Крестом и мечом

Будь славяне, чья семья безглава, — Думал я в унынии своём, — Медью, золотом и серебром, Отлил бы я статую из сплава. Голова — Россия, величава, Польша — стан, за ними чередом, Чехи — руки и, двойным столбом, Сербы — ноги. Так стояла б Слава. Лужичанин, венд, словак, хорват И силезец — ведь меньших немало! — Были б сталью для меча и лат. И взнеслась бы ввысь до облаков, И Европа на колени б пала, Вняв всемирный гром её шагов! (Ян Коллар поэма Дщерь Славы)       Робб ехал на лошади впереди отряда в пятьсот человек, с ним ехали лорды: Мандерли, Амберы, Карстарки, Гловеры и Риды. За ним в карете ехала восьмилетняя дочь, будущая невеста молодого принца Ярослава, её ровесника и двоюродного брата. Сколько бы Робб не отказывался от этой помолвки, его отец был непреклонен, он считал, что его внучка должна получить себе хорошего мужа. Не остановили его и те кабальные условия, которые его заставили подписать. Князь Регент испугавшись, что в случае чего может начаться война, решил создать унию по которой в случае отсутствия законного наследника Старки станут Великими Царями. И тоже самое в случае отсутствия у Старка мужских наследников. Поэтому, им надо было ехать в какую-то деревню, где их уже ожидали. Въезжая в город Умань солдаты потихоньку рассасывались по кабакам и деревенским хатам. Когда они поднялись на гору Калалах их встречали около трехсот депутатов собранных на Земский Собор, и также весь Регентский Совет в составе шести человек. — Мир вам! — И вам! — Не думал я, что твой отец согласится, ведь столь сложные условия в которые мы ставим себя могут обернутся и в вашу сторону. — Он так не думает… — Ну, дети не должны платить за грехи родителей, но родителям платить за ошибки потомков. — Вдруг, он обернулся к молодому человеку стоявшему по левую руку. — Вась, проводи гостей в их комнаты. Прошу знакомится: Маршалок Уманьский Василий. — Сказал он, а после продолжил, — вечером на ужине обсудим всё, что можно обсудить. Джон сильно изменился, конечно, лицо осталось прежним, но в нем не было того дружеского, братского взгляда и весёлости. Робу казалось, что десятилетнее присутствие Джона здесь, сделало его угрюмым.       Вечером начался ужин: подавали пельмени и запивали самогоном. Робб ел мало, а пил ещё меньше. Наконец начались тосты: первым помянули Кейтилин Старк, выпили за здоровье Эддарда. Далее выпили и прокляли богонеугодных предателей Фреев, Болтонов и Карстарков. После же начали потихоньку обсуждать условия соглашения. Наконец дошло до того что Теон Грейджой сцепились с Петром Киевским. Из-за того, что он де не так посмотрел на его жену. И вскоре малая потасовка переросла в большую драку. Слава богу, что все оставили всё оружие перед входом в зал.       Когда Робб выходил из зала, к нему неожиданно подошел глава царской канцелярии.  — Я осмелюсь просить вас пройти со мной.  — Хорошо если не надолго.       Когда он пройдя за ним сел в карету, и его отвезли в дом канцлера, в большом зале собралось около ста человек. В преимуществе сенаторы и немного офицерского начальства.  — Мы ждали вас, — произнес один из мужчин, в котором Робб узнал Михая Судака когда-то возглавлявшего кроатов Легкой Бригады, а ныне же наказной гетман Уральского казачьего полка, — мы хотели бы предложить одно выгодное дельце, а именно: временное смещение Ярослава и возведение в цари Владимира. — Вы предлагаете мне измену? — Нет, мы предлагаем вам всего лишь спасение, скоро будет собрание Божьей Рады из трехсот человек и вы будете обязаны там присутствовать. Мы предложим Владимиру корону, и я знаю, что он согласиться. — Хорошо, а если нет? — У нас есть три полка регулярной армии. — Хорошо, я согласен, если это будет нужно…       Тем временем, приближалось подписание договора. Все пункты были обсуждены и всё громче раздавались призывы о скорейшем подписании       И вот, в конце месяца, они стояли на галерее дворца. Перед ними стояла Лианна и Ярослав, а внизу были сотни тысяч людей приехавшие отовсюду. Были литовские и польские шляхтичи, русские и румынские бояре, сербские и болгарские воеводы, были тысячи крестьян солдат священников и прочих людей, которые хотели видеть это значимое событие. Однако, они подпирались чекистами, которые были специальной гвардией облаченных в черное, в лакированных кожаных нагрудниках, с длинными дубинами с бронзовыми набалдашниками.       Роберт Гловер взял из рук Джона документ, и зачитав имена составителей: канцлер Борис Белый, патриарх Никон, сам Джон и Верховный Судья Ярослав Редына, последним же именем стояло глава тайной полиции (чекистов) Владимир Пашенко. 1)Отныне и навеки пока растёт трава и текут реки — Север и Русь делаются единым государством, единенными политическими причинами. 2)Ни один символ: ни вашей, ни нашей веры не будет обижен или ущемлён. И никто не будет обижен по языковым или национальным или культурным разницам. 3)Армия и экономика должна быть у всех своя, тобишь у нас своё, и у них своё. 4)Некоторые северные лорды, такие как, Мандерли, Гловеры, Амберы, Риды, Карстарки, а также сам король Эддард, должны послать в наш парламент своих представителей. 5)Великий государь наш Ярослав II Царь и Великий князь Всея Руси сочетается браком с принцессой Севера и Трезубца Лианной. 6)Этот договор скреплён перед ликами господа нашего, а потому не может быть нарушен никогда. 7)Собственность граждан обоих братских народов от ныне священна, и ни кто не потеряет свой дом, корову, меч и прочее, без разрешения и согласия Мирового судьи, который будет выбираться из лиц не заинтересованных… …И ещё двадцать три пункта устанавливающие права и обязанности всех после этой унии… — Соглашаетесь ли вы с условиями и пунктам этого договора, — спросил Роберт Гловер. — Соглашаюсь, — ответил Владимир.       И тогда его преосвященство подойдя к Роббу и перечислив все тридцать пунктов спросил согласен ли он? — Согласен, — ответил Робб. После чего они с князем выпили из одной чарки и расцеловались, на что толпа разразилась криками и стрельбой. Владимир же настолько расчувствовался от умиления при виде толпы, что начал цитировать о славянском единстве. Я посвящаю этот труд Желанным дням объединения Недолго ждать — они придут: Мы все единой цепи звенья… Я верю, — братская любовь Поможет нам в бескровном споре, И все ручьи сольются вновь В едином, всеславянском море. *** Славяне! Сладкий благородный звук! Но вместе слышно горькое в нём горе, Пучина искушений, бед и мук, Горючих слёз клокочущее море. *** Там, где мрамор сверкал на дворцах громовержца Перуна, Чернь из обломков колонн скотские строит хлева. Там, где славянка-краса распевала в зелёной дубраве, Песни умолкли теперь, певчие немы уста. Где поднимала чело старославная Аркона к небу, Башен обломки крошит гостя чужого нога… *** Соединимся ж все мы без изъятья: Серб, русский, чех, болгар, поляк, Один к другому кинемся в объятья — Одна хоругвь, один да будет стяг; Забудем всё, что было, будем братья — И дрогнет супротивный враг!       Так сказал когда-то Анджей Коллар, и мы вторим ему. Мы — едины и ни какая с#$% этого не изменит…       После этого, когда все стали потихоньку расходиться, Владимир подойдя Роббу спросил: «Мы с тобой пятнадцать лет не виделись, как семья, как жизнь?» — Нормально, — ответил Робб. — Санса за Роберта Аррена вышла, двое девочек недавно родила. Бранн вступил в Королевскую гвардию, Рикон женится на Ширен Баратеон, Арью недавно за короля Томмена сосватали… — Иш ты как? — раздался откуда-то голос Джона, — много верно без меня изменилось! Однако, князь не дал им договорить потому, что пригласил обоих отмечать «Калалахские Статьи»…