I heart you, i heart you not

      Первое, что я стала воспринимать, были звуки. Сначала моего сознания коснулся легкий гул. Затем этот монотонный звук наполнился оттенками, которые оказались чьими-то очень встревоженными голосами. — Не толпитесь! Дайте пройти! — голос был мне незнаком. Я ощутила отвратительный резкий аммиачный запах, сморщилась, дернулась и открыла глаза. — Ну вот и все! Мисс, вы можете встать?       Ответить я не успела. Меня просто вздернули на ноги, сжав плечи стальными тисками. Однако стоять я не могла, ноги подкашивались, и завалиться бы мне вновь на бок, как мешку с картошкой, но тут я ощутила что-то крепкое и теплое. Мое тело обхватили руками — я смутно воспринимала это — и прижали к себе. — Клэри, — услышала я над ухом чей-то приятный гортанный голос. Кажется, я узнаю его. Да, я определенно знаю, кому он принадлежит. — Уведите ее в дом! — этот голос был тоже мне знаком. Почему в голове так пусто, и я так туго соображаю? Уютные руки качнули меня, пытаясь сдвинуть с места, но, как я уже и говорила, конечности совсем меня не держали, и я поползла вниз. — Да вашу ебаную мать! Возьми ты ее на руки уже! — о, еще один знакомец! Странно забилось сердце, мне стало интересно, кто это такой горластый матершинник, я попыталась повернуться на звук, но ничего не вышло. Меня сгребли в охапку, я ощутила, как взлетаю в воздух и приземляюсь куда-то, не пойми куда - кажется, на чьи-то руки, которые свернулись наподобие колыбели и мягко прижали меня к чьему-то телу. — Клэри, ты меня слышишь? — первый знакомый голос был очень встревожен. Он явно за кого-то сильно переживал. И кто такая Клэри? — Она в шоке. Ты только глянь на нее! У нее вид блаженной идиотки! — голос, от которого у меня затрепетало сердце, был очень злым. — Тащи ее в этот чертов дом! Куда, мистер Вудс? Ведите!       Мне стало неинтересно, про какую идиотку говорит сердитый голос. Ужасно щипало глаза, и я их закрыла. В ушах стучала кровь, меня тошнило, а во всех конечностях была сильная слабость. Моя голова дернулась и накренилась. Я, как полуторанедельный младенец, не могла ее держать. Уткнувшись лбом в чье-то плечо, я снова погрузилась в уютную темноту.       Мне снился сон. Я слышала треск вокруг себя. Было нечем дышать. Я ничего не видела за стеной черного удушливого дыма, который заползал в мой открытый рот, наполняя легкие отвратительным горьким запахом, от которого хотелось выблевать все свои внутренности. Из стены дыма вышла обрюзгшая фигура. В ее пальцах ярким красным огнем тлела зажженная папироса. Фигура поднесла сигарету к лицу, и я увидела, что оно было черным и растрескавшимся. Сморщившаяся кожа кусками слетала со страшной рожи, которая оскалившейся пастью втягивала в себя сигаретный смрад. — Ты вернулась, шлюшка? — обратилось ко мне это нечто и добавило: — Иди же сюда, обними папу!       Мне стало нечем дышать, я попыталась закричать от переполнявшего меня ужаса и…проснулась. — Хуя ты орать! Я чуть, блядь, не обмочился! — на меня уставился Эрик Харрис собственной персоной, и я решила, что кошмар продолжается. Видеть перед собой этого поганца не было никакого удовольствия. — Рад, что ты оклемалась. Сейчас свистну твоего дружка, пусть порадуется. А то тут все уже по тебе службу поминальную заказывать собрались, — голос Эрика был нарочито небрежным, но на его лице мелькало едва скрытое облегчение. Так что же тут произошло?       Я попыталась издать хоть какой-нибудь звук, но ничего не вышло. Беспомощно оглядевшись, я увидела, что нахожусь в кровати, под одеялом, на мне чья-то непомерно огромная футболка. Спине было достаточно удобно, я сумела приподняться и невольно протянула Эрику руку, словно прося помощи. Тот очень быстро вскочил и, схватив меня за плечо, помог сесть прямо. Затем он поднес к моим губам стакан, надавил им на мой рот, заставив его приоткрыться, и я почувствовала, как мне в горло потекла прохладная живительная влага. У меня сразу же прорезался голос, и я хрипло прокаркала: — Что случилось?       Эрик очень недобро прищурился и поинтересовался: — Провалы в памяти? Впрочем, докторишка, осматривавший тебя, предупреждал, что последствия шока могут быть именно такими. Что ж, Остин, мне жаль, — внезапно он шумно вздохнул и, отпустив мое плечо, устроился рядом на кровати. — Я не умею сглаживать острые углы, но считаю, что отсекать нужно сразу, чем тянуть за больное, постепенно отрывая куски. Ты теперь бездомная, а твой папаша дал дуба.       И тут я вспомнила. Я была на концерте в Денвере, а потом вернулась. Вернулась на сгоревшие руины. У меня больше не было дома, я действительно была теперь бездомной. Осознать такое было трудно, а поверить еще труднее. — Эээй, ты меня слышишь? — встревоженно сказал Эрик и толкнул меня плечом. Я машинально покачала головой, глядя перед собой в одну точку. Меня снова начинал поглощать вакуум, и я покачнулась. — Ну, блядь, только этого мне не хватало тут! — резко воскликнул Харрис, однако его руки очень мягко поймали меня и уложили на подушки. — Я сейчас вернусь. Только не умирай!       Я лежала, не шевелясь, и размышляла, что меня теперь ждет. Да, я действительно вспомнила, что мой старенький домишко сгорел. Кажется, даже я сумела вспомнить и то, что причиной пожара послужила зажженная сигарета. Думать о том, кто ее зажег, я не хотела. Внезапно я поняла - у меня больше нет опекуна. Развить эту мысль и осознать последствия мне помешал легкий стук в дверь. Затем в комнату зашел мой бывший сосед мистер Вудс. За его плечом, возвышаясь над ним чуть ли не на полторы головы, стоял Дилан Клиболд. — Детка, как ты? — Вудс сочувственно посмотрел на меня, а затем протянул мне стакан с желто-зеленой жидкостью, которая сразу же шибанула мне в нос, едва я поднесла стакан ко рту. — Это травяной настой. Доктор прописал. Чтобы ты почувствовала себя лучше.       Сейчас я не чувствовала вообще ничего, если честно. Наверное, потому, что просто ничего пока не осознала. Я послушно выпила противное на вкус лекарство и вернула стакан встревоженно наблюдавшему за мной мужчине. Очевидно он ожидал каких-то вопросов, может быть возгласов, истерики, нытья, наконец! Но я вопросительно глядела на него и молчала. Тогда Вудс кашлянул и пробормотал: — Дилан, если что нужно, я рядом, — затем покинул комнату.       Дилан тут же ко мне подошел и опустился передо мной на колени, проигнорировав край кровати, где недавно сидел его грубиян — приятель. Кстати, где он? — Клэри, привет, — мягко поздоровался со мной блондин, аккуратно подняв мою безвольную ладошку и поднеся к своим губам. — Ты что-нибудь хочешь? Что я могу для тебя сделать?       Я так и не поняла, что пробило брешь в моем ступоре: то ли ласковый голос Дилана, то ли то, что принятое лекарство прояснило мне мозги. Но я ощутила вдруг, как слезные мешочки будто разорвало в клочья, и соленая жидкость брызнула из глаз, словно я была клоуном в цирке со специальным приспособлением где-то там, откуда по заказу можно достать жидкость, когда необходимо было изобразить обиженный рев. Вот только одному-единственному зрителю, взиравшему на меня сейчас с горьким сочувствием, было совсем не смешно. Еще один миг — и я уже билась в совершенно неконтролируемой истерике. Всхлипывала, вздрагивала, мотала головой из стороны в сторону, словно умалишенная, которой грозит смирительная рубашка, а затем подневольная трепанация. Я отбивалась от Дилана руками и ногами, когда он пытался обнять меня, прижать к себе, чтобы успокоить. Я заходилась таким дурным криком, что в комнату давно уже должны были ворваться санитары с ремнями и транквилизаторами. Так бы и случилось, если бы я была в больнице. Но я была в доме, где жили люди. Люди с большой буквы. И в ту ночь никто неотложку не вызвал, хотя я и подозревала, что дверь комнаты все семейство Вудсов подпирало с обратной стороны, опасаясь того, что я захочу выскочить оттуда.       Дилан больше не делал попыток меня успокоить. Он даже больше не пытался со мной заговорить. Когда мой ополоумевший взгляд натыкался на него, я замечала только боль в его голубых глазах.       Наконец, все, что угнетало меня, что мучило — весь шок, неверие, неприятие, отрицание, называйте, как угодно - вышло из меня. И я ощутила такую пустоту, словно плавала одна в огромном, темном, холодном, космическом пространстве. Изменился и характер моей истерики. Теперь я сгорбилась на своей кровати, натянула одеяло на голову и очень тихо и отчаянно заскулила. Дилан тут же подорвался ко мне — я ощутила, как прогнулась постель. Затем он просто обхватил мое подрагивающее, закутанное в толстое чужое одеяло тело, и сжал его. — Я д-дом-м-мооой х-хоч-чу, — жалобно протянула я, наконец, прекрасно осознавая, что дома у меня теперь действительно больше нет. — Все будет хорошо, вот увидишь, — бормотал Дилан, растирая мне спину. — Мы что-нибудь непременно придумаем…       Я ему не верила. У меня никогда ничего не будет хорошо. Это же я. Я — неудачница. Никому не нужная. Находящаяся в жопе без возможности досрочного освобождения из нее.       Дверь комнаты в очередной раз распахнулась, и нашим взорам явил себя господин Харрис. Он ошарашенно посмотрел на меня, покачал головой, а потом поднял было палец к виску, но, видимо, наткнувшись на красноречивый взгляд Дилана, передумал. — Тебя к телефону. Твоя мать. Снова.       Тяжело вздохнув, Дилан нехотя сполз с кровати и покинул помещение, оставив дверь приоткрытой. Эрик подошел ближе и озадаченно посмотрел на меня. — Эм… Ну ты как, блаженная? Все сильно испугались, услышав твои вопли, — парень засунул руки в карманы и принялся перекатываться с носка на пятку. — Тебе лучше?       Я поморщилась. Существует такой тип людей, особенно, парней, которые не думают, что говорят. Вот просто лишь бы было что спиздануть. Внезапно я разозлилась на Эрика. Какого хуя он себе позволяет? Почему так общается со мной?! Я скинула с плеч одеяло, набрала в тщедушную грудь побольше воздуха и собралась было обрушиться на него со всей яростью урагана Катрина, как вдруг мои глаза натолкнулись на его насмешливый, проникновенный взгляд. Эрик изобразил кривую очаровательную усмешку, а я в буквальном смысле сдулась. Шумно выпустив из себя углекислый газ, я вновь сжалась в жалкий комок и почему-то подумала, что отвратительно выгляжу, а тут стоит ОН. И мне очень важно, как я смотрюсь в его пронзительных глазах.       О чем я думаю? Видимо, все-таки у меня совсем плохо с головой. Плохо настолько, что я начинаю париться совершенно не о том, о чем нужно. Какая мне должна быть разница, как ко мне относится Харрис? Но разница есть, и самое обидное, что я знаю ответ. Хуёво он ко мне относится! Насмешничает, издевается… Я старалась не вспоминать о том, что было между мной и ним в том сраном хостеле, и мне пока вполне успешно удавалось выталкивать из головы эти картинки. — Когда я растерян, я несу всякую хуету, — вдруг тихо проговорил Эрик, вздохнул и отвернулся от моего лица. — Мне очень жаль, что ты попала в такую передрягу, Клэр.       Я тупо кивнула, принимая его слова. В комнату быстро зашел Дилан. — Байрон будет здесь через пару минут, нам пора.       Я вскинула вопросительный взгляд, и парень пояснил: — Робин уехала и увезла всех остальных, а мы с Эриком остались с тобой. Сейчас уже почти 4 утра, скоро начнет светать. Мой брат развезет нас по домам. А утром я приеду сюда, обещаю!       Я снова тупо кивнула, смутно понимая, что меня сейчас бросят тут одну, и я, наверное, сдохну от черных мыслей и неописуемого ужаса. Но я не хотела больше давить на жалость. Я угукнула, а Дилан тут же подошел ко мне, присел рядом, закрыв спиной от застывшего в проеме Эрика, и очень мягко наклонился к моему лицу. — Я буду здесь через несколько часов. А ты постарайся поспать. Хорошо? — не дожидаясь ответа, парень нежно прикоснулся к моим губам, и я дернулась от неожиданности. Дилан улыбнулся мне и встал, а я увидела взгляд Эрика прежде, чем тот успел отвернуться. И в этом взгляде читалось откровенное разочарование.