Босоногая королева Мо.

За ужином перед последней переменой зельевар, пригубив белого вина из высокого бокала, прищурился и произнес, обращаясь к Ксенофилиусу: - А теперь, я думаю пора Вам, мистер Лавгуд, снять гламур с себя и дочери. Здесь Ваша тайна в полной безопасности, а мы заслужили некоторую толику доверия. - Как вы узнали про гламур? Еще никто и никогда сквозь него ничего не видел? – немного растеряно спросил Лавгут. Зельевар кивнул: - И я, к сожалению, ничего не увидел, я - вычислил. Вы упомянули про маяк, а его чувствуют только магические существа, полные дети магии, а во вторых - прикосновение Мордред ничего не изменило в вашей ауре и внешности. А это значит, что и то, и другое – фальшивка. Уж извините меня, но мне точно хотелось бы представлять, кому мы дали приют в нашем доме. - Ну что ж, вы меня разоблачили, - маг вскинул руки в примиряющем жесте, - И действительно заслуживаете доверия. Я и моя дочь последние светлые эльфы. Больше никого не осталось. В свое время мы не поддержали Моргану в поисках ее сына, но и не поддержали Мерлина. Политика невмешательства в людские дела ни к чему хорошему не привела. Люди, лишенные покровительства светлых сил, погрязли в алчности, зависти и пороке. Тем самым, светлые силы загнали самих себя в ловушку, потому что не могли жить в таком мире. Один за одним они добровольно уходили из жизни. Остались только я и моя жена, которая всю жизнь положила на изобретение защитных чар от магглов и магов. Гламур – ее творение. К моей глубокой печали, она оставила мир, подарив мне дочь – Луну. Мы и дальше бы жили и прятались от всех, но недавно почувствовали зов маяка - зов надежды. И вот мы здесь. Раньше мы скрывались только от пожирателей, но в последнее время приходится прятаться и от светлых сил. Я боюсь, что в борьбе за власть светлые не погнушаются использовать детей. Дочь – это все, что у меня есть, и я ни перед чем не остановлюсь, чтобы уберечь ее ото всех. Ксенофилиус сделал затейливый жест рукой и внешность и его, и Луны поменялась. Прекрасные и печальные лики эльфов потрясли всех своей тонкой и неземной красотой. Ирония судьбы… Самые светлые и прекрасные создания магии влачат жалкую жизнь; даже среди магов вынуждены прятаться, отдавая все силы на то, чтобы не показать эту свою силу. Ужин закончился невесело. Гарри подкладывал Луне вкусненькие кусочки, но она вряд ли это заметила, она сидела, опустив голову и ссутулив плечи, погруженная в печальные мысли. Зато это заметил Драко и теперь недовольно хмурился. Положение в который раз спас звук колокола. Хозяева дружно поднялись из-за стола и, извинившись перед гостями, покинули столовую. Гарри поднял решетку и стащил с себя обувь, опираясь на руку Драко. Ему нравилась всеобщая забота о нем. С детства лишенный этого он просто купался в повышенном внимании к себе. Иногда даже позволяя себе быть немножечко более беспомощным, чем был на самом деле. Благодарно кивнув блондину, Мордред вышла на мост к тем, кто просил ее о помощи. На поляне ее ждали старые знакомые. Два брата Уизли стояли стеной, за их спинами топталась в волнении его школьная подруга Гермиона Грейнджер. То ли то, что день был длинный и суматошный, то ли сыграло то, что это были друзья Гарри, но все как-то непозволительно расслабились. Мордред с сияющим лицом приблизилась к пришедшим. Еще шаг и… Гермиона взмахивает рукой. В свете луны хищно сверкнуло тонкое лезвие стилета и погасло, вонзившись в грудь юной королевы: - Герми… за что… С плеча помертвевшего Снейпа срывается черный ворон. Он зависает в футе над лежащей умирающей Мордред и из его тела серебряные смерчики уходят к ней. Минута и мертвая птица падает наземь. По мосту бегут люди, много людей. В полной тишине они становятся вокруг убитой и убийцы. Стало так тихо, кажется, даже трава перестала шелестеть . POV Гарри Удара я почему-то не увидел. Только боль. Я смотрю в знакомые медовые глаза и вижу там только безмерный ужас. Меня куда-то несет, я даже взгляд на своих бросить не успел. Не попрощался… Вокруг молочный туман, из которого выступает огромная темная фигура. Это женщина, точнее великанша. Она с удивлением и каким–то сожалением смотрит на меня. - Вот и иголочка моя вернулась, - говорит она и выдергивает из меня стилет. Мне не больно, не страшно… если это смерть, то она милосердна. - Ну что… пойдем что ли, - говорит она. Я согласно киваю и протягиваю ей руку, но тут замечаю, что за мои ноги держатся два молчаливых малыша. Я не могу понять, мальчики это или девочки. Только это - мои дети. Те, которые никогда уже не родятся. Мотаю головой. - Я не могу пойти с тобой. У меня – вот! – я показываю ей на детей. Великанша понимающе кивает, но все равно протягивает руку ко мне: - Не ты первый, не ты последний… - Хель… возьми меня вместо него… - слышу я незнакомый голос за своей спиной. Из тумана выплывает величавая фигура белобородого старца. - Так-так-так… сам Мерлин… Сколько хитрил, колдовал, убивал, чтобы не встретиться со мной… а тут сам пришел! Какой сюрприз… Ты же в замок прилетел за вечной жизнью, так что же тебя заставило отказаться от своих замыслов? - Не твое дело… отпусти внука! Отпусти, молю. Великанша наклоняется ко мне и вытаскивает у меня из-за спины еще одного малыша: - Ну это вообще, против всяких правил! – она удивленно кивает головой, - Но… Раз сам Мерлин пришел… ступай себе и выводок свой забирай, ну и этого… - она указывает на третьего малыша, - Тоже. Это будет забавно! Великанша Хель бережно гладит по головкам испуганно жмущихся ко мне детей: - Иди, иди… а то передумаю… Меня выносит куда-то, мне больно. Я слышу родной голос: - Гарри, солнышко держись… И теряю сознание. Конец POV Гарри