Ghost Town

Жёлтый. Это то, что Коннор видел в душе духа. Нарциссы, перья канарейки, мерцание тёплого пламени. Жёлтый, жёлтый, жёлтый. — Вы должны уйти, мисс Харрисон, — сказал Коннор. Масло, яичный желток, лимон. Дух смеялся вдалеке, звук был приглушённым, словно уши Коннора были набиты хлопком. — Мисс Харрисон? — сказал Коннор громче. — Вам нужно двигаться дальше. Вы мертвы. Дух снова легко рассмеялся. Коннор сосредоточился, фокусируясь на желтых, нечётких пятнах перед ним, пока они не застыли в единой картине. Поле подсолнухов, их шляпки вращаются, как спутниковые тарелки. Кучевые облака замерли на небосводе, отбрасывая бледные тени на руку Коннора. Это была небольшая фантазия, кусочек воспоминания и, что ещё важнее, именно то, что он искал. Женщина стояла чуть поодаль. Её широкополая, белая шляпа отбрасывала тени на нежные руки цвета розового топаза. — Мисс Харрисон? — спросил Коннор, делая шаг в поле. Женщина приподняла край шляпы и взглянула на него ленивыми карими глазами. Она выглядела очень молодо в свои, насколько знал Коннор, шестьдесят лет. — Будет лучше для вас и вашей семьи, если вы уйдете по собственной воле, Мисс Харрисон, — сказал Коннор. — Пожалуйста, не заставляйте меня силой выгонять вас из этого дома. Женщина опустила край шляпы, отвернувшись. Складки её белого платья всё развевались и развевались. — Больше похоже на поле, чем на дом, офицер. Коннор стиснул зубы: — Мисс Харрисон… — Пожалуйста, — легко сказала женщина, — зови меня Наоми. Коннор расслабился. Подсолнухи коснулись его рук, когда он сделал шаг вперед. — Наоми… пожалуйста, позвольте мне помочь вам уйти. Наоми повернулась к нему лицом. Её шляпа слегка покосилась, а упругие кудри подпрыгнули на лбу. Сбоку от себя она сорвала движущийся подсолнух и направилась к нему. Когда она была достаточно близко, буквально в шаге от него, она передала ему цветок. — Спасибо, Наоми, — сказал Коннор, прижимая цветок к груди. Наоми улыбнулась. Коннор вернулся к реальности. Подсолнухи исчезли. Подобно фокуснику, приподнимающему занавес, гостиная семейства Харрисон вновь предстала перед глазами. Коричневые ковры, коричневые стены. Было темно и холодно, за стенами властвовала ночь. В руках Коннора подсолнух превратился в жёлтое тепло, светящееся сквозь пальцы. — Это она? — спросила Эшли Харрисон, дочь Наоми, указывая на жёлтый свет. Она опустилась на колени рядом с ним. — Да, — сказал Коннор. Свет исчез из его ладони, как и она. Эшли смотрела, как он разжимал пальцы. — Ей было больно? — Она в лучшем мире, — сказал Коннор, увильнув от вопроса. Он не знал ответа. В последний раз он оглядел гостиную, мазнув взглядом по семейным фотографиям, запятнанным подушкам и заключенным в металлические рамки вдохновляющие цитаты, которые лишь собирали пыль над вешалкой для мантий, и встал. Полицейский в дверном проеме выпрямился, когда увидел поднимающегося на ноги Коннора. — Сработало? Коннор кивнул: — Она больше не будет беспокоить это место. — Хорошо, — сказал полицейский Гэвин Рид и обратился к семье, — в этой квартире её больше не будет. Я должен отвезти пустого обратно в участок. Коннор подошёл к двери. — Подожди, — встала Эшли, — разве ты не собираешься вернуть её? — она указала на белую широкополую шляпу в его руках. Коннор забыл, что всё ещё держит её. — Конечно, — сказал Гэвин и схватил край шляпы. Он пытался вырвать её из рук Коннора, но Коннор не ослабил хватку. — Мне жаль, мисс Харрисон, — сказал Коннор, крепко держа шляпу. — Мне нужна шляпа, чтобы выполнить ритуал очищения. — Очищение? — повторила Эшли. — Отдай шляпу, пустой, — резко сказал Гэвин. Коннор выдернул шляпу из хватки Гэвина и сделал шаг назад. — Ритуал освободит оставшиеся фрагменты Наоми Харрисон, которые могли прицепится к моей душе. Если я этого не сделаю, она не сможет нормально покинуть этот мир. — О, — сказала Эшли. — Извините за неудобства, — сказал Коннор, — я могу взять любую другую вещь, принадлежавшую ей, если эта шляпа важна для вас. — Нет, всё в порядке, — сказала Эшли, — спасибо за заботу. Коннор кивнул и направился в холл. Гэвин следовал за ним, закрывая за собой дверь квартиры. — Это правда? — с нажимом спросил Гэвин. — Церемония очищения? — спросил Коннор, моргнув. — Конечно. Гэвин хмыкнул, спускаясь по лестнице в вестибюль: — Значит, ты не изгнал её полностью? Ты не закончил работу. Это был своего рода сеанс, Коннор не пытался никого «изгнать», но он не собирался объяснять мужчине различия между ними. — Я помог очистить дом от ее присутствия, поэтому я завершил работу, — сказал он. — Эта процедура нужна только из-за того, что крошечные фрагменты её существования всё ещё могут быть отпечатаны на мне. Как пыль. — Если это просто пыль, тогда очищение не нужно, верно? Зачем лишать кого-то семейной ценности? Это имело значение. У всех медиумов, особенно у пустых, есть тикающие часы внутри. Подобно ударам морских волн о берег, они постепенно изнашиваются в силу своей профессии. Коннор знал, что однажды он сойдет с ума от налёта смерти внутри него. — Бьюсь об заклад, ты выбираешь, что подороже, — покачал головой Гэвин. — Держу пари, у тебя в квартире припрятано немало карманных часов и бриллиантовых колец. — Я всегда оставляю выбор вещи за семьей, — сказал Коннор. — И к твоему сведению, это был мой первый сеанс. Так что ничего подобного у меня нет. Гэвин фыркнул. Коннор следовал за ним в ночную мглу. Было холодно. Небо было тёмным и пустым, издавна загрязнение воздушной среды Детройта скрывало звезды, оставляя лишь непроглядную тьму. Дорога была оживлённой и пахла жжёной резиной. Две пьяные женщины громко и грубо спорили на другой стороне дороги. — Я не понимаю, — сказал Гэвин, — почему та женщина, Наоми, вернулась только для того, чтобы испортить воду в квартире и сломать несколько труб? — Она была напугана, — сказал Коннор, засунув руки в карманы, — она знала, что мертва, но… для неё всё было очень странно. Гэвин покачал головой, как будто ему было противно. — Она лишь заноза в заднице. Коннор ничего не ответил. В руках он сжимал край белой шляпы. Она мятая, старая и обветшалая, местами пожелтевшая от времени. *** Гэвин высадил его возле полицейского участка. К тому времени начался дождь. Тяжёлые капли воды разбивались о тротуар, пузырясь на поверхности луж. Автомобили на большой скорости проносились мимо, мокрые и блестящие. Будучи в двух шагах от станции, он уже промок насквозь. Квартира Коннора была всего в двух кварталах от станции, и он несколько раз напоминал себе об этом по пути домой. В следующий раз он проверит погоду заранее и возьмёт с собой зонтик. Коннор добрался до своего дома и набрал код в домофон. Дверь была тяжёлой, но в конце концов он вошёл внутрь. Ботинки хлюпали. — Эй! Эндрюс, так? — кто-то позвал его. — Подождите минутку! Коннор обернулся. Измотанная женщина с плохо нанесенным макияжем махала ему рукой. — Андерсон, — поправил Коннор. — Неважно, — женщина махнула рукой. Коннор вспомнил её — Миа Хилл. У неё была квартира этажом выше. — Мне нужно поговорить с вами о вашей проблеме с наркотиками. Коннор нахмурился. — Я никогда не употреблял наркотики. — Не волнуйся, — слегка раздражённо сказала Миа, — я не собираюсь звонить твоему боссу по этому поводу. Я знаю, каково порой бывает. — Я и не волнуюсь, — сказал Коннор, — я никогда не употреблял наркотики. Я никогда не пил алкоголь, никогда не употреблял ничего запрещенного. Я не употребляю кофеин после пяти вечера. Мия Хилл нахмурилась. — Это часть моего контракта с Киберлайф, — сказал Коннор. — Я уже сказала вам, что не собираюсь доносить на вас, — исподлобья взглянула Миа. — Вы пытаетесь замаскировать запах неким благовонием, но это только усугубляет ситуацию. Такое чувство, будто я иногда не могу дышать. — Я просто использую ладан, — сказал Коннор. — Это часть моего ритуала очищения. Облегчает переход духов в иной мир. Миа замерла. Он видел, как она оценивает его, складывая воедино кусочки мозаики. Женщина выпрямилась. — Вы медиум, не так ли? Вы пустой? — Да, — сказал Коннор. — Боже… — Мия провела рукой по волосам. Коннор ничего не говорил некоторое время, а потом: — Я буду включать вентилятор и открывать окно после каждого сеанса, если это поможет. Миа рассеянно кивнула, внезапно побледнев. — Я тогда пойду домой, если все вопросы улажены, — сказал Коннор. — Да, идите… — слабо сказала Мия, — делайте, что хотите. Коннор кивнул и прошел мимо неё, направляясь к лестнице. *** Два часа спустя, Коннор сидел в своей квартире, предварительно очистив пол. Из-за того, что он был не пропылесошен, Коннор чувствовал запах пыли в воздухе, слышал отдаленный гул телевизора у соседей. Окно было открыто, и воздух, что витал по комнате, был холодным, и от него пахло городом. Было темно. Единственным источником света были две свечи и горящие благовония на столе перед ним. Запах был тяжёлый и мускусным, сладость была похожа на лакрицу или цукаты. Он втягивал его в легкие с каждым вдохом, и запах окутывал его изнутри. Он чувствовал себя странно и легко. Белая шляпа тускло светилась в свете свечей. Она лежала между ним и благовониями. — Наоми Харрисон… — прошептал Коннор, — … вы работали на Киберлайф двадцать лет, не так ли? Он чувствовал её дух, её осколки шестым чувством. Она была здесь. Она слушала. — Мне нужно, чтобы вы рассказали мне всё, что знаете.