В гостях у сказки (За тридевять морей)

      На обратном пути мы сошли с поезда на одну станцию раньше и, прошагав примерно квартал, оказались на блошином рынке.       Собственно, во всех районах есть такие стихийно возникшие барахолки, на которых торгуют всякой рухлядью и собственными поделками. Ну, ещё продуктами, чаще всего привезёнными из центра. Целый бизнес нынче — скупают у центральных супермаркетов просрочку и везут на окраины. По закону, конечно, просроченные продукты утилизировать положено, но кто же будет выбрасывать еду, когда её продать можно?!       — Зачем мы здесь? — бесстрастно поинтересовалась 400-я.       — Наглядный срез общества, — пожал я плечами.       — Мы уже наблюдали людей в естественной среде обитания, — заметила 402-я равнодушно.       — Нет, там… — я махнул рукой в сторону верхнего города, — другое.       — Почему?       — Потому что там люди на работе. Дресс-код, корпоративные правила… костюмчик серенький, рубашка беленькая, в полоску галстучек… А здесь — вживую.       Этот рынок показался мне самым удачным местом для заключительной прогулки. Вечер, продавцы уже начинают сворачиваться, покупателей мало, да и те в основном из возвращающихся домой счастливчиков, которым повезло хоть какую-то работу в верхнем городе найти. Им не до рассматривания прохожих, купить бы чего пожрать, да до каморки своей доползти.       Стоявший за кособоким прилавком паренёк, заметив нас, с какой-то тоскливой надеждой выстрелил быструю фразу на японском.       — Инга, переведи, пожалуйста, — попросил я, оглянувшись.       — Мороженое, — равнодушно бросила та.       Резко тормознув, я неверяще уставился на обшарпанный лоток-холодильник, внутри которого виднелась небольшая кучка завёрнутых в бумагу конусов. Мороженое? Здесь? Сейчас? Да ну нафиг!       С мороженым в Японии вообще плохо, и Туман тут совершенно ни при чём. Здесь и до блокады с ним было, как с сексом… «Секс-индустрия Японии предлагает все, что может только вообразить человек, кроме собственно секса». Вот и с мороженым так же — полно всякой хрени, вроде фруктового льда, замороженных сливок или «холодного» зефира, но вот простого пломбира днём с огнём не сыщешь. Так что, увидев лоток с обычными «рожками», я натурально офигел.       Подойдя ближе, присмотрелся, с некоторым сомнением протянув:       — Просроченное поди? Инга, спроси у него.       Японец, уловив мой интерес, а главное, оценив внешний вид, что-то протарахтел и возбуждённо замахал руками.       — Нет-нет, что вы, господин, — равнодушно перевела 400-я.       — М-да? — но судя по дате на упаковке, парень не врёт. Срок годности как раз сегодня кончается, так что по местным меркам продукт наисвежайший. Впрочем, отравиться мне в любом случае не грозит, иначе лолиты сразу бы предупредили. Ещё когда мы с Тикумой в первый раз по рынку ходили, я попросил девчонку все продукты проверять. Та в течение пары секунд оформила запрос в тактической сети, получила от Акаси полный список опасных для меня веществ, бактерий и вирусов, вкупе с алгоритмами сканирования, а Конго процедуру проверки утвердила, сделав обязательной. И теперь все попадающие на флот продукты проходят экспресс-проверку, которая санэпиднадзору даже не снилась.       — Хорошо, давайте три порции, — решился я, протягивая пареньку деньги.       Раздав два «рожка» лолитам, сорвал обёртку со своего, откусил небольшой кусочек, задумчиво прожевал… Ну, ничего так. Правда, оказалось, что это не пломбир, а сливочное, из восстановленного молока, да и с наполнителем явно переборщили… но всё равно — почти как настоящее.       Лолиты поначалу к мороженому отнеслись скептически. Видимо сказался опыт дегустации предыдущих «сладостей». Но понаблюдав, с каким удовольствием я рубаю свою порцию, лизнули разок, другой, откусили по крохотному кусочку вафли, переглянулись… и принялись за еду с явным энтузиазмом.       Лизнуть с подтаявшего края, закусить кусочком вафли, наклонить, чтобы не капнуло — даже на обычных девочек похожи стали.       Доев мороженое, я скомкал обёртку, оглянулся в поисках урны, не найдя, чертыхнулся и выкинул в наполненный огрызками ящик. Вытер пальцы платком, покосился на лолит, мысленно усмехнулся.       Подлодки расправились со своими порциями одновременно, секунду в секунду, словно синхронизировали весь процесс по таксети — одновременно куснули, одновременно закинули остатки вафли в рот, одновременно облизнулись… И так же одновременно повернули головы влево, в сторону лотка с мороженым.       — А деньги у вас есть? — поинтересовался я с любопытством.       Подлодки столь же синхронно обернулись ко мне, и в кои-то веки вместо бесстрастного равнодушия в глазах у них высветилось удивление, пополам с вопросом: «Дядя Витя, ты дурак?».       — Раз денег нет, значит, и мороженого нет, — отрезал я уязвлённо. Вот что за манера такая — фигню всякую про меня думать?       Взгляды лолит из удивлённых стали озадаченными — парочка явно пыталась сообразить, каким образом отсутствие нелепых человеческих бумажек может помешать им получить доступ вот к этому лотку с вкусностями, который находится в пределах прямой досягаемости, никем не охраняется и никому не принадлежит (ведь идентификатора владельца на нём нет, а значит, ничей).       — Почему нет мороженого? — спросила, наконец, 400-я.       — Да потому что надо мной все лидеры потешаться будут, — фыркнул я нарочито язвительно. — Ну как же, тот самый, у которого подчинённые людей грабят, прямо как гопники человеческие! А уж что мне на это флагман скажет…       Лолиты, разом поскучнев, отвернулись, всем своим видом демонстрируя, что мороженого им не очень-то и хотелось. Ещё бы, об отношении Конго к бандитам они знали лучше, чем кто-либо, можно сказать: из первых рук.       Ну вот и ладушки, а то с них станется какой-нибудь банк выпотрошить или…       — Мы можем изготовить необходимое количество денежных единиц, — бесстрастно заметила 400-я.       Тьфу, блин!       — Это называется фальшивомоне́тничество, — вздохнул я. — Деяние уголовно наказуемое.       Взгляды лолит снова скрестились на мне в молчаливом удивлении. Мол, ну и что?       — А раз оно наказуемое, то есть соответствующие структуры, которые наказывают, когда поймают, — пояснил я и, не дожидаясь очередного молчаливого «ну и что?», продолжил: — А то, что вас ни одна структура не поймает, не говоря уже о наказании, это ни разу не аргумент.       — Почему?       — Почему… — я задумчиво потёр подбородок. — Что такое деньги в человеческом обществе — вам, думаю, объяснять не надо?       — Эквивалент, служащий мерой стоимости товаров и услуг, — в справочном режиме прошелестела 400-я.       — Угу, — я кивнул. — А ещё универсальная отмычка. Осёл, гружённый золотом, откроет ворота любой крепости.       Лолиты быстро переглянулись и уставились на меня с некоторым интересом. 400-я ещё и разродилась очередной справкой:       — Подкуп — передача материальных благ в обмен на нарушение подкупаемым взятых на себя обязательств.       — Угу, — я снова кивнул. — Но только в теории это так просто. На практике же именно на деньгах преступники и попадаются. В современном человеческом обществе можно отследить любой доллар, рубль или йену. От печатного станка до продавца, которому ты за чашку лапши заплатил. Поэтому деньги мало иметь, их надо ещё и легализовать. То есть, сделать так, чтобы ни у кого не возникло вопроса: откуда эти деньги взялись.       Лолиты задумались, а я мысленно повесил себе на грудь медаль «За спасение японской экономики». А то ведь этим мелким вредительницам даже подделывать деньги не нужно. На дворе-то 2056-й, большая часть финансов давно в электронном виде находится, а взломать любую кредитную карту, нарисовав себе хоть триллионный счёт, им как два байта переслать.       — Предложение: провести учения по имитации деятельности, характерной для данной местности, — внезапно прошелестела 400-я, сверля взглядом сидящего на раскладном стульчике дедка, перед которым на импровизированном прилавке из пластиковых ящиков был выложен всякий хлам.       — И какую именно деятельность вы собираетесь имитировать? — насторожился я.       — Обмен товаров на денежные единицы, — с точно отмеренным равнодушием сообщила 400-я.       — Отработка данного алгоритма крайне желательна, — добавила ей в тон 402-я. — Так как возможно его последующее использование с целью социального камуфляжа в соответствующей среде.       Ага, как говорится: «Верю, чо!». Разумеется тренировки ради, а не добычи денег для!       — Так, мечты, — взяв лолит за плечи, я развернул их к себе, подпуская в голос строгости. — А вы наш недавний разговор не забыли? О том, что хитропопость до добра не доводит?       — Предложенное действие не подпадает под определение «хитропопость», — твёрдо заявила 400-я.       — Да неужели? — вскинул я брови.       — Да, — поддержала сестру 402-я. — Элемент получения личного преимущества за чужой счёт в нём отсутствует, а значит, мы не собираемся въезжать в рай на чужой палубе.       — Э-ээ… — я в растерянности лишь головой покрутил. Нет, лолиты — это нечто! Не только базу подвели, но и отмазаться умудрились. Типа, подставлять они никого не собираются, просто за дело болеют. Раз уж я сам предложил им отрабатывать навыки социального камуфляжа, то нужно и полевые учения провести. Ну а то, что при этом у них появится необходимый для получения мороженого элемент… это же так — эффект побочный.       — Но под определение «хитрость»-то ваше предложение подпадает? — поинтересовался я с ехидцей.       — Частично, — с секундной заминкой признала 400-я.       — Частично, ага, — хмыкнул я себе под нос, и уже в полный голос вздохнул: — Ладно, вся разработка операции на вас, тренируйтесь.       Ну а куда деваться, раз не получается предотвратить, придётся возглавить.       — Принято, — прошелестели лолиты в один голос, тут же развивая бешеную активность (рынок-то закрывается, каждая минута на счету).       Отойдя в пустой переулок, чтобы не маячить на глазах у людей, они первым делом проанализировали статистику продаж в поисках оптимального варианта и выбрали, чем будут торговать. Элементами питания, то есть батарейками и аккумуляторами. Небольшие объёмы, большой спрос, а значит, высокая ликвидность (это Инга так аргументировала). Я лишь хмыкнул, поскольку считал, что для ликвидности одного лишь спроса на товар мало, но промолчал.       Закончив с выбором, «четырёхсотые» занялись организацией аутентичного торгового места и личной маскировкой. Во-первых, привели одежду в соответствие с выполняемой задачей. То есть, на толстовки и джинсы нанесли имитацию пятен, потёртостей и следов механических повреждений с последующим их устранением (проще говоря: заштопанных дырок). Во-вторых, нашли и старательно очистили от пыли большую картонную коробку под «прилавок».       Вот тут мне как-то даже не по себе стало. Туманницы ведь жуть как пачкаться не любят, а эти вручную, безо всяких полевых структур, прямо ладошками (!) пыль с картона отряхивают. Нет, я всё понимаю — мороженое, все дела, — но подобная самоотверженность немного пугает.       В общем, минут через пятнадцать всё было готово. Картонка поставлена, товар на неё выложен (без обмана, вполне рабочие копии аккумуляторов) и даже простенький мультиметр для проверки этого товара приложен. Серьёзный бизнес, короче, не развод какой!       Честно говоря, я сильно сомневался, что из затеи лолит что-нибудь выгорит — всё же вечер, рынок закрывается, да и аккумуляторы нынче товар не самый дешевый, мимоходом их не берут — но лезть со своим мнением не стал. Пусть.       Так что сидим, торгуем.       Безрезультатно.       Уже зажглись немногочисленные фонари, покупателей всё меньше, последние продавцы начинают сворачиваться…       Лолиты сидят с равнодушными личиками, но я-то их уже изучил достаточно — вижу, что расстроены всерьёз и пытаются понять, где же они ошиблись.       — Внимание, — негромко произнесла 400-я.       — Это не покупатели, — так же негромко вздохнул я, глядя на приближающуюся к нам парочку. Блестящие куртки из кожи молодого дермантина, короткие стрижки, расхлябанная походка… — Это сбор налогов.       — Данные особи не числятся в списках сотрудников Национального налогового управления, — возразила 402-я.       — Сейчас поймёте, — скривился я.       Парочка как раз приблизилась вплотную и тот, что покрупнее, молодецким пинком перевернул наш прилавок.       Лолиты повернули головы, провожая взглядами раскатившийся по земле товар, а я мысленно застонал, лихорадочно прикидывая, что теперь делать. Потому что идиота, посмевшего так обойтись с картонкой, которую «четырёхсотые» собственноручно, пачкая свои нежные ладошки, очищали от пыли… сейчас будут убивать. Без вариантов.       Короче, спасать идиота надо.       Но пока я прикидывал свои действия, идиот, выплюнув матерную фразу, со всего маху пнул в грудь 400-ю. В смысле, попытался — Инга лишь слегка сместилась, разворачиваясь боком, и тяжёлый армейский ботинок пролетел в считанных миллиметрах, едва не чиркнув по её толстовке.       Спасать урода мне сразу расхотелось. Ведь будь на месте лолиты обычная человеческая девочка, этот ублюдок бы точно ей пару рёбер сломал, поскольку бил со всей дури, ничуть не сдерживаясь.       Так что, испуганно завопив «Бежим!», я кувыркнулся назад, и со всех ног рванул в ближайший переулок. Лолиты, получив прямой приказ, последовали за мной. Инна, обогнав, вырвалась вперёд, в дозор, Инга наоборот, чуть приотстала, прикрывая.       Нам вслед понеслись неразборчивые вопли с проклятиями — пинатель, промахнувшись, не удержался на ногах, хлопнулся на пятую точку, и теперь громко возмущался подобной несправедливостью.       — Дальнейший маршрут? — поинтересовалась 400-я, когда мы завернули за угол.       Вместо ответа я остановился, молча ткнув большим пальцем себе за спину, на приближающийся азартный топот. Ну как же, ведь такое развлечение сорвалось — лохи сбежать решили! А попинать, покуражиться, показать, кто тут хозяин?       Первый вылетевший из-за угла «сборщик налогов» тут же получил от 402-й иглу в лоб и рухнул на асфальт уже стопроцентным трупом. А вот второму, которым оказался любитель помахать ногами, не повезло — выпущенные 400-й иглы с каким-то тупым хрустом прошили ему ноги, размалывая коленные суставы в труху. Так что любитель со звериным воем покатился по мостовой, и скорчился в паре метров от нас, зажимая раздробленные колени руками.       — Инга, — со вздохом покачал я головой, оборачиваясь, — знаешь, чем профессионал отличается от любителя?       — Профессионал любую, даже самую простую задачу, выполняет согласно пунктам устава, регламента или инструкции, без скидок на «несерьёзность», — бесстрастно отчеканила та в ответ.       — Правильно, но неполно. Ещё, профессионал выполняет задачу эффективно. — Я поймал её взгляд, с нажимом повторив: — Эффективно, а не эффектно, понимаешь? Не куражится, не творит мстю, не похваляется силушкой, а четко выполняет свою работу.       За спиной хрустнуло, и вой любителя оборвался.       Я снова вздохнул. По глазам подлодки никак не получалось определить — она вправду поняла или просто прикончила урода, чтобы мои нотации не выслушивать.       — Инга, дело даже не в моральных установках или перерасходе ресурсов, просто пока ты будешь наслаждаться, нарезая на куски одного врага, двое успеют очухаться. Или сбежать. Или вызвать подмогу. Или… да мало ли что может произойти. Бессмысленная жестокость выходит боком. Пусть не сразу, но рано или поздно это обязательно произойдёт.       В который уже раз вздохнув, машинально отряхнул руки.       — Ладно, хватит лекций, пойдёмте уж, по мороженому съедим. Если, конечно, тот парень ещё не ушёл.       — Не ушёл, мы поставили на него маркер для отслеживания, — тут же сообщила 402-я. — Но у нас нет денег.       — Хм… — секунду подумав, я подошёл к телу любителя и, пошарив у него за пазухой, вытащил бумажник… — На какую сумму там у вас на прилавке было?       — Сорок три тысячи восемьсот двадцать йен, — доложила 400-я.       Отсчитав четыре купюры номиналом в десять тысяч и одну в пять, я протянул их подлодке, бросив остальное обратно на труп.       — Надеюсь, угостите мороженым своего лидера?