Prince

      Замок Найтмера был как обычно угрюм, но сейчас для Кросса это было самым спокойным местом.       Самым… Родным? Больше его нигде не ждали.       Кросс не был уверен, что сможет справиться с обуревающими его чувствами самостоятельно.       Да и сил, после прошедшего боя и попыток поиска оставалось мало. Слишком мало, чтобы эффективно тренироваться, пытаясь забыть чувства за усталостью.       — Кросс? Не откажешься выпить со мной чашечку чая? Я хотел бы обговорить с тобою прошедшую миссию, — прозвучал голос повелителя кошмаров из-за его спины.       Кросс не слышал, как тот подошёл, это немного пугало, но с другой стороны, Найтмер не был обычным монстром, не удивительно, что он мог то, на что обычные монстры были неспособны. Иногда казалось, что он в принципе существо совершенно иного порядка. Впрочем, примерно так это и было.       Но как бы там ни было, предложение Кошмара было сейчас очень кстати.       После разговоров с ним всегда было намного легче. Почему-то тот обладал удивительной способностью рассеивать все сомнения, возвращать Кросса к пониманию того, что действительно правильно.       — Конечно, мне сделать?       — Да, будь так любезен.       — Хорошо. Я приготовлю всё и принесу в комнату.       — Прекрасно. Я жду тебя.       На душе сразу стало как-то легче. Как же хорошо, когда есть кто-то, кто тебя понимает.       К тому же, с прошлого раза воспоминания о вечере были только самые лучшие. После разговоров с Найтмером всегда становится легче.       Интересно, тот вкусный чай ещё не весь выпили?       Стоит посмотреть на кухне. Да и вроде как совсем недавно Хоррор пополнял их запасы разнообразных закусок, снеков и прочих вкусняшек, в том числе, столь излюбленного Кроссом шоколада. Мечник ускорил шаг, поспешив по коридору к заветной комнате.       — Да ну, не парься ты так! — услышал Кросс из кухни голос Даста. — Сколько времени уже прошло, а? Ничего не случилось! Его сто раз уже могло камнем завалить или еще что-нибудь…       — Это было бы уж слишком большим везением… — грустно ответил тому Хоррор.       Возможно, подслушивать было не очень хорошо, но и прерывать вроде как важный разговор мечнику не хотелось.       — Но почему тогда за всё это время ничего не изменилось? Разве если бы у него действительно была такая возможность, он бы её не использовал? Или ты знаешь какие-то причины, по которым он может медлить, а, Хоррор?       — Эм, ну… Не то чтобы… — в голосе Хоррора появились ноты смущения. — В любом случае, ты же сам знаешь, когда босс узнает, он будет в ярости…       — Если узнает. Он же не обязан был там быть, верно? То, что он в момент нападения был на твоей территории — это лишь случайность, никто кроме тебя и не знает об этом. А в остальном ты сделал всё, что было нужно. Альфис и Меттатона ты убрал, а больше в твоем списке никого и не было и… Знаешь, давай так — если вдруг что всплывет, я беру вину на себя.       — Что? Даст, тебе ведь и так уже прилетело за это. И я не хочу, чтобы ты снова оказался под ударом. Кто знает, если такое случится снова, наказание может быть ещё более суровым…       — Вот именно. Мне уже прилетало, я знаю, каково это. Конечно, сломанные кости это неприятно, но если придется — выдержу еще раз. А вот с твоим здоровьем зря рисковать не стоит. Я же вижу, как ты выдыхаешься после телепортаций. И тратить их на такую ерунду! Тем более сейчас, когда ты позволил себя ранить! Хоррор… — Даст тяжело вздохнул. — Серьёзно, лучше сэкономь силы на следующий поход к брату. Ты все ещё не можешь нормально использовать все свои способности. И тебе нельзя, ни в коем случае нельзя сейчас откатываться назад. А мне с моим уровнем уже ничего не страшно. Пару дней боли и буду как новый. Я все равно в подходящем месте был, убивал эту… Эм… Как там её?       — Ториэль.       — Да, точно, Ториэль. Забавно, я узнал это имя только в чужой вселенной…       — Знаешь, я тоже удивился, когда она вдруг из руин вышла. Кто б поверил, а? Мы столько болтали с самой королевой!       — Честно, мне она всегда нравилась, в конце концов, кто еще в подземелье мог разделить мой окостененный юмор, а? Хех… Можно считать, что я увидел её в первый раз тогда же, когда и убил… Или до этого… Блин, я уже не помню! Слишком много перезапусков…       Тут Хоррор заметил вошедшего на кухню Кросса       — О, мечник пришел! А мы тут про наших Ториэль болтаем. Моя после смерти Азгора вернулась на престол, но ее слишком дружелюбное отношение к человеку никак не могло понравится монстрам, друзья которых пали от руки одного из них, так что она на нём не особо задержалась. Андайн устроила революцию, а дальше… Ну, дальше вы и так знаете. Ториэль сбежала в руины. Мы с братом пытались поддерживать с ней связь, но в таких условиях… Ну… Сами понимаете… Каждый сам за себя.       — Хей, а что по твоей леди из Руин?       — У меня королева никогда не уходила в Руины. Я не особо знал её, если честно, больше общался с людьми и Азриэлем, пока Гастер и королевская чета обсуждали свои дела без нас. Время прошло, но я все равно мало общался с ними.       — Да, точно, у тебя же другая история — протянул Даст. — Честно, я иногда даже как-то забываю об этом, уж больно ты похож на нас. Интересно, как у нас всё и похоже, и различается… Тот мир, который мы в этот раз посетили… Когда я жил в подземелье, я думал, что разрушение барьера будет спасением, что день, когда он наконец рухнет, положит конец всем печалям… Я думал, что мне просто не повезло с упавшим человеком. Что это лишь мой мир стал ошибкой. Но теперь я вижу, даже если бы барьер пал, люди бы всё равно нас не приняли.       — В моём мире было также. Барьер пал, но люди ещё долго пытались уничтожить и нас, и Фриск, что разрушил барьер. Монстрам защита не нужна, но вот Фриск… Мы с братом стали его телохранителями, чтобы защитить его ото всех, кому не по душе содружество монстров и людей. Впрочем, от разрушения мой мир это всё равно не спасло, да и Фриск оказался вовсе не таким, каким хотел казаться.       — Фриск? Восьмой человек? У меня она была девочкой…       — У меня кажется тоже. Забавно, какие вещи могут различаться в наших мирах… Хотя, мы тут все находимся под руководством Санса-осьминога, которого называет братом ещё один Санс. Не говоря уже о Сансе-разрушителе, Сансе-защитнике вселенных и мире, в котором мы все поменялись ролями!       — А ещё мир, где всё в космосе, мир, где все злые, где королём стал Папирус или та белая псина, — присоединился к перечислению Хоррор.       — Эй, ты забываешь мир, где у всех ноги Меттатона! — включился Кросс. — Что? Эррор сказал, бывает и такое!       — Серьёзно? Зачем? Блин, нет, Папирус, даже не думай об этом! О, зачем я это представил!       Хоррор засмеялся и остальные подключились к нему.       — А ты чего хотел, а? Я сейчас буду сэндвичи варганить, хочешь?       — Не, я, пожалуй, только печенья немного с собой возьму. У нас же было вроде? И… У нас случайно не оставался ещё тот зелёный чай?       — Ну… Мне он понравился, так что я купил ещё. Только Киллеру про это ни слова! А то ещё насмешек потом не оберёшься…       — Да ну его, этого Киллера, ты же знаешь, он найдёт к чему прицепиться! Даст, ты сам-то печенье будешь? Могу нам отложить, хороший будет обед. А печенье конечно есть, — Хоррор улыбнулся. — Какое же мы зло-то без печенья! Давай, я уже поставил чайник, скоро закипит.       Кросс улыбнулся.       Хоррор не пускал пустых шуток, как Киллер, но он, наверное, больше всего сохранил от того шутника, каким эта троица когда-то была — он всегда умел развеять тревожную атмосферу, всегда мог создать атмосферу какого-то, возможно, немного извращённого, но всё же уюта.       Он улыбался, даже скрывая внутри боль и тревогу, большую, наверное, чем у кого бы то ни было ещё из их компании — если для остальных весь ужас был уже позади, кровоточащим шрамом на сердце, то для него, даже несмотря на надежду, что подарил ему Найтмер, испытание всё ещё продолжалось. Хоррор не мог остановить голод в своём мире, но ему было достаточно и шанса на жизнь для своего брата. И сейчас, своими глазами увидев мир и дом Хоррора, Кросс действительно проникся уважением к этому отважному и самоотверженному монстру.       Наверное, во многом именно благодаря ему Кросс смог в итоге освоиться в замке Найтмера — первое время всё казалось мрачным и неприветливым и, честно говоря, мечнику было жутковато находиться одному в старом тёмном замке среди убийц-психопатов. Но потом он смог распознать свой, особый уют этого места, смог понять, хоть немного, его обитателей — и теперь это место было его вторым домом.       Привычными движениями он заварил чай, что они с Натмером пили в прошлый раз, благо, в новой пачке пакетиков оставалось ещё много, выложил в миску печенье с шоколадом, одно из своих любимых, и, на том же крепком подносе, отнёс это в комнату Найтмера.       Привычно тёмная и прохладная, как всегда безупречно чистая и убранная, она сохраняла свою непередаваемую атмосферу чего-то строгого и правильного, но при этом спокойного и умиротворённого. Такого же, как сам Найтмер, вдумчивого, высокого, недостижимого.       Кросс поставил поднос на стол и принёс к нему стул, тут же заняв его. Кресло он решил оставить для него. Найтмер молча смотрел за приготовлениями, лениво рассматривая какую-то бумагу, которую он крутил в руках. Увидев, что Кросс закончил, Найтмер сел рядом с ним на свободное кресло.       — Сегодня был тяжёлый день. Я чувствую негатив, исходящий от тебя. Что тебя тревожит? Ты зол и расстроен.       — Я… Я расстроен, да… Такое чувство, будто всё что я сделал бессмысленно. Будто я потерял что-то важное и теперь не знаю, как вернуть.       — Это снова Звёздные? Не слушай их речи, ты ведь знаешь, что за ними скрывается только ложь. Ты всё делаешь правильно. Абсолютно правильно. Твоя мечта скоро станет правдой и тот мир, который Инк отказался тебе вернуть, восстает ещё прекраснее, чем был раньше. Конечно, ему неприятно видеть, что ты не стал беспрекословно верить ему, терпя все невзгоды ради того, чтобы не терять его как друга, а взял судьбу в свои руки и увидел его лицемерие. Ты силён, Кросс, очень силён. И ты имеешь полное право идти своей дорогой, не слушая Инка. Ты ему ничего не обязан.       Эти слова заставили мечника чуть вздрогнуть.       Найтмер был прав.       И точно так же, как эти слова подходили Кроссу, они могли бы подойти и Принцу. Это было действительно так — Принц имел полное право на свою жизнь, на собственное счастье. Если тот не хотел сейчас его видеть, если — во что Кросс хотел верить намного больше — тот был сейчас слишком увлечён чем-то другим, тоже надеялся на что-то, что-то планировал, во что-то верил. Даже если у него не получится вернуть свой мир, разве не имеет он шанс хотя бы попробовать? Конечно, это могло быть опасно, даже смертельно опасно, но ведь Принц знает, что делает. Насколько Кросс его знал, тот был умён и осторожен. Не могло же отчаяние настолько закрыть ему глаза, что тот бы пошёл на неоправданный риск?       По крайней мере, мечник на это надеялся.       И если у Принца есть мечта… Кросс не должен его останавливать.       Кто знает, вдруг у него действительно всё получится?       — Инк… Раньше он был мне дорог, но теперь… Я… Я ненавижу его. Я не могу не злиться каждый раз, когда он вновь просит меня вернуться к нему. Я просто не понимаю… Зачем вся эта ложь? Я ведь знаю, что ему нет до меня дела. Так почему?       — Потому что он лживая пустышка, вот и весь ответ. Может прозвучать грубо, но с этим художником иначе и не надо. В твоих чувствах нет ничего необычного. Просто вспомни, каков он. Как любить пустоту и тлен? Как верить тому, у кого и души-то нет? Мир исполнен сплошных измен… И никогда сразу не узнаешь, кому действительно можно верить. Этот художник действительно кажется дружелюбным, делает вид, будто готов защищать других лишь потому, что ценит и любит их, но это всего лишь жалкая ложь, которой он прикрывает своё неумение любить.       — Да. Мне всё ещё трудно не воспринимать это близко к сердцу. Когда-то Инк был моим другом, когда-то я уважал его… А теперь, пожалуй, я действительно боюсь быть на него похожим.       — Это правильно. Тебе выпала нелёгкая судьба, но подумай, все эти невзгоды лишь закалили твой дух. Твои несчастья дали тебе увидеть то, что раньше ты бы пропустил, то, что он не хотел дать тебе увидеть. Ведь, знаешь… Тот, кто видел однажды тьму, никогда не поверит в свет. Всё что свято, сошло на нет, и глаза не солгут ему. Кросс… Ты больше не ошибёшься. Ты знаешь теперь, что такое предательство, знаешь, что такое лицемерие. Это больно, я знаю, но всё же… Это стоит того. Это лучше, чем жить в сладком неведении, считая врага другом. Лучше, чем наивно обманываться, пытаясь найти что-то хорошее там, где его нет.       — Верно…       — Ты выбрался из этого круга, и даже если это было больно, ты понимаешь, то это было правильным решением. Горькая правда лучше сладкой лжи. Со временем ты поймёшь это.       — Вы правы… — Кросс опустил голову и сжал зубы.       Найтмер действительно был прав.       Рано или поздно Принц всё равно бы всё узнал, так или иначе, да и обманывать его было действительно неправильно. Нет, даже если он больше не захочет с ним общаться, всё же это было правильное решение. И боль в душе, что родили последствия его слов и действий — это та ответственность, которую он должен был на себя принять. Рано или поздно, но избежать её совсем было бы невозможно. И хорошо, что сейчас он смог увидеть это, понять и, главное — принять.       — Спасибо… — мечник поднял голову и даже чуть улыбнулся, хотя и не смог полностью прогнать печаль со своего лица. — Вы хотели обсудить что-то по прошедшей миссии?       — Ничего особенного, Кросс. Но я не могу не заметить, что справился ты превосходно. Насколько я знаю, они до сих пор не обнаружили пропажу… Что лишь ещё раз говорит о твоём мастерстве, мой бравый мечник.       — Я лишь сделал то, что должен был. Что мы будем делать дальше?       — Дальше? С тем, что ты принёс, я готов перейти к следующей стадии моего плана. Но на это мне потребуется время, довольно много времени, к сожалению. Но мы не можем дать команде моего брата расслабиться, поэтому мы продолжим сбор негатива, — Найтмер усмехнулся и отпил чаю. — И, думаю, я уже знаю, какой мир станет нашей новой целью.