Sonder

Я всегда предпочитал наблюдать издалека, подмечая мелкие детали и строя из них истории в своей голове. И, хотя это клише, если бы мне дали выбор, я бы снова выбрал тебя. Ты говорил, что быть артистом значит, что тебя никогда не забудут. Но я не согласен. Я думаю, что тебя всегда будут помнить благодаря любви творца, потому что он навечно запечатлеет тебя в картине, песне или тексте. И, наверное, слишком поздно говорить это, но я любил тебя. Может, ты прочитаешь это, а может и нет. Ты поймешь, что это о тебе – о мальчике с золотистой кожей и привычкой подносить пальцы к губам, когда нервничает. О мальчике, который часто терялся в своих мыслях, всегда носил огромные рубашки летом и мягкие свитера зимой. О мальчике с глуповатым внешним видом, но чувствительной и зрелой личностью. О мальчике, который обнимал меня во сне и держал за руку, когда я боялся или злился. Когда я смотрел на тебя, то чувствовал себя живым. Когда ты улыбался, я мог улетать в мечты. Когда мы были вместе, я отчаянно хотел показать, как люблю тебя. Но было не просто переступить через все наши сходства и различия. Если вы читаете это как сторонний наблюдатель этой истории, вам стоит держать в уме одну мысль: эта история еще не закончена, и она настолько же обо мне, насколько и о нём. ✧ - И это все, что ты можешь мне показать? Да ладно! - Я бы сказал, что это лучше, чем ничего. Если ты собираешь в скором времени прочитать историю моей жизни, это поможет ознакомиться с моим стилем и отношением к ней. - Ты будешь публиковаться под своим настоящим именем или псевдонимом? - Я думал об этом. В этой книге поднимаются довольно сложные темы, и я уверен, что из-за имени «Шуга» больше людей заинтересуются ей, чем если это будет какой-то обычный «Мин Юнги». - Но это уменьшает шансы того, что он увидит ее. - Знаю, я писал так, будто говорил с ним, только из-за крошечного шанса, что он прочтет, но я понимаю, что, вероятнее всего, этого не случится. Но если эта книга попадет к нему в руки, он все поймет, прочитав первые пятнадцать страниц. Мы знали друг друга, как никто на свете, - это единственная несомненная вещь. И как бы странно это ни звучало, он смог прикоснуться к моим шрамам, а я – к его. Не в том смысле, о котором ты мог подумать. Это были платонические отношения, и мы были так юны, но хотели намного большего. - Думаешь, он тоже любил тебя? - Я в этом уверен. Заметив, как он смотрел на меня, я начал отталкивать его. Я думал, что это моя вина, что ему нравятся парни, и со временем я ему надоем. Казалось, что все вращается вокруг меня, что он увлекся мной лишь потому, что я не показывал ему свои слабости. А когда начал их показывать, понял две вещи: двухгодичная разница в возрасте значила больше, чем я думал, - он все еще был ребенком с невинными мыслями и представлениями о жизни. Однако он остался бы рядом со мной, даже если бы я захлебывался слезами. Неважно, была ли это призрачная любовь*, первая детская влюбленность или что-то более серьезное, думаю, мы ничего не стали бы менять. Тогда еще было не время. Я был в самом ужасном состоянии, и он не знал, что ему делать, пытаясь одновременно понять меня и самого себя, к тому же давление общества делало все только хуже. Мы не могли больше быть просто детьми, держащимися за руки и лежащими на заднем дворе его дома. Мы не могли перебегать дорогу, чтобы проникнуть в чужое окно и лечь в чужую постель, обнимаясь перед сном и разговаривая до трех утра. После моей попытки я не мог втягивать его в это, потому что люди уже начали нападать на него, насмешливо спрашивая, собирается ли он тоже покончить с собой и не сошел ли он с ума. Боже, я бубню об этом уже десять минут, Хоби, прости. - Ой, не волнуйся. Я рад, что ты открываешься мне, доверяя такие вещи. Джун бы обзавидовался. - Он и так. Я, эм, звонил ему вчера ночью. Думаю, он скоро вернется. И он сказал, что между нами все в порядке. - Это так, Юнги. Вы слишком близкие друзья, чтобы такая мелочь могла разлучить вас. Но серьезно, почему ты говоришь обо всем этом со мной? Знаю, я сам спросил, но ты мог просто послать меня. - Думаю, из-за того, что я общался с Ви, мне нужно было найти убежище в ком-то другом, и я нашел его в тебе. И хоть мы не будем больше друзьями с привилегиями, мы все еще будем друзьями. Помню, когда ты согласился с моим спонтанным предложением секса по дружбе, у меня чуть крышу не снесло. - Не пойми меня неправильно, ты был довольно привлекательным, а я – потерянным и одиноким. Я знал, что тебе было нужно это. И было лучше мне быть рядом с тобой, чем какому-то незнакомцу. - Забавно, согласись? Сейчас это именно какой-то незнакомец. - Ну, Ви уже нельзя назвать незнакомцем. - Я так много хочу узнать о нем. Увидеть, как он выглядит, чтобы осознать, что это не иллюзия моего уставшего разума. Но вряд ли я окажусь в Тэгу в ближайшее время. - Как много ты рассказал Джуну? - Он знает, что я общаюсь кое с кем из Тэгу, и что я звонил по телефону доверия, но вряд ли он свяжет эти факты вместе. Не хочется говорить о таком по телефону. - Понимаю. Ладно, пей свой кофе, а то остынет. - Спасибо, Хоби, за все. За заботу и время, что тратишь на мои рассказы. - Ерунда. Я хочу знать обо всем, что с тобой происходит, ты ведь один из моих лучших друзей, и я хочу видеть улыбку на твоем лице. - Что ж, удачи. Юнги улыбается, когда Хосок отводит взгляд, и тихо смеется, наблюдая за парнем перед собой. За сложенными в замок руками на краю стола - он буквально чувствует исходящее от них тепло. Смотрит на взлохмаченные волосы и уставшее лицо, но видит на нем спокойствие и почти счастье, и в этот момент Юнги благодарен, что в его жизни есть этот человек. Однако этот момент напоминает ему о Намджуне и их ночных посиделках (вместо нынешних утренне-кофейных), после которых они едва разлепляли глаза навстречу новому дню. Он решил не звонить Ви до обеда, чтобы дать ему отдохнуть, поэтому отправился в единственное место, где находил покой. Театр всегда казался ему непомерно большим, но сегодня он чувствовал себя особенно крошечным, сидя посреди сцены на стуле у фортепьяно. Мелодии, которые он исполнял, были написаны спонтанно, поэтому он не гнался за идеальным звучанием, вкладывая в них больше эмоций. Сыграв одну композицию, которой он по праву мог гордиться и которая была достаточно отработана, он достал из кармана телефон, положил на крышку инструмента и нажал на «запись», начиная играть снова. Мелодия звучала счастливо, но с оттенком грусти, в ней чувствовалась глубина и страсть, и, наверное, именно так звучит любовь. Это могло стать идеальной инструментальной частью для некоторых из его готовых текстов, поэтому Юнги сыграл еще раз, изменяя пару деталей и останавливаясь на более медленной версии. Он позволяет нотам тихо угасать под своими пальцами, когда его взгляд замирает на экране телефона. Он хочет сыграть это для Ви. - Мм, доброе утро, хён. - Я тебя разбудил? - Да. То есть нет, я просто валялся в кровати, размышляя о разных вещах. - Я хочу тебе кое-что показать, мне скоро придется уйти, поэтому делай, как я говорю, ладно? Закрой глаза. Подумай о ком-то – о ком хочешь – о ком-то важном и особенном для тебя. И не открывай глаза, пока я не закончу играть. - Играть? Эм, хорошо. Юнги коротко откашливается, кладя телефон обратно на гладкую поверхность, и опускает пальцы на холодные клавиши. Он тоже закрывает глаза, и образ знакомого мальчика с квадратной улыбкой всплывает в его сознании. Но он отпускает его, улыбаясь и представляя, как выглядит Ви. Сквозь льющуюся из-под своих пальцев музыку он слышит тихий напев незнакомца на другом конце линии, пытающегося попадать в тон нотам. Его низкий тембр успокаивает и идеально подходит мелодии. Вскоре последний звук повисает в тишине, когда пальцы Юнги зависают на нажатых клавишах, а его разум и тело все еще находятся в неком оцепенении. Другой мужчина не нарушает этот момент, Юнги слышит лишь его тихое дыхание и шорох простыней, когда он переворачивается. - Это было прекрасно. Ты сам.. сочинил это? - Да. Я подумал, что так звучит любовь, то есть, если бы ее можно было выразить через фортепьяно. - Соглашусь. У меня мурашки пошли по позвоночнику, вместе с ощущением тепла и чем-то, что нельзя выразить словами, как любовь. - Я пытаюсь быть хорошим писателем, однако мне никогда полностью не объяснить, что значит любить, быть любимым, что вообще значит любовь. - Может, попробуешь? - Мы говорим о вчерашней ночи? - Возможно, если ты хочешь. - Думаю, я впервые говорю нечто подобное. Когда я хотел сделать это в прошлый раз, было неподходящее время. Ты послушал песню, которую я отправил тебе? - Да, и еще парочку других. - Ты назовешь меня сумасшедшим, если я скажу, что это может быть нечто? Что однажды я чувствовал это, но в этот раз не хочу облажаться. И если ты захочешь, я попытаюсь описать, что значит любить и быть любимым. - Даже если бы я подумал, что ты сумасшедший, мне пришлось бы признать, что сам я недалеко ушел. - Пожалуйста, скажи это. - Возможно, я влюбился, хён. Возможно, я люблю тебя, хотя думал, что никогда больше не отдам свое сердце кому-то. - Мне все еще страшно признаться в этом, но я влюблен в тебя. Но я должен сказать кое-что, пока это не зашло слишком далеко, и если ты хочешь уйти… пожалуйста, останься. - О чем ты говоришь? - Это связано с тем, о чем я не хотел говорить, но ты должен знать. Мне нужно рассказать тебе кое-что, чтобы ты увидел всю картину, поэтому, пожалуйста, выслушай меня и не суди слишком строго. Все, что я сказал прежде, остается неизменным, и это не что-то супер важное, просто… я не упоминал об этом. - Что же это? - Я больше не живу в Тэгу. Если мы… если ты хочешь, чтобы мы были вместе… Я не мог оставаться там. Я говорил тебе, как все изменилось после моей попытки. Мне пришлось уехать из Тэгу, мои родители заставили меня. Мне пришлось оставить все позади, и с тех пор я живу в Сеуле. Между ними повисает неуютная тишина, и вскоре Юнги слышит тихое всхлипывание и короткий кашель. - Все нормально, хён, я не виню тебя за то, что ты не говорил об этом. Просто… иногда я думаю… но я никогда бы не спросил, это глупо. Я глупый. - Эй, не говори так. Не думай о себе так. Если тебе хочется, ты можешь сказать что угодно, не важно, насколько странно или не в тему это будет. - Мы только начали общаться, подожди, ты еще узнаешь обо всех моих теориях заговора. - Мне правда хотелось бы знать, что происходит в твоей голове. Мне всегда нравилось наблюдать со стороны. Но сейчас меня раздражает, что я не могу быть ближе. - Ты когда-нибудь представлял, как я выгляжу? Я да. Думал, как тебя зовут на самом деле. Но я не хочу знать, пока ты не узнаешь мое имя. Я пытался нарисовать в голове твой образ по твоему описанию, но получилась странная смесь… тебя и хёна. Наверное, мы никогда не забываем свою первую любовь. - Ты все еще любишь его? - Я привык говорить себе, что принял факт того, что он исчез. Но в моем сердце всегда будет место для него, если однажды он вернется. Думаю, я никогда не отпущу его, не хочу отпускать, он все еще значит для меня так много. И мне хочется верить, что я тоже значу для него что-то, или значил когда-то. Что в какой-то момент он тоже любил меня. - Мне тоже. *Skinny love – когда партнеры слишком юны, стеснительны и не могут полностью понять и раскрыть своих чувств друг к другу.