Моя игра, или Давай начнём всё заново

       — … и вот я сижу тут и рассказываю это всё тебе, — закончил Хоуп, чуть грустно и открыто улыбаясь своей младшей версии.       Том позволил себе побыть дома даже меньше часа и вернулся в Министерство — всё-таки у них чрезвычайное происшествие, а в таких случаях отсутствие Министра на рабочем месте долгое время — как минимум недопустимо.       Хоуп решил, что навестить Гарри в Малфой-меноре можно и раньше обещанного вечера. Он наверняка уже прочёл экстренные новости в газете и теперь в шоке — самое время для объяснений. То, что он раскроется Поттеру, Хоуп решил ещё вчера — даже текст Непреложного Обета отдельно подготовил.       И сейчас они сидели в комнате, номинально выделенной ему в меноре — ночевал он всё равно в спальне Драко — которую Хоуп успел опутать множеством чар, наплевав на этикет и колдуя в чужом доме.       На столике между ними стоял Омут Памяти, в котором ещё серебрились воспоминания, которые Хоуп не успел собрать, заканчивая свой рассказ, а Поттер смотрел на него огромными округлившимися глазами, в которых сейчас бушевала буря эмоций.        — За Непреложный Обет, который я с тебя взял, извиняться не стану, — Хоуп криво усмехнулся. — Если ты заметил — там оговорены условия, при которых ты сможешь говорить обо мне, правда, не поручусь, что они когда-нибудь станут реальными. Я понимаю, что ты очень доверяешь Драко и друзьям, но мы с Томом ещё не решили — насколько хотим раскрыть моё инкогнито и будем ли вообще это делать, поэтому мне нужны были гарантии, что ты не выдашь мой секрет — ни случайно, ни специально.       Гарри продолжал во все глаза рассматривать взрослую версию себя — это было так странно. Воспоминания, показанные Хоупом, привели его в состояние ступора и до сих пор казались чем-то нереальным — страшным фильмом ужасов, которые иногда любил смотреть Дадли.       Его рассказ о перемещении во времени, проживании в доме Блэков и помощи Тёмному Лорду и вовсе лишил Поттера дара речи, но, постепенно осмысливая информацию, он теперь намного лучше понимал всё происходящее вокруг него и сторонников Министра, которых на данный момент было без малого — вся магическая Британия.       Когда Гарри своими глазами — в воспоминаниях Хоупа — увидел маггловские пули и «Аваду» посланную главой Ордена Феникса в Министра, статьи в газете, прочитанные несколько часов назад, перестали казаться фальсификацией фактов и подставой.        — Возможно, мне всё-таки не стоило так травмировать твою нежную психику, — Хоуп пожал плечами, палочкой вылавливая воспоминания из Омута памяти и возвращая их обратно в голову. — Но я считаю — тебе стоит знать правду и понимать, что Дамблдор — не истина в последней инстанции: один раз он уже практически угробил волшебный мир, и я не мог допустить второго.       Поттер только кивнул, а потом пожал плечами:        — Наверное, на твоём месте я поступил бы так же. Я не знаю — мне сложно судить, а с предсказаниями у меня не очень…       Хоуп хмыкнул — если мелкий пытается шутить, значит, с ним всё в порядке больше, чем может показаться.        — Я думаю, тебе стоит обдумать это всё, а потом, если ты сам захочешь, мы можем поговорить, — предложил Хоуп.       Гарри кивнул, признавая мысль старшего здравой. А потом закусил губу и неуверенно спросил:        — А вы… то есть ты, — вспомнил он, что Хоуп просил его о неформальном обращении — он терпеть не мог, когда ему «выкали», — случайно не знаешь — меня пропустят к Гермионе?       Поттер искренне переживал за подругу. И если рассказ Хоупа требовал тщательного разбора и осмысления, то Гермиона была на больничной койке прямо сейчас, и Гарри очень хотел навестить подругу и убедиться, что с ней всё в порядке. Он чувствовал себя немного виноватым — всё-таки она же ему хотела помочь, как он понял по рассказу Хоупа.        — Пропустят, — советник Лорда кивнул. — Ей уже намного лучше — ранение не являлось таким уж серьёзным. Но сначала давай вернёмся в гостиную — уверен, там Драко сходит с ума от беспокойства, да и Люциуса с Северусом, скорее всего, напрягло наше долгое отсутствие.       Поттер только кивнул.

***

      Гермиона проснулась, чувствуя себя просто отлично, хотя и проспала всего несколько часов. Всё-таки в колдомедицине есть своя прелесть — место, куда пришлось попадание пули, уже почти даже не болело. А у магглов она бы с таким пролежала в больнице несколько недель, как минимум.       Сейчас девушка уже корила себя за то, что так опрометчиво сунулась в гущу событий, да ещё и деморализованная убийством Дамблдора и всеми происходящими на её глазах событиями не уследила за чарами — иначе у этого наёмника и шанса бы не было случайно натолкнуться на неё. Но глупо сожалеть о прошлом. Окончательно проснувшись, девушка открыла глаза, и первыми, кого она увидела, были Драко и Гарри.        — Ребята, — Гермиона искренне улыбнулась. — Я так вам рада. У вас всё в порядке? Гарри, пока авроры не сказали мне, что на Косой аллее был совсем не ты, я чуть с ума не сошла от беспокойства.        — Я вообще узнал обо всём происходящем из газет, — вздохнул Поттер. — Ты мне лучше ответь — какого Мордреда ты туда полезла? Почему просто не написала Драко или даже мне?        — Рон рассказал, что ты в плену, и вроде как и профессор Снейп это подтвердил, — растерянно отозвалась подруга. — Я просто хотела помочь…        — Ой, ладно, — махнул рукой Драко. — Всё хорошо, что хорошо кончается — слава Мерлину, с тобой всё в порядке. Как ты себя чувствуешь? — уточнил он.        — Хорошо, — тепло улыбнулась Гермиона. — Спасибо за заботу. А что теперь будет?        — А что будет? — пожал плечами Гарри. — Всё будет хорошо. Министр и его советник сегодня просто герои. Снайпер уже объявлен в розыск даже в маггловском мире — так в «Ежедневном пророке» написано. Его портрет составили по воспоминаниям бармена «Дырявого котла». Дамблдор… да будет мир праху его.       Драко и Гермиона сначала захлопали глазами, словно не верили, что это сейчас говорит их друг, а в случае Драко — по совместительству — любимый человек.       А потом Малфой широко улыбнулся и притянул Гарри в объятия.        — Согласен — вот теперь всё будет хорошо.       Гермиона только улыбалась, радуясь за друзей.

***

      Том появился дома только поздним вечером и выглядел уставшим. Он мимолётно притянул Хоупа в объятия, приветствуя поцелуем, и направился к бару. Плеснул себе коньяка в бокал и устало спросил:        — Всё в порядке? Никаких новых сногсшибательных новостей нет, надеюсь?        — Нет, — Хоуп не скрыл тёплой улыбки. — Я потолковал с мелким — больше с ним проблем не будет. Да и Люциус с Северусом, кажется, окончательно приняли будущего зятя и собираются взять его в оборот. В Малфой-меноре вообще на удивление спокойно. Я даже с Нарциссой столкнулся — она, оказывается, тоже в положении. С Беллой сейчас Рабастан. Цисси говорит, что она расстроена, но будет в порядке. Твердит, что её муж погиб как герой — защищая своего Лорда, и раньше, до беременности, она поступила бы точно так же.       Том подавил вздох: не то чтобы ему было интересно слушать все эти детали, но он признавал, что стоит быть в курсе жизни своих соратников.        — Да, мне она сказала то же самое, когда я ей сообщил, — кивнул Лорд. — Сегодня был тяжёлый день.       Хоуп внезапно лукаво прищурился. Он, конечно, понимал, что рискует, и очень сильно — несмотря на потеплевшие отношения между ними, любимый может и не оценить его идею. Но не предложить он просто не мог.        — Том, а аппарируй нас в Италию, — попросил он. — Куда-нибудь на берег моря — представляешь, как там здорово? Я хочу забыть весь кошмар сегодняшнего дня…       С замиранием сердца Хоуп ждал ответа. Том залпом выпил коньяк и задумчиво посмотрел на своего советника, любовника, друга… Снова эти сантименты, но сейчас почему-то захотелось согласиться. Оказаться на вечер подальше от Британии, которая уже осточертела со своими проблемами… Почему бы и нет, в конце концов?       Том скинул мантию, оставаясь в костюме, который вполне мог сойти за маггловский, и, притянув к себе Хоупа, который дома всегда предпочитал маггловскую одежду, втянул его одновременно в поцелуй и в воронку аппарации. Они оказались на каком-то пляже, координаты которого Том откопал в закромах своей памяти.        — Вау! — выдохнул Хоуп, отстраняясь. — Если ты всегда будешь меня так аппарировать — я, пожалуй, полюблю это занятие.       Том улыбнулся уголками губ. Перед ними расстилалась морская гладь, а откуда-то издали доносилась весёлая музыка. Неожиданно Лорд почувствовал полное спокойствие и удовлетворение. Дамблдор мёртв, он сам — жив. Невыносимый и такой нужный Хоуп — рядом с ним. В вверенной ему стране — всё под контролем.       В данную минуту Том признал, что ему просто нечего было больше желать. Наверное именно это люди и называют счастьем.

Конец