I bet my life on you

Криминалист, несмотря на позднее время, прибыл на удивление быстро — гораздо быстрее, чем вызванный Хэнком дежурный патруль и работники городского морга. Не прошло и получаса, как в дом, слегка пошатываясь от усталости, вошел молодой парень с ужасными темными кругами под глазами, которые были явно различимы даже в полумраке гостиной. Андерсон с сочувствием подумал, что этот труп у эксперта не первый и, может быть, не последний за эту ночь: праздники всегда вызывали всплеск грабежей и разбойных нападений. Помедлив на пороге, эксперт профессиональным взглядом окинул комнату, ища что-то, что опровергло бы версию суицида, а затем, пошатываясь, прошел к висящей женщине и остановился, задрав голову вверх. Жестом подозвав Андерсона, стоящего у двери, он достал из рабочего кейса ножницы, похожие на уменьшенные секаторы, и бегло объяснил, как правильно придерживать тело, чтобы оно не упало. Дождавшись от лейтенанта кивка, парень встал на детский стульчик, валявшийся рядом, ухватился за ремень и одним точным движением «перекусил» дубленую зеленую кожу. Хэнк, охнув под весом Роуз, обхватил ее за пояс, подкладывая под спину свободную руку, и аккуратно опустил труп на ковер. Криминалист, пробормотав сухие слова благодарности, спустился и, вернувшись к раскрытому чемодану, замер, смотря в одну точку. Андерсон, подождав несколько минут, все же негромко кашлянул, и эксперт, вздрогнув, недовольно повел плечами, вытаскивая из переднего кармашка перчатки. За долгие годы работы в полиции Хэнк вдоволь насмотрелся на распухшие от естественных газов тела, на кровь вперемешку с гниющей кожей, на насекомых, кишащих в ранах в огромном количестве, и на множество других отвратительных вещей, с которыми неизбежно сталкиваешься, если работаешь «в поле». Со временем он научился абстрагироваться от изуродованных трупов, сосредотачиваясь на обстановке вокруг, на мелких деталях, которые часто играли ключевую роль в расследовании. Отстраненно скользнув взглядом по спине с черной надписью: «ГРМП»*, мужчина переключился на детские пестрые заколки, разбросанные по подоконнику, на цветастые обои, увешанные рисунками, фотографиями и грамотами, на большую магнитную доску, облепленную яркими стикерами с напоминаниями, пытаясь найти ответ на вопрос, почему Деграса выбрал именно Сабрину. Хэнк с уверенностью, подкрепленной стажем и, конечно, лекциями по криминальной психологии, заученными еще в академии, мог сказать, что похищение, совершаемое для воплощения в жизнь болезненных фантазий, всегда четко спланировано и продумано, а человек, на которого падает «выбор», всегда имеет что-то, в чем преступник видит себя или свой «объект фиксации»: цвет волос, глаз, размер одежды, тембр голоса — что угодно. Связать Эндрю Тодда, Эллен Харрис и Сабрину Роуз друг с другом пока не получалось: мальчик был на два года младше, чем остальные похищенные дети; внешность, увлечения, даже города — абсолютно все было разным. Между «взрослыми» жертвами тоже никакой связи не прослеживалось — разные возраста, профессии, стили жизни. Расследование снова зашло в тупик, даже несмотря на, казалось бы, новую полученную информацию от Гретто и Рида. Последние три дня тянулись так медленно, что на мгновение мужчине показалось, что прошло несколько месяцев, а от осознания, насколько ничтожны были все их зацепки, ему стало тошно. Паренек, почему-то начав с ног Анки, быстро осмотрел ее щиколотки и колени. Обследовав кисти и предплечья, ища царапины, ссадины, синяки или другие отметины, характерные для самозащиты, эксперт, не обнаружив ничего под ногтями, переместился выше: — Жертва женского пола, средних лет… Причина смерти, — безэмоционально проговорил он в микрофон, внимательно разглядывая ремень, врезавшийся в тонкую кожу шеи, — механическая асфиксия петлей — признак классического повешенья. Странгуляционная борозда имеет косовосходящее направление, — криминалист двумя пальцами надавил на подбородок, откидывая голову женщины назад, — и расположена выше щитовидного хряща. Повреждены хрящи гортани и подъязычковой кости с кровоизлиянием в окружающие ткани, — Андерсон, сглотнув вязкую слюну, отвернулся от почти черного лица Роуз и спрятал руки в карманы. — Следов борьбы на теле не обнаружено. Предполагаемое время смерти между пятью и семью часами вечера двадцать третьего декабря две тысячи тридцать восьмого года. Отключив запись легким прикосновением руки чуть ниже левой ключицы, парень поднялся и попрыгал, разминая затекшие ноги. Оглянувшись на Хэнка и получив в ответ пожимание плечами, он задумался на пару секунд и обреченно кивнул каким-то своим мыслям. Развернув шуршащий серебряный брезент, криминалист плавным, давно доведенным до автоматизма движением накрыл труп Роуз, и, громко защелкнув кейс, не спеша вышел. По протяжному скрипу пружин дивана, стоящего на первом этаже, лейтенант понял, что парень спустился вниз и провалился в сон, надеясь урвать хотя бы полчаса отдыха, пока не приедут дежурные полицейские. В последний раз окинув тяжелым взором яркое скомканное покрывало, упавшее на пол, мягкий зеленый ковер, семейную фотографию в рамке с жирафом, стоящую на комоде, Андерсон угрюмо покачал головой и покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Мертвая тишина дома неприятно давила на уши, заползая в рот и нос, и мешала вдохнуть воздух, наполненный пылью и тяжелым запахом затхлости. Курить хотелось просто невыносимо, и, минуту поколебавшись, наплевав на рекомендации врача, полученные по электронной почте почти сразу же после «побега» из больницы, Хэнк достал из нагрудного кармана почти пустую потрепанную пачку. Одинокий огонек полыхнул в темноте неожиданно ярко, и сигарета, тихо зашипев, приглашающе заалела — мужчина сделал глубокий вдох, чувствуя, как голова становится легче и чище. С тихим свистом выпустив дым в потолок, Андерсон тут же вдохнул еще раз, медленно подошел к перилам и, облокотившись, посмотрел в окно, выходившее на дорогу — Коннор, сгорбившись, сидел на ступенях террасы, совершенно не обращая внимания на усиливающийся снегопад. К дому, коротко сигналя, подъехала патрульная машина, и мужчина недовольно поморщился, отворачиваясь. В одиннадцать вечера улицы Детройтского пригорода пустовали, и использовать предупреждающую сирену не было никакой необходимости — за рулем сидел явный дилетант. С призрачным налетом отвращения вспомнив о десятках недоученных новичков-полицейских, которые, только что выпустившись из академии, были приняты в штат на постоянной основе из-за банальной нехватки рабочих рук, мужчина с сожалением посмотрел на прогоревшую до фильтра сигарету и, отлепившись от перил, шагнул к лестнице. На середине он поравнялся с очередными незнакомым патрульным офицером, который, коротко кивнув в знак приветствия, скользнул безразличным взглядом по мужчине и деловито прошел мимо, громко окликая крепко задремавшего криминалиста. Следом, еле переставляя ноги, поднялся парень, и Хэнку стало его искренне жаль — уровень преступности, а, в частности, число нападений на мирных граждан, которые заканчивались смертью пострадавших, после окончания революции ожидаемо возросло, и, значит, работы у групп «ГРМП» прибавилось в разы. Остановившись в проеме входной двери, Андерсон прислонился бедром к косяку, плотнее запахивая куртку — по ощущениям на улице было намного «меньше нуля». Коннор определенно слышал, как мужчина спустился и как под его весом проскрипел рассохшийся паркет, но совершенно не отреагировал на приближение напарника. Постояв пару минут, глядя на его наклоненную голову, Хэнк подошел ближе и, мысленно проклиная слишком низкие ступеньки и скользкий порог, грузно опустился рядом, опираясь локтями на колени и прижимаясь своим плечом к плечу андроида. Обеспокоенно скосив глаза, Андерсон с легкой тревогой отметил опущенные плечи, стабильно горящий красным диод, прикрытые глаза и напряженные руки, сцепленные в замок — Коннор словно сжался, стараясь стать как можно менее заметным. — Коннор, я представляю, о чем ты сейчас думаешь, — негромко проговорил Хэнк. — Это полный отстой, я знаю. Но мы всегда разгребаем чужое дерьмо. Просто тебе нужно время, чтобы к этому привыкнуть. В том, что произошло, нет твоей вины. Я хочу, чтобы сейчас ты это услышал: это был ее выбор. Андроид, не шевельнувшись, продолжил безучастно сидеть рядом. Мужчина, стряхнув снег, налипший на волосы, озадаченно посмотрел на напарника: он молчал, сам того не замечая, с опасно короткими перерывами вдыхая и выдыхая воздух, впиваясь ногтями в фаланги своих пальцев и оставляя на коже глубокие белесые отметины — Коннор никак не отреагировал на слова лейтенанта, и Андерсон снова чуть громче окликнул андроида. — Лейтенант, это… несправедливо, — наконец с усилием произнес он, пряча лицо в ладонях. — То, что случилось с мисс Роуз — это несправедливо. — Смерть — это почти всегда несправедливо, — ответил Хэнк, равнодушным взглядом смотря на криво припаркованную патрульную машину, в которой мирно дремал второй офицер. Коннор удивительным образом напомнил Андерсону самого себя — молодого, неопытного и с обостренным чувством справедливости. Посмотрев на небольшой, еле заметный шрам на костяшке указательного пальца, Хэнк угрюмо насупился. Спустя пять минут утомительного молчания, лейтенант, хрустнув шеей, решительно повернулся к Коннору. — Лет двадцать назад, может, чуть больше, — мужчина энергично потер замерзшие ладони друг о друга, щурясь от снегопада, — Департамент, решив предоставить молодому, подающему надежды детективу — мне, — пояснил Андерсон с усмешкой, — шанс выделиться. Передал под мое начало дело, которое в участке все сразу же окрестили «висяком»: три исполосованных трупа, найденные в разных районах города, и ни одного свидетеля. Не очень обнадеживающе звучит, м? — андроид на секунду зажмурился и, помедлив, кивнул. — Я тогда уже через пару дней работы с немногочисленными уликами запутался в именах и лицах. Ужасное состояние, когда тебе в затылок дышат родственники убитых, а ты еще даже ни одной версии не выдвинул, — лейтенант закурил, вытащив последнюю сигарету из пачки. Коннор, явно заинтересовавшись начатой Андерсоном историей, поднял голову и наклонил ее на бок. Заметив, как напряженная складка между бровями андроида слегка разгладилась, мужчина внутренне возликовал и воодушевленно продолжил. — К концу пятой недели расследования мой тогдашний напарник — редкостный мудозвон, кстати, характер — то еще дерьмо, похуже, чем у меня, — рассмеялся мужчина, по-доброму толкая Коннор плечом, — подал прошение о переводе. — И самое интересное — его с лёгкостью отпустили: весь отдел только и ждал, когда он свалит, и такую возможность просто нельзя было упускать, — за показной легкостью, с которой Андерсон рассказывал, проглядывалась глубокая обида, и андроид с сожалением поморщился. — И вот дальше начался настоящий пиздец. Спустя еще неделю что ли или, может, две, в участок заявился брат одной из жертв. Понятно, ради чего он приперся, — мужчина, глубоко затянувшись, закашлялся от холодного воздуха. — Ходил к нам, как на работу — каждый божий день, и спрашивал, есть ли новости. Андроид, не отрываясь, следил за выражением лица напарника — Андерсон замолчал на пару мгновений, полностью погрузившись в воспоминания: веки мужчины дрогнули, и его взгляд мгновенно ожесточился. — В общем, после очередного безразличного «расследование в процессе, сэр, мы не можем разглашать детали, сэр», — Хэнк писклявым голосом передразнил офицера, — мужик вернулся домой, взял старенький «Ремингтон» и застрелил и того, кого считал убийцей — прям где нашел его, в баре каком-то что ли, и себя заодно, — произнес Андерсон глухо, отщелкнув окурок куда-то в сугроб. — Этакая публичная казнь-показательное самоубийство, мол, посмотрите, как хреново у нас работает полиция, — сплюнул он и брезгливо передернул плечами. — Мне тогда работы прибавилось, конечно. Сам понимаешь — «плюс два» к и так тухлому делу, — мужчина разочарованно посмотрел в опустевшую сигаретную пачку и, смяв ее, метким броском отправил к окурку. — Пришлось разбираться с кучей трупов, — лейтенант помолчал и, повернув голову, встретился взглядом с андроидом: — И с чувством глубокого сожаления о еще двух невинных жизнях, отнятых по глупому недоразумению… Или по моей вине? — хлестко задал мужчина провокационный вопрос, повысив голос. Андроид замер, нахмурившись — Хэнк прищурился, с удовольствием отмечая, как выражение скорби на лице напарника сменилось на растерянность и, мгновение спустя, на задумчивость. Коннор быстро заморгал, переводя взгляд с сурового лица мужчины на свои руки и обратно, и Андерсон внутренне улыбнулся — цель была достигнута: он заставил андроида взглянуть на сложившуюся ситуацию более трезво. Стараясь не выдать своей радости, мужчина закусил щеку и для большего эффекта сложил руки на груди. — Нет, — наконец тихо, но уверенно ответил Коннор. — Нет, — повторил он громче, — это была не ваша вина. — Тогда какая между нами разница? — не подумав отступить, продолжил «давить» лейтенант. — Я не знаю, сэр, — честно ответил Коннор, отводя взгляд. — Я просто… — Ты просто что? — андроид замялся, не найдя нужных слов, и мужчина кивнул сам себе. — Твоей вины в смерти Роуз нет и не может быть. Поверь мне, большинство полицейских не сделали бы и половину того, что сделал ты, — выдохнул Андерсон, расслабляя спину. — И я их понимаю: они свято верят в то, что их работа ограничивается поимкой преступника и успешным раскрытием дела. Ты огромный молодец: ты поддержал Роуз на опознании, довез до дома, оставил свой номер телефона — ты проявил беспокойство за нее, — настойчиво проговорил Хэнк. — Но ты не в ответе за ее решения и действия, — отрезал он ледяным тоном. Коннор, вздрогнув, молча отвернулся, вглядываясь куда-то в черноту улицы. Андерсон, довольный произведенным эффектом, поднял воротник куртки, стремясь спрятаться от ветра, и обнял сам себя, прикрывая глаза — от пары выкуренных на голодный желудок сигарет мужчину замутило. Поерзав, устраиваясь удобнее, насколько позволяли жесткие доски крыльца, Хэнк опустил подбородок и почесал замерзшую щеку о край «молнии». Откровенный рассказ лейтенанта подействовал на Коннора отрезвляюще: его спокойный тон вернул андроида в реальность, не оставляя сомнений в том, что Андерсон был твердо уверен в том, что говорил. Искреннее желание мужчины поддержать и успокоить словно окутало Коннора теплым одеялом и заставило поежиться от странного, тянущего чувства, которое сосредоточилось тугим пульсирующим комком в животе. Скосив глаза на нахохлившегося мужчину, Коннор несколько раз глубоко вдохнул. Порыв дотронуться до Хэнка возник у него всего за долю секунды — это ощущалось скорее, как необходимость, чем как простое желание, но ему потребовалось несколько минут для того, чтобы на это решиться, и еще столько же, чтобы, наконец, действительно прикоснуться к Андерсону. Заставляя слушаться вмиг одеревеневшее тело, андроид протянул руку и опустил ее на предплечье мужчины. Хэнк, встрепенувшись, тут же замер, не отрывая взгляда от слегка подрагивающей ладони. На фоне грубой ткани темно-серой, видавшей виды, куртки светлая кожа андроида выглядела странно и неуместно. Андерсон уставился на собственные ботинки, грязные от налипшего снега, чтобы скрыть внезапное смущение, которое пробрало его вдоль позвоночника. Что-то до ужаса трогательное, завораживающее своей искренностью, Хэнк увидел в этом простом жесте — Коннор нуждался в поддержке, и единственный, у кого он мог ее попросить, не опасаясь получить отказ или насмешку, был Андерсон. Коннор, не получив ответной реакции, поспешил убрать руку. Опомнившись, Андерсон накрыл ладонь андроида своей, вынуждая его остановиться, и боковым зрением отметил, как Коннор вскинул брови, когда холодные пальцы легли на его кисть. Помедлив, Хэнк почти невесомо погладил небольшую выпирающую косточку на запястье Коннора, забравшись под рукав пальто. Почувствовав, как андроид дернулся, мужчина чуть сильнее сжал руку, и моментально отзываясь на его прикосновение, мягко светясь, с ладони Коннора медленно пропала искусственная кожа. Беззвучно чертыхнувшись, Андерсон отвел глаза. Хэнк и раньше наблюдал похожие моменты удивительного «единения» между андроидами, но осознание того, что именно он стал причиной такой сильного эмоционального отклика, вызывало в нем совершенно особые чувства. Где-то на задворках сознания мужчины мелькнула ехидная мысль: представить всего какой-то месяц назад, что от прикосновения одного из «пластиковых придурков», к которым он столько времени испытывал слепую ненависть, сердце, пропуская удары, зачастит не по возрасту быстро, Хэнк точно не мог. Дав себе пару минут, чтобы привыкнуть к гладкому пластику, мужчина, стараясь не выдать своего замешательства, коротко пожал потеплевшую кисть. Андроид с немой благодарностью посмотрев на напарника, аккуратно вытянул ладонь и торопливо спрятал «голую» руку в карман. — Спасибо, Хэнк, — на выдохе произнес Коннор, и мужчина тепло улыбнулся. — Я… я понял, — почти прошептал андроид, завороженно рассматривая россыпь легких морщинок, которая тонкой сеткой собралась в уголках глаз лейтенанта. — Так-то лучше! — оптимистично произнес Андерсон, в такт словам хлопая по своему колену. Патрульный офицер, закончив осмотр комнаты, громко топая, спустился по ступенькам и, вылетев на крыльцо, поскользнулся, едва не на наступив на руку лейтенанту, ощутимо задев его плечо ногой. Выругавшись, он остановился перед Хэнком, и Андерсон, с трудом сдержав порыв указать нагловатому полицейскому его место, поднял налитый свинцом взгляд. Паренек, заметно опешив, сжал губы и, сделав шаг назад, вытащил из-за пазухи электронный планшет. — Это вы обнаружили труп? — получив в ответ неохотный кивок от закипающего мужчины, офицер протянул КПК Хэнку. — Хорошо. Криминалист подтверждает версию самоубийства. Вы можете быть свободны. Поставьте свою подпись, — небрежно попросил он, но, подумав, нехотя добавил: — Сэр. Хэнк, схватившись за перила, медленно поднялся. Андроид, тонко почувствовав, как настроение Андерсона сменилось с благодушного на раздраженное, настороженно вскинул голову, наблюдая за внешне невозмутимым лейтенантом. Отряхнув низ куртки от снега, он рывком выхватил планшет, и полицейский невольно вздрогнул. Бегло прочитав написанный патрульным текст протокола, мужчина с непроницаемым лицом указал позеленевшему от досады парню на несколько грубых ошибок в заполнении документа и, помедлив, все же поставил электронную подпись. Полицейский, еле слышно фыркнув, забрал КПК и посторонился, пропуская Хэнка, который, завидев такси, медленно вползшее на улицу из-за поворота, демонстративно сложил руки на груди. Коннор, внутренне приготовившись к открытому конфликту, с облегчением выдохнул, поднимаясь следом. Офицер, сжав губы, без особого интереса посмотрел на расшифровку подписи, которую Андерсон не поленился оставить, и мгновенно изменился в лице. Боковым зрением отметив, как патрульный пораженно смотрит ему вслед, лейтенант, не оглядываясь, ехидно хмыкнул. — Поехали? Я весь зад себе отморозил, если честно, — признался он, обращаясь к приотставшему андроиду. — И еще было бы очень неплохо что-нибудь съесть, — мечтательно добавил мужчина и направился к автоматически открывшейся двери автомобиля.

***

После сорока минут «душевных метаний», за которые машина доехала до дома Хэнка, Коннор так и не смог определить их источник. Чувство вины, которое, казалось, засело в голове непоколебимой громадой, понемногу сдавало свои позиции, медленно, но уверенно трансформируясь в сострадание к несчастной Роуз, оставшейся один на один со своим горем. Но стоило Андерсону, на прощание пожелав доброй ночи, вылезти из автомобиля, андроид, поддавшись внутреннему порыву, прикоснулся к экрану, меняя конечный пункт назначения. Остановившись на въезде в спальный район, Коннор дождался, пока патрульная машина, пропустив вперед «труповозку», скроется за поворотом, и только тогда двинулся к зданию в конце улицы. Приподняв оградительную ленту, которую полицейские натянули между брусьев террасы, он неслышно открыл входную дверь и, помедлив, вошел в темный холл. Поднявшись по лестнице, Коннор, на мгновение остановившись напротив темного проема, шагнул в полумрак комнаты. Судя по небрежно накинутому покрывалу на большую двуспальную кровать, Роуз не расстилала ее со дня похищения дочери. На кресле, стоящем у окна, лежало несколько блузок — видимо, женщина, второпях собираясь в торговый центр, не стала убирать одежду, решив отложить это на потом. На изящном комоде, поблескивая в свете фар редких проезжающих машин, в хаотичном порядке были разбросаны всевозможные украшения, которые, вероятно, Анка носила чаще всего. Заметив у дальней стены столик с несколькими фотографиями в рамках, украшенных небольшими цветами и разнообразными блестками, Коннор, помедлив, подошел ближе, рассматривая снимки: после ухода мужа Роуз проводила все свое свободное время с дочерью. Вернувшись в коридор, Коннор опустил голову, прислушиваясь к своим ощущениям. Комната Сабрины, в отличии от комнаты Анки, выглядела более опрятной, но в ней тоже явно не прибирались несколько недель. Окинув взглядом примятое с одной стороны одеяло и упаковку снотворного, лежащего у изголовья, андроид прикрыл глаза, с трудом выравнивая сбившееся дыхание. Медленно опустившись на край кровати, Коннор перевел взгляд на люстру, на которой, слегка покачиваясь от сквозняка, висел кусок ремня, который ни эксперт-криминалист, ни офицер не потрудились снять. Возвращение к месту самоубийства Анки было совершенно нелогичным и безосновательным, и андроид, даже понимая это, все равно не мог заставить себя уйти. К чувству грусти примешивалось еще одно, очень похожее на то, что Коннор испытал, опаздывая на допрос жены Сандерса, но теперь оно было гораздо тяжелее. Андроиду хотелось накричать на женщину и сильно встряхнуть ее за плечи. Хотелось сжать губы, вцепиться в свои волосы, разбить надоедливо тикающие часы с маятником, стоящие у двери в ванную. Раздражение копилось в груди, жгло, терзало, закручиваясь в тугой колючий узел и, не находя выхода, снова растекалось по телу, оседая мелкой дрожью на кончиках пальцев. Коннор злился. На Роуз, на себя, на Деграса, на его сообщника, даже на полицейских, которые, уезжая, не удосужились запереть входную дверь. Мельком взглянув на детский мягкий стул с продавленными до поролона следами от тонких каблуков, Коннор на автомате реконструировал события, произошедшие пару часов назад. Полученная картинка оказалась слишком «реальной»: он отчетливо ощутил, как Роуз, забившись в конвульсиях от нехватки воздуха, тихо умерла. Почти не осознавая своих действий, андроид, размахнувшись, с силой ударил ладонью по прикроватному столику, сметая с него кружку с недопитой водой и ворох рисунков. Металлическая подставка для карандашей и фломастеров жалобно звякнула и, завалившись набок, покатилась и упала на пол. Не удержавшись, Коннор, резко поднявшись, за пару шагов подбежал к пустому органайзеру и поддал его ногой, заставляя стаканчик удариться о коридорную стену, оставив на ней небольшую вмятину. Медленно выдохнув, андроид с удивлением посмотрел на содранную с обоев краску и опустил взгляд на собственные руки, сжатые в кулаки. Бушующие в душе эмоции поутихли, и Коннор ощутил странную пустоту, моментально наполнившуюся совершенно другим чувством, которое, в отличии от злости, не накапливалось, а словно окатило ледяной волной и тут же исчезло, оставив лишь неприятный осадок. Андроиду стало стыдно за проявленную несдержанность — сжав ладонями виски, Коннор привалился спиной к створке шкафа, невидящими глазами уставившись на мыски своих ботинок. Постояв пару минут, слушая тиканье часов, которое уже не казалось таким раздражающим, андроид, еле переставляя ноги, направился к лестнице, обдумывая произошедшее. Неожиданно остановившись на пороге, андроид через плечо оглянулся, пытаясь понять, что именно привлекло его внимание. Все книги в книжном шкафу стояли по размеру и алфавиту, в гардеробе одежда была аккуратно разложена по полочкам и развешена по цветам, и Коннор пришел к выводу — Роуз тщательно следила за порядком в комнате дочери. Но на полке с игрушками между ярко одетых кукол, пары машинок, большого плюшевого динозавра и светильника в форме глобуса осталось небольшое пространство. Внимательно осмотрев помещение, Коннор не обнаружил ни одной подходящей по размеру игрушки, которая могла бы там поместиться. Подойдя ближе, он прищурился, разглядывая гладкую поверхность полки: помимо пыли, скопившейся за многие дни, на дерево налипло несколько тонких волокон коричневой ткани. Повернувшись, андроид еще раз огляделся, фокусируя свое внимание на предметах, содержащих нужный материал в составе — пара носок в корзине с грязным бельем вряд ли хранилась на полке с игрушками. Задумавшись, андроид вернулся к разобранной кровати и, откинув одеяло, позволил себе полуулыбку: между двумя подушками лежала небольшая собачка, на первый взгляд очень похожая на ту, что они обнаружили ранее. Проанализировав размеры, цвет и форму, андроид подтвердил свою догадку: игрушка, найденная в заброшенном здании «ЦитроФортунелла», и игрушку, которую только что обнаружил он, по меньшей мере, были произведены в одно и то же время и принадлежали к одной партии. Наклонившись, Коннор, аккуратно подцепив игрушку двумя пальцами, поднес ее к глазам и, выполнив сканирование, вскинул брови: буквально каждый сантиметр шерсти был покрыт остатками различных веществ, происхождение которых определить без анализа андроид затруднялся. Решив не рисковать и не проводить его самостоятельно, чтобы не повредить и так нечеткие следы, Коннор, вынув из нагрудного кармана узкий платок, завернул в него находку. Ограничившись лишь визуальным осмотром, андроид кивнул сам себе: эта игрушка, как и найденная им в убежище Деграса, были куплены довольно давно — от старости швы потрескались и начали распадаться, а материал, которым была набита собака, посерел от времени и скомкался. «Каким образом игрушка, предположительно также принадлежавшая Деграса, попала к Роуз? — андроид напоследок осмотрел комнату, невольно останавливая взгляд на рисунках с подписью «мама и я». — Что, если Сабрина ушла добровольно, потому что доверяла похитителю?». Ночной воздух, наполненный колкой зимней свежестью, мгновенно забрался под расстегнутый воротник пальто, стоило Коннору сделать несколько шагов по заметенной снегом дорожке. Остановившись в ожидании такси, андроид поднял глаза к неестественно яркому синему небу: свечение миллиона неоновых вывесок, люминесцентных ламп, рекламных баннеров Детройта пронзало атмосферу, образуя искусственный ореол, который был отчетливо заметен даже на окраинах пригорода. Вслушиваясь в отдаленный гул федеральной трассы, одинокий лай собаки на случайного прохожего, тонкий свист метели и тихое потрескивание уличного фонаря, Коннор внезапно ощутил себя частью этого города и абсолютно, несомненно, бесповоротно живым. Это осознание испугало его почти с той же силой, с которой обрадовало. Бросив взгляд на темный, устрашающий провал окна детской и на дом, окутанный горем и безысходностью, в котором с последним ударом сердца Роуз словно остановилось и время, Коннор всем существом почувствовал непреодолимое желание жить — пусть и немного неумело, слишком осторожно или «правильно», но жить и чувствовать, как можно больше, ярче и глубже. Решительно развернувшись, андроид, погруженный в свои размышления, проигнорировал подъехавшую машину, и медленно побрел в сторону центральной дороги. Будильник, выставленный на половину шестого утра, пронзительно зазвенел спустя несколько минут после того, как Коннор вернулся в свою квартиру — путь от дома Роуз до района, застроенного «Толмер Парк» занял гораздо больше времени, чем он планировал: ночной Детройт оказался поистине завораживающим зрелищем. Почти сразу же отклонившись от намеченного маршрута, андроид позволил себе идти «куда глаза глядят», исследуя ранее неизвестные для него места. Остановившись около Музея Современного искусства, он стал неожиданным свидетелем того, как серый от бетонных небоскребов, почти скрытый сплошной стеной из ослепительно белого снега, зимний Детроитский рассвет плавно «втек» в город, наполняя его холодным бледным светом. Из всех «человеческих» привычек больше всего Коннор проникся такой простой вещью, как принятие душа. Несколько раз медленно моргнув, андроид открыл на мобильнике медиатеку и, запустив радио через встроенные в стены квартиры колонки, направился в ванную. Оставив дверь приоткрытой, андроид скинул с себя одежду, которая до нитки намокла от разыгравшегося под утро снегопада, и длинно выдохнул, подставляя спину под горячие потоки воды.

***

Рождество, в отличии от Дня независимости или Президентского дня, не занимало в списке федеральных, профессиональных праздников особого места в Департаменте и редко отмечалось с должным «размахом». Подавляющая часть служащих полиции старалась четко разделять работу и личную жизнь — сложно умиляться мигающим огонькам на елках и беззаботно петь хоралы с патрульным офицером или напарником после того, как час назад вы вместе дышали сладким трупным запахом над очередной жертвой, найденной в темном переулке Детройта, или копались в мусорном баке в поиске улик. «Отмечалось» Рождество чаще всего за счет группки активистов из трех-четырех человек — новичков-офицеров, которые брали на себя все приготовления: от украшения участка до сервировки стола пластиковыми стаканчиками, тарелками, выпивкой и огромными коробками с пиццей. Стоило отдать должное Фаулеру — деньги на «подготовительные» расходы каждый год капитан выдавал строго из своего кармана с одним лишь условием: его не трогают и даже не пытаются втянуть «в эти детские шалости», а «вся мишура и прочая новогодняя ересь вешается на стены не раньше двадцатого декабря». И если против бесплатной горячей пиццы и внепланового перерыва у коллектива особых возражений не возникало, то традиционная игра в «Тайного Санту», общее застолье и следующая за ним вечеринка с неловкими и вялыми танцами особого энтузиазма не вызывали и постепенно из-за отсутствия популярности «сошли на нет». Тех, кому после многих лет работы в полиции, удавалось сохранять новогоднее настроение во время службы, проводя по десять-пятнадцать часов в участке и общаясь с родными и близкими убитых, среди служащих были единицы. «Бывалые» полицейские приближающийся канун Рождества на работе намеренно игнорировали, а все старания сослуживцев-энтузиастов воспринимали со снисходительной улыбкой, но вполне искренними благодарностями за вкусный обед. Но стоило им выйти за пределы полицейского участка и вдохнуть морозный воздух, наполненный запахом корицы и жженого сахара, настроение кардинально менялось: полуразложившиеся тела мгновенно отходили на второй план, и только что равнодушные к приближающимся праздникам полицейские с громким смехом шли в ближайший бар, донельзя украшенный теми же мигающими огоньками, мишурой и еловыми ветками и, если позволяло время, сидели там до позднего вечера, обсуждая планы на Рождественские выходные. Возможно, причина такой резкой перемены крылась в бетонных стенах Департамента, которые словно впитывали в себя каждый всхлип безутешного родителя или тихие, наполненные болью, показания родных очередной жертвы, но так или иначе с каждым разом радоваться наступлению Нового года там, где день за днем смерть и горе оставались неизменными спутниками и так непростой работы, давалось все труднее. Из-за революции, пусть и мирной, прогремевшей в аккурат под День Благодарения, и только продолжавшей набирать свои обороты, работы у всей полиции качественно прибавилось, поэтому даже Кейти, пару лет подряд возглавлявшая отряд добровольцев, раскладывавших тут и там еловые венки рано утром двадцатого декабря, «выбилась» из привычного графика: офицерам, работающим по полторы-две смены к ряду, едва хватало времени на сон и, если очень везло, короткий душ и отвратительный полуфабрикат, завалявшийся в морозильной камере. Отсутствие новогодних украшений, особенно надоедливо мигающих разноцветных гирлянд с лампочками в форме снеговиков, которые почему-то особенно нравились девушке, Андерсона ни коим образом не тяготило: радости от наступающего Рождества он не испытывал, поэтому, по большому счету, ему было все равно, пытается ли кто-то создать атмосферу праздника в Департаменте или нет. Войдя в радушно открывшиеся двери участка, лейтенант невольно приостановился и оглядел группу из десяти человек, галдящих в холле. Недовольно цокнув языком, Андерсон посмотрел на большие электронные часы и разочарованно покачал головой: «Пункт приема населения» начинал работать с 8 утра — надежда поработать в одиночестве хотя бы час таяла на глазах. Ответив на приветственный кивок дежурного офицера, мужчина приложил удостоверение к сканеру и, не сбавляя шаг, торопливо прошел вперед, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от неспокойной толпы. Облегченно выдохнув, увидев пустующие рабочие места полицейских, Хэнк, на секунду задумавшись, подхватил со своего стола кружку, дно которой стало еще чернее, и неспешно направился в обеденную зону. Но тишина Департамента в ранний час странным образом действовала на нервы — в ней словно было что-то чужое и неправильное. Андерсон кинул быстрый взгляд на резервуар с водой, нажал на кнопку диспенсера и, сложив руки на груди, прислонился к барной стойке, с удовольствием слушая привычное тарахтение кофемашины. Выхватив из стакана деревянную палочку и несколько пакетиков сахара, Хэнк вернулся к своему терминалу и, удобно устроившись на стуле, который предупреждающе заскрипел изношенными пружинами, вошел в систему. Несмотря на то, что спал Хэнк, постоянно возвращаясь к воспоминаниям о прошлом вечере, всего пару часов, а утром дома не нашлось даже старой шоколадки на завтрак, настроен на работу мужчина был вполне решительно: самоубийство Роуз подстегнуло в нем желание не только найти сообщника Деграса, но и предоставить суду такое количество улик, которое не позволило бы убийце получить незначительный срок. Обдумав детали дела, мужчина пришел к, казалось бы, очевидному, но тем не менее внезапному для себя выводу — информации, полученной в ходе расследования, не хватало четкой систематизации. Решив воспользоваться старым проверенным способом, Хэнк покопался в папках и, найдя относительно чистую страницу, отхлебнул горячий кофе и, стащив ручку со стола Коннора, с прищуром посмотрел на пустой листок бумаги. Начать мужчина решил с того, что написал «Л. Деграса + сообщник» в самом верху листа и, пересмотрев отчеты судмедэксперта и их общий с Коннором файл с заметками, чуть ниже выписал имена всех жертв. Немного поразмыслив, Хэнк дописал место, где состоялась встреча каждого убитого с Льюисом. Получалась довольно странная картина: всех жертв «нашел» Деграса — он сам познакомился с каждым убитым, затем, после недолгого общения, нашел предлог, чтобы собрать всех, исключая Сабрину, в своем номере. Выходило, что всю «грязную работу» выполнял только он. «Тогда какая роль была у его сообщника? — подумал мужчина. — Он появлялся только после того, как жертвам вкалывалось снотворное? А что в этом время делал сам Деграса? Просто наблюдал? — Андерсон неуютно поёжился от представленной им картинки. — Интересно, он вообще рассказывал своему дружку про фотосессии и прочие извращения, для которых похищал детей на несколько дней раньше?». Хэнк пробежался глазами по написанному и, довольный проделанной работой, откинулся на спинку кресла, большим глотком допивая почти остывший кофе. Путаница в именах, местах и датах, царившая в голове, постепенно рассеивалась, и мужчина, размяв затекшие пальцы, снова взял ручку и склонился над столом. Новых зацепок от работы с таблицей пока не появилось, поэтому Андерсон решил дополнить схему стрелками, обозначающие отношения между убийцами и жертвами. «С Сандерсом и Герберт его связывала работа, Браун повелась на комплименты и роскошный номер в элитной «Высотке», Сабрину Деграса встретил на стоянке, — Хэнк поставил знак вопроса рядом с именем Мальки. — Но что общего могло быть у простого контрактника и торговки наркотиками в прошлом?». Потянувшись, мужчина посмотрел на время, светящееся внизу экрана терминала и, достав телефон, нашел в контактах номер Гретто. Длинные гудки на минуту заставили Хэнка усомниться в правильности своего решения позвонить женщине в такой ранний час, но внезапная идея, пришедшая в голову Андерсону, требовала проверки незамедлительно, поэтому в борьбе между работой и тактом победила выработанная годами профессиональная настойчивость. — Да? — раздался из трубки тихий сонный голос Милы. — Лейтенант Андерсон, что-то случилось? — обеспокоенно спросила она чуть громче. — Доброе утро, мисс Гретто. Прошу прощения за столь внезапное беспокойство, но у меня возник вопрос, касающийся мистера Деграса, — Хэнк услышал, как женщина рвано вздохнула, и продолжил: — Вам удобно сейчас говорить? — Подождите немного, пожалуйста, — тут же ответила Гретто и, судя по шороху, положила телефон в карман. — Я слушаю, я здесь, — после недолгого молчания отозвалась Мила, и Хэнк поморщился, услышав характерный гул больницы на заднем фоне. — Мисс Гретто, не могли бы вы вспомнить, принимал ли мистер Деграса какие-нибудь лекарства? — начал издалека Андерсон. — Может быть, он упоминал какой-то недуг, который его мучил? Или проходил курс лечения? В трубке снова воцарилась тишина — вопрос застал Гретто врасплох. Подперев свободной рукой голову, мужчина уставился перед собой: Коннор, в отличии от него самого, соблюдал на рабочем месте идеальный порядок. Беззвучно ухмыльнувшись полупустой пробковой доске, одиноко стоявшей в углу, мужчина невольно вспомнил их первую встречу в участке — тогда андроид, просканировав хаотично разбросанные вещи на столе Хэнка, узнал о нем буквально все. Глядя на ровной стопкой сложенные бумаги, которые Коннор «по доброте душевной» помогал заполнять коллегам, чтобы дать им возможность пораньше уйти с работы, на разложенные в алфавитном порядке папки с делами, на остро заточенные карандаши и несколько аккуратно расставленных книг, среди которых мужчина узнал две свои, Андерсон вдруг подумал, что теперь и сам смог бы рассказать многое о Конноре, но не с помощью программного анализа, а просто потому, что многое о нем знал. Хэнк почувствовал, как при воспоминании об андроида у него потеплело в душе: второй раз мужчина ловил себя на мысли о том, как за последние пару месяцев Коннор очень незаметно, деликатно и вместе с тем уверенно вошел в его жизнь и, кажется, не планировал ее покидать. Без сна ворочаясь в постели, лейтенант снова и снова возвращался к их разговору и тому, как просто оказалось для Коннора коснуться Андерсона, а для Андерсона — взять Коннора за руку в ответ, сжать пальцы, легонько погладить, успокаивая, и в целом, проявить искреннюю заботу к тому, кого несколько месяцев назад он хотел пристрелить почти такой же холодной зимней ночью — этот отчаянный жест андроида словно стал переломным моментом: Хэнк почувствовал, что в его отношении к напарнику что-то неотвратимо изменилось, но что именно, он пока понять не мог. Глянув на подаренную им книгу «Строя Детройт», которую андроид трогательно перечитывал по третьему разу, мужчина особенно остро ощутил, насколько ему хотелось уберечь Коннора от слишком резкого и быстрого погружения в «человеческую» жизнь, несмотря на то, что андроид лучше кого-либо мог позаботится и о себе, и о Хэнке, и еще о тысячи других людей. Но как проявить эту самую заботу, чтобы не выглядеть навязчивым или не оттолкнуть, Андерсон пока не представлял. Такие неловкие, смущающие мысли пугали мужчину, заставляя поглубже спрятать становившееся от раза к разу все настойчивее желание лишний раз похвалить, вытащить в бар после работы или вместе пройтись до ближайшей пончиковой, если удавалось выкроить минут двадцать на перерыв. Они, в силу специфики работы, проводили и так большую часть суток вместе, но с каждым днем отсутствие общения с андроидом во вне рабочего времени Хэнк ощущал все отчетливее. — Не могу припомнить ничего конкретного, к сожалению, — через пару минут ответила Мила. — Возможно, обычные обезболивающие, помогающие при мигрени. у Льюиса иногда болела голова, если он плохо спал ночью, но, чтобы он принимал что-то постоянно… — Гретто задумалась на несколько секунд, — такого точно не было. — Ясно, — стараясь скрыть разочарование в голосе, сказал Андерсон — теория того, что Деграса покупал у Мальки что-то для себя, не подтвердилась. — Еще раз прошу прощения за беспокойство. Спасибо за уделенное время, — пробурчал мужчина, отнимая телефон от уха и собираясь отключиться. — Лейтенант! — громко вскрикнула Мила и тут же перешла на шепот, видимо, побоявшись привлечь внимание мужа. — Однажды Льюис приехал ко мне с небольшим пакетом. Я обратила на него внимание, потому что на нем была нарисована большая красная змея, знаете? Это достаточно популярная сеть аптек в Мичигане — торопливо проговорила женщина. — Я спросила Льюиса, что внутри, и хотела посмотреть сама, но он выхватил у меня пакет из рук. И я… Я устроила ему скандал, — Гретто замялась, всхлипнув, но все же продолжила: — Потому что подумала, что это не просто какие-то таблетки… — женщина опустошенно выдохнула, и, понизив голос, прошептала: — А наркотики. Я тогда очень испугалась. — Мисс Гретто, у вас были основания предполагать, что мистер Деграса употреблял наркотические вещества? — прямо спросил Андерсон, стараясь вытянуть как можно больше информации из женщины. — Нет, нет, что вы! — поспешно воскликнула Мила. — Просто это первое, что пришло мне в голову. Он вел себя так… подозрительно. — Я понял, — кивнул Хэнк, словно Гретто могла его видеть. — Вам все же удалось узнать, что было в том пакете? — спросил мужчина, наталкивая Милу на нужные ему размышления. — Я заплакала, и только тогда он неохотно ответил, что это обычные лекарства от простуды для его хорошего друга. — Он не уточнил, для какого друга? — с надеждой проговорил Хэнк. — Нет… Льюис запретил мне расспрашивать его, — извиняющееся сказала Мила. — Он вообще редко рассказывал о себе. Больше слушал мою болтовню, — голос Гретто дрогнул, и она несколько раз кашлянула, прочищая горло. — Но… — женщина сделала паузу, и Андерсон почувствовал легкое раздражение от бестолково прерывающегося разговора. — Льюис дернул слишком сильно и одна из коробок выпала на пол. Я успела прочитать название, но это было так давно, — Гретто снова помолчала, собираясь с мыслями. — «Нитраксон», кажется, или «Кондакс». — Огромное вам спасибо, мисс Гретто, — поблагодарил мужчина, торопливо записывая на листок названные Милой варианты. — Вы нам очень помогли! Дождавшись сбивчивых слов прощания от растерянной женщины, Андерсон отложил телефон на стол и сощурился, обдумывая слова Милы. Потянувшись к пустой кружке, мужчина попытался сделать глоток и разочарованно вздохнул, глядя на испещренные мелкими, темными от кофе трещинками стенки. Откинувшись на спинку стула, Хэнк запрокинул голову назад и без особого интереса огляделся. За час, который мужчина провел, составляя схему и разговаривая по телефону, Департамент наполнился людьми: придерживая телефон одним плечом, мимо лейтенанта пронесся детектив Рид, на бегу отхлебывая из помятого стаканчика; из коридора, ведущего в морг, тихой тенью выскользнул лаборант, с трудом удерживая в руках коробку с надписью «вещдоки»; в лифт, весело переговариваясь, потеснив угрюмых после ночной смены, офицеров, втиснулись трасолог, эксперт-баллистик и знакомый Хэнку кинолог — с последним Андерсон как-то советовался по поводу дрессировки Сумо, но быстро перестал выполнять рекомендации коллеги. От долгого сидения в одном положении затекла спина, и мужчина, заприметив только что кем-то принесенную коробку со свежими пончиками, встал, намереваясь первым добраться до шоколадно-карамельных, которых в дюжине всегда было меньше остальных. Приветливо махнув детективу Роджерсу в ответ на пожелание доброго утра, Андерсон, чудом увернувшись от столкновения с Коллинзом, который вразвалочку направился к мужским уборным, подошел к столу и, скрестив руки, с досадой посмотрел на полупустую коробку: из 12 осталось всего 3 «берлинера». Подцепив размякший пончик салфеткой, мужчина принюхался и с отвращением скривился — яблочный джем Хэнк не любил с детства. Огорченно отряхнув рубашку от сахарной пудры, Андерсон повернулся и, сделав пару шагов, остановился: за столом напротив, резко контрастируя на фоне темно-синих форм офицеров, сидел Коннор в зеленом джемпере, который мужчина видел у него в шкафу. Что-то серьезно объясняя парню в черном халате с надписью «лаборатория», андроид протянул ему прозрачный пакет, в котором лежало нечто, похоже на старый кусок ткани. Лаборант несколько раз понятливо кивнул и бодрым шагом направился к лифту. — Тебе идет, — просто подметил Андерсон вместо приветствия, подходя ближе, указав глазами на грудь андроида. — Спасибо, лейтенант, — ответил Коннор, неосознанно оправляя рукава. — Опоздал почти на полтора часа, — мужчина опустился на край своего стола и, засунув руки в карманы, в упор посмотрел на андроида. — Не то, чтобы я считал, но… Не привык к мысли, что андроиды могут быть непунктуальны. Коннор, не уловив ироничных интонаций, принял слова лейтенанта всерьез и поспешил объясниться: — За последние несколько дней в Детройте выпала месячная норма осадков. Все коммунальные службы работают в аварийном режиме, — андроид указал рукой на окно, до середины заметенное снегом. — Снегоуборочная техника переведена на ручное управление со вторника, поэтому все беспилотные такси получают низший приоритет важности и вынуждены пропускать каждый автомобиль, который управляется водителем. От этого время поездки увеличивается почти в три раза. — Не оправдывайся, — отмахнулся мужчина, с комфортом устраиваясь на стуле напротив напарника. — Я не всерьез. Что за тряпье ты только что отдал лаборантику? — поинтересовался он. Коннор замялся, и Андерсон, с интересом глянув на напарника, поставил сцепленные руки на стол и опустил на них подборок: — Итак…? Андроид, выдохнув, вкратце рассказал о находке, опустив момент с несдержанным проявлением своих эмоций и долгой пешей прогулкой по ночному Детройту. — Мог бы позвонить, — протянул мужчина. — Без меня, значит, расследование ведешь? — Сэр, это случайность, — поспешно ответил андроид. — Я не планировал возвращаться. — Забей, — рассмеялся Андерсон. — Я пошутил, — наклонившись вперед, доверительно прошептал Хэнк. — Ты молодец. Есть версии? — Не совсем. Я предполагаю, что Деграса не похищал Сабрину. Возможно, он подружился с девочкой заранее — значит, где-то встречался с ней до того, как увел ее из торгового центра, чтобы, как минимум, каким-то образом передать ей собаку, — андроид провел рукой над столом, вызывая интерактивную клавиатуру. — Я отправил игрушку на экспертизу. — И что нам это даст? — с интересом наблюдая, как Коннор, не глядя на экран, что-то быстро напечатал, спросил мужчина. — Я пока не совсем уверен, — признался андроид, отводя взгляд. — Но обе игрушки, скорее всего, Деграса получил еще в детстве. Судя по тому, что он хранил их столько лет, они имели для него определенное значение. Я надеюсь получить больше информации о нем, тогда мы сможем выйти на его сообщника. — Ладно, — Андерсон отвернулся, скрывая невольную улыбку — вид Коннора, зашедшего в тупик, отчего-то умилял. — Я вот о чем подумал: мне не дает покоя Ана Герберт, — Хэнк подсмотрел имя жертвы на листке со схемой. — Ну нет у меня доверия к версии о ее знакомстве с Деграса по долгу службы. Не знаю, что-то вроде предчувствия что ли… — Коннор медленно кивнул, не совсем понимая, к чему ведет напарник. — Мы можем как-то получить список сотрудников «ЦитроФортунеллы»? — спросил Андерсон и прикрыл глаза, задумчиво барабаня пальцами по столу. — Конечно, — андроид, повернувшись к терминалу, открыл чистый бланк со знаком Департамента. — Я отправил просьбу приложить дела не только действующих сотрудников компании, но и тех, кто уволился или был уволен за последние несколько лет, — через пару минут сказал он, доставая из кармана монетку. — Уже? — удивился Хэнк, потягиваясь. — Да. По статистике ответ на запрос с пометкой «ДПД» занимает от десяти минут до двух часов, — уточнил Коннор, подбрасывая двадцать пять центов. — «ЦитроФортунелла» довольно крупная сетевая компания — наверняка в штате есть отдельный специалист для работы с прессой, полицией, охраной труда и другими государственными органами, — андроид, изящно поймав монетку тыльной стороной ладони, перекинул в другую руку, заставляя балансировать ее на кончике ногтя. — Опять ждать, — закатив глаза, сказал Хэнк сам себе и, выдохнув, откинулся на спинку кресла, массируя гудящие виски. Негромкое бормотание рации офицера Миллера, который, уютно устроившись на свободном стуле, с аппетитом жевал резиновый на вид кусок красноватого мяса, почти усыпило лейтенанта, и мужчина, тряхнув головой, чтобы отогнать навалившуюся сонливость, подобрался и, облокотившись локтями о стол, обновил страницу с почтовым клиентом. Не увидев ни одного нового уведомления, Хэнк, чтобы чем-то занять время, нажал на вкладку «входящие» и принялся за разбор «ящика», в котором за несколько месяцев накопилось полсотни непрочитанных писем. После порядка сорока минут бездумного просматривания рабочей почты и пары отвеченных сообщений, Андерсон, наткнувшись на давнейшее приглашение на вечеринку в честь дня рождения офицера, имя которого лейтенанту ни о чем не говорило, закрыл окно и, хрустнув шеей, устало потер лицо. День, который начался вполне продуктивно, из-за безделья теперь казался ему бесконечным и бессмысленным. Посмотрев на Коннора, который так и не поменял своей позы после отправки запроса и увлеченно просматривал какие-то документы, лениво, как показалось Хэнку, подкидывая монетку, Андерсон цокнул языком и встал, с жутким скрежетом отодвигая стул. — Доеду до кофейни на Кросс-стрит, — проверив наличие бумажника, мужчина убрал телефон в нагрудный карман. — Развеюсь чуток. — Лейтенант, подкинь меня до метро, — внезапно крикнул Коллинз со своего места. — Метель на улице такая, что на откапывание служебной машины мне понадобится час, — хохотнул он. — А тебе вроде по пути, а? Пожав плечами, Андерсон приглашающе мотнул головой в сторону выхода. Стянув с перегородки брошенный на нее еще утром шарф, Хэнк, небрежно намотав его на шею, махнул андроиду и неторопливо вышел, пропуская Бена вперёд. Как только спины мужчин скрылись за плавно закрывшимися створками турникета, Коннор отложил монетку и, оторвавшись от изучения полицейской сводки, посмотрел на пустое кресло напарника, заметив явную перемену в своем настроении. Андроид, читая короткие, скупые на детали отчеты с мест произошедших за ночь преступлений, даже не глядя на Андерсона, буквально кожей чувствовал его присутствие, и оно ощущалось очень уютным. Неторопливость, с которой Хэнк «копался» в своем терминале, бормотание, которым он комментировал особенно бессмысленные на его взгляд письма, тяжелый вздох усталости, создали особую атмосферу, в которой Коннору было приятно и легко работать. Увидев коротко мигнувшее оповещение о новом входящем сообщении, андроид отвлекся от размышлений и, пододвинувшись ближе к экрану, открыл письмо, отмеченное синим флажком «важное» и темой «Результаты СМЭ от 12/24/38». «Добрый день, Коннор. Я не увидел пометки об отправлении Вам первого отчета с результатами СМЭ, поэтому решил подстраховаться — высылаю оба. Ниже результаты по исследованию материалов к делу #45-33390. --С уважением, С. Дэвис» Бегло пробежав глазами пояснение к письму, Коннор покопался в памяти и, вспомнив полное имя судмедэксперта, нажал на кнопку «ответить» и написал несколько слов благодарности. Спустившись ниже, андроид отметил два прикрепленных файла и, подумав, открыл тот, что «весил» меньше. Департамент Полиции Детройта, Мичиган, США ОТЧЕТ о проведенной судебно-медицинской экспертизе #32-110 22 декабря 2038 год, вторник 22:19 по местному времени Дело #45-33390 // Причина открытия: убийство (категория А9-с) Ответственный за проведение расследования: лейтенант Х. Андерсон Дата проведения экспертизы: 12/23/38 // Время окончания: 23:30 Предмет: изделие из искусственного меха, шелка, синтепона (детская игрушка) // Размеры: 10 см х 10 см х 5 см // Цвет: коричневый Результаты экспертизы: пригодных для экспертизы биологических материалов не обнаружено. Ответственный судмедэксперт: У. Р. Данк За пару секунд прочитав скудный отчет, андроид замер и, поморщившись, разочарованно выдохнул и опустил плечи, ругая себя за самонадеянность и недальновидность. «Даже если на игрушке, найденной в заброшенном здании «ЦитроФортунелла» и оставались какие-либо следы, — Коннор скрестил руки на груди и задумчиво перечитал текст еще раз, — вероятность того, что они сохранились бы при такой большой влажности и начавшихся процессах гниения в искусственном ворсе или на шелке практически равна нулю». Андроид провел рукой по лицу, как будто пытаясь стереть отпечатавшуюся на нем досаду, и, покачав головой, переключил свое внимание на второй документ, который, судя по размеру, содержал в себе больше данных. Департамент Полиции Детройта, Мичиган, США ОТЧЕТ о проведенной судебно-медицинской экспертизе #32-118 (связка; экспертиза #32-110) 24 декабря 2038 год, четверг 08:46 по местному времени Дело #45-33390 // Причина открытия: убийство (категория А9-с) Ответственный за проведение расследования: Лейтенант Х. Андерсон Дата проведения экспертизы: 12/24/38 // Время окончания: 14:51 Предмет: изделие из искусственного меха, шелка, синтепона (детская игрушка) // Размеры: 10 см х 10 см х 5 см // Цвет: коричневый Результаты экспертизы: на обследуемом предмете обнаружены биологические следы: потожировые следы двух человек, семенная жидкость, кровь. Проведен ПЦР-анализ. Результаты ПЦР-анализа: ПЖС #32-118-1: женщина; 8 лет (погрешность 1-1,3 года) // совпадений не найдено ПЖС #32-118-2: женщина; 8 лет // найдено одно совпадение: Роуз, Сабрина (дело #45-33390) Биоматериал #32-118-3: семенная жидкость // мужчина; 37 лет // найдено одно совпадение: Деграса, Льюис (дело #45-33390) Биоматериал #32-118-4: кровь // мужчина; 44 года // найдено одно совпадение: Грин, Бернард (дело #21-10006) Ответственный судмедэксперт: С. Дэвис Коннор замер, не отрывая взгляда от экрана, оглушенный лавиной мыслей и несколькими различными теориями, которые требовали немедленной проверки. Перечитав результаты, указанные в отчете, андроид уставился куда-то поверх терминала, с жадностью анализируя полученную информацию. «След неопознанной девочки восьми лет, судя по ее возрасту, и по времени, которое улика хранилась на шелковой подкладке, вполне может принадлежать Эллен Харрис, — Коннор, подтянув к себе папку, пролистал материалы расследования дела в Виргинии. — Вполне возможно, если бы мы обнаружили игрушку раньше, на ней бы нашли ДНК оставшихся двух детей». Помедлив, андроид достал телефон и, открыв приложение с сообщениями, добавил в поле «получатель» номер детектива Рида. Глядя на плавно мигающий курсор, Коннор завис: придумать нужный текст оказалось не так легко, как он предполагал. Остановившись на кратком описании ситуации и прямой просьбе о помощи достать образец ДНК погибшей Харрис, Коннор несколько раз перечитал напечатанное, и, с сомнением покачав головой, отправил смс. Дождавшись, когда статус сообщения изменится на «доставлено», андроид опустил телефон на стол и вернулся к терминалу. Вбив в строку поиска номер дела, указанный рядом с именем Грина, Коннор нетерпеливо побарабанил пальцами по столу — пара секунд, за которые система выдала нужные документы, показалась ему вечностью. «Бернард Грин был найден мертвым в гараже своего собственного дома. Причина смерти — закрытая ЧМТ с повреждением височной доли, — андроид, помедлив, пропустил несколько страниц с отчетами патрульных офицеров и, найдя нужный лист, снова углубился в чтение. — Классифицировался как несчастный случай — частичное обрушение подвесного стеллажа. Труп обнаружил десятилетний Нейтан Эванс, для которого Бернард являлся опекуном после смерти родителей. Он же и вызвал полицию. Уголовное дело не заводили». Мельком проглядев показания свидетелей, Коннор увеличил фотографию Нейтана. Снимок, судя по дате и подписи, был сделан работником социальной службы через пять дней после смерти Грина. Андроид внимательно всмотрелся в лицо мальчика: он выглядел намного старше своих лет. Усталые, затравленные глаза, полный тревоги колючий взгляд и землистого цвета кожа с глубоко залегшей морщинкой между бровей. Просканировав изображение, Коннор медленно выдохнул и прикрыл глаза, стараясь сдержать рвущийся наружу возглас радости: проведенный анализ выдал восемьдесят семь процентов совпадения по пяти ключевым лицевым точкам — с фотографии на него смотрел Льюис Деграса. «Доказать, что Деграса и Эванс — один и тот же человек, но с разницей в тридцать лет будет достаточно сложно, — андроид машинально потер еле заметный темный след от ожога на ладони. — Но по крайней мере, материалы этого дела частично подтверждают слова Гретто о некоем «дяде Берни». А сообщник Эванса знал его настоящее имя и все-таки действительно проговорился, напав на женщину». Резко вскинув руку, Коннор неловким движением задел стопку папок, моментально развалившуюся с противным скрипом, и, совершенно не обратив внимания на созданный беспорядок, задал в поиске имя Эванса. С трудом дождавшись загрузки нужных ему страниц, андроид открыл сразу несколько документов и, прочитав их одновременно, замигал ярко-голубым диодом. «Родители Нейтана погибли, когда мальчику было шесть лет. Опеку над ребенком оформил близкий друг семьи — Бернард Грин, — Коннор замер, с восторгом по кусочкам собирая часть огромного «пазла», — который предположительно совершал насильственные действия сексуального характера над мальчиком. После смерти Грина Нейтан был отдан в другую приемную семью, которая «вернула» его спустя полгода после усыновления, — андроид распахнул глаза, «проглатывая» оставшуюся информацию из отчетов, составленных службой социальной защиты. — В причинах отказа указано «нестабильное психологическое состояние». До четырнадцати лет жил в интернате, после — выбрал себе в качестве опекуна** Алану Джонсон». Коннор бросил взгляд на место Хэнка и испытал острое чувство пустоты: ему хотелось немедленно поделиться найденной информацией с Андерсоном. Не глядя пошарив рукой по столу в поисках смартфона, Коннор открыл «исходящие» и с сомнением посмотрел на первый контакт в списке: звонить лейтенанту не казалось разумной идеей, отчасти из-за того, что андроиду не хотелось отвлекать мужчину от дороги, отчасти потому, что он смутно представлял, что конкретно сказать напарнику. — Работаешь? — раздался знакомый насмешливый голос из-за спины, и Коннор поспешно обернулся, зачем-то пряча телефон. — Как дела? — Андерсон не глядя опустил на край стола бумажный пакет с логотипом кофейни. — Есть новости? — спросил он, кивая андроиду на терминал. — Да, лейтенант! — выпалил Коннор, с трудом дослушав вопрос, и Хэнк почему-то смутился, поймав светящийся от удовольствия взгляд напарника. — Хорошая, я надеюсь? — пробубнил мужчина, вставая за спиной Коннора и облокачиваясь на спинку его кресла. Андроид, помедлил, собираясь с мыслями, и за пару минут рассказал Андерсону о найденной им информации, иногда слегка поворачивая голову, неосознанным прикосновением к руке мужчины привлекая его внимание к документам и изображениям на экране. Закончив, Коннор победоносно посмотрел на ошарашенного Хэнка, и мужчина невольно усмехнулся и покачал головой. — Мне за тобой не угнаться, — признался Андерсон с улыбкой, плюхаясь на свое место и, достав из пакета еще теплую «слойку», с удовольствием откусил хрустящее тесто. — Ты проделал отлифную работу, Коннор. Фто нам извефно про лже-Деграса после достижения соверфеннолетия? — спросил он с набитым ртом. — Ничего, к сожалению, — ответил Коннор. — Четыре года он находился под опекой Аланы Джонсон, но после, — андроид неопределенно махнул рукой, — его след исчезает. К уголовной ответственности не привлекался. В восемнадцать лет обновил полис обязательного медицинского страхования, но через год подтвердить его не явился. Женат не был, родственников после смерти родителей у него не осталось, — Коннор, скачав нужные файлы на терминал, добавил документы в их общую с Андерсоном сетевую папку. — А кто такая эта Джонсон? — Хэнк икнул и сосредоточенно облизал палец, испачканный джемом. — Я пока не успел выяснить, — чуть извиняющиеся сказал андроид, пожимая плечами. — Получается, ты был прав, — Андерсон провел рукой по столу, смахивая с гладкого пластика упавшие крошки. — Эванс действительно трепетно хранил свой плюшевый хлам. Ну, по крайней мере ту собачку, на которой остались следы крови Грина. Интересно, кстати, с чего такая любовь? Подарок от погибших родителей? — Вполне вероятно, — согласился Коннор. — У нас пока нет подтверждения, но я предполагаю, что он сначала «дарил» эту игрушку погибшим детям, а затем, в день похищения или после убийства забирал ее обратно, — произнес андроид и, поймав скептический взгляд Хэнка, объяснил свою мысль: — Сложно утверждать наверняка, но, возможно, ему это нужно было для того, чтобы воспроизвести определенную сцену из его детства по заранее спланированному сценарию. — Не удивлюсь, если твоя догадка окажется правильной, — фыркнул Хэнк. — У меня было достаточно дел за всю службу, но с такими сумасшедшими придурками я сталкиваюсь впервые. — Лейтенант, только что пришел ответ от «ЦитроФортунелла», — Коннор посмотрел на осветившийся экран терминала и нажал на мигающий конвертик, оповестивший о новом письме. — Что именно вы хотите найти? — поинтересовался он, пересылая сообщение Хэнку. — Жена Сандерса сказала, что видела Деграса, — Андерсон запнулся, и тут же исправился: — Эванса и Герберт на вечеринке в честь заключенного контракта, — Андерсон, пробежавшись глазами по списку файлов в прикрепленном архиве, перешел на вкладку с фильтрами. — Чтобы присутствовать на таком мероприятии, она должна была быть либо сотрудником «ЦитроФортунелла», либо прийти вместе с Эвансом, как «плюс один» — мужчина пальцами показал кавычки и, отсортировав личные дела по дате регистрации, открыл строку поиска. — Либо она должна была быть приглашена со стороны «Оптима-21», правильно? — Коннор кивнул, соглашаясь. — Но с Сандерсом пришли его жена, два менеджера и заместитель директора по отделам продаж. И судя все по тем же показаниям миссис Сандерс, ее муж видел Герберт впервые, — мужчина напечатал имя и фамилию Деграса и, дождавшись загрузки, открыл нужную ему папку. Андерсон, погруженный в изучение полученной информации, напрочь забыл о недоеденном пирожке и куртке, которая порядком стесняла движения, мешая печатать. Посмотрев на скомканный чек, выпавший из пакета, андроид автоматически просканировал список купленного: шоколадный батончик с карамелью и орехами, пирог с клубникой, сэндвич с курицей и грибами. Осторожно переведя взгляд на мужчину, Коннор заметил, что у Хэнка слегка посинели губы. Проанализировав еще не успевший растаять от тепла снег, тонким слоем лежавший на плечах Андерсона, влажные темные пятна грязи внизу брюк, подрагивающие от холода пальцы, Коннор сделал вывод, что из-за снегопада, который к обеду вернулся в город с новой силой, лейтенанту пришлось оставить машину как минимум в 10 минутах ходьбы от Департамента. Поднявшись и незаметно подхватив кружку со стола мужчины, андроид прошел к обеденной зоне. Оглянувшись на напарника, увлеченно просматривающего полученные документы, Коннор высыпал четыре пакетика сахара в дымящийся кофе и, порывшись в общем холодильнике, нашел пакет сливок, которые, в отличии от всех остальных продуктов, наскоро распиханных по полкам, не успели испортится. С тихим стуком поставив кружку перед Андерсоном, андроид поспешно отвернулся, чтобы скрыть диод, мгновенно замигавший желтым в ответ на теплый взгляд мужчины. — Я подумал… что с кофе вам будет вкуснее, сэр? — чуть вопросительно произнес андроид. — Спасибо, — отхлебнув, промычал Андерсон. — Давай оставим это противное «сэр», идет? Как-будто первый день знакомы, — поморщился он, делая еще один глоток. — Можно просто «Хэнк». — С удовольствием, лейтенант, — внезапно для себя ответил андроид. — Спасибо. — Так, ладно, — хлопнул в ладоши мужчина. — Сколько ее сыну? Даже при условии, что она уходила в декретный отпуск или брала какое-то время за свой счет, за ней должно было сохранится ее место? Но я не вижу Герберт в списках ни за 2035 год, ни за 2036. Эванс устроился в «Цитрофортунелла» во второй половине 2037 года — на него заведено личное дело от 28 октября. — Есть что-то полезное? — Неа, — Андерсон раздосадованно покачал головой. — А вот что интересно: записи о приеме на работу Аны нигде нет. Ее нет ни в списках действующих сотрудников, ни тех, кто уже уволился или был уволен за последние несколько месяцев. Сколько лет должны храниться архивные дела? — спросил Хэнк, наконец обращая внимание на пирог, из которого начала вытекать начинка. — Закона, который обязывает компании хранить полные дела бывших сотрудников, не существует, — подумав, ответил Коннор. — Однако программы, с которыми работают кадровые службы в компаниях со штатом больше 400 человек, автоматически сохраняют данные о датах приема на работу и увольнении. Если Герберт когда-либо, работала в «ЦитроФортунелла», отметка о ней точно будет в базе данных компании, — андроид открыл на своем терминале то же письмо и, просмотрев архив, быстро нашел нужную информацию. — Лейтенант, посмотрите вкладку «Кадровое делопроизводство — персональные данные», — подсказал он. — Здесь я тоже не вижу фамилии Аны, — в два укуса доев булочку, Хэнк смял пустую упаковку и метко кинул ее в мусорную корзину. — Есть вероятность, что она все-таки была приглашена Эвансом, — Андерсон кашлянул и поспешно запил сухое тесто. — Значит, они могли познакомиться незадолго до вечеринки. Вряд ли бы Герберт приняла приглашение от совершенно незнакомого ей мужчины. Терминал андроида негромко пискнул, оповещая об окончании поиска, и Коннор заинтересованно обернулся к экрану, просматривая полученные результаты. — Хэнк, — медленно, словно «пробуя на вкус» имя лейтенанта, позвал он. — Я нашел информацию об Алане Джонсон, — Коннор перевернул дисплей в сторону лейтенанта и открыл фотографию молодой женщины. — Я ее впервые вижу, — Андерсон скользнул взглядом по спокойному уверенному лицу и пожал плечами. — И где она сейчас? Мы можем с ней поговорить? — Джонсон — это фамилия ее родителей, — медленно начал андроид. — Спустя полгода после того, как Эванс перестал быть ее подопечным, она вышла замуж, — Коннор открыл следующий снимок, и лейтенант удивленно присвистнул, наклоняясь вперед. — Я бы сказал: удачно вышла замуж, — хмыкнул мужчина, салфеткой вытирая губы. — Сначала она, уже имея дочь, отхватила себе очень перспективного наследника многомиллионного состояния, а теперь, после смерти муженька, является полноправной и законной владелицей всего наследия Гербертов. Превосходная работа, Коннор, — с восхищением повторился Андерсон и встал, потягиваясь. — Интересная картина вырисовывается… Давай-ка навестим многопочтенную вдову, — Хэнк выдвинул верхний ящик стола и выудил оттуда начатую пачку сигарет. — И постараемся выяснить, почему она не заявила о пропаже своей старшей дочери и какие отношения связывали ее бывшего подопечного и погибшую Ану Герберт.

***

Бормотание ведущего в третий раз за час прерывалось экстренным предупреждением об ухудшении погоды. К вечеру центр города просто утонул в пробках и снегу: брошенные посреди дороги машины, успевшие покрыться ледяной коркой, не только создавали дополнительные сложности в движении, но и существенно повышали количество аварий. Идея нанести визит семье Герберт в разгар непогоды была откровенно неудачной. Андерсон осознал это, когда пять минут потратил на то, чтобы прогреть машину, и еще десять на то, чтобы, предварительно обматерив перекрывшие выезд с парковки два электромобиля, аккуратно вырулить на проезжую часть, никого не задев, но сдаваться не собирался. — Ну и после этого суда Майк решил уйти в другое ведомство, — подытожил лейтенант, немного расстегивая молнию куртки — обогреватель работал на полную мощность. — Да ты сам его видел — редкий добряк и невероятный оптимист, куда ему в злые жандармы? — покачал головой он. Коннор оказался отличным слушателем — он действительно слушал, а не просто кивал в нужных местах или задавал вопросы из вежливости. Ему была интересна каждая деталь рассказанной Хэнком истории знакомства с детективом Хиллом. Поначалу отвечая неохотно, просто чтобы скоротать время, Андерсон постепенно втянулся и к середине разговора сам добавлял уточняющие мелочи, придавшие рассказу особую живость. Каждый раз, когда андроид улыбался на удачно «ввернутую» им шутку, мужчина чувствовал себя более раскрепощенно, сам того не замечая, порой переходя на очень личные воспоминания — ему почему-то вдруг захотелось поделиться с Коннором чем-то, связанным только с ним, а не со службой в департаменте. Тишина, повисшая в салоне после последней фразы лейтенанта, не ощущалась тяжелой. В атмосфере, которая образовалась за время их диалога, было что-то уютное: порывы ветра, глухо врезавшиеся в машину, монотонное постукивание «дворников» и тихое урчание двигателя располагали к беседе, а удивительное, очень ненавязчивое, но вместе с тем пристальное внимание андроида не только к словам Хэнка, но и к нему самому, делали ее легкой и простой. Ухмыльнувшись своим мыслям, мужчина окинул взглядом притихшего Коннора, который внимательно разглядывал ярко украшенную елку в витрине магазина на другой стороне улицы. Почувствовав на себе взгляд, андроид повернул голову. От движения воротник пальто сдвинулся и уперся жёстким бортом в щеку: чуть дрогнувшая рука Андерсона, которую ему пришлось сжать в кулак, чтобы сдержать неосознанный, мгновенно возникший порыв поправить задравшийся лацкан, не укрылась от внимания Коннора. Он несколько раз моргнул, фокусируя взгляд где-то на плечах мужчины, а затем мигнул красным диодом и поднял взгляд — лейтенант вздрогнул, подавившись воздухом: глаза у андроида были очень внимательные, теплые и абсолютно живые. Коннор немного наклонился вперед, неосознанно повторяя позу Андерсона — ему захотелось подвинуться ближе, чтобы почувствовать тепло, которое исходило от Хэнка: каждый раз, когда они оказывались рядом, оно мгновенно завораживало и создавало ощущение надежности и защищенности. Стоящий за машиной мужчины автомобиль попытался втиснуться в соседний ряд, проехав по тротуару, не справился с управлением и, пробуксовав на льду, громко сигналя пешеходам, въехал в неоновую вывеску, рекламирующую новую линейку спортивной одежды. Коннор с большим трудом отвернулся и, обеспокоенно посмотрев на тяжеловесный вездеход, прокатившийся в метре от двери, реконструировал его дальнейшую траекторию. Убедившись, что «Ниссан», благодаря сугробу, смягчившему удар, больше никуда не двинется и никому из стоящих в пробке угрозы не представляет, он успокоился и вновь повернулся к мужчине, собираясь предложить пересесть на метро. Наткнувшись на потемневший взгляд Хэнка, который, не отрываясь следил за выражением его лица, Коннор на вдохе замер. Сжав губы, мужчина поднял ладонь и медленно протянул ее к андроиду, явно давая ему возможность в любую секунду уйти от прикосновения. Коннор не отодвинулся ни на миллиметр, и Андерсон более уверенно взялся пальцами за угол воротника и аккуратно опустил ткань вниз, подгибая ее под подбородок. Андроид окаменел — все ощущения сосредоточились на прикосновении Хэнка, которое он не спешил разрывать: рука у лейтенанта была горячей, а кожа слегка загрубевшая и местами очень сухая. Мужчина развернул ладонь и, разглаживая лацкан, несколько раз невесомо провел подушечками пальцев по скуле Коннора. Андроид втянул воздух через нос, но забыл выдохнуть — система коротко мигнула ошибкой, предупреждая об отсутствии естественного источника охлаждения биокомпонентов, и он постарался незаметно задышать размереннее, чтобы восстановить нужную температуру. Хэнк наощупь нашел край шарфа и, отодвинув плотно прилегающую ткань пальто, заправил его под воротник, намеренно, уже ощутимее, задевая пальцами шею и чуть царапая кожу ногтями, заставляя андроида отшатнуться, словно его ударило током. Убрав руку, мужчина перевел взгляд на неуклюже шагающих по сугробам пешеходов. Закурив сигарету, он приоткрыл окно и тут же чертыхнулся, смахивая снежинки, моментально налипшие на ресницы и попавшие в глаз. Через секунду Хэнк испытал жгучее чувство злости на себя, которое вместе с ледяным уличным воздухом забралось под одежду и пробрало до костей. Затянувшееся молчание, которое несколько минут назад было приятным, теперь словно сдавило голову мужчины. Он лихорадочно пытался найти новую тему для разговора: погода, пробки, чертовый внедорожник, который надоедливо мигал аварийными огнями — что угодно. Достаточно было просто задать ни к чему не обязывающий вопрос, и Коннор сам подхватил бы разговор, но Андерсон почему-то не смог выдавить из себя и слова и почти молился Богу, чтобы андроид заговорил первым. Коннор, стиснув монетку в кармане, второй рукой зажал участок кожи, до которого дотронулся Хэнк: место на шее, к которому он прикоснулся, нестерпимо покалывало и постепенно онемело, как в тот момент, когда Андерсон, вырывая андроида из неожиданной панической атаки, не придумал ничего лучше, чем поцеловать его в лоб. Однако эмоции, которые сейчас ощутил андроид, не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытал несколько дней назад. Они были ярче, глубже и, самое главное, вызвали осознанный отклик — Коннор сильнее сжал ладонь, сдавливая собственную шею: ему до дрожи в пальцах хотелось схватить Хэнка за руку и, торопливо уложив ее на ключицу, просунув под ворот джемпера, накрыть своей, чтобы получить более плотный тактильный контакт. Краем глаза заметив, как мужчина изменил положение тела, распрямляясь, Коннор торопливо отнял руку и замер, смотря на неподвижную фигурку гавайской танцовщицы. Слегка приподнявшись на сидении, Хэнк вытянул шею и посмотрел вперед: нужный им съезд находился в двух домах от того места, где они стояли. Закатив глаза, лейтенант прибавил громкость и постучал пальцами по рулю — по радио крутили одну «попсу», а для хэви-метала у него слишком болела голова, но сидеть в тишине с каждой секундой становилось все неприятнее. Тоскливо осмотрев выделенную линию для социального транспорта, которая была забита беспилотными такси и парой автобусов, мужчина глубоко затянулся и, зажмурившись, постарался успокоиться. Эмоциональные качели, которые Андерсон, поддаваясь спонтанно возникающим желаниям, ненамеренно раскачивал, выматывали — каждый раз после проявления таких чувств, мужчине хотелось спрятать лицо в ладонях и оказаться от Коннора как можно дальше. И каждый раз он опасался, что андроид, наконец, задаст справедливый вопрос о действиях напарника и попросит объяснить их мотивацию — как обычно, из интереса, а Андерсон просто не найдется, что ответить, потому что сам до конца ее не понимал. Несколько машин, с задержкой в пару секунд, отрывисто посигналили, и мужчина, резко распахнув глаза, посмотрел в зеркало заднего вида. — О, Господи, — простонал он, выдыхая дым, выкидывая недокуренную сигарету в окно и поднимая стекло. — Просто замечательно, — раздраженно выплюнул Хэнк, хлопая ладонью по приборной панели. Группка ребятишек разного возраста с радостными криками обступили автомобиль, не давая, даже если бы была такая возможность, двинуться с места. Двое мальчишек с веселым хохотом забрались на капот автомобиля и, достав виниловые наклейки с оленями и Сантой Клаусом, прилепили их на лобовое стекло, мешая «дворникам» сметать быстро налипающий снег. Совсем маленькая девочка с черными косичками, торчащими из-под капюшона, оббежала машину и, поднявшись на цыпочки, с интересом заглянула в салон, рассматривая андроида, который слегка повернулся в ее сторону. — Эй! — крикнул Андерсон пареньку постарше, который попытался залезть на крышу, но, поскользнувшись, съехал на землю. — Ты что творишь? Эй! — мужчина вдавил педаль газа в пол, не снимая машину с ручного тормоза, и сделал вид, что собирается сдать назад: «мустанг» надрывно зарычал, и мальчишка поспешил убежать, петляя между автомобилями. Девчушка с косичками, переминаясь с ноги на ногу, прижалась лицом к стеклу и надула щеки, скосив глаза к переносице. Улыбнувшись краем губ, Коннор склонил голову на бок и недоуменно отпрянул назад, когда ребенок, отодвинув съехавшую на лоб шапку, показал язык и, восторженно хохоча реакции андроида, схватил за руку подругу, утягивая ее к следующей машине. — Блять, ну ты видел? — возмущенно задал мужчина риторический вопрос. — Маленькие паршивцы, — буркнул он, отстегиваясь и аккуратно открывая дверь, чтобы не поцарапать стоявший рядом электромобиль. Почти интимный момент полностью разрушило внезапное грубое вторжение оголтелой стайки детворы, и андроид, искоса наблюдая за лейтенантом, постепенно пришел в себя. Острое желание прикоснуться к нему и ощутить прикосновение в ответ немного ослабло, а кожа на шее перестала гореть огнем — немного пощипывала, напоминая о руке мужчины. — Я бы с удовольствием поговорил с их родителями, — крикнул Андерсон, с трудом отдирая примерзшие наклейки. — А затем засадил бы их на несколько суток, — даже не пытаясь скрыть злобное удовлетворение в голосе, закончил Хэнк, плюхнувшись на сиденье. Бесцеремонный «набег» оказался очень кстати: он отвлек мужчину от «самоедства», позволив его мозгу переключиться на короткую вспышку гнева по отношению к невоспитанным и наглым детям. С прищуром смотря на их удаляющиеся спины, которые были еле различимы из-за снега, валившего плотной стеной, Андерсон с тяжелой, темной грустью подумал о Коуле, который так и не получил в подарок ту самую железную дорогу на Новый год, о которой он мечтал. Коробка, криво завернутая Хэнком в несколько слоев упаковочной бумаги, так и осталась лежать в их общей с Надин гардеробной, надёжно укрытая упаковкой лампочек и парой цветастых платков жены. Опустив глаза, лейтенант задумался об Эндрю, Эллис и Сабрине: работая в полиции, ко всему учишься привыкать — иначе выгораешь и теряешь профессиональную хватку, но дела, в которых приходилось расследовать детские смерти, до сих пор давались мужчине особенно тяжко. — Надо бы найти телефон мужа Роуз, — негромко сказал Андерсон. — Не уверен, что ему есть дело до смерти жены и дочери, но сообщить мы обязаны. — Хорошо, лейтенант, — откликнулся Коннор, доставая телефон. — Вы хотите, чтобы я позвонил ему? — спросил он, не отрываясь от экрана, на котором мелькали различные имена и фамилии. — Нет, просто имей это ввиду, — Хэнк зажег фары дальнего света. — Давай отложим до понедельника. Андроид кивнул и, заметив оповещение о новом входящем сообщении, открыл смс-ку. «Ок. Получишь инфу через пару дней. С тобой свяжется моя знакомая из Вирджинии-Бич. Составите с ней официальный запрос на пересылку дела. И не зарывайся, ведро с гайками. Я не твоя фея крестная, и помогать больше не стану. Ебись сам. --С ув., детектив Г. Рид» Дважды перечитав первую часть сообщения, андроид удивленно вскинул брови: он не ожидал получить положительный ответ от Рида так скоро. Откровенно говоря, Коннор, прекрасно помня об открытой ненависти детектива к андроидам и, в частности, к нему самому, почти не надеялся получить хоть какой-либо ответ. Поразмыслив, андроид написал короткое и лаконичное «спасибо!» и погасил экран смартфона, переводя взгляд на окно. По тротуару на приличной скорости пронесся мотоцикл, нарушая все возможные правила дорожного движения, и скрылся в ближайшем проулке, оставив позади ошарашенных пешеходов. Офисы опустели, только в самом конце улицы на верхних этажах здания, принадлежавшего компании «Капитол Мэйл», горел свет в паре окон. Частные магазинчики закрылись, оставив только наружное освещение и маячки сигнализаций; у дверей популярного ночного клуба задолго до открытия собралась приличная очередь празднично разодетой молодежи, мерзнущей под непрекращающимся снегом; из небольшого ресторанчика, до отказа забитыми людьми, неслась громкая музыка — Детройт готовился к празднованию Рождества. На огромном экране, раскачивающемся на сильном ветру словно игрушечная доска, загорелся знак съезда — туннель, через который проходил реверсивный участок дороги, открыли для движения: автомобили, стоящие в двух левых рядах, медленно двинулись вперед, радостно сигналя друг другу. Включив поворотник, Андерсон тронулся, позволяя автомобилям, направлявшимся к туннелю, объезжать его машину. Мигнув «аварийкой» в знак благодарности женщине на новеньком «Форде», которая приостановилась, пропуская его, Хэнк, на секунду задумавшись, проехал немного вперед и свернул на менее загруженную дорогу. — Лейтенант, — осторожно позвал андроид, наблюдая за тем, как Хэнк щелкает зажигалкой, пытаясь зажечь сигарету. — Наш поворот находится дальше. — Да знаю я, — отмахнулся мужчина, с удовольствием выпуская дым. — До дома Гербертов, если очень повезет, доберемся не раньше, чем через пару часов, — сказал он. — Не думаю, что нас будут рады видеть в полвосьмого вечера в канун Рождества, — Андерсон указал на часы на здании небольшого магазинчика, остановил машину и, отстегнувшись, потянулся. — И, к тому же, если я сейчас не заправлюсь, мы вообще никуда не доберемся. Прислонившись к машине, Андерсон огляделся — парковка при автозаправочной станции выглядела как локация для съемок фильма: горки снега тут и там, наметенные за день, пара неоновых вывесок, указывающих на въезд, выезд и «карман безопасности» чуть поодаль, гаснущий при порывах ветра фонарь и дверь с табличкой «закрыто», за которой в полумраке угадывались очертания полок с продуктами и холодильники с напитками. Сумерки, опустившиеся на город раньше обычного, дополняли картину и существенно мешали обзору. Решив не рисковать, мужчина вернулся в машину и аккуратно подъехал к ближайшей колонке. Открыв крышку, защищающую топливный бак автомобиля, Хэнк не без труда снял с крепления примерзший раздаточный пистолет и смахнув иней с панели управления, нажал на кнопку подачи бензина. Приложив карту к считывателю, лейтенант расплатился и, не подумав забрать чек, озябнув, быстро залез в салон. — Возвращаться в участок я сегодня уже не собираюсь, — Андерсон небрежно кинул бумажник в бардачок. — Мы в двадцати пяти минутах от твоего района, — открыв приложение с картами, сказал мужчина. — Подкинуть тебя до дома? — Нет, спасибо, я… — андроид внезапно ощутил тоску от мысли о современной, но безликой бетонной «коробке» и пустой квартире. — Здесь рядом Вторая Баптистская церковь — старейшая в Мичигане. Я давно хотел ее посетить — она не так давно получила статус исторической достопримечательности, — Коннор отстегнулся и одернул пальто. — Ясно, — ответил мужчина и замолчал, переведя взгляд на плотный, неспокойный поток машин, медленно движущийся по эстакаде. — Уверен? Андроид, кивнув, застегнул каждую пуговицу, выпрямил спину и замер, положив руки на коленях, явно не спеша покидать машину. — Тогда до встречи? — выждав некоторое время, аккуратно спросил Андерсон. — До встречи, лейтенант, — стараясь скрыть грусть в голосе, откликнулся Коннор и открыл дверь. — Хорошего вам вечера. Угукнув, Андерсон завел автомобиль и, мигнув на прощание фарами, плавно развернулся, выезжая с заправки. Андроид, спрятав руки в карманы, развернулся, осматриваясь — эту часть Гриктауна он знал не очень хорошо, но помнил, что нужное ему здание находилось за небольшим парком. Не обращая внимания на снег, набивающийся в ботинки, Коннор, поежившись, зашагал в сторону закрытого на зиму фонтана. Хэнк, стоя на светофоре, невольно кинул взгляд в боковое зеркало и, с трудом отыскав глазами спину андроида, испытал чувство странной печали, глядя на отдаляющегося Коннора. Мотнув головой, отгоняя навязчивые мысли, мужчина набрал скорость и, влившись в поток машин, направился домой.

***

Последние несколько лет Рождества для Хэнка не существовало: не позднее восьми вечера он покидал участок, не обращая внимания на завистливые взгляды офицеров, чьи смены приходились на канун праздника и ночь после, приходил домой, плотно зашторивал окна, погромче включал какой-нибудь спортивный или документальный канал, насыпал Сумо корма в два раза больше обычного и опустошал стакан за стаканом, пока не отключался. Андерсон не просто бездумно поглощал алкоголь — он определил «норму», выпив которую засыпал еще до полуночи, и не слышал ни фейверков, ни громкой музыки, ни радостных гуляний за окном. Просыпался только на следующее утро, а полностью приходил в себя только к вечеру, поэтому ему могли грозить дисциплинарным замечанием, взысканием, увольнением — в этот «проклятый день» на работу Хэнк не вышел бы даже под угрозой смерти. И сегодня менять свои планы из-за мимолетного чувства сожаления, которое он испытал, расставшись с андроидом, он не собирался. Кое-как припарковавшись на подъездной дорожке, занесенной снегом, мужчина вытащил еще горячую, обернутую в несколько слоев фольги коробку с едой из китайского ресторанчика, и, проверив сигнализацию на машине, поспешно вошел в дом, стремясь как можно скорее спрятаться от метели. Небрежно повесив куртку на крючок и буквально отшвырнув ботинки к стене, Хэнк переоделся в футболку, мягкие домашние штаны и, подумав, натянул сверху единственную чистую толстовку. Погладив Сумо, который лип к ногам с момента, как Андерсон переступил порог, неторопливо прошел в гостиную и зажег настольную лампу. Осмотревшись, мужчина подвинул журнальный столик ближе к дивану, сгреб в сторону старые журналы и пустые упаковки от чипсов и шоколадок, освобождая место под скромный, но вкусный ужин. Подойдя к книжному шкафу, Хэнк с верхней полки снял бутылку крепкого «Black Lamb» и широко усмехнулся, подумав, что это не самое подходящее место, где стоило бы хранить алкоголь. Кивнув псу, преданно сидящему рядом, Андерсон сделал огромный глоток и охнул, чувствуя, как полупустой желудок скрутило. Секунду поразмышляв, мужчина взял стоящий рядом стакан, щедро плеснул туда виски и, забрав пульт с тумбы, включил телевизор, завалившись на диван. Самым тяжелым Рождеством оказалось их последнее Рождество с Надин. Со дня похорон Коула не прошло и трех месяцев, и Хэнк все еще отчаянно пытался сохранить их разваливающиеся отношения и то, что осталось от их семьи. Вежливо отказавшись от не менее вежливых приглашений родственников и знакомых, продиктованных скорее социальными нормами, чем искренним желанием справить праздник вместе, Андерсон запек, как сумел, курицу, накрыл на стол, выставив любимые фарфоровые тарелки жены, и даже украсил дом. Сначала повесил три именных носка над камином, затем все же решил, что стоит убрать самый маленький, с инициалами сына, вышитыми яркой красной лентой, а потом, с трудом сдерживая дрожь в руках, снял оставшиеся два, ограничившись неброской разноцветной гирляндой, которую он приклеил на скотч к стене на кухне. Надин его стараний не оценила и, наверное, даже не заметила: придя с вечерней смены, она скинула с себя куртку, стянула грязные от снега вперемешку с реагентом сапоги, бросив их посреди холла и, даже не здороваясь, прошла наверх. Хэнк понял, что жена вернулась домой, только услышав, как с силой захлопнулась дверь ванной. Остаток вечера Андерсон провел в компании завалившегося на бок снеговика с одной рукой-веточкой, сидя на лавке и смотря на горящий тысячей огней Амбассадор, на котором не иссякал поток машин даже в праздничную ночь. Находиться дома ему было просто невыносимо, и он решил, что недолгая прогулка пойдет ему на пользу, взял куртку и ушел буквально в никуда, а ноги, словно издеваясь, сами привели его на детскую площадку, на которой особенно любил играть Коул. Не поддаться воспоминаниям, против воли затуманивающим глаза, было невозможно, и незаметно «недолгая прогулка» растянулась на несколько часов. Вернулся Хэнк только под утро, замерзнув так, что пальцы на руках приобрели нездоровый белесый оттенок. Надин спала, судя по блистеру на столике, выпив снотворного, в их общей спальне прямо в рабочей одежде, сжавшись в комок на своей половине кровати. Андерсон поднял с пола скинутое покрывало, аккуратно вытянул подушку и, вернувшись в гостиную, лег на диване. Жену он не осуждал и изо всех сил пытался понять и ее чувства: в минуту, когда в больнице к нему вышла медсестра, по лицу которой он сразу все понял, в душе словно что-то разлетелось на миллион острых, как лезвие, осколков — Надин, наверняка, было не лучше. Из невесёлых мыслей его вызволил громкий веселый голос ведущей одного из многочисленных развлекательных ток-шоу, которые крутили с обеда и до утра следующего дня. Хэнк поморщился, шаря рукой по дивану в поисках пульта. Сумо воспринял это как личное приглашение и через пару секунд, неуклюже подпрыгнув, довольно уселся рядом, преданно смотря на то мужчину, то на стоящую на столике лапшу со кусочками свинины. Девушка продолжала что-то противно верещать, поздравляя всех с «наступающим волшебным часом», раздражая Андерсона все больше, а пульт надежно похоронила под собой пятидесятикилограммовая туша пса, и Хэнк в десятый раз пообещал себе вызвать мастера и, наконец, починить голосовое управление плазмой. Не обращать внимания на грустные просящие глаза, упорно смотрящие на него снизу-вверх, он не мог, и, раздраженно выдохнув, мужчина нехотя встал, нашел пустой пакет и, постелив его прямо на ковер гостиной, щедро вывалил китайскую еду, прекрасно понимая, что Сумо, никогда не отличавшийся особой чистоплотностью, в момент растащит жирное мясо по всей комнате, испачкав мягкий ворс и пол. Приятно пахнущая кисло-сладким соусом яичная лапша сработала как отвлекающий маневр, и собака, радостно гавкнув, поспешно спрыгнула с сиденья, стаскивая за собой не только плед, но и заветный гладкий серый квадрат из пластика. Восторжествовав, Андерсон схватил пульт и выключил звук, наслаждаясь тишиной. Понаблюдав за происходившим на экране, он покачал головой и, открыв перечень каналов, выбрал из списка ячейку с многообещающим названием «Экстрим Евроспорт» — плазма на секунду погаснув, переключилась на самое начало соревнований по дрэг-рейсингу. Решив, что лучшей передачи в этот вечер он не найдет, Хэнк пожал плечами, кидая пульт обратно на диван, подхватил почти пустой стакан с темно-янтарным алкоголем и направился в кухню, очень надеясь, что в холодильнике еще осталось что-нибудь, что не успело испортиться. Критично осмотрев пустые полки, на одной из которых стояла не самого свежего вида покупная лазанья, мужчина прищурился и, разочарованно вскинув брови, захлопнул верхнюю дверцу. Поставив стакан под дозатор, Хэнк нажал на кнопку, отстраненно наблюдая, как несколько кусков льда с тихим всплеском упали в виски — янтарная жидкость, всколыхнувшись, оставила на стекле тонкую масляную пленку. Проходя мимо кухонной тумбы, мужчина наткнулся взглядом на исписанный ручкой небольшой прижатый пустой кружкой клочок бумаги, который он вынул из кармана рубашки, прежде чем кинуть ее в корзину для грязного белья. Перечитав трогательную записку от Коннора, которую он оставил, уходя на работу всего день назад, Андерсон внезапно испытал оглушающую нежность, а следом за ней тут же холодком по спине пробежалась мысль о том, что почти каждый раз, вспоминая андроида, он испытывает примерно один спектр эмоций, и нежность в них — превалирующая. Отведя взгляд, мужчина залпом вылил в себя остатки виски и, зажмурившись, медленно выдохнул — горло обожгло и желудок снова протестующе сжался. Натужно кашлянув, Андерсон посмотрел на кухонные часы, показавшие половину десятого. Время тянулось слишком медленно — выпитого все еще было мало, чтобы провалиться в спасительный сон-забытье, и Хэнк неаккуратно схватил бутылку за горлышко, попутно цепляя одним пальцем стакан, и чуть не уронил ее на пол. С комфортом развалившись на диване, мужчина вытянул ноги и положил их на кофейный столик, аккуратно ставя виски на подлокотник и попытался следить за тем, как десятка лучших гонщиков соревновалась за первое место где-то в Невадской пустыни. Зрелище было по-своему захватывающим и интересным, но алкоголь, теплота и однообразное рычание двигателей постепенно все же сделали свое дело, и Хэнк незаметно для себя погрузился в чуткую дрему. Разбудил его внезапный, настойчивый и очень длинный звонок. Лениво приоткрыв один глаз, мужчина откинул голову назад, без интереса наблюдая за мерцающими тенями на потолке. Второй звонок оказался менее внезапным, но таким же пронзительным — закатив глаза с такой силой, что ресницы мелко задрожали, Андерсон резким движением откинул плед и, пообещав обматерить любого, кто посмел потревожить его в законный выходной, начавшийся несколько часов назад, решительно встал, злобно смотря в сторону противного звука. Хэнк очень надеялся, что незваными гостями окажется стайка ребят из соседских домов, которые каждый год ходили по району в канун Рождества, слабыми и фальшивыми голосами распевали песни и получали за это либо сладости, либо мелкие безделушки или деньги в подарок. Андерсон, предвкушая, как грубо и без всякого стеснения расскажет детям правила хорошего тона, дернул ручку двери и опешил: все нецензурные выражения, которые пронеслись у него в голове, комком застряли в горле — на пороге стоял Коннор, и, судя по снегу на волосах и пальто, стоял порядка пяти минут, прежде чем решился позвонить. Сумо, заинтересованно подняв голову, увидел андроида и, довольно уфнув, потрусил к неожиданному гостю, моментально садясь у его ног и тыкаясь мордой в колени. Неуверенно улыбнувшись, заметив заинтересованный взгляд мужчины, Коннор переступил с ноги на ногу, ласково потрепал пса по голове и, спрятав руки в карманы, поздоровался. — Я не слишком поздно? — Смотря для чего, — усмехнулся мужчина, показательно салютуя стаканом. — Еще час, и ты бы до меня точно не дозвонился. — О… Простите, лейтенант, — поспешно извинился Коннор, не поняв шутки. — Я не… Надеюсь, я не сильно вам помешал? — он продолжил неловко переминаться с ноги на ногу. — Я могу уйти, если я отвлекаю вас от чего-то важного. — Брось, — отмахнулся Андерсон, одергивая задравшийся край толстовки. — Ну? — вопросительно кивнув головой куда-то вглубь дома, спросил мужчина. Коннор молча заморгал, пытаясь понять, какой смысл Хэнк вложил в частницу «ну», совместив ее с кивком, и, не придумав ничего лучше, растерянно пожал плечами, чуть хмурясь. Выпитый алкоголь грел Андерсона исключительно изнутри: он стоял напротив распахнутой двери в сильный мороз и явно не был одет подходящим образом для того, чтобы без последствий для здоровья провести еще хотя бы минуту под колючим ветром. Поежившись от горсти снежинок, которую в дом занесло случайным вихрем, Хэнк почувствовал, как у него мгновенно замерзли голые ступни. — Я говорю, проходить собираешься? — недовольно буркнул мужчина, испытывая внезапное смущение от своих же слов. — Чего на пороге стоишь? — Андерсон посторонился, пропуская Коннора и не собиравшегося отходить от него Сумо, и, закрыв дверь, обнял сам себя, пытаясь отогреть ладони. Коннор сделав пару шагов, остановился, оглядываясь по сторонам, словно первый раз оказался в доме Хэнка. Андерсон прошел следом и, бросив короткое «располагайся», указал на вешалку, стоящую у стены: — Советую тебе на этот раз пальто все же повесить, — посоветовал он, легонько хлопая андроида по плечу и возвращаясь на диван. — С Сумо шерсть лезет так, что хватит на еще одну собаку, — улыбнулся мужчина, откидываясь назад. Сумо, словно подтверждая слова Андерсона, глухо и довольно гавкнул. Подождав, пока Коннор разгладит шарф по воротнику и застегнет пару пуговиц, закрепляя верхнюю одежду на плечиках, пес, тонко почувствовав замешательство андроида, по-хозяйски прихватил край его брючины и нагло потащил к дивану, буквально толкая на сидение. Коннор послушно опустился на мягкие подушки и рассмеялся, когда собака запрыгнула следом и поставила лапы ему на грудь, облизывая лицо. Хэнк немного сдвинулся вбок и оперся на подлокотник, наблюдая за тем, как андроид пытается спрятаться от любвеобильного Сумо. Смех андроиду определенно шел — Андерсон подумал, что никогда не слышал, как смеется напарник — он почти мог поклясться, что Коннор делает это впервые с момента их знакомства. Смех Коннора теплом растекся по телу, и Хэнк почувствовал, как ему стало гораздо уютнее и спокойнее. Только спустя пару минут Андерсон понял, что все это время в открытую пялился на андроида, который увлеченно смотрел на экран телевизора, плавно мигая голубым диодом и обрабатывая новую для него информацию. Мотнув головой, отгоняя странное наваждение, мужчина, кашлянув, привлек к себе внимание и спросил: — Не подумай, что я тебя выгоняю, но… чего пришел-то? Случилось что? Коннор смущенно потупил взгляд, словно извиняясь за свой интерес к гонкам, и, почесав за ухом пса, мирно лежащего на его коленях, достал из нагрудного кармана джемпера сложенный вдвое запечатанный конверт. — Лейт… Хэнк, я знаю, у людей на праздники принято дарить подарки, — издалека начал андроид, и Хэнк с ужасом мгновенно осознал, чем закончится этот разговор. — Насколько я понимаю, если подарок делается «от души», то его главная цель — сделать приятное получателю и выразить свое отношение к нему. Сегодня в Америке отмечается Католическое Рождество, и я подумал, — Коннор ненадолго умолк, подбирая слова, — это отличный повод для того, чтобы сделать вам небольшой презент и поблагодарить вас за, — он сделал неопределенный жест рукой, обводя гостиную, погруженную в полумрак, и закончил: — все. Андроид несмело протянул конверт мужчине, смотря прямо в глаза, и Андерсону стало неловко: он, в отличие от Коннора, даже не задумался о том, чтобы купить что-то для напарника. — Слушай… — медленно проговорил он, переводя взгляд на белый прямоугольник — несмотря на стыд, ему было очень любопытно, что внутри. — Это правда здорово, ну, что ты обо мне подумал и все такое, но я не могу принять твой подарок. — Почему? — в голосе андроида отчетливо послышались разочарованные нотки. — Вам не нравится? — Как мне может не нравиться, если я даже не видел, что там? — хмыкнул Хэнк. — Я не приготовил тебе ничего в ответ, и мне как-то неудобно… — Пожалуйста, лейтенант! — поспешно перебил его Коннор, не давая закончить мысль. — Если вам будет психологически проще, считайте это, — андроид настойчиво качнул рукой с конвертом, — ответом на подаренную вами книгу «Строя Детройт», — попросил он, и тихо повторил: — Пожалуйста. Андерсон с сомнением покачал головой, пытаясь подыскать слова, которые позволят ему мягко отказаться от подарка и не обидят Коннора. Андроид, склонив голову на бок, растерянно смотрел на напарника, явно не понимая причину, по которой Хэнк чувствует себя неловко. Минуту поколебавшись, лейтенант, демонстративно громко вздохнув, протянул руку и медленно взял подарок у мгновенно просиявшего андроида. Стараясь не выдать своего интереса, мужчина поднес конверт к лампе и, найдя пустой край, резко разорвал плотную бумагу. — Да ты должно быть шутишь, — изумленно прошептал Хэнк, не отрывая взгляда от полупрозрачного светящегося флаера. — Это же «Детройтские машины»! Билеты раскупаются за пару часов после открытия продаж! — Андерсон прочитал указанную дату и время — это действительно было пригласительное для двух человек на игру в новом сезоне. — Они же стоят кучу денег! Как ты их вообще достал? Андроид пожал плечами, не собираясь раскрывать свой секрет, наслаждаясь эффектом, который произвел на мужчину его подарок: он, что называется, попал в десятку. Андерсон почти с детским восторгом на лице продолжил рассматривать билет, с огромным интересом читая появляющуюся на нем информацию. Человеческие праздники все еще не представляли для андроида никакого интереса, но, видимо, они имели какой-то смысл для Хэнка, поэтому предоставленная возможность порадовать мужчину ему очень понравилась. Коннор, моргнув, еле заметно вздохнул — вид счастливого Андерсона вызвал странное, щекочущее чувство в его душе. Приятной дрожью оно отозвалось в животе, деликатным холодком поднялось выше и, обдав мягкой, уже теплой волной, прочно обосновалось в груди. Улыбнувшись в ответ на радость Хэнка, андроид облокотился на спинку дивана и, удобно устроив локоть, опустил голову на руку, исподволь наблюдая за лейтенантом, продолжавшим увлеченно вертеть в руках тонкое пригласительное. — Это чудесный подарок, — Андерсон встал и, оглядевшись, достал из шкафа книгу и вложил в нее флаер. — Сумо сжует, если не спрятать, — пояснил мужчина на удивленный взгляд напарника. — Спасибо, Коннор, — повернувшись к андроиду, поблагодарил Хэнк. Коннор, встрепенувшись, кивнул и, смущенно замигав желтым диодом, ответил тихое «пожалуйста». Андерсон, сделав пару шагов обратно к дивану, наступил на скользкий от лапшичного соуса пакет и, поскользнувшись, начал неуклюже заваливаться назад. Мгновенно вскочив на ноги, потревожив задремавшую собаку, андроид за секунду преодолел расстояние до мужчины и, подхватив его под руки, помог восстановить равновесие. Оказавшись лицом к лицу с Коннором, Хэнк замер, смотря на трогательно нахмурившегося андроида, который не спешил отпускать его напряженные плечи. — И за это тоже спасибо, — невнятно пробормотал Андерсон, блуждая взглядом по лицу напарника и цепляясь за многочисленные родинки. — Вам стоит прилечь, — сказал Коннор, обеспокоенно заглядывая в глаза мужчины. — Уровень алкоголя в вашей крови больше полутора промилле. Хэнк непонимающе моргнул, с трудом соображая, о чем говорит андроид. Отрицательно помотав головой, Андерсон неуверенно поднял руку и положил ее на спину Коннора, слегка надавливая чуть ниже лопаток. Андроид, ощутив жар от ладони, вздрогнул всем телом и невольно сжал пальцы — ткань толстовки некрасиво засборила и натянулась с одного края, немного оголяя шею мужчины. Хэнк, скосив глаза, мимоходом посмотрел на смятый ворот и, встретившись взглядом с Коннором, сглотнул и, помедлив, мягко притянул андроида к себе, свободной рукой обнимая его за плечи. * ГРМП (сокр.) — Группа расследования на месте преступления ** По закону дети США, достигшие четырнадцати лет, вправе сами выбирать себе опекуна.