Ядовитые омеги

О-папочка сбросил третий вызов подряд. То ли шароебился где-то, насрав на страдания своего единственного о-сына, то ли действительно был занят. Эдвард стиснул зубы и послал четвертый запрос. Времени было мало, что делать с кучей альф надо было решать до прыжка, желательно, вообще сейчас. "Занят", — подумал Эдвард, когда папочкина голограмма таки материализовалась — тот, при полном мундире кавторанга, сидел за панелью управления. На заднем плане маячила любопытная рожа какого-то альфы. Тоже в офицерском мундире. — Эдвард, — змеиным голосом сказал папочка, — Владыка правоверных, да будет доволен им Аллах три раза в хвост и даже больше в гриву, принимает в данный момент у нас парад, и если ты, о богом данная мне награда за все грехи по воле Аллаха, наяриваешь мне не по вопросу жизни и смерти… — в таком стиле папочка был способен изливать свою богохульную желчь еще долго, но тут его отвлекло что-то за пределами обзора. — Папа, у меня проблема с альфами! — быстро вставил Эдвард. Папочка посмотрел на него с огромным интересом, а альфья рожа за его плечом стала еще любопытнее. Эдвард взбодрился. — Стопроцентно совместимый альфа! Тебе отец ничего не рассказывал? Папочка прищурился и медленно протянул: — Ничего… — Его род против, — принялся излагать свою полуправду Эдвард. — Мы его уговорили на похищение… по согласию, конечно! А он притащил своих братьев, не хочет с ними расставаться, и они тоже совместимые! Шестьдесят процентов… "Экая оказия, господа, да малышу, походу, грозит хронический перееб!" — заржали в папочкиной рубке. Тони, давно уже слушавший их с лицом, закрытым обеими ладонями, глухо застонал. Только папочка нахмурился — он сразу все понял. — Господа, прошу вас оставить меня на пять минут, — сказал он ледяным тоном, и за его спиной образовалось движение. Тони раздвинул пальцы и посмотрел на Эдварда со страданием во взоре. "Не говори ему ничего. На следующей станции нас будет ждать полиция. Хорошо, если не военная". Эдвард бросил на него яростный взгляд: "Папочка никогда и никого не сдаст полиции!" Меж тем папочкина голограмма замигала — судя по всему, он шифровался, переключая промежуточные каналы связи. — "Мы" — это, по-видимому, ты с почтенным Энтони аль-Адарейа? — ухмыльнулся папочка. — Вы омежья пара? Имя рода ваших альф? — Да, пара. Род Зоргау. Арктурианцы. Беты. Папочка на мгновение замер, окаменев лицом. — Вы похитили арктурианских бет. Не думал, что тебе когда-нибудь удастся меня переплюнуть, Эдвард. Хотя после новости об этом сброде… то есть, простите, воинстве Аллаха, стоило догадаться, — он побарабанил пальцами по столу. — Сколько человек? Хвост есть? — Хвоста вроде нет. Четыре человека и истребителя. Папочка нервно оскалился, и Эдвард заметил, что клыки у него заострились. — Альф всех кусайте и тащите в ближайший мазхаб. Не вздумайте кому-нибудь сказать, что они арктурианцы, а их закусайте до немоты. Требуйте немедленного шестерного брака по причине того, что их род препятствует вашему счастью. Стопроцентный альфа все оправдает. На всякий случай я скину вам контакт одного знакомого, он подтвердит, что они являются отреченцами рода аль-Халаби. Истребители выкиньте в межпространстве. — Всех кусать? — хрипло переспросил Эдвард, ощущая себя героем дурацкого шоу типа: "Один омега и десять совместимых альф в одном доме за стеклом!" — Четвертый альфа тридцатипроцентный. — Что?! Вам нельзя его отпускать, Эдвард. Он наведет на вас ГБА, и те порежут вас за своих бет на кусочки. Я серьезно, гебеашникам ничего не стоит убить человека. — Он и сам не уйдет, — внезапно ожил Тони. — Они из одного коллектива, связь почти как у истинных. — Это хорошо, — медленно сказал папочка и снова оскалился. — Подкусите его. Немного оцарапайте ядом и затащите в постель. Этого хватит для неплохого секса и эмоциональной связи. Эдвард помотал головой, избавляясь от той гипнотической почти власти, что имел его папочка почти над всеми: — Ты предлагаешь нам травить альфу? И трахаться направо и налево, в то время, как наш стопроцентно истинный… — Иначе ты не сохранишь контроль над альфами. Потеряешь власть на собственном корабле. Ваши пять минут истекли. — Папа, стой! Одолжи, пожалуйста… Голограмма погасла. Эдвард нервно провел ладонью по волосам, поправляя прическу (и тут же поймал себя на том, что спер этот жест у Фрейде — иблисова совместимость). Потом достал портсигар и выщелкнул сигарету. На Тони смотреть было стыдно. Почему-то вспомнился молящийся после ссор с мужем альфа-папочка. Если бы не неприглядная полу-уголовная история с недобровольным похищением альфы в юности, карьера омега-отца не зависла бы на капитане второго ранга. — Это подло, — тихо сказал Тони. — Травить альф и закусывать их до беспамятства перед бракосочетанием. Средневековье какое-то. — Их? — криво усмехнулся Эдвард и закурил. Шайтан с осуждающим подвыванием включил вытяжку.— Уже согласен на шестерной брак? Тони пожал плечами: — Мы же собирались так легализовать Ханца. Не оставлять же остальных нелегалами. Надо с ними просто поговорить. Убедить в том, что укус и брак необходимы для дальнейшей жизни в халифате. Только Лайдонер… никто не позволит сочетаться с несовместимым альфой. Эдвард глубоко затянулся. Прошелся по рубке. Перед мысленным взором прокручивался разговор с папочкой. — Когда я заключал контракт с воинством Аллаха, то не указал наши рода, — сказал он, останавливаясь. — Не хотел, чтобы родители узнали. Но папочка все равно в курсе. У него слишком много связей в сообществе пилотов. А в воинстве Аллаха слишком много отреченцев, готовых оказать ему услугу. Лайдонера надо уговорить на временный брак как минимум со мной. Хотя бы на период службы. Иначе папочка проявит заботу, и его убьют. — Ты гонишь, — прошептал Тони. Эдвард промолчал, и глаза Тони расширились: — Так зачем ты, во имя шайтана, нас ему сдал?! Это хуже полиции. — Полиция забрала бы у нас Ханца! — прошипел Эдвард. — А папочка поможет! Просто с ним надо аккуратнее… Мы бы не смогли затеряться с четырьмя ворованными альфами-нелегалами, Тони. С одним еще был шанс. А теперь без помощи не справимся. — Какой-то ебаный триллер, — пробормотал Тони и потер лицо двумя руками. — Еще и денег нет. — А ты думал, — Эдвард ему подмигнул, внезапно придя в хорошее настроение. — Не все в жизни мелодрама! Пойдем уже, а то альфы заждались. *** Омеги зачем-то замаскировали свой синтезатор под какой-то шкаф, если бы не Фрейде, Ханц его бы не нашел. — Они питаются сырой едой, — Фрейде брезгливо указал на очередной шкаф. — Хранят ее в холодильной установке. Ханц, испытывая сложную смесь отвращения и любопытства, заглянул в холодильник. А потом поспешно его закрыл. И принялся мучить уррийский синтезатор, пытаясь по химическому составу восстановить достопамятный коктейль "Секс на Млечном Пути". — Омега Эдвард обожает кофе, — сказал Фрейде. — Правда, он его готовит особым образом из сырых продуктов. Я бы не решился воспроизвести. — Да? Надо будет научиться готовить, — оживился Ханц. — Наверняка ему будет приятно. — Да, он даже попросил меня его сделать, — улыбнулся Фрейде и ладонью поправил прическу. — Но я не знал, как. Ханц фыркнул, ощущая в груди что-то теплое — как всегда при мыслях о своих омегах. Синтезатор произвел ядовито-зеленую жижу, и Ханц, подозрительно ее понюхав, вылил обратно. Синтезатор стерпел это молча — то ли был к такому привычный, то ли уррийцы в принципе не наделяли бытовую технику разумом. Фрейде хмурился, о чем-то думая. — Ты предал Родину и партию ради меня, Фрейде, — сказал Ханц, не глядя на друга. — Почему? — Мой прошлый коллектив развалился, — Фрейде взлохматил волосы и надолго замолчал. Ханц оторвался от синтезатора и посмотрел на него: — Я помню, — мягко сказал он, — читал твое дело. — И что же там было написано о причинах? — криво усмехнулся Фрейде. — Нездоровые отношения, харассмент со стороны бригадира. И рекомендация никак не напоминать тебе о пережитом. Чтобы не мешать работе психолога. — Да… мой первый коллектив полностью зависел от бригадира, — сказал Фрейде. — Это был человек, способный сменой своего настроения заставить тебя почувствовать себя дерьмом, а парой слов — разрыдаться от счастья. Он снова замолчал, и Ханц, морщась, вспомнил о методах эмоционального влияния, которые им долбили на курсах для младшего командного состава. Ханц был в этом не особо хорош. А бывший бригадир Фрейде, судя по всему, — особо. Он сжал плечо Фрейде и сглотнул, пытаясь найти слова поддержки. — На самом деле разрыдаться? — спросил он. — То есть, до настоящих слез? — Да. Как сейчас помню, как глотал слезы и сопли, когда он размазал меня за какую-то провинность. Теперь я понимаю, что это была не провинность, а мелкая ошибка, но тогда… Я к ним попал сразу после инкубятника, как Арво к нам. Мне казалось, по-другому не бывает. — Но куда смотрела партия и бригадный доктор? — возмутился Ханц. — Наш ковчег не был таким образцово-показательным, а специалисты такими элитными. Так что доктор просто недосмотрел, — сказал Фрейде. — У меня были лучшие результаты в бригаде, поэтому мне дали шанс после расформирования. Перевели к вам. И я… привязался к тебе, компенсируя ту… болезненную и нездоровую зависимость… Так, во всяком случае, говорил доктор, — Фрейде посмотрел на Ханца и снова отвел глаза. — Так что я не знаю, почему, товарищ Ханц. Наверное, потому, что ничем здоровым нельзя компенсировать нечто изначально больное. — Нет, товарищ Фрейде, не поэтому, — Ханц попробовал результат своих трудов над составом коктейля и решил, что он близок к оригиналу. Три процента этиловых соединений отлично ощущались. Он вручил второй бокал Фрейде и сказал: — А потому, что коллектив дороже Родины и партии. — Но ты хотел улететь без нас. — Прости. Я хотел свободы и не верил, что вы сможете пойти за мной. — Свободы от партии и Родины? — Фрейде осторожно пригубил коктейль. — Да. Но не от вас, ребята, — Ханц аккуратно пригладил его взлохмаченные волосы и посмотрел в сторону выходящих из рубки омег. — Пойдем, Фрейде, помянем Кайдо. Он снова отвлекся на синтезатор — тот как раз заполнил последние бокалы, а когда повернулся, то застал сцену, от которой что-то заныло в груди: Арво дружески обнимал Тони. Как по учебнику: товарищи, компенсируя потерю члена коллектива, пытались создать новый. Только эти связи должны будут скоро порваться по живому — после того, как омеги подбросят их до ближайшей неарктурианской колонии. "Так-так, коктейльчики! Сейчас забацаем закуску", — потер руки Эдвард, и Фрейде с сосредоточенно-мужественным видом распахнул перед ним холодильник с сырой едой. Собирался, судя по всему, пожертвовать своим желудком для омежьего удовольствия.