Нет места любви

На следующий день мне было чертовски плохо и не из-за того, что мама уже не звонила пару дней или уроки не были сделаны. Нет. По сравнению с возникшей проблемой это казалось ничем. Все было как обычно — я поспал чуть дольше, собирался впопыхах и уже опаздывал на первый урок. В коридоре мой взгляд остановился на мужчине, который боролся с неподдающейся дверью. На моем лице сразу появилась улыбка. Я выкинул все мысли о предстоящем уроке математики и направился к молодому учителю литературы и русского и по совместительству моего репетитора. — У Вас проблемы? — весело заявил я и встретился с глазами мужчины, которые выражали одно смятение. О, должно быть, я застал его врасплох. — Я могу помочь, — не дожидаясь ответа, я выхватил ключ и пару раз повернул его в замочной скважине. Эта дверь стоит здесь со времен моей матери, если не больше. Нужно всего лишь сильнее толкать, чтобы она открылась. — Спасибо, Антон, — медленно проговорил Арсений, наблюдая за тем, как дверь со скрипом открывалась. Я поморщился от звука и подождал, пока учитель зайдет в класс. У меня отчего-то возникло острое желание последовать за ним, наплевав на урок. Дверь за мной закрылась с тем же скрипом, и я положил рюкзак на одну из парт. — Думаю, тебе нужно торопиться, что у тебя сейчас? — более, чем спокойно говорил Попов и одновременно включал ноутбук. Он на секунду задержал свой взгляд на мне. Мне пришлось начать говорить: — Можно я не пойду? — опустив голову, пробормотал я и с надеждой посмотрел на Арса. Он продолжал подключать провода и раздражаться, потому что это не входило в его обязанности. Скорее всего, Попов даже не знал, что к чему присоединять, но отчаянно пытался это сделать. Я слез с парты и, пытаясь сдержать смех, подошел к его столу. Пару раз я помогал другим учителям справляться с техникой, поэтому и сейчас это не составило особого труда. — Шастун, ты не можешь просто не пойти, — пытаясь добиться серьезности в голосе, он нахмурился. Я чувствовал его напряжение даже на таком расстоянии. Арсений явно был чем-то недоволен, потому что его поведение не было задорным, чуть-чуть бунтарским и заставляющим краснеть. Было ощущение, что из него все выкачали и остался лишь сосуд, в котором пустота. — О, ты уже пропустил половину урока, оставайся. Учитель был уставшим. Все, что мне хотелось сделать — расспросить о случившемся, обнять и попытаться поднять ему настроение. Но я не имел права лезть в его личную жизнь, потому что, во-первых, это его личная жизнь и ему не понравится мое вмешательство, во-вторых, он может подумать что-то. Это мне было не нужно. Эти 20 минут до конца урока я планировал провести сидя за партой и выполняя домашнюю работу. Так я и сделал: достал тетрадь и учебник по физике и попытался вникнуть в задания. И, черт возьми, это было труднее, чем я предполагал. Арсений тоже занимался какими-то своими делами, но постоянно отвлекался на сообщения или попросту зависал, смотря в окно. Да, у меня тоже были такого рода остановки порой. Иногда ты пытаешься сосредоточиться на работе, но ничего не получается. Это происходит не из-за лени, а именно из-за затуманенности разума. Те проблемы, которые есть, занимают все твои мысли. И я до сих пор не знал, как с этим справляться. После очередной неудачной попытки решить задачу, я отложил сборник в сторону и уставился на Арсения. Он быстро что-то писал и постоянно подносил ко рту ручку, когда думал. И это было более, чем сексуально. И, нет, я ни в коем случае не думал о нем в сексуальном плане, наверное. Мужчина выглядел слишком напряженно, мне хотелось подняться и сделать ему расслабляющий массаж. Я бы даже заплатил ему за это. Ну или… Ох, черт, это глупо. Мне все еще представлялась картина того, как учитель усиленно думал над чем-то, и я решил прервать его, задав мучавший меня вопрос: — Почему у Вас плохое настроение? — Что? Нет, Антон, это всего лишь усталость, я плохо спал этой ночью, — он попытался рассмеяться, но у него это не вышло. У него не было сил, чтобы делать вид, что все хорошо. Я все еще пронзал его взглядом, и он не отводил своего. В конце концов, он томно выдохнул и покачал головой. — Нет, Арс, ты явно чем-то озабочен. Что случилось? — не заметив, как перешел на «ты», спросил я. Он усмехнулся, точно вспоминая наш вчерашний разговор. — Я достаточно долгое время был в ссоре с родителями, точнее, с отцом, а сегодня утром они позвонили и сказали, что собираются навестить меня, — не веря в собственные слова, проговорил мужчина и устремил взгляд вниз. Кажется, это приближающееся воссоединение семьи не было ему по душе. Мне хотелось спросить, но я посчитал, что и так переступил всевозможные черты. — Это странно. Мы не общались около семи лет, а сейчас он хочет проведать меня? Господи, это смешно. Я молча наблюдал за внутренней борьбой Арсения. С одной стороны он жаждал этого, но с другой все это было бессмысленно — восстанавливать отношения после стольких лет разлуки. И мне было сложно усмирять желания, которые не несли за собой ничего хорошего. Арсений выглядел разбито, и я бы сделал что угодно, лишь бы не видеть его таким. После звонка я очень медленно прощался с Поповым. Он поблагодарил меня, и я лишь улыбнулся ему в ответ. Мы расстались в холле, потому что мне нужно было на третий этаж, а он шел в учительскую. По пути я наткнулся на Диму, который шел в том же направлении, что и я. — А где наш любимый Сережа? — я сдвинул брови и просунул голову в класс на наличие друга. Позов отреагировал молчанием, которое означало только одно — обиду. Он наверняка был недоволен тем, что я начал частенько пропускать уроки, но я все время извинялся. — Ну, Дима, не игнорируй меня, пожалуйста. Так продолжалось до следующего урока, пока я не сдался и сказал, что выполню все его желания. Как ни странно, данной мной обещание подействовало. Позов повернулся и хитро улыбнулся. Да, я и так знал, что мне не жить. — Наш друг заболел, а ты придурок, — он тыкнул в меня пальцем, а я покривился, отходя от неприятного ощущения. — Ладно, я мог простить тебе пару пропусков, ты потом появлялся и объяснялся. Но сейчас ты чуть ли не через день в школу ходишь, ничего не рассказываешь, так еще и влюбился! Ты открылся, но не поставил меня в известность, кто же это. Так нельзя, Тоха, — закончил он свою тираду и, надувшись, вернулся в прежнее положение. Я чувствовал неприятное покалывание в области сердца. Неужели это была совесть? Мне правда было стыдно, что приходилось многое скрывать. И я должен был все рассказать. Наверное, это та мера, которую необходимо было предпринять. — Хорошо, Дим, я обещаю, что все расскажу, — довольно серьезно произнес я и принялся дальше писать темы по физике. Спаренные уроки физики — что может быть лучше? Ах да, если их ведет Павел Алексеевич. Этот урок, к сожалению, не мог длиться вечность, поэтому после звонка мы самым медленным шагом поплелись на химию. И я молился, чтобы она не спросила меня. Я не был силен в таких науках, как математика, физика и так далее. Дайте мне сочинение по литературе, и через двадцать минут оно уже будет готово. Даже не знаю, как я попал в физико-математический класс. Чистая случайность или судьба? Когда я подавал в документы в 10 Б, я только думал о том, как буду снова отрываться со своими друзьями. Возможно, одна из причин моего нахождения здесь — Дима с Сережей. Класс химии отличался скрипящими партами, портретами ученых и наличием колбочек. Но это никак не привлекало мое внимание. Плюхнувшись на стул рядом с Позовым, я наконец выдохнул и по-настоящему расслабился. Это можно было назвать тем самым моментом, когда время останавливается, и ты не замечаешь ничего и никого вокруг. После этого нудного урока, который я успешно проспал, мы, как и всегда, отправились в столовую Это было что-то вроде традиции — есть и обсуждать все события, произошедшие с нами. Но в последнее время это утратило свое значение. По крайней мере, я так думал. Друзья, конечно, все еще говорили о чем-то, но я все больше погружался в собственные мысли. Сейчас за нашим столиком мы были вдвоем. Мне казалось, что лучше времени и места не будет. Мы взяли чай и купили одну шоколадку на двоих, потому что понимали, что вряд ли уместим больше. Мы начали разговор с самых незначительных событий и вещей, а потом добрались и до школьной жизни, уроков и обсуждения девочек. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Мне действительно было интересно вот так обсуждать все на свете с лучшим другом и знать, что тебя поймут. — Не знаю, когда это началось, в один момент я просто стал пассивным и менее разговорчивым. Мне правда жаль, что из-за меня вы переживали, потому что я, наверное, не стою этого, — я горько усмехнулся. — Антон! Ты правда так считаешь? Ты такой идиот, раз все это время думал, что ничего не значишь для нас, — его лицо нахмурилось. — А что с твоей влюбленностью? — Ох, я до сих пор не знаю, что чувствую. Это в новинку для меня, ведь я никогда прежде не испытывал чувств к моему полу. Не то что к своему, да я даже не знаю, как понять, что мне кто-то нравится. — За свои 17 лет ты ни разу не влюблялся? — Нет, я думаю, нет. Может быть, в детском саду, но, ты сам знаешь, я был ребенком, — засмеявшись, я отодвинул пустую чашку и откинулся на спинку стула. Я был настолько напряжен, что сейчас мои мышцы наконец-то расслабились. Не было больше ощущения груза на плечах, хотя я все еще думал об Арсении. Последний урок русского вел он. И я был уверен, что он в том же расположении духа, что и утром. — Дим, что у нас следующим? — пытаясь не упустить только пришедшую идею, немедленно спросил я. — Вроде английский, но это не точно, — совершенно не понимая, ответил Поз. Он с недоверием проследил за появившейся на моем лице улыбкой и только хотел что-то сказать, как я встал с места и накинул рюкзак на плечо. — Прошу, прикрой меня, это важно! — на полпути от выхода из столовой прокричал я, даже не слушая ответа. Я прекрасно знал, что он сморозит какую-нибудь глупость, в которую все поверят. Это же Дима, который очень редко врет, не прогуливает школу и водится с такими придурками, как мы. Из школы я выбежал в незастегнутой куртке и пытался найти ближайший киоск с билетами. Вспомнив, как Арсений вручил мне билет на пьесу Чехова, мне захотелось сделать ему такой же подарок. Может, подарок от ученика — не то, что ему необходимо, но кто бы не хотел увидеть постановку? Я порылся в рюкзаке и нашел тот самый билет, что вручил мне Арсений. Весь путь я повторял дату и время, чтобы не ошибиться при покупке. Недалеко от школы находился торговый центр, а там как раз-таки касса. Увидев женщину средних лет, я спустил вздох и надеялся, что мне повезет. Некоторое время спустя я покинул торговый центр с билетом в руках. Это было утомительно. Она говорила, что все билеты проданы, но я точно видел, что на сайте оставалось около сотни. Я не понимал, зачем она это делала? Ей от этого жить веселее? Пролизнув мимо охраны, я поднялся на второй этаж как раз к звонку и с невозмутимым видом зашел в класс литературы. Арсения не было на месте, а это срывало мой план. Таким образом, мне пришлось пересмотреть свои действия. Я решил подойти после урока и провернуть то же самое, что и он. Это будет довольно забавно, если он позволит мне сделать это. Ведь он вполне может негативно отреагировать на мою попытку поднять ему настроение. Я не хотел думать об этом, поэтому кусал губы и делал вид, что слушаю весь урок. В классе стояла невозможная тишина. Я даже не заметил этого, пока не оторвал взгляд от учителя. И я бы продолжил залипать на нем, если бы он не делал тоже самое. В то время, как он диктовал задание, головы моих одноклассников были опущены. Лишь я сидел прямо и наблюдал за ним. Возможно, это было слишком. Но он смотрел на меня в ответ! То есть Арсений не делал замечание и не велел мне работать, а просто, черт бы его побрал, усмехался, не отводя глаз. По классике жанра, я собирал вещи медленно и внимательно смотрел на Попова. Я хотел, чтобы он во взгляде прочитал все, что я собирался делать. Не знаю, каким образом, но хотел. Застегнув молнию, я дождался, пока класс опустеет. Дверь закрылась, и Арсений поднял голову, чтобы осмотреть кабинет. Видимо, он не заметил моего присутствия. Нервно улыбнувшись, я сделал пару шагов к нему навстречу и, держа билет, разжал руку. Он медленно качался в воздухе и в результате упал на пол. — Ты что-то хотел, Антон? — его голос был лучше, чем утром. Теперь Арсений хотя бы походил на человека. Я покачал головой и снова заглянул ему в глаза. Он прочистил горло и оставил ручку в покое. — Да, когда у нас будет пробный экзамен по литературе? — я сказал первое, что пришло мне в голову, и тут же мне захотелось ударить себя. Еще раз вопросительно посмотрев на учителя, я выдал что-то наподобие улыбки. Арсений задумался и перебрал пару листов. — Хороший вопрос, Антон, я еще раз сверюсь с датами проведения пробных экзаменов и обязательно скажу тебе, — он вернулся к выставлению оценок, и я кивнул, мало заботясь о дате экзамена. Попрощавшись, я развернулся, чтобы выйти из кабинета, но опомнился. — Арсений, — мой голос прозвучал особенно взволнованно, — ты что-то уронил. Его шея медленно вытянулась вперед. Я заметил, как в его глазах начали бегать чертики. Жаль, что я не знал, что вызвало такой эффект: сам билет или ситуация, проигранная мной. На его лице выступила улыбка, которую он не мог больше сдерживать. Попову пришлось встать, чтобы поднять билет. Он остановился напротив меня и повторил мои слова: — Ты, наверное, ошибаешься, это не мое, — он сделал еще один шаг и протянул билет, на самом деле не собираясь его отдавать. Это был волшебный момент. Меня радовало не то, что именно мой подарок заставил его улыбнуться, а сама ситуация. Арсений больше не подавал признаков грусти. Конечно, проблема не разрешилась, но, возможно, хотя бы на миг он забудет о том, что так волнует его? — Забирай, может, это что-то важное? — настоял я и коснулся его руки своей. Он не отошел назад, а все продолжал смотреть на меня. И в этот момент мне казалось, что, хоть и ненадолго, нас что-то связывало. Были ли это невидимые нити, концы которых завязываются на руках двух людей? Я был уверен, если бы я потянул свою руку на себя, Арсений пошатнулся, ведь я дергал за нить, связывающую наши руки.