***
Сайго зашла в дом, обнимая себя за плечи, стуча зубами. Дождь был холодным и лил не переставая. Небо затянули темные тучи, от чего, казалось, что наступила ночь. Девушка закрыла за собой сёдзи и облегченно вздохнула, в доме было тепло. С неё стекала вода и девушка оставляла мокрые следы своих босых ног. Ей хотелось стянуть насквозь мокрое платье, что облепило её подобно второй коже. Сайго прошлепала вглубь комнаты, думая лишь о том, чтобы надеть что-то теплое или хотя бы снять мокрую тряпку, чтобы та перестала холодить кожу. К её удивлению, почти все сёдзи были открыты и она любопытно заглянула в парочку комнат, пытаясь понять, что же случилось. Араши не раз забывал закрывать за собой сёдзи. Он бродил из комнаты в комнату, подобно урагану, переставлял вещи и не закрывал за собой двери. Было удачей, если он не оставлял после себя разрушения и грязь. Но Кеншин дополнял своего сокомандника. Он с недовольным лицом и бурчанием, от чего часто удостаивался прозвища от Араши «бабка», ходил за мужчиной и закрывал сёдзи или же расставлял вещи по местам. Кеншин не предупреждал, что уйдет куда-то сегодня. От того было странным, что дом находился в таком состоянии. Конечно, Кеншин, не был представителем домоседов и часто уходил куда-то, а бывало не появлялся целые сутки. Но сегодня он не может исчезнуть в неизвестном направлении по одной простой причине — сегодня у них была работа, к которой они готовились долго, чудовищно долго. И сегодня они сделают первый шаг на пути к цели, от того все должно быть идеально. Сайго зашла в одну из самых больших комнат, она находилась практически в центре дома, от того она негласно была их гостиной или же комнатой для совещаний. На самом деле, они собирались в этой комнате, каждый раз, когда хотели побыть вместе, но, разумеется, они об этом не говорили. В комнате был Араши. Сидел в углу скрестив ноги и опустив немного голову, от чего его вечная улыбка была ещё более пугающей. Кеншин, кривя лицо в презрении, вышел из одного коридора, прошел через комнату и последовал в другой коридор, казалось, даже не замечая Сайго. — Кеншин, — позвала Сайго, от чего мужчина остановился и слегка повернулся к ней, — что случилось? — А ты вдохни поглубже, — скривившись ещё больше, сказал Кеншин. Араши захихикал, его ухмылка стала ещё шире, а глаза и вовсе стали щелочками. Сайго послушно сделала глубокий вдох, пытаясь понять, что же не так. Она слегка нахмурилась. — Странный запах, — задумчиво протянула девушка. Витал еле ощутимый аромат, казалось, если ты о нем не знаешь, то и не заметишь вовсе. А если уже знаешь, то не можешь прекратить его чувствовать. Он был слегка сладковатый, приторный, от чего в горле появилось неприятное чувство. Пару секунд она думала, что же это может быть, под пристальным взглядом Кеншина. Как будто тот желал увидеть тот момент, когда на девушку снизойдет озарение. — Араши! — воскликнула девушка, когда наконец-то поняла, в чем дело, а после страдальчески застонала. Она попала в странную команду, но за четыре года научилась жить с этими странностями. Некоторые принимались, как нечто естественное и она этого уже не замечала, но к некоторым вещам невозможно привыкнуть. И одна из таких вещей — это звериные повадки Араши. Они бросали все силы на устранение этой привычки, но Араши все равно на регулярной основе и с бараньим упрямством продолжал прятать еду. Он никогда её позже не ел, казалось, ему нравился сам процесс того, что он её прячет. Или же ему нравилось наблюдать за недовольным Кеншином, который пытается найти припрятанное, полусгнившее и воняющее блюдо. У этой парочки это было взаимное. Они любили наблюдать за страданиями друг друга. Сайго вздохнула и покачала головой. Это была не её война. Возможно, в другой раз она поможет Кеншину, но в этот нет, её больше беспокоит мокрое платье, которое, наверняка, просвечивается самым неприличным образом. Девушка прошла в свою комнату, слыша как недовольно топает Кеншин и бурчит что-то. Действительно немного напоминая сварливую бабку. Девушка устало прикрыла глаза, размышляя о том, как когда-то она могла их бояться. Конечно, они сумасшедшие и более жестокие и кровожадные, чем многие нукенины. Но тяжело бояться тех, кто прячет по дому еду или того, кто недовольно её ищет, пытаясь её отыскать раньше, чем придут на пир тараканы. Девушка прикрыла сёдзи в свою комнату и потянула за подол платья. Она бросила его на пол мокрой тряпкой и голышом прошлепала к своему шкафу. Она достала полотенце и накинула его на плечи. Стало немного теплее и настроение начало приподниматься. Осталось найти только домашнюю, мягкую и теплую одежду, которую она сможет накинуть и ходить в ней до того, как ей нужно будет переодеваться для своей работы. Она запустила руку в недры шкафа, пытаясь на ощупь найти свою любимую футболку. Сайго замерла, будто в мгновение превратилась в статую, подобно гаргулье с восходом солнца. Она уткнулась пальцами во что-то скользкое и явно в то, что не должно находиться в её шкафу. Девушка отдернула руку и вытащила из шкафа гору одежды, чтобы разглядеть на что же она напоролось. Резким движением девушка замоталась в полотенце, крепко сжала губы и выдохнула, прежде чем крикнуть «Араши!». Она слышала как затопали к её комнате Араши и Кеншин. И что за шиноби такие, что так ходят? Девушка взмахнула правой рукой в сторону замотанных в маленькую, дырявую салфеточку якитори. Они нарушая законы физики зависли в воздухе. Как только сёдзи в её комнату полностью распахнулись и в дверном проеме показалось улыбающееся лицо Араши, якитори полетели ему в грудь с такой скоростью и силой, что можно было их приравнивать к боевой технике. Но Араши, казалось, этого даже не почувствовал, а лишь наивно обнял свою еду и умчался то ли перепрятывать, то ли просто, что Кеншин не забрал у него мясо, уже покрывающееся плесенью. Кеншин вздохнул, подобно усталому родителю. — Собирайся, куколка, — протянул он, — я оставил все необходимое на столе. Он махнул рукой в сторону стола, на котором стояла внушительная коробка и заковылял прочь из комнаты, проговаривая негромко что-то на подобии «за что мне это? Ну зачем я сменил работу? Там этого не было. Меня окружала красота!». Такие коробки были привычными, хотя в них не было необходимости. Иногда, казалось, что Кеншин маленькая девочка, которой хочется поиграть в куклы. Ему нравилось покупать Сайго платьица и оборочки, заколочки и помадки. Как будто она не живой человек вовсе, а его «куколка». Возможно, она была бы свято уверенна, что так оно и есть, если бы не знала Кеншина так хорошо. Их трио — семья. Араши и Кеншин были рядом, когда она училась контролировать свои силы. У неё не всегда это получалось и иногда она нарушала данное себе обещание — не читать их. Чувствовать мысли и эмоции других людей полезная, но выматывающая способность. Это то, что ей удается хуже всего и тренировки всегда проходили с кровью и потом. Даже сейчас, когда, возможно, она лучшая среди обладателей этого улучшенного генома, эмпатия то, что она больше всего не любит. Но она должна отдать ей должное. Именно благодаря эмпатии отношения с Араши и Кеншином настолько хороши. Без неё она никогда не смогла бы понять, какие эти люди на самом деле. Она бы не узнала, что игра Кеншина «в куклы» это ничто иное, как следствие его привязанности. По другому у него не получается. Подарки, которые он ей делает — это не попытки откупиться или купить её. Это неумелая попытка показать любовь.Глава 15
11 февраля 2020 г. в 12:04
Окно было распахнуто и невесомая полупрозрачная штора развевалась на легком весеннем ветерке. Из-за яркого солнца болели глаза и Какаши повернул голову так, чтобы лучи согревали его щеку сквозь ткань маски, но не слепили.
Он все ещё не убежал из больницы, хотя раньше делал это и в гораздо более плачевном состоянии. Он не признавался себе, но ему было страшно убежать. Страшно вернуться в свою заброшенную маленькую квартирку. Ему казалось, что он стал таким же старым и заброшенным, как и она. Никому не нужным. Тем более с того раза, как Сайго пришла к нему впервые, она больше не приходила. Его мучило чувство, что если он уйдет из больницы то потеряет возможность ещё хотя бы раз увидеться с ней.
К нему приходила Цунаде, хотя его состояние не было столь плохим, чтобы ей нужно было его осматривать. Это оставалось не озвученным, но скорее это были дружеские посещения, чем посещения медиком своего пациента.
Он спросил у неё про Сайго, даже не стараясь скрыть своих чувств и тревоги. Женщина казалась немного сбитой с толку, как будто вовсе не знала, что ему ответить, но путано подтвердила, что девушка находится сейчас в деревне, но это было единственное что она сказала. Она не сказала вернулась ли та навсегда, где была и прочие подробности, которые его волновали.
В дверь его палаты постучали и, не дожидаясь ответа, дверь открылась.
Сайго будто почувствовала мысли и тревоги Какаши, потому расслабленно стояла в дверном проходе, слегка улыбаясь. Призрак из прошлого. Легкий ветерок развивал её длинные распущенные волосы, а свет падал на белое летнее платьице, от чего казалось, что оно светится. Если присмотреться, можно было рассмотреть очертание бедер девушки — платье слегка просвещалось на ярком свете.
— Доброе утро, сенсей, — сказала девушка, сделав несколько шагов вперед.
— Утро? — Какаши наигранно-расслабленно посмотрел в сторону окна. — Мне казалось, уже часов двенадцать.
— Три часа дня, — подтвердила девушка, — я говорила с вашим врачом и она сказала, что прогулки на свежем воздухе пойдут вам на пользу. Так что составите мне компанию?
— Подождёшь, пока я оденусь?
Девушка кивнула и уже было направилась к выходу, чтобы подождать там, но Какаши её окликнул, сказав, что она вполне может подождать его здесь.
Он незаметно поглядывал на неё, пока одевался. Её кожа как будто сверкала в свете солнца своей белизной, навевая мысли о призраках. Она стояла как-то неуверенно, чувствуя себя неловко. Смотрела то на стену, то в окно, слегка щуря глаза.
Хатаке неловко натянул поверх бинтов кофту. Руки были подобно деревянным, от чего он выглядел неловким, каким-то несгибаемым. Напоминал оловянного солдатика. Он надел сандали и поковылял к девушке, безмолвно показывая, что готов составить ей компанию в прогулке.
Сайго ловко взяла его под руку и они медленно побрели по коридору к выходу из здания. У Какаши было слишком много вопросов и он не решался спросить ни один. Потому они шли по коридору в неловкой тишине, прислонившись друг к другу боком. Он едва заметно разглядывал девушку, пытаясь найти что-то знакомое.
От неё все так же насыщенно пахло лавандой. Если он закроет глаза, то сможет увидеть лавандовое поле под яркими лучами солнца. Ему казалось, что он может почувствовать теплые лучи на своей коже и легкий ветерок, что разносит насыщенный запах этих маленьких фиолетовых цветочков.
Какаши через ткань кофты и бинтов чувствовал прикосновение девушки и оно ощущалась ледяным холодом. Её кожа была светлой, подобно снегу, а в открытом вороте платья виднелись острые, тонкие ключицы. Если присмотреться, можно было рассмотреть сквозь кожу синие полосы вен.
Детская угловатость прошла, она испарилась бесследно, но вот женские округлости не появились. Даже худощавая Сакура казалась более фигуристой. У Сайго были острые плечики, которые не скрывали две тонкие бретельки белого платья. Распущенные темные волосы тяжелыми росчерками падали на плечи.
Хатаке скользнул взглядом по лицу Сайго, пытаясь рассмотреть знакомое выражение. Но её лицо напоминало бесстрастную маску. В глазах не было отрешенного холода, не было строгости в сжатии губ, казалось, её лицо не выражает совершенно ничего и Какаши это до безумия не нравилось. Ему хотелось увидеть те неловкие детские попытки быть сдержанной и строгой на её лице. С такой Сайго он не знает, как говорить.
Если раньше он мог позволить себе растрепать её волосы и где-то на дне глаз рассмотреть веселость, то сейчас ему казалось это до ужаса неловким и неуместным.
— Так, — начал Какаши, — где ты остановилась?
Они вышли в небольшой парк у больницы. Здесь было много лавочек предназначенных для того, чтобы пациенты могли устроить передышку или же просто посидеть на свежем воздухе. Они медленно бродили, все так же под руку.
— У своей бабушки? — предположил Хатаке, пытаясь как-то завести разговор.
— Нет, — качнула головой девушка, глядя под ноги, — она даже не знает, что я в Конохе. Я сейчас живу в небольшом домике вместе с друзьями.
Если первое предложение звучало уверенно, то второе прозвучало как необдуманная ложь. Возможно, это была чрезмерная подозрительность Какаши, но ему казалось, что девушка что-то недоговаривает.
— С друзьями? — Какаши пытался звучать едва заинтересованным. Как известно, если хочешь разговорить человека, нужно сделать вид, что его слова не так уж и важны для тебя. — Я рад, что ты с кем-то поладила. Давно вы знакомы?
— Четыре года уже, — тише обычного ответила девушка.
Какаши слегка прищурился. Атмосфера стала ещё более напряженной. Наверняка, Сайго почувствовала, что он не может удержать своего любопытства и волнения, от того обычная дружеская беседа превратилась в допрос. В попытку вывести её на чистую воду. Она не хотела отвечать, потому её слова звучали коротко и тихо. Она едва ли не вытаскивала их из себя.
— Ты с ними ушла? — вырвалось у Какаши до того, как он успел прикусить себе язык. Он внимательно начал рассматривать лицо девушки пытаясь разглядеть в изгибе губ и бровей правдивый ответ. Но лицо Сайго как будто окаменело, как и она вся. Какаши мог почувствовать как её рука и все тело в мгновение как будто превратилось в мрамор.
Между ними повисла тишина. Сайго сжала губы, неуловимо становясь похожей пойманным шпионом, который отдает себе мысленный приказ не говорить ни слова. Какаши вздохнул, улавливая это изменение и отвернулся от девушки, начав рассматривать изменения в деревне.
Парк, пусть и пострадал, был практически неотличим от того, что было раньше. Возможно, кто-то восстановил его какой-то техникой. Изменилось лишь количество скамеек — их стало где-то раза в два меньше, а так же местами земля было коричнево-голой, лишенная травы и мха.
— Перед тем как ты ушла, — заговорил Какаши, подняв взгляд к небу — то было голубым, но на горизонте тяжелели облака, серые, готовые рухнуть ливнем на землю, — мы говорили об одной книге, помнишь?
Девушка промолчала то ли предлагая ему продолжить, то ли в детской обиде, что он пытался разузнать то, о чем она не хочет говорить.
— Ты сказала, что чем сильнее человек держится за что-то, тем большая вероятность, что он упадет. Помнишь?
— Да, — коротко кинула девушка, смотря куда-то в сторону.
Какаши проследил её взгляд — она смотрела на небольшое озеро. Оно было совсем маленькое. Раньше птицы сидели у него, но сейчас оно пустовала. Лишь несколько водяных лилий и кувшинок медленно плыли по водной глади. Какаши легко направил девушку в ту сторону.
— Я так и не дочитала ту книгу.
— Ты была права, — вздохнул Какаши. Они подошли к воде и оба смотрели на то, как на ней играют солнечные искорки, переливаясь, — он упал обратно. Он так боялся, что паутина оборвется, что пытался прогнать тех, кто тоже её заметили. Хотел сделать эту паутинку только своей и все равно, в конечном итоге, она оборвалась.
— Такой был его удел, — едва слышно сказала девушка, глядя на воду, — у нас часто нет шанса, даже если нам кажется, что он есть.
Они молчали, но теперь это молчание не было столь тягостным. Скорее, лишь немного напряженным. Они стояли у воды, но вскоре ветер стал холоднее, а тяжелые серые облака слишком быстро приближались. Не сговариваясь они побрели обратно к больнице.
Какаши почувствовал на своей коже несколько крупных и холодных капель. Они были предвестниками холодной осени, серого, мрачного неба и опадающей листвы. Капли были поразительно большими и Какаши поймал себя на мысли, что наслаждается этим. Ему не хотелось идти обратно в палату. Ему хотелось, как будто он беспечный ребенок, ходить под холодным дождем, подставляя каплям воды лицо, закрыв глаза и чувствовать как капли цепляются за ресницы.
На удивление, Сайго тоже не торопилась и когда они зашли в больницу оба были немного промокшими. На белом платье девушки появились несколько мокрых пятен, а волосы потяжелели. Она легким движением вытерла воду, что скатывалась по её лицу, щекоча кожу.
— И как мне уходить по такой погоде? — как-то насмешливо-серьезно спросила девушка, качнув головой.
— Не волнуйся, дела подождут, — слишком серьезно, от чего вся ситуация казалась комичной, ответил Какаши, вышагивая по коридору.
— Кому как не вам знать. Вы все так же опаздываете?
Мужчина хохотнул, растрепав волосы девушки. Та от возмущения даже приоткрыла рот, слегка ударив мужчина по руке и попыталась пригладить свои волосы. Но от воды они все никак не ложились в красивую и аккуратную прическу, от чего Какаши тихо подсмеивался, а девушка бросала на него взгляды, полные возмущения.
Они зашли в палату и Какаши удивительно ловко бросил на голову девушки полотенце. То закрыло лицо и слегка прикрыло плечи. Сайго попыталась сдвинуть его, чтобы хотя бы приобрести способность видеть, но Какаши, легко шлепнув девушку по рукам, специально небрежно потер полотенцем по голове, высушивая волосы. Он стянул полотенце и не смог сдержать громкого смеха, глядя на обиженное лицо и запутанные волосы. Гладкие черные локоны стали больше похожи на прическу самого Какаши, а та была вечной темой для шуток среди шиноби. Многие были уверенны, что из-за своей лени Хатаке в руках расческу неделями не держит, если не месяцами.
— Я из-за вас похожа на воробья, — сказала девушка, стоя перед зеркалом. Но в голосе её не было даже доли обиды, казалось, её не так уж сильно волновало состояние её прически, что выдавало в ней, пусть, возможно, и бывшую, но куноичи.
Если бы в её жизни не было бы годов проведенных в роли шиноби, Сайго наверняка стала бы похожей на ту, кем хотела видеть её бабушка. Аристократка, которая боится собственной тени и тщательно следит за тем, чтобы в её прическе не выбился ни волосок.
Возможно, Какаши был слишком предосудительным к аристократкам. Ведь именно они часто были стратегами и вели закулисную игру, манипулируя заможными мужами и ловко плели интриги. Деньги, политика и интриги часто были в руках лощеных девушек. Но даже зная это, Какаши не мог ими восхищаться.
— Вас, кажется, скоро выписывают, — сказала Сайго, подойдя к окну.
На улице начался настоящий осенний ливень и было тяжело рассмотреть пейзаж, настолько он был размыт. Девушка провела пальчиком по стеклу, за ним остался прозрачный след, напоминающий след от улитки.
— Ага, через неделю, — ответил Хатаке, глядя на пейзаж за окном.
Он лег на свою кушетку поверх одеяла и закинул руки за голову. Затянувшиеся раны на его торсе тянули. Какаши прочистил горло, выдавая свою неуверенность, что противоречила крайне расслабленной позе.
— В честь моей выписки устраивают вечеринку… Ты хочешь пойти?
Сайго поднесла левую руку к лицу, не замечая этого, и принялась покусывать большой ноготь. Какаши же прикусил внутреннюю сторону щеки, стараясь не засмеяться. Он помнит, как Сайго, ещё совсем малышка, постоянно так делала, как будто это помогало ей думать. Уже тогда она всеми силами пыталась искоренить эту привычку. А теперь, спустя года, когда Сайго из ребенка превратилась во взрослую девушку, видеть эту привычку было смешно. Это вызывало какое-то умиление с долей ностальгии и заставляло зарождаться смеху где-то глубоко в груди.
— Остальные ещё не знают, что ты вернулась, да? — лениво протянул Какаши. — Думаю это будет отличная возможность, чтобы поприветствовать старых друзей.
— Если я не буду мешать, — ответила девушка, бросив взгляд на мужчину, — то я бы хотела прийти. Но там ведь, наверное, будут ваши друзья. Я точно не буду лишней?
— Не-не, — отрицательно закачал головой мужчина, — божечки, о чем ты, Сайго-чан? Мааа, что за дела? И от куда в этой симпатичной головке такие мысли?
Сайго потупила взгляд, то ли смущаясь насмешливого укора, то ли смутившись комплимента, на который, казалось, мужчина и вовсе не обратил внимание.
— Или ты думаешь, тебе будет скучно в компании стариков? — уже откровенно смеясь над девушкой, продолжил Хатаке, — Не волнуйся, там не только мои одногодки будут, с которых песок уже сыпется, но и молодежь.
— Прекратите издеваться, — пробурчала смущенная девушка. Но глядя на Сайго Какаши хотелось лишь ещё больше подшучивать над ней, разбивая ледяную маску, чтобы вновь видеть эти красивые черты лица искаженные смущением, весельем или даже легкой обидой.
— Помнишь тот бар, недалеко от Ичирука? — дождавшись кивка от девушки, Какаши продолжил, — Все там соберутся. Договорились на семь, но лучше приходи на восемь. Все только к восьми придут.
— Хорошо, — сказала девушка, спрыгнув с подоконника, на котором сидела. Она бросила ещё один взгляд на размытый пейзаж за окном и еле слышно вздохнула, — извините, сенсей, мне нужно уходить.
— По такой погоде? — едва ли не воскликнул мужчина, от чего секундой позже смутился, сам себе напоминая строгого родителя, хотя раньше за собой такого не наблюдал.
Девушка, казалось, тоже это заметила, от чего легко улыбнулась. То ли повеселела от родительского тона, то ли от смущения Какаши.
— Ничего не поделаешь, дел много. Работа не ждет, — небрежно бросила девушка, идя в строну двери.
У самой двери она остановилась, уже положив руку на дверную ручку. Волосы ниспадали на её лицо занавесом и Какаши не мог разглядеть её выражение лица. Она не повернулась, все так же стояла к нему спиной, сказав напоследок, перед тем как выскользнула из палаты:
— Не думаю, что смогу опять к вам прийти до того, как вас выпишут. Так что встретимся на вечеринке, сенсей.