Крестом и мечом

Не жалей квасу лей и медов больше пей. Вспомним мы с кем там пили на свадьбе? Пили мы там три дня Что ж там было тогда? Кто ж не помнит про Пьяную Свадьбу? (Застольная Литовская песня времён царя Василия Отступника)       Свадьба Джона и Катерины проходила в лучших традициях Руси. Эддард с Джоном, Роббом, с братьями и дядей Эдмаром приехали в Москву за месяц до свадьбы так, как всё должно было быть по правилам. В тот же день по настоянию отца невесты совершилась помолвка или как её тут называли рукобитие. На пиру Нед с Алексием и кое-какой роднёй закрывшись обсудили расходы, подарки, приданное и свадебные чины. Дружком выбрали Владимира II, а его помощником Брана Старка. Свахой стала сербская княгиня Марфа, которая была крестной Кате. Тысяцким или начальником свадебного поезда стал Бенджен Старк, должности подневестницы и подженишника, чьи задачи были держать венцы над молодыми выпали сводным брату и сестре невесты Ярославу и Дарье. Через месяц началась свадьба.       Когда свадебный поезд Старков поехал в Коломенское, где жила невеста, Джону хотелось просто помереть от стыда потому как их всех одели в красные рубахи, а через плечо повязали ленты. По пути их постоянно останавливали подруги невесты и требовали выкуп, поэтому Владимиру приходилось расшибаться на каждой такой остановке обвораживая подружек и заламывая меньшую цену. А как только они добрались до Коломенского, родня невесты начала в шутку кулачный бой, и после недолгого боя сдалась Старкам.       Наконец, после всего этого начался пир. Гости рассаживались друг против друга, приезжие с одной стороны, принимающие с другой. За Красный стол кроме их с Екатериной сели его братья и их родственники, его тесть с тещей.       Пьянка, надо сказать, была жуткой. Несколько раз захмелевшие гости устраивали драки, один раз едва не дошло до пожара. Подавали около пяти видов ухи, хинкали вареники, пельмени, галушки. Разного рода грибы, оленину, говядину, зайчатину, баранину, жареных на вертеле перепёлок, грибницы, блины, пироги с рыбой, яйцами, капустой, вареньем, маслом и мёдом. Всё запивали сладким: медами, водкой, спиртом, коньяком, разными морсами.       Где-то в начале, начались разные подколы со стороны тамады, проводили разные конкурсы, некоторые настолько пошлые, что не хочется говорить. Музыканты играли Русскую национальную музыку. Пропели несколько былин, рассказывающих о славном завоевании Вестероса. Потом начали играть национальный гимн «Хей славяне». — Гей, славяне, наше слово Песней звонкой льётся, И не смолкнет, пока сердце За народ свой бьётся. Дух Славянский жив навеки, В нас он не угаснет, Беснованье силы вражьей Против нас напрасно. Наше слово дал нам Бог, На то Его воля! Кто заставит нашу песню Смолкнуть в чистом поле? Против нас хоть весь мир, что нам! Восставай задорно. С нами Бог наш, кто не с нами — Тот падет позорно.       После этого начали играть польскую песню «Гей соколы», и тут же начались танцы. Правда сначала, это было какое-то подобие на танцы во всём остальном мире. Хэй, хэй, хэй соко́ўы Омия́йће гу́ры, ля́сы, доўы. Дзвонь, дзвонь, дзвонь дзвонэ́чку, Муй стэпо́вы сковронэ́чку. Запел вдруг царь и всё подхватили: Ви́на, вина, вина да́йће, А як у́мрэ похова́йће На җельонэй Украине Пшы коханэй мэй дҗевчыне. После этого начал играть любимую всеми «Марусю» Розпрягайте, хлопці, коней, Та й лягайте спочивать, А я піду в сад зелений Сам криниченьку копать. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Копав, копав криниченьку У зеленому саду. Чи не вийде дівчинонька Рано вранці по воду. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Вийшла, вийшла дівчинонька Рано вранці воду брать. А за нею козаченько Вийде коня напувать. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Знаю, знаю, дівчинонько, Чим я тебе огорчив, Що я вчора із вечора Краще тебе полюбив. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала Вона ростом невеличка, Ще й літами молода, Руса коса до пояса, В косі лєнта голуба. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала. Маруся, раз, два, три, калина, Чорнявая дівчина, в саду ягоди рвала Розпрягайте, хлопці, коней, Та й лягайте спочивать, А я піду в сад зелений Сам криниченьку копать.       Кричали певчие, а пляшущие в присядку гости подпевали им. Вскоре, Джон понял, что это всего лишь начало ибо царский родич Юрий Разин попросил с играть «Плач Ксении» после чего какой-то старец начал бренчать на гуслях музыку, а несколько старых вопленниц, которые должны были всю свадьбу плакать по невесте, затянули жалобный плач о Ксении Годуновой, родню которой перебили иноземцы, а её саму изнасиловали и сослали в монастырь.       Однако и на этом его муки не закончились, так как едва песня окончилась в зал ворвались ряженные в шкурах медведей, которые считались тут признаком плодородия и потомства. Свёкор-батька говорит: «К нам медведицу ведут». Свекровь-матка говорит: «Людоедицу ведут». Запели они.       После чего, уже чуть ли не в полночь, сваха подготовила молодожёнам постель которую он выкупил. Пламя разгорелось в груди воина, и он снова прильнул к её манящим губам. В этот раз она вела себя намного смелее и даже позволила себе изучить языком грубый мужской рот. Он приоткрыл веко, чтобы посмотреть на её реакцию, и увиденное его очень порадовало. Её брови были сведены, глаза зажмурены и девушке по всей вероятности нравилось происходящее. Это зрелище ещё больше распалило его желание, и мужчина впился в неё жадным поцелуем. Его язык мгновенно проник в небольшой ротик, сплетая их поцелуй ещё крепче. Лёгкая ткань её плаща мягко упала на пол, далее одну за другой он расстёгивал пуговицы стёганого дублета. Он прервал ласку и отстранился, чтобы сполна насладиться видом молодого девичьего тела.       Сквозь неплотную льняную рубашку отчётливо виднелись острые, словно копья, соски. Волна жара снова прокатилась по всему телу, и он перевёл взгляд на её лицо. Уголки рта приподняты в лёгкой ухмылке, а серые глаза хищно блестят, отражая яркое пламя костра. Девушка в который раз прикусывала губу, но в этом ранее невинном жесте, он увидел кое-что новое — желание. А сбитое дыхание и румянец были тому только подтверждением.       Он снова обжигающе близко приник к её губам, но лишь краешком прошёлся по ним, переводя нежный поцелуй на белую шею. Длинные пальцы мигом справились с нехитрой шнуровкой рубашки и та, с лёгким шорохом, слетела с острых плеч. Он снова отстранился, чтобы, наконец, насладиться предметом своих ночных грёз. Она инстинктивно, будто стыдясь его похотливого взгляда, прикрыла грудь, но мужчина развёл в стороны тонкие запястья. — Тебе нечего стесняться. Но если тебе неприятно, я могу прекратить. — Нет! — громче, чем намеревалась, крикнула девушка, а потом тише добавила, — Не останавливайся.       Он улыбнулся решительности маленькой волчицы, и снова припал к уже порядочно припухшим губам. Одним резким движением он поднял девушку в воздух, словно невесомую, и почти нежно уложил на колючий ворох шкур, который служил ему постелью. Он сминал белую, гладкую кожу безудержными ласками, оставляя небольшие синяки. Его ладонь остановилась на затвердевшем бугорке, поглаживая его пальцами. Девушка беспомощно захныкала и закатила глаза. Мужчина прокладывал дорожку из поцелуев прямо к маняще вздымающейся груди. Он немедленно погрузил один сосок во влагу своего рта, нежно теребя его языком. Катя протяжно застонала и выгнулась дугой, прижимая их тела ещё крепче.       Он не прекратил свою сладкую пытку и ещё настойчивее засасывал и покусывал острые розовые бутоны. Быстрыми движениями он умело расправился с завязками её бридж и в один рывок стянул их вниз. Он привстал на колени, чтобы его взгляд мог скользить по молодому разгорячённому телу, исследуя каждую выпуклость и ложбинку. Девушка как-то по-особому хищно улыбнулась и поднялась за ним, обвивая руками его шею и притягивая к себе. Её коготки плотно врезались в кожу спины, за что Джон в свою очередь отплачивал лёгкими покусываниями нежной, тонкой кожи.       Он продолжал играть с ней, хотя сам был почти на пределе. Невыносимая тяжесть в паху мешала сосредоточиться и думать о чём-то ещё, кроме извивающегося девичьего тела под ним. Шерстяные бриджи стали малы, налитое орудие заметно упиралось в толстую ткань. Но мужчина старался не спешить, он хотел, чтобы сегодняшняя ночь принесла наслаждение им обоим, а для этого стоило подготовить молодое неопытное тело.       Вдруг, она играючи, перевернула его на спину, а сама взобралась сверху, будто наездница на жеребца. Их тела прижались ещё ближе и Джон сдавлено простонал. Теперь он не мог больше сдерживаться, быстрым движением он снова подмял Катя под себя, неистово впиваясь губами в её тело. Одним мощным рывком он разорвал шнуровку своих бридж и освободил давно налитый член наружу. Но опять сдержался, чтобы не войти в неё немедленно. Его рука потянулась к самому сокровенному месту, и мужчина почувствовал насколько она влажная. Воин протяжно зарычал и погрузил в неё один палец. Девушка всхлипнула и тут же поддалась вперёд, показывая, что желает большего. Юноша улыбнулся такому напору и медленно ввёл второй палец, осторожно, но настойчиво, двигаясь внутри неё. Катя громко застонала и выгнулась, словно кошка. Девушка сама двигалась бедрами навстречу его пальцам, заставляя погрузиться их ещё глубже.       Через мгновение он остановился и покинул истекающее соками лоно, за что был одарён взглядом полным возмущения и непонимания. Она нахмурилась, продолжая недовольно ёрзать под ним. Потом её взгляд остановился в области мужского паха, и серые глаза заметно округлились. Джон выжидал, безмолвно предвкушая её согласие. Девушка чуть заметно кивнула и прикусила припухшую губу. Её рука скользнула вниз, а тёплые пальчики стали поглаживать выпирающие венки мужского достоинства, любопытно проводя по чувствительному месту мягкими подушечками пальцев. Это было последней каплей, Джон простонал и упёрся набухшим членом в узкое лоно. Толстый и твёрдый, как сталь, он прижался к этим мягким нежным складочкам. Девушка сдавлено простонала, и неестественно выгнулась в спине. Нежно, но безжалостно, он пробился сквозь девственный барьер, покрывая обнажённую шею обжигающими, жадными поцелуями. Резким толчком он полностью вошёл в неё, заставив громко закричать. Он проталкивался внутрь неё, чувствуя, как его накрывает волной облегчения, его горячее дыхание со свистом вырывалось наружу, вперемешку с животным рыком.       Ей было непривычно больно, и от этого она в кровь царапала его плечи. Джон остановился, давая девушке привыкнуть к новым ощущениям. Он осыпал поцелуями её шею и плечи, нежно лаская языком твёрдую грудь. Гримаса боли потихоньку спадала с её лица, поступаясь местом вновь нахлынувшему возбуждению. Джон больше не мог терпеть, он не спеша отодвинулся и с новым толчком вошёл в неё полностью. Девушка закричала ещё громче и вонзила ногти в самую плоть. Боль мешалась с головокружительным наслаждением, даруя им смешанную бурю небывалых эмоций. Такая узкая и влажная, она доводила мужчину до безумия, он терял контроль и поддавался животному порыву.       Его движения ускорились, заставляя Катерину стонать и извиваться под звериным напором. С каждым движением её тело всё больше поддавались, она выгибалась, позволяя мужчине поглубже погрузиться в неё и двигалась навстречу его толчкам, сокращая дистанцию. Он возжелал её с первого дня их встречи, она терзала его рассудок, став постоянной гостьей сладких, ночных кошмаров. Навязчивая истома вновь и вновь терзала его тело при виде манящего силуэта и бездонного омута серых глаз. Их тела сплелись в сладкой агонии и будто стали одним целым. Это было их диалогом без слов — признанием, прощением и клятвой.       Он двигался и чувствовал каждое сокращение её мышц, каждый рывок тела и каждый тяжёлый вздох. Вдруг, волчица всем телом напряглась и обвила его ногами, неистово сотрясаясь. Белая кожа покрылась мурашками, а рот открылся, жадно и томно выдыхая жаркий воздух. Её глаза округлились, а тело затряслось от внезапно нахлынувшего наслаждения. Затем девушка вся обмякла, несвязно бормоча его имя и задыхаясь от блаженства.       Джон ощущал, как хаотично сокращается её горячая плоть, это чувство безвозвратно сносило ему крышу. Ещё пару рваных толчков и мужчина напряжённо и резко вытянулся, обильно изливаясь внутри неё. Он запрокинул голову и издал утробный рык, всё ещё содрогаясь от недавней разрядки и эйфории новых чувств. Ему хотелось остаться в ней навсегда, только так он чувствовал себя целым. Нежным прикосновением мужчина отвёл прилипшую прядь волос с её лба, на что Катя ответила широкой улыбкой. Ещё раз взяв в плен её губы своим ртом, он с протяжным стоном покинул её лоно. — Джон, — смакуючи, нежно проурчала она.       Забытое имя, словно сквозь далёкие мили доносилось до его сознания. Всё стало так просто и ясно, будто вековая пелена мигом спала с его глаз. Даже воздух теперь казался каким-то другим.