поднялся один из Инквизиторов. Встал посреди серого клина. - Сегодня предлагаю обойтись без традиционных предисловий и ритуалов, - наполнил зал тяжелый, глубокий незнакомый голос, - Договор и так помнят все. Но далеко не все считают его соблюдение необходимым. С учетом особенностей нынешнего дела - подсудимого, Даниила Бельгера, Инквизиция находит бессмысленным так же присутствие как обвинения, так и защиты. Все, здесь собравшиеся, и не только, отлично осведомлены о преступлениях подсудимого. Эти преступления неоспоримы, не поддаются точному счету, и не имеют срока давности. Из последних же, доказанных - применение запрещенного заклинания "переселения души". Уже одно это по известному всем иным законодательству должно повлечь за собой развоплощение. Даниил почти не слушал, он просто ждал, когда всё кончится. - Протест Ночного Дозора. - поднялся на ноги Антон Городецкий. Все тут же повернулись к нему. - Господа инквизиторы, - продолжил светлый маг, не без мрачной иронии копируя интонации инквизитора и повторяя его слова, - Всем иным известно так же, благодаря чему подсудимый Даниил Бельгер сегодня присутствует здесь, пред очами суда Инквизиции, разыскивавшей его более чем безуспешно в течение двадцати пяти лет. По результатам проведенного нами независимого расследования, ныне покойный светлый иной второго уровня Вениамин Филатов, бывший глава Независимой Канадской Территории Иных, произвел некие манипуляции с сумраком, грозившие обернуться развоплощением для не меньше чем двух тысяч иных, и смертью для более полумиллиона людей. Даниил Бельгер объявился, чтобы остановить это воздействие. И остановил. Иначе до сих пор находился бы в розыске. Городецкий сел, одарив Даниила адресованным ему одному таким красноречивым взглядом, что сразу же стало понятно - адвокатствует он тут в пользу подсудимого лишь по приказу начальства, и никак иначе. Даниил усмехнулся на это и едва заметно кивнул - понял, мол, и оценил. - Вряд ли Ночной Дозор Москвы имеет право на протест. - отозвался из-под капюшона инквизитор, - Ведь это именно вашим попустительством ситуация была запущена до крайности. И Вениамин Филатов был взрощен вами так же как и Даниил Бельгер. - Согласие на создание эНКаТИ дала Инквизиция. - возразил Антон. - При поддержке Светлой и Темной сторон! Мы пытались сохранить мир среди иных. Тот самый мир, который Даниил Бельгер едва не разрушил. - повысил голос инквизитор. - Вы не сможете, не в состоянии опротестовать тот факт, что на совести подсудимого и его братии многочисленные убийства иных, без разбора в возрасте, до самых малолетних! - Однако, это не помешало вам не так давно дать разрешение Спецотделу на использование его способностей на благо Инквизиции. - совершенно неожиданно вставил Завулон. Даниил, не ожидавший такого, глянул на так и не состоявшегося начальника, тот коротко, понимающе улыбнулся ему. Любопытно. Завулон редко вкладывается в то, что не принесет ему прибыли в перспективе. Не "редко" - никогда. Инквизитор зло зыркнул на него из-под капюшона. Информация не была засекреченной и одернуть Всетемнейшего ему было нечем. Но то, что такие сведения теперь доступны всем зрителям по ту сторону мониторов, его совершенно не радовало. - Вас до такой степени не волнует судьба собственных подопечных иных? Завулон поднял руки ладонями вперед и поспешно замотал головой, открещиваясь от такой смысловой трактовки собственных слов: - Я лишь выказал некое удивление непоследовательностью действий уважаемой Инквизиции. - сказал он. Так-так. Кажется серых играючи поставили в такое положение, что из обвинителей они превратились в оправдывающихся. - Даниилу Бельгеру был дан шанс. - взяв себя в руки ответил инквизитор, - Он им не воспользовался, снова нарушив закон. Тогда от его действий пострадали семеро темных и один светлый. А сам он применил запрещенное заклинание, заняв тело ни в чем не повинного человека. Бойня, произошедшая в городе Малая Руса незадолго перед этим, вообще выходит за пределы... - Опять же по результатам расследования Ночного Дозора Москвы, - вновь заговорил Антон, весьма смело перебивая инквизитора, - упомянутый вами пострадавший человек к моменту "переселения души" уже неделю находился в коме и с минуты на минуту его собирались отключать от вспомогательных аппаратов, поскольку сочли нежизнеспособным. А о "несчастных" темных мне лично достоверно известно, что они же были впоследствии приговорены Инквизицией к упокоению за нападение и похищение моего внука и угрозу его жизни. Пострадавший же светлый, Егор Мартынов, является на данный момент моим зятем, и тогда ещё дал показания о том, что нынешний подсудимый пытался решить дело миром. Но поскольку вампиры не вняли, ему пришлось драться. Егор Мартынов пострадал не от руки Даниила Бельгера, а от магии вампиров. И только силами же Даниила Бельгера остался жив. Как и мой внук. Если желаете поднять документы еще и по поводу Малой Русы... - Вы пытаетесь его оправдать? - спешно перебил инквизитор. - Не оправдать. - возразил Городецкий, - Слишком многие из действий подсудимого не поддаются никаким оправданиям. Я лишь напоминаю о смягчающих обстоятельствах. - Смягчающие обстоятельства?? Предлагаете простить и отпустить?? - почти искренне возмутился инквизитор, сильно настораживая уже и без того забеспокоившегося Даниила. - Зачем же? - вдруг вступил Гесер. И сам воздух, казалось замер от этого. Даниил медленно поднял голову, посмотрев на учителя, - Подобные силы... - медленно проговорил Пресветлый, - которыми наделен Даниил Бельгер... как мы имели возможность неоднократно убедиться, могут быть использованы на благо общества. При необходимости. Смягчающие его вину обстоятельства объявлены. Думаю, развоплощение будет здесь излишним. Но наказание, конечно же, должно последовать. Как и строгий присмотр за ним. Полагаю, я сумею исправить свою ошибку и не допустить повторения. Даниил просто впился в него недоверчивым взглядом. Гесер не мог... Он просто не мог быть настолько мстительным и жестоким! - Вы готовы поручиться? - не поверил инквизитор, - Только из-за того, что ваш ученик просил у вас прощения? Считаете это искренним раскаянием? - Готов. - Гесер встал, как перед присягой. - При согласии Инквизиции, все необходимые документы я могу оформить хоть прямо сейчас. - Действительно. - напротив него поднялся со своего места Завулон. - Я готов поддержать... коллегу. Как-никак, темные, в свое время попавшие под руку Даниила Бельгера, по большей части, и сами, при ближайшем рассмотрении их дел, являлись нарушителями Договора. Это ни в коей мере не оправдывает произведенный им самосуд, и тем не менее... Инквизитор размышлял, серые за его спиной перешептывались. Но не слишком долго. - Инквизиция готова пойти навстречу Ночному Дозору Москвы. - вновь зазвучал тяжелый, давящий на мозг голос, - Готова дать Даниилу Бельгеру ещё один шанс. С испытательным сроком в пятнадцать лет и пожизненным запретом на использование магии. С условием временного восстановления сил при возможных чрезвычайных ситуациях. - Ночной Дозор Москвы согласен. - кивнул Гесер. - Дневной Дозор не возражает. - добавил Завулон. - Блок на магии Даниила Бельгера уже установлен Инквизицией. Необходимые документы для передачи его под опеку Ночного Дозора Москвы будут оформлены в ближайшее время. - объявил инквизитор, вновь возвышая голос, так, что эхо заполнило весь купол, - Приговор окончательный и не подлежит обжалованию. Даниил не выдержал и встал, качнувшись, но удержавшись за спинку стула: - Вы серьезно??? - прогрохотал он, - Да Инквизиторский суд - самый гуманный суд в мире! К чему этот фарс здесь, господа Великие и Высшие? К чему это всё, когда вы решили давно? К чёрту адвоката и обвинителя, к чёрту хоровое зачтение Договора! Вы не хотите слово дать и подсудимому? А? Так я его сам возьму! Он развернулся, оглядев по очереди всех присутствующих иных и все камеры поверху. Дыхание перехватывало от гнева и негодования. - Раскаяние? - прохрипел он, чувствуя, как с каждой секундой тают силы. - А нет его! Всю мою жизнь я делал то, что считал правильным. Может быть не так, как это следовало делать, но я использовал те возможности, какие у меня были. Я шёл сюда на смертную казнь, потому что знал, что заслужил её. Но то, что вы хотите сделать со мной, я заслуженным не считаю. - он с трудом перевел дыхание, - Один очень мудрый иной сказал мне, что не стоит лишать права выбора даже тех, кого устраивает жизнь в загоне. Я его не послушал... Я совершил ошибку, страшную ошибку, когда решился использовать заклинание о действии которого не имел ни малейшего понятия. И хвала Сумраку, что у меня нет возможности её повторить! Но даже если бы была... - он почти бредил, и понимал, что бредит, но остановиться не мог. Склонился в сторону Гесера, которого плохо различал за мутной пеленой, в шутливом поклоне, - Благодарю, учитель. От души. Такой заботы, признаю, я не заслужил. - коротко кивнул инквизиции, - Полагаю, мы закончили, так? И я... свободен? Он решительно отцепился от стула и пошаркал к двери. У него сейчас была одна единственная, невероятная, почти невыполнимая цель - суметь выйти из зала своими ногами. Но когда это он боялся трудностей? За спиной звенела тишина. Ему повезло. Он потерял сознание едва переступив порог, за пределами наблюдения камер. Врач, успевший подхватить его за подмышки, бережно опустил вялое тело на пол, и тут же раскрыл чемоданчик. - Двери! - сухо скомандовал он охране, и те тут же перекрыли вход, к которому спешно устремились все находившиеся в зале суда иные, кто беспокоясь о состоянии Даниила, а кто из любопытства. Только один сумел пройти. Он никогда не спрашивал ничьего разрешения, если считал свои действия правильными, и это досталось ему от учителя. Он и в палату, несмотря на запрет учителя и грозную охрану (попробовал бы кто-нибудь ему помешать!), сумел просочиться. Только вот Джей тогда как раз заснул под действием каких-то препаратов, и не видел его. Оно и к лучшему. И сейчас не спрашивал. Едва дождавшись, когда врач вколет что-то в вену Джею, Стас подхватил учителя на руки, не дожидаясь ребят с носилками, и понес к выходу. Настоящую помощь, целительной магией, здесь оказать невозможно, слишком все закупорено и прошито Инквизицией. - Никуда больше не отпущу. - сам себе, тихо-тихо пообещал Стас.