Prince

      Пора было наконец взять себя в руки.       Сколько ещё миров будут страдать от его слабости? От того, что он не может остановить собственного брата?       Дрим вздохнул, вернувшись к печальным размышлениям.       Потеря последнего мира ударила по нему намного сильнее, чем казалось со стороны — видеть бойню, что устроили монстры, чувствовать их азарт, их ярость, их решимость…       Действия Найтмера после его превращения не несли ничего хорошего окружающим, но как они, его невольные союзники, могли понять это, если с их стороны то, что он предлагал, выглядело не просто выгодным или желанным — нет, оно выглядело справедливым.       И… Дриму больно было это признавать, но возможно… В каком-то роде это действительно было справедливостью. Жестокой, извращённой, но всё же справедливостью.       Плохие люди получали наказание за свои поступки, но было ли оно соразмерно их греху?       Несло ли оно хоть что-то, кроме мести?       Но разве от мести может произойти что-то хорошее?       Пусть даже… Пусть даже в каком-то роде месть могла быть справедливой, разве было хоть кому-то от неё лучше?       Дрим не мог не вспоминать весь ужас, что случился в тот печальный день, когда его вселенная погрузилась во мрак. Не мог не вспоминать крики, кровь и прах, что принесло с собой превращение его брата. Имел ли Найтмер право так поступить со всеми этими монстрами? Тогда Дрима объял ужас и он не мог понять, что происходит, почему люди вдруг ополчились на его брата и чем была вызвана такая перемена в Найтмере, но сейчас, узнав о том, как на самом деле относились жители к его брату… Он не мог осуждать Найтмера. Просто не мог. Никто бы на его месте не смог вынести того, что свалилось на его долю. А Найтмер, его бедный, добрый брат, до последнего старался уберечь Дрима, не позволяя ему столкнуться с людской жестокостью. И в итоге сам не выдержал, сломался под её напором.       Жестокость людей, что ненавидели его брата, в итоге обернулась против них самих, когда Найтмер отомстил и убил их, всех до единого, но кому от этого было лучше? Брату не стало лучше от мести, он сам пал жертвой, поплатившись своим рассудком, своим характером — никак иначе объяснить его состояние Дрим просто не мог.       Брат сошёл с ума, и Дрим, на самом деле, вовсе не осуждал его действия. Он мог их понять, мог понять, почему Найтмер так стремится погрузить все вселенные в негатив, почему он хочет убить его и получить последнее яблоко и ту силу, что оно ему даст.       Он понимал, действительно понимал. Но допустить этого он не мог.       Должен был быть другой выход. Всегда должен быть.       Дрим верил, что и его вселенная могла бы остаться такой, как прежде, если бы он смог тогда найти этот выход. Ели б не был так наивен и не верил бы в красивую сказку, что так усердно выстраивали вокруг него окружающие. Если бы только он тогда не был так глуп… Наверняка можно было бы найти способ, спасти брата, утихомирить жителей прежде, чем они накликали на всех них беду…       Но что говорить теперь, когда всё уже случилось?       Чувство вины никуда не исчезнет из сердца хранителя позитива, но изменить прошлое невозможно.       Остаётся лишь менять настоящее.       Сражаться, отдавая все силы на то, чтобы не позволить брату опуститься ещё глубже, разрушить ещё больше жизней, принести ещё больше горя.       Потому что выше справедливости стоит правда, и правда эта — Дрим был в этом уверен — в том, что жестокость, сколь бы ни оправдана она была, не порождает ничего, кроме нового страдания.       И Дрим обязательно найдёт мирный путь, найдёт способ вернуть брата таким, каким он был прежде — но чтобы дожить до этого момента ему придётся сражаться. Сражаться, не боясь причинить боль тому, кого он по-прежнему любил больше всего на свете.       В разумном сопротивлении нет жестокости, но как объяснить это своему сердцу, что обливается кровью каждый раз, когда брат содрогается от позитива в попавших в него стрелах?       Как объяснить себе, что это действительно необходимо? Дрим всегда старался действовать аккуратно, не нанося лишних ран, но…       Не из-за его ли слабости гибли люди? Не из-за его ли милосердия множество монстров были обречены страдать?       Если Дрим действительно хотел остановить то безумие, что творил его брат, он должен был взять себя в руки.       Потому что только он сейчас был способен противостоять повелителю кошмаров       Поэтому… Не только ради монстров, ради самого Найтмера — Дрим должен был собраться.       Собраться и найти способ победить, найти способ защитить всех тех, кто не может спастись сам, найти способ стать сильнее.       Ради Найтмера, ради брата…       Повелитель кошмаров был сильнее, объективно сильнее, но единственным хоть сколько-то достойным его противником по-прежнему оставался один только Дрим — пусть их силы были не равны, но лишь позитив мог остановить негатив.       Лишь позитив. Но его количество у Дрима было намного меньше! Если только… Если только не приготовить оружие заранее, не напитать стрелы позитивом сильнее, пока сам Дрим находится в позитивном мире и не имеет проблем с энергией, как это постоянно случается на поле боя!       Тем более, что особо большое количество усиленных стрел и не понадобится, атаковать можно и обычными, а бить на поражение…       Дрим содрогнулся от собственных мыслей.       Это было разумно. Это было правильно. Так почему же он чувствует себя последним злодеем?

***

      Последний их бой обернулся полной неудачей. Блуберри никак не мог забыть той ненависти, с которой монстры кидались на людей, той озлобленной, извращенной радости, когда очередной человек падал побеждённым.       Разве так можно?       Разве монстры не должны быть сосредоточением доброты и милосердия? Разве не в этом их природа? Что же могло так озлобить их? Тем более, на ветке пацифиста? Разве это не тот счастливый конец, после которого, если человек не сделает перезапуск, наступает то самое «долго и счастливо», которым заканчиваются все подобные истории?       Что такого мог сказать им Найтмер? Блу не сомневался в его способности ранить словами, но всё же… Как он мог заставить этих монстров считать жестокость правильной? Как мог заставить их самих разрушить свою счастливую концовку?       Это было подло. Очень подло.       Кроме того… Почему тот же Хоррор, с которым он сражался, совсем не выглядел счастливым? Уставшим, да, возможно, озлобленным, но всё же… Что-то подсказывало Блу, что, возможно, даже для Bad Guys ещё не всё было потеряно. Может, если ослабить влияние на них Найтмера, то даже они могли бы встать на путь исправления?       Блу вернулся в свою вселенную, но то, что он не мог ни с кем поговорить и обсудить тяжесть на душе, угнетало. Папирусу, как всегда недовольному и подозрительному, рассказывать ничего не хотелось — мало ли, как брат может понять произошедшую с ним историю… Историю бойни людей и монстров на поверхности он вряд ли бы хорошо принял. Он… Он и так был слишком подозрителен, особенно в отношении всего, что касалось Блу. Если бы он услышал это…Не ополчился бы он на ни в чём не повинную Чару?       Брат, конечно, принял его путь как одного из Звёздных Сансов, и даже немного отошёл от того, что именно членство Блу в этой команде навлекло на их вселенную гнев повелителя кошмаров, но всё же, не переставал беспокоиться о брате, да и, честно, если бы была его воля, Блу никогда бы не покинул пределы своей AU. Блуберри не переставал любить его, но доверять, настолько тесно, насколько бы ему хотелось, уже не мог.       А поговорить хотелось.       Посередине комнаты замерцал ярко-жёлтый портал и Блу подумал, что, кажется, ему действительно повезло. Дрим был как раз тем, с кем он мог бы всё обсудить. Если конечно, он пришёл не из-за новых происков Найтмера.       — Дрим! — радостно окликнул его скелет.       — Блу! Рад тебя видеть, — мягко ответил ему хранитель позитива. — Не против, если я некоторое время побуду в вашей вселенной? Мне нужно кое-что сделать.       — Конечно! Ты можешь быть здесь сколько захочешь! Расскажешь, что ты собираешься делать? Ну, если это не секрет, конечно.       — Не секрет, но прежде чем я смогу приступить к тому, что задумал, расскажи мне, что тебя тревожит?       — От тебя этого не скрыть, да?       — Ну, на то я и хранитель позитива.       — Скажи, как Найтмер смог заставить тех монстров возненавидеть людей? Разве это был не путь пацифиста?       — Верно, но в этой вселенной путь пацифиста не является концом. Люди действительно во многом несправедливо отнеслись к монстрам, не сумев принять тех, кто так сильно отличался от них. К сожалению, многим, как людям, так и монстрам, свойственно опасаться и презирать тех, кто не вписываются в их картину мира. Будь то внешность или способности… Я знаю, какими жестокими могут быть люди и монстры, Блу. Даже если вселенная живёт мирно. И иногда достаточно сущего пустяка, чтобы волна гнева и негодования заставила другую сторону саму превратиться в обидчика.       — Выходит, люди тоже виноваты? Но ведь всё равно, это просто ужасно!       — Именно, Блу. Возможно, возмездие кажется им справедливым, но в итоге… Всё заканчивается кошмаром, единственным выигравшим от которого остаётся лишь Найтмер. Но у меня есть идея, как можно эффективнее противостоять ему.       — Правда? Что ты придумал?       — Я хочу заранее зарядить свои стрелы позитивом, чтобы они успели накопить больше положительной энергии. Чем быстрее мы будем прогонять моего брата из атакованной им вселенной, тем меньше монстров в ней успеют пострадать.       — Отличная идея, Дрим!       — Я надеюсь, что это сработает. — Хранитель призвал пучок поблескивающих голубоватым светом стрел. — Однажды мы обязательно сможем принести мир всем жертвам плохих парней, более того, Блу, я верю, что мы сможем спасти не только монстров, но и их самих. Пусть не сегодня, пусть даже не завтра и не послезавтра, и впереди у нас множество трудных боев, множество горя и потерь, но однажды мы победим — не во имя справедливости, но во имя правды. Потому что насилие — не выход, и я верю, что однажды даже мой брат сможет понять это. Я верю в него. Верю во всех них. Неисправимых людей нет.       — А до той поры мы будем сильными и защитим вселенные!       — Вот это тот настрой, что мне нужен! — улыбнулся Дрим, и стрелы в его руках засияли ещё ярче. — Верь, и у нас обязательно всё получится.       Андерсвап был достаточно позитивным миром, а рядом с Блу хранитель позитива и вовсе недостатка в энергии не испытывал, поэтому стрелы в его руках сочились невероятной энергией, намного сильнее, чем когда бы то ни было ранее.       Осталось лишь найти в себе мужества применить их.

***

      К сожалению, времени на размышления оказалось намного меньше, чем хотелось.       Найтмер снова напал, в этот раз, на одну из вселенных нейтрала, на ту, в которой человек уже прошел свой путь и покинул подземелье, оставив монстров позади. Это был мир, в котором не было того, кто мог бы повернуть время вспять. А значит, и последствия для этой вселенной были куда серьезнее.       Команда плохих парней действовала быстро и решительно — в этот раз, они успели разойтись по разным частям вселенной, из-за чего Звёздные Сансы как никогда прежде сильно чувствовали основное преимущество плохишей — сколько бы умелыми, целеустремлёнными и бесстрашными не были защитники, их противники попросту превосходили их количеством, поэтому остановить их всех одновременно было просто невозможно.       Пришлось разделиться, бросившись к тем из плохишей, кто был к ним ближе всего.       Блу достался Хоррор. Умело орудуя топором, он сошелся в схватке с местной Андайн, и перехватывая своим оружием удары её копья, заметно теснил ундину.       Вмешательство младшего скелета спасло воительнице жизнь, а отброшенный его атакой Хоррор раздражённо рыкнул, призывая кости.       — Не волнуйтесь, я помогу вам! — крикнул Блу Андайн. — Я знаю этого монстра, вместе мы его одолеем!       — Всё просто не могло пройти легко, да? — устало выдохнул Хоррор.       — Я не позволю тебе принести боль и в эту вселенную!       — Вот как? Хех, кажется, вы с этой рыбиной действительно друг друга стоите! Впрочем, посмотрим действительно ли вы настолько «окостененны», какими пытаетесь выглядеть!       — Так значит, ты тоже можешь разбрасываться костями! И смеешь шутить шутки, после того, как так бесцеремонно напал на нас?       — Хей, остынь, тебе ещё рано превращаться в уху! Мне кажется, ты просто закостенела без хорошего противника! Нормальные сражения стали совсем в редкость, а? Ну же, покажи свою бойкость!       — Ну ты у меня попляшешь! — прошипела сквозь зубы воительница, накидываясь на скелета с копьём наперевес. — А ты чего стоишь, мелюзга? Зададим ему жару!       Блу присоединился, направив на Хоррора поток костей, от которого тот с трудом увернулся, одновременно стараясь отразить атаку Андайн. Они продолжили этот полубой-полупляску — Андайн не представляла возможности уворачиваться — нужно было защищаться, и Блу постарался войти в её темп, чтобы измотать противника ещё сильнее. Хоррору приходилось вызывать всё больше и больше костей, чтобы защитить себя от атак.       Сражаться с двумя противниками одновременно было непросто, и Хоррор еле-еле успевал отражать удары, изредка атакуя костями в ответ — попасть топором на такой дистанции было трудновато.       Впрочем, даже трудность ситуации не мешала ему отпускать ехидные шутки, которые злили Андайн и, честно, здорово напрягали и самого Блу. Подобного низкопробного костяного юмора ему хватало и дома, от брата…       Да уж… Видеть такое сходство между противником и родным братом было… Тяжело. Тяжело атаковать того, кто звучит так похоже на его брата. Тот так же начинал сыпать остротами, когда понимал, что они собеседника только раздражают. Когда-то Блу злился на него за это, но потом как-то привык, смирившись с характером брата. В конце концов, тот ведь делал это не со зла.       Специально ли Хоррор сейчас злил их?       Тот не переставал сыпать шутками, пока всё же не пропустил атаку кинувшейся к нему с яростным кличем Андайн. Её копье задело плечо, и скелет шикнул от боли.       — Что, теперь тебя будем разбирать по косточкам? — прокричала ему рыбина, парируя другим копьём его атаку топором. — Не так уж ты и… Ах!       Кости вышли из пола, пронзая ногу Андайн. Блу еле успел отскочить, и его атака лишь слегка мазнула — просто царапина, биться не помешает.       — Как ты можешь сражаться так бесчестно! — возмутился Блуберри.       — Хей, ладно тебе, как вообще можно говорить про честный бой, если соперники изначально не равны? — Хоррор ухмыльнулся. — В настоящей драке нет места понятиям о чести! К тому же, разве я могу позволить тебе украсть мою добычу, а? Я не могу позволить себе потерять такую большую рыбку!       — Если ты думаешь, что этого достаточно, чтобы одолеть меня, то ты крупно ошибаешься!       — Разглагольствования о чести? Странно слышать это от тебя, Свап, когда вы сражаетесь двое против одного! — Посланная Блу атака оказалась отражена красным светом ножа. — Как насчёт сравнять счёты?       Кросс выступил вперёд, встав между Хоррором и его противниками.       — Кросс! — Улыбнулся ему тот. — Ты как раз вовремя! Неужто уже закончил с Хотландом?       — Хотландом? Негодяй! Что с Альфис? — взвилась Андайн.       — Я убиваю только тех, кого мне приказано убить, — коротко отрезал Кросс.       — Ну так что, продолжим? — ухмыльнулся Хоррор сквозь боль в плече. — Ты ведь не сильно расстроилась, рыбка?       Блу не успел сдержать Андайн, что бросилась на этих словах вперёд на противников, забывая об обороне, за что поплатилась — схлестнувшись с Кроссом, она не смогла отразить направленную в неё кость Хоррора, что вонзилась ей в руку.       Берри создал костяную платформу под ундиной, оттаскивая её назад — плохие парни действовали слаженно, и по одиночке ни у кого из них шансов против них не было.       — Зачем вы делаете всё это? Вы ведь не такие уж и плохие!       — Ты в этом так уверен? — огрызнулся на него Хоррор, крепче сжимая в руках свой любимый топор — А по-моему, мы очень даже ужасные. Ну, я, по крайней мере!       — Уж ты-то точно урод! — прокричала в ответ Андайн. — Ну же, пусти, мы должны их сокрушить!       Но вместо атаки им пришлось срочно защищаться — только они уклонились от костей, что вновь выступили из пола, как услышали неприятное гудение зарядки гастер-бластера.       А потом на них помчался мощный белый поток.       От такого уже не сбежать…       Но прежде чем Блу смог понять, что только что произошло, он увидел золотой свет, что встал на пути атаки, защищая их всех, и колыхающийся от ветра жёлтый плащ.       Помощь пришла.       Дрим обеспокоенно оглядел друга на наличие ранений и, увидев, что тот почти не пострадал, развернулся к противникам, превращая на ходу свой посох в лук. Перед застывшими плохими парнями возник Найтмер.       — Решил сбежать от меня, чтобы помочь своему никчёмному другу? Ну конечно… Ты же не можешь допустить, чтобы твоя позитивная батарейка иссякла, да, Дрим?       — Я не позволю тебе и твоей команде вредить моим друзьям, брат.       — Какие громкие слова… Но разве ты способен доказать это на деле? — щупальца повелителя кошмаров взвились, направляясь сразу ко всем троим его противникам.       Дрим натянул лук, создавая стрелы и пуская их наперерез его атаке. Те вздрогнули, извиваясь как змеи, но закончить удар так и не смогли.       — Ну что ж, посмотрим кто кого, братец. Парни, вперёд!       Началась битва.       Трое на трое, брат на брата, рыцарь на рыцаря, раненый на раненого.       Увы, в каждом случае силы были неравны.       Кросс превосходил Блу во всём — в скорости, в силе, в мастерстве — сражаться против него было трудно и Блу понимал, что если бы Кросс действительно захотел, то мог бы и убить его — и то, что он не спешил это делать, казалось Берри хорошим знаком.       Хоррор продолжал держаться уверенно и самодовольно — у него было ранено лишь одно плечо, да и то, не ведущей руки, в то время как у Андайн кроме ранения, затруднявшего использование копья двумя руками, были покалечены ещё и ноги, что сильно сказывалось на её движениях. Полная решительности, она упорно держалась, не позволяя себе упасть, но сколько пройдёт времени, прежде чем избыток решимости начнёт ранить её саму?       А Дрим… Дрим, как всегда, столкнулся с превосходящей силой своего брата.       Этот бой определённо был не в их пользу.       Сомнений в том, кто выйдет победителем уже не оставалось, когда Блу увидел, как Дрим протянул руку к небольшому колчану, что скрывался у него под плащом. В его руке ярко сверкнула стрела, а затем Найтмер закричал от боли — наполненная концентрированным позитивом, она вонзилась ему в ногу, заставляя упасть на твёрдый пол пещеры.       Плохие парни тут же отпрыгнули от своих противников, бросаясь на помощь лидеру.       — Босс…       — Найтмер!       — Уходим, — прохрипел им повелитель кошмаров, поднимаясь. — В другой раз…       Команда злодеев скрылась в портале.       Дрим выдохнул и быстро провёл рукой по глазницам, вытирая непрошенные слёзы.       Так было нужно. Это правильно. Этот мир сумел избежать больших потерь, он быстро восстановится, надо только дать ему немного времени. Этот мир спасён.       А значит — это того стоило.       Пусть не сегодня. Пусть даже не завтра. Но однажды, однажды добро восторжествует по-настоящему.       Без слёз, без боли, без насилия.       Однажды этот день обязательно настанет.       А пока, всё что они могут — сражаться, не жалея себя, чтобы приблизить его.