Крестом и мечом

      Робб понял, что его влечение к Мирцелле сродни волшбе. Не в силах сдержать свое мужское естество он взял её, как шлюху, сзади. Ему казалось, что она слышит даже как он рычит, он чувствовал животное наслаждение кусая её нежную кожу.       Когда она обернулась ощущая, что кто-то стоит за её спиной, Робб схватив бросил её на кровать, её платье задралось обнажив маленькие упругие ягодицы. Он разодрал её платье и отбросил в сторону. Робб увидел её грудь, и последние оковы нравственности пали. Он начал целовать её в губы, после начал спускаться вниз, к девичьей шее и груди. Эта грубая страсть заставляла её дрожать, плакать, сопротивляться. Юноша более требовательно припал к девичьим губам, сам же вставил в её лоно свой палец, потом ещё два, она сопротивлялась, стонала… Робб понимал, что Мирцелла не станет его женой. Но, что мешало сделать её своей любовницей?       Когда Робб подошел к Газиместане, то уже мог слышать молитвы зайдя и перекрестившись, он увидел как Юрий вышел из главных врат.       Ночь темна и полна ужасов, но тот день, что идёт дальше будет во многие разы ужаснее, мы пойдем и построим новый мир, похоронив всё и вся кто не хочет отвернутся от своей лжи и повернуться лицом к правде. Наш народ всячески унижали несколько тысяч лет, но мы славяне потомки венедов и ариев, так пойдем же и покажем, что остался ещё порох в пороховницах. Наш предок Великий Князь Асур в незапамятные времена подписал небесный трактат с Драконами, и тогда мы стали единственными кто имеет право на жизнь все остальные лишь рабы которые будут служить нам.       После этой речи патриарх начал литургию — Призовём, и помолимся святому войну Георгию и святому воину Димитрию. И святому Прокопию, и Святому Теодору Тирону и Теодору Стратилату. Святому Меркурию, святому Артемию, святому Никите… Благослови святой Макарий всех, кто отправляется в последний путь. Помогите нам и поддержите нас. И тогда мы подобно жнецам вернёмся после боя с многим хлебом. Услышьте и осветите нас, и в небе пусть будут лики, которые будут на святых иконах. Дайте нам сил чтобы мы могли храбро биться за вечную и правильную жизнь. Аминь!       Бран летел в теле ворона, он летел над городом стоящим на берегу реки. Вдруг, он увидел две армии готовящихся к бою. Во главе одной армии был человек с серебряными волосами верхом на драконе, а против него за гуляй городами и возами стояла другая армия, а перед ней на коне сидел молодой человек, на другом берегу реки также стояли две армии и одной из них командовал Робб. Город также осаждался ещё одной армией, на их знаменах были цветы и Бран понял, что это Тиреллы.       В это время началась битва. Бран понял это потому, что вдруг возы разъехались и из-за них влетели всадники. Их были тысячи, одни были в кольчугах, другие в кафтанах, у кого-то были сабли, у кого пики и они летели на других всадников. А впереди них ехали двое людей, один на лошади в соболином меху с огромным и наверное тяжелым палашом, а другой на огромной огненной колеснице, его одеяние и вообще весь он был объят пламенем, но не горел, а в руках его был жезл на конце которого был какой-то камень который создавал огонь. Их противники были в шкурах у всех были луки и какие-то мечи подобие серпов — наверно Дотракийцы — подумал мальчик. Вёл этих дикарей воин, при виде которого пали ниц бы даже прославленные и дикие войны. Всадники встретились и начался бой. Люди падали наземь сраженные своими недругами, но если одни падали потому что были убиты, то другие что бы спешить своего противника убив его лошадь и потом расправится со всадником. Но как бы не были славны гетманские всадники, и они не могли удержать этих дикарей, и вскоре после того, как погибли гетманские всадники, — знатнейшие бояре бросились бежать. Дотракийцы рвались к табору, стрелял пулемёт, они подобрались к основному войску, но их мечи и стрелы не могли пробить толстенные деревянные щиты, однако стрельцы стреляли из специальных прорезей, и совсем скоро дикари вынуждены были точно также бежать. Тогда появился Визерис в окружении безупречных и золотых мечей. Он надеялся, что слоны находившиеся в их рядах, раздавят солдат. Но когда наёмники оказались совсем близко то всё войско вывалило за укрепления и вступило с ними в схватку. Вдруг, Бран увидел, как с ужасным топотом в бой вступили двадцать великанов, каждый был высотой до семи метров. Они топтали людей, опрокидывали слонов в реку, отчего та вышла из берегов и окрасилась кровью, а самый большой и сильный из гигантов Никита Кожедуб схватив Дрогона за шею начал колотить его о землю словно обычную ящерицу, пока тот не издал последний вздох, а после этого он оторвал голову бедному созданию. Бран же видя что битва здесь подходит к концу полетел дальше, и он с ужасом увидел, как северяне разбегались в страхе, и как его брата Робба стаскивают с лошади. Обернувшись в сторону города он узрел, как Тиреллы пытались взять город и как Джон, с гарнизоном пытался сдерживать их, но наверно, вряд ли ему удалось бы это сделать. Однако, тут в тыл осаждающим ударила сбежавшая ранее кавалерия…       Через несколько дней после битвы Эддарду пришло письмо от Джона. Оно пришло прямо во время завтрака. — Лорд Старк — произнес мейстер Лювин — пришло письмо от Джона, он пишет, что была битва, однако исход не ясен. Ему удалось удержать город, сир Лорас Тирелл попал к нему в плен. А Визерис Таргариен убит, и наша армия разгромлена, а ваш сын попал в плен. Также Джон пишет, что не знает что делать дальше. Потому что Юрий погиб от ран, и его армия разобщена. А Таргариен может пойти в Чехию захватывая беззащитные города…       Рейгаль шипел и вырывался, не позволяя Дени заняться раной. Арбалетный болт угодил чуть пониже крыла, обломился и оплавился от жара драконьего тела, дымящаяся черная кровь обжигала девушке пальцы, Рейгаль заслонялся от Матери крыльями, все норовил укусить ее, но когда Ирри внесла поднос с кусочками сырой ягнятины, дракон вытянул шею, довольно заурчав. Пока служанка скармливала ему мясо, Дени удалось вытащить болт. Увлеченный едой, Рейгаль лишь выпустил дым из ноздрей да замахнулся на Неопалимую крылом. Девушка засмеялась, несильно дернув его за хвост. Это был её последний дракон, проклятый великан оторвал одному из её любимцев голову, царь же забрал с собой в могилу другого. — Подать ли ванну, кхалиси? — темно-карий взгляд Ирри скользнул по спутанным волосам Дейенерис, перепачканных копотью. Дени проказливо хихикнула. Да уж, от королевы-завоевательницы несет гарью и лошадиным потом, царственный же у нее вид! Но Матерь Драконов сама повела своих Безупречных в битву, так пусть же в ней видят воина, а не девчонку с диковинной зверюшкой. Девушка откинула потемневшие пряди на спину и одела корону. Драгоценный венец давил на шею, но она даже не поморщилась. Позже, королевам некогда отдыхать. А сейчас ее ждут дела.       В шатре ждали сир Джорах и Ракхаро. Агго маялся в горячечном бреду, получив ранение в живот от какого-то северянина, а Чхого поехал на фуражировку. В тонкой стальной кольчуге, в черно-алом плаще и короне Дени совсем не чувствовала себя королевой. Скорее ребенком, которому вдруг захотелось поиграть в войну. Но все это не игра — ее право вернуть Железный трон и призвать к ответу всех узурпаторов и мятежников. Армия Молодого Волка встретилась ей на другом берегу реки, когда она уже взяла Таганрог и Сталеварню, и отряд, возглавляемый Лорасом Тиреллом, почти подавил сопротивление Перекопа. К досаде Дени — Юрий погиб, Визерион нанёс ему столь страшные ожоги, что он умер почти сразу после битвы, хотя сам дракон тоже погиб, но никто из родичей узурпатора не уйдет от драконьего пламени. Хотя в успех войны не приходилось верить, почти всё войско разгромлено, город не удалось взять, а дядя Узурпатора сейчас пытается перевести разобщенную армию через реку. Конечно, вряд ли у них был шанс потому, как после смерти царя армия была без полководца и поэтому подчинялась лишь частично, и наверно не могла организовать достойного сопротивления. Дени дала работорговцам отведать огня и крови, а скоро она сполна угостит ими Разиных, Старков и Ланнистеров.       Когда девушка небрежно откинула полог шатра, сморщенный старый мейстер, ранее служивший лорду Квинси, заливал рану на бедре Робба Старка кипящим вином. — Седьмое пекло!.. — юноша дернулся, дико зарычав. Грудь его тяжело вздымалась, на лбу запеклась кровь, едва различимая на фоне медово-рыжих волос, льнувших к мокрому лбу. Северянин был бледен, в глазах плясало нездоровое сапфирово-синее пламя. Он посмотрел на Дейенерис, но взгляд его был затуманен болью и маковым молоком. Робб облизнул губы и взвыл сквозь зубы, сжимая в кулаках покрывало — мейстер принялся зашивать рану. — Потерпите, милорд, осталось совсем немного, — торопливо сказал мейстер. — Иные бы вас побрали! — рявкнул юноша, силясь отодвинуться, но Безупречные держали крепко. Они прижали Старка к тюфяку, не позволяя Молодому Волку шевелиться. Сир Барристан невесело усмехнулся. — Энергичный юноша. У северян кровь густая. — И её немало пролилось на поле битвы, — промолвила Дени, жадно вглядываясь в искаженное мукой лицо Робба. Волк убежал после того, как Визерион опалил его, но нескольких Безупречных нашли с перегрызенными шеями, а одному из Безупречных вовсе оторвали руку. Юный Старк рычал и бился бешеным зверем, вырывался и скалился. На мгновение он обратил на Дени горящий взгляд, рванулся в сторону девушки так, что Безупречные насилу его удержали. Чхого схватился за аракх, заслонив собой Дени. Королева опустила ладонь на плечо дотракийца. — Не нужно, кровь моей крови. Я хочу, чтобы он жил, — пока что. Несправедливо, что сын Эддарда Старка жив, а маленькие Эйгон и Рейнис нет. Сир Джорах свел седые брови над переносицей. — Ваше величество… — Скажите мне, как только ему станет лучше, мейстер, — повелительно бросила Дени. Мучения этого волка должны радовать её, но колючий озноб пробегал вдоль позвоночника всякий раз, когда Робб Старк хрипло стонал. Юноша сыпал проклятиями, звал отца, мать, братьев… если я оглянусь, я пропала. Но сердце испуганно замерло, когда ночь распорол по-зимнему зловещий волчий вой. ***       Отец тянул к нему руки, но не мог произнести и слова — изо рта густой багровой рекой лилась кровь. Робб рванулся к нему, но Эддард Старк пропал в клубах белесого тумана. Вместо него появилась леди Кейтилин. По щекам женщины катились красные слезы, она прикрывала шею ладонями, и по её пальцам струилось что-то тягуче-алое. Она склонилась к юноше, но черты матери вдруг размыло, смазало, и из обволакивающей Молодого Волка темноты проступило совершенно иное лицо, чужое и незнакомое. Старик что-то бормотал, промокал горячий лоб Робба влажной тряпицей, но северянин не слышал его. В ушах грохотал барабанный бой, что провожал его в битву. Они победили? Или нет?.. после того, как Серый Ветер, охваченный пламенем, с визгом кинулся прочь, сознание заволакивало непроглядной черной пеленой. Но он жив. Если бы умер, боли бы не было. Пересохшие губы смочило что-то сладковатое. Робб жадно облизнулся и дернулся было вперед, но боль пронзила все тело раскаленной иглой, и он тут же рухнул обратно на тюфяк. — Нельзя, милорд, много нельзя, иначе совсем худо станет.       Еще хуже? Остались бы у Старка силы, он бы усмехнулся. Но ему на бедро внезапно плеснули раскаленное железо, и юноша зашелся бессловесным воплем, вновь ныряя в ледяную бездну забвения.       Он бежал по лесу, подгоняемый воплями, несущимися вслед. На языке горела пряная соль крови, бежать с полным брюхом было тяжело, но Робб ловко перемахнул через поваленное дерево и скрылся в буйных зарослях ежевики. Облизнув обожженный нос, Робб припал на передние лапы, навострив уши. Человек приближался, ветер доносил хруст веток и тяжелый топот. Шерсть вдоль хребта встала дыбом, невзирая на сытость, Робб оскалился, зарычав в предвкушении. И прыгнул…       Юноша резко распахнул глаза, безумно озираясь. Воздух обжег пересохшее горло, тело отозвалось ломотой и шибануло раскаленным потоком крови в голову, ослепляя и оглушая. Молодой Волк сглотнул, тяжело дыша. В носу свербело от запахов леса — хвои, прелой листвы и земли, во рту было солоно. Желудок болезненно скрутило, и Робб поперхнулся желчью. В ушах все еще звенела агония того человека. — Серый Ветер… — прошептал он, мучительно кривясь, и попытался сесть. Окружающая его вязкая тишина всколыхнулась от беспокойного кудахтанья. — Нет, нет, милорд, не вставайте, вы еще слишком слабы.       Милорд? Не король? Юный северянин решительно приподнялся на локте, превозмогая слабость и накатившую волной дурноту, вяло отмахнулся от рук, пытающихся уложить его обратно. Некогда ему разлеживаться, идет война, Санса и Арья в плену у Ланнистеров, пришли вести о драконах и армии рабов-евнухов. Драконы… уж не та ли крылатая ящерица, плюющаяся огнем? Нет… нет, драконы давно вымерли. Робб сердито тряхнул головой и приглушенно взвыл от боли, вспыхнувшей в висках. — Ох, ваше величество…       Ну, так-то лучше. Юноша, жадно глотая спертый воздух, обмяк на походном тюфяке. Нужно узнать об исходе боя, о погибших и раненых, о Сером Ветре, но Старка сковало немочью по рукам и ногам, не позволяя даже шевельнуться. Робб из последних жалких крох сил приподнял веки. И понял, что все-таки умер.       Она была лунно-белой, какой-то мерцающей, и вместо волос по её плечам струился иней, взгляд искрился аметистовыми льдинками. Слишком нереальная, чтобы быть живой. Тупое острие тоски кольнуло в грудь Молодого Волка. Теперь не увидеть ему больше мать и сестер, не вернуться в Винтерфелл, … а он так хотел навестить дядю Бенджена и Джона на Стене. Робб алчно вглядывался в нежные тонкие черты, вздрогнул, когда бледно-серебристый локон, щекоча, мазнул его по щеке, а узкая ладонь легла на лоб, покрытый липким холодным потом. Она почти мгновенно отдернула руку, зло поджав губы, но её взгляд не отпускал его, не позволял отвести глаз или вновь зажмуриться. — Ему лучше? — Я очистил рану, но все еще опасаюсь воспаления. Ваше величество, он… так страшно метался в бреду. Бился и рычал, словно дикий зверь… я прошу вашего разрешения привязать его, чтобы милорд не навредил сам себе. — Делайте все, что сочтете нужным, мейстер. Мне нужен этот волк.       Нужен волк, нужен волк, дробно стучало в висках, пока запястья Робба крепко опоясывали кожаными ремнями. — Джон всё бесполезно битвы не будет. — Но пан Владимир… — Нет, мне подчиняется немногим больше четверти армии. Вся остальная ещё не определилась. Если она откажется от переговоров, то я не знаю, что делать дальше. — Но лорд Старк двигается к её армии. Если мы организуем какое-то подобие окружения Бурерождённая должна пойти на переговоры. — Я рискну, но предупреждаю, раз ты теперь подданный царя, то в случае провала я сам буду просить думу чтобы твою голову насадили на кол.       Робб Старк был в ужасе от того, что произошло после того как Таргариен согласилась на мир. Её, Мирцеллу и других женщин заставили в чём мать родила под крики и свисты толпы и удары кнутами тащить телегу с гробом Юрия Мученика, которого уже успели тут сделать святым. Наверно, жестокость была у их рода в крови, учитывая что его отец и дед сделали с Рейгаром Таргариеном и всеми кто хоть как-то гневал их. Его теорию её раз подтвердил штурм Винтерфелла, если это вообще можно было ещё называть штурмом. После взятия Рва Кейлин он пошел к замку, но остановился в нескольких часах пути от него после чего поехал к Мандерли, Сервинам, Гловерам и Мормонтам. От них он потребовал присягнуть истинному королю Севера и Трезубца. Все они согласились, так как боялись что он, согласно своему девизу «Кто не с нами тот против нас», их убьёт как он сделал со всеми кто отказывался. Всего таких было около пятидесяти Лордов, в том числе Карстарки и Северные кланы. Он равнял их замки с землёй, а всем пленникам отрезал руку до запястья после чего вытаскивал им кишки из заднего прохода (иногда брюхо разрезал) и скармливал им, когда же он бывал милостив то отрезал пальцы, а иногда и член и насыпав соли пришивал обратно от чего его пленники умирали в страшных муках. Потом он пошёл против Болтонов, послав всю легкую кавалерию к ним в тылы «развлекаться» Рамси просто вынужден был собрав армию выступить против него. Что было после — можно было назвать только страшным избиением. Лучников и рыцарей Рамси он не испугался, и послал против них почти всю армию, которая за несколько минут расправилась со всеми с кем могла. Когда же на него двинулась фаланга он приказал стрелять картечью: маленькими шариками, которые летят на огромной скорости и решетят плоть. В один миг фаланга разбежалась, не спасли даже щиты. После этого двадцати тысячная толпа проломила ворота замка перебив всех, кто сражался, а самого Болтона скормили собакам. Далее был рейд по Северу, который окончился за десять дней, ибо все его поддержали и Робб вновь был коронован королём. В дальнейшем, пошло подчинение Трезубца всем лордам, которые согласились объявили амнистию её получили все кроме Фреев, чей замок бы взят, а его обитателей казнили с большей жестокостью, чем северян. Большим достижением стало заключение белого мира, по которому север и Трезубец получали огромные привилегии.