I heart you, i heart you not

      Я слезла с Эрика, ощущая, как глаза снова на мокром месте. Как я позволила этому опять случиться? Опять по пьяной лавочке, опять я сдалась даже без малейшего сопротивления. Мне было так стыдно, словно я прошлась голая по улице в час пик. Ужасное ощущение очередного падения только усиливалось, пока я со страхом ожидала, как Эрик сейчас натянет на себя одежду и снова свалит куда-нибудь, подчеркнув вновь то, что между нами ничего нет и быть не может. А, он же дома. Ну значит, просто скажет мне проваливать, как дешевой шлюхе. Я вновь возблагодарила тьму, ласковым покровом прикрывающую мой стыд. Хорошо, что он хотя бы меня не видит.       Но на этот раз Эрик не ушел. Я ощутила, как он заерзал рядом, видимо, устраиваясь поудобнее, и услышала его, почему-то несколько смущенный голос: — Как ты? — Нормально, — машинально отозвалась я, ожидая развития дальнейшего сюжета. Что мы будем делать? Спать? Болтать? Выяснять отношения? Молчать? — Та крикливая баба в пестрых тряпках в церкви — это реально, твоя мать? — вдруг спросил Эрик, а я тут же вспомнила о появлении в моей жизни «любящей» родственницы. — Да, — вздохнула я. Было удивительно, что Эрик захотел поговорить именно об этом. Но это было лучше, чем если бы он свалил, как и в прошлый раз. — Что она хотела от тебя, ну конечно, если это не секрет? Когда ты вышла из ворот, сложилось ощущение, что ты увидела мертвеца, — хмыкнул парень. Он лежал спокойно, не делая попыток ко мне приблизиться или обнять, и я больше не обманывалась насчет наших отношений. — Ну она заявила на меня права, захотела стать официальным опекуном, чтобы я смогла получить страховку до дня рождения, — призналась я. Проблема появления мамаши встала передо мной во весь свой рост, и нужно было сделать хоть что-то. — А тот холеный хлыщ — кто? — спросил Эрик, имея в виду Картера. Я пожала плечами так, словно мой незримый собеседник мог меня видеть. — Я понятия не имею, кто это, никогда не видела его. Наверное, это мамин карманный вибратор, не знаю.       Во тьме раздался смешок. Я тоже невольно улыбнулась, размышляя о том, что жизнь пипец какая непредсказуемая штука. Не знаешь, куда она тебя занесет. Тут я вспомнила о Дилане, и мне стало горько. Не то, чтобы я как-то его обвиняла — ведь по сути я не должна была соглашаться на статус девушки, но он ведь мог бы поговорить со мной, прежде чем… Да, все несколько запуталось. Нужно будет непременно поговорить с Диланом о том, что я все знаю, и расставить все точки над «и».       Эрик словно прочитал мои мысли. — Почему ВоДКа решил трахнуть Робин? — Господи, до чего же он бесцеремонный! А если бы мне было трудно об этом говорить?! Если бы я билась тут в истерике?! А если бы я переспала с ним лишь только для того, чтобы отомстить Дилану?! Не думает об этом, а? — Я не знаю, — честно призналась я. Ну что еще могу сказать? Я понятия не имела, как это случилось. — У вас двоих все в порядке? — продолжал допрос Эрик. — Ты, что, мало ему даешь?       Охренеть, вот это дааааа… Ну и хамло… Я вспыхнула, сжала кулаки, но потом поняла, что ничего не добьюсь. Эрик — не тот человек, которого можно убедить в чем-то истерикой. Поэтому я очень спокойно сообщила: — Сейчас здесь с тобой, у меня был второй секс за всю жизнь. А теперь пораскинь мозгами, даю ли я Дилану.       Эрик замолчал. Конечно, он мог мне не поверить — слова это просто звуки, и как можно вкладывать в них какой-то смысл? Но ничем иным подкрепить свою правду я не могла. Когда молчание затянулось, я ощутила себя неуютно. Чтобы разбить тишину, спросила: — Где я? Ну понятно, что в твоем доме, но в какой его части? — В подвале. Это моя комната, — ответил Эрик. Смууууутные-смутные воспоминания начали возвращаться ко мне. Я вспомнила, что Эрик меня повел куда-то, а потом я упала вниз по лестнице. Хорошо, что ничего не сломала — дышать было не больно. Может пара синяков где-нибудь и есть, но пока я их не ощущала. Значит я была в святая святых Эрика Харриса… И ничего не видела из-за проклятой темноты! Тут же меня накрыло понимание того, почему он не ушел. Это же его территория, это мне надо уйти. — Мне уйти? — прямо спросила я. С одной стороны я очень хотела свалить, потому что было очень неловко, страшно неудобно, а еще я стеснялась. А с другой стороны… А другой стороны-то и не было. Он не обнял меня, не прижался ко мне и не сделал ничего, чтобы я ощутила себя нужной. Свой функционал я вновь выполнила, поэтому теперь была обузой. Наверное, Эрику просто неудобно выгонять меня, поэтому он решил развлечься невнятной беседой. — Если хочешь, — раздался его голос после некоторого молчания. Надежда, вспыхнувшая во мне со страшной силой, разбилась так громко, что я услышала звон в своих ушах. — Ладно, — буркнула, совершенно не понимая, где выход в этой проклятой тьме. Блядь, где мои ебаные шмотки?!       Начиная подрагивать от назревающей истерики, я, стараясь не касаться ног Эрика, просто брякнулась с кровати. — Эй, ты в поряде? — беспокоится, козлина. Я рассердилась и огрызнулась: — Отвали! Где моя одежда, твою мать?! — последнюю фразу я задала сама себе, но ответил мне Эрик. — На спинке стула. Я могу включить свет. — Так это ты меня раздел?! — окончательно взвилась я, а Эрик спокойно ответил: — Нормальные люди не ложатся спать в джинсах и носках. Так что да, я тебя раздел! Так тебе нужен свет? — ВКЛЮЧИ!!! — истерически заорала я, и меня прорвало. Я свернулась на полу его подвала клубочком и разрыдалась. Мне хотелось разъебать себе тупую голову об пол, чтобы только унять боль внутри себя. Я никому оказалась не нужна. Ни одному, ни другому. Один вполне себе успешно пользовал меня, а второй… Вот во втором я была разочарована больше всего. Добрый, милый, идеальный — говорите? Ан-нет. Такой, как и дружок, как и все парни. Думает только членом. Кому нужен внутренний мир какой-то там идиотки, когда гораздо интереснее узнать то, что прикрывают ее трусы?       Яркий свет залил помещение, больно резанув меня по воспаленным глазам. Дернувшись, мне пришлось спрятать лицо в руках, по которым рассыпались волосы. Я скорее ощутила, чем услышала, как Эрик соскользнул с кровати и присел рядом со мной. Затылка коснулись его пальцы, и он принялся гладить меня по голове. — Убери от меня свои грабли, — прорычала я, но парень не послушал. — Клэри, я не прошу тебя уйти, если ты так подумала. Я просто не хочу, чтобы ты делала что-то против своей воли. Если ты хочешь уйти, кто я такой, чтобы держать тебя?       Я замерла. Что? То есть, он все вывернул так, что виновата стала я, типа, не так его поняла. Блядь, это невыносимо!!! Но прежде чем я смогла дернуться, он предложил: — Все равно проснулись, пойдем наверх, я сварю тебе кофе. А ты пьешь кофе-то? — озадаченно спохватился Эрик.       Из твоих рук я хоть чашу с ядом приму, — хотелось простонать мне, но, конечно, я не стала. Размазав слезы по лицу, я приподнялась, и он помог мне встать. — Да, я люблю кофе, — пожаловалась я, а Эрик улыбнулся.       Я все-таки натянула на себя штаны и босиком прошлепала за хозяином дома наверх. Голая спина Эрика маячила впереди, и я не сводила глаз с его плечей, шеи, коротко остриженного затылка. «Ну какой же он все-таки клевый». — пронеслось у меня в голове. Вот бы забрать его себе и никогда никому не отдавать. Размечтавшись, я оступилась и очень больно ударила мизинец о порог. — Ай, блиин, — зашипела, а Эрик повернулся ко мне. Мой взгляд скользнул на его грудь, остановившись на очень странном шраме. Я похлопала глазами, пытаясь понять, что это такое и откуда оно могло взяться там, но Эрик тут же отвернулся. Он ничего не сказал, а я не стала спрашивать. В конце концов, какая мне разница? Но разница была огромная — я хотела знать историю каждой отметины на его теле, я хотела видеть каждую его родинку. Господи, похоже, я становилась одержима Эриком Харрисом.       Наш путь на кухню пролегал мимо гостиной, где валялись в беспорядке разнообразные бутылки, стаканы, пустые коробки из-под пиццы и прочий мусор. На захламленном диване сидел Дилан, так же раздетый до пояса. Он держался руками за голову и тихо стонал на одной ноте. — С добрым утром, — безжалостно проговорил Эрик, обозначивая наше присутствие. Дилан поднял на нас ощутимо опухшее лицо. Его воспаленные глаза встретились с красными моими. Я увидела, как его зрачки тут же расширились, словно я для него была чем-то неожиданным и страшным. Дилан дернулся и вроде бы поднялся мне навстречу, но я тут же опустила взор и продолжила идти вслед за Эриком. Очевидно, что похмелье настигло в этом доме всех. А вместе с ним и суровая реальность. — Клэри, — услышала стон Дилана, но решила не оборачиваться. Я не хотела устраивать сцен при Эрике, но и делать вид, будто ничего не знаю, тоже не могла.       Эрик обернулся ко мне, когда я вошла за ним на кухню. Его глаза были словно два рентгена — видели насквозь. Столкнувшись с ними однажды, уже не забудешь, поэтому я тут же опустила взор. Я не могла переварить то, что между нами было буквально минут двадцать назад. Я не хотела разрушать это послевкусие, когда он и я оказались на кухне ночью, одни… Но мы были не одни. От Дилана я отмахнуться не могла. К тому же он вполз вслед за нами. — Господи, Боже, как мне плохо, — он занял ближайший табурет и уставился на меня так, будто я была Панацеей. — Детка, ты где спала? Прости, я потерялся, не смог найти тебя. И вообще подумал, что ты ушла.       Какая откровенная ложь. Я закрыла глаза, чтобы не выдать своих чувств. Эрик как-то особенно хмыкнул, и тут я услышала: — Чувак, мы видели тебя и Робин.       Мое сердце забилось так громко, что я чуть не охнула. ЧТО ОН ТВОРИТ?! Распахнув глаза, я уставилась на Эрика. Тот невозмутимо помешивал кофе. — Эрик, зачем?! — воскликнула я, а затем перевела глаза на Дилана — он застыл, словно изваяние, не спуская с меня глаз, будто я — привидение. В его взоре сквозил такой откровенный ужас, что я вынуждено пожалела его и поэтому только кивнула. Ну что я могла ему сказать? — Клэри… — Дилан протянул ко мне руку, а я почему-то обернулась на Эрика. Он равнодушно мешал свой несчастный кофе, совершенно никак не реагируя на пантомиму друга.       Я ничего не понимала. Вообще. Что мне делать? По идее, нужно было сказать Дилану, что все в порядке, насколько это вообще может быть так. Что я не сержусь и не ревную. Почти не сержусь и почти не ревную. Что нам нужно просто остаться хорошими, добрыми друзьями, ведь у нас это получается лучше, чем быть парнем и девушкой в отношениях. А потом что? Что думает по этому поводу Эрик? И вообще, думает ли? Что будет между нами? Если бы он только подал мне знак, я бы все-все рассказала Дилану прямо сейчас. Но судя по всему, у Эрика не было никакого желания менять что-либо между нами, поэтому он делал вид, будто его тут нет. И Дилан во всю решил этим воспользоваться. — Прости меня, — повинился он, все-таки приближаясь ко мне. Я молча смотрела ему в глаза и видела в них свое искаженное отражение. Лицо Дилана было полно раскаяния, руки нервно подрагивали, словно он держал на весу нечто очень тяжелое, но не мог отпустить. Широкие плечи поникли, Дилан весь как-то ссутулился и словно стал меньше ростом. Черт побери, проклятая женская жалость! Мне захотелось утешить его. В конце концов, у всех бывает, правда? Зачем делать из этого трагедию? Но мне стало жутко интересно, как же так вышло, что Робин и он оказались в такой ситуации, поэтому я сделала строгое лицо и спросила: — Поведай миру, как получилось то, что получилось?       Эрик с интересом повернулся к нам. Похоже, что его забавляла вся эта сцена. Налив кофе в чашку, он поставил рядом сахар и сливки. — Остин, напиток богов готов! — я дернулась. То, что он называл меня по фамилии, было красноречивее любых слов. И поняла, что для него секс со мной — всего лишь секс. Ни больше и ни меньше. Просто очередной секс с очередной телкой. Думаю, если бы на моем месте оказалась Робин или Тиффани, он делал бы все точно так же.       Мне стало так обидно за себя, что захотелось плакать. Господи, ну почему мне так не везет? Когда-нибудь я встречу человека, который меня полюбит? Который будет искренне обо мне заботиться, уважать меня, для кого я стану одной-единственной? В этой комнате таких не было. Черт, как я устала…       Дилан начал что-то мямлить про то, что он слишком много выпил. Робин взяла инициативу в свои руки, она его поймала на выходе из туалета, где он умывался, так как бедняжечке было очень плохо. Предложив свои услуги — Робин хотела уложить мальчика баиньки — она увела его в какую-то дальнюю комнату, где тут же толкнула безвольное тело на постель, а сама уселась сверху.       Я похлопала глазами: это был какой-то феерический пиздец. И он считает, что я во все это должна поверить? Дальше Дилан бубнил о том, что потом над и без того затуманенным разумом взяла верх простая мужская физиология. Он не оправдывает себя, ведь этому нет оправдания, но у него так давно не было секса — откровенный камень в мой огород, я поморщилась — поэтому все вышло вот так. Но для него секс с Робин ничего не значит и значить не будет. А вот тут я поверила. И искренне пожалела Робин. Я и сама в такой же ситуации сейчас оказалась.       Харрис откровенно веселился, слушая нелепые отмазки своего друга, а я размышляла, что мне, сука, твою мать, делать?! — Клэри, прости меня, пожалуйста, — Дилан вскинул глаза, горевшие лихорадочным блеском, подскочил ко мне, упал на колени и крепко прижался лицом к телу. — Я люблю тебя!       Я замерла. Так как в этот момент я смотрела на Эрика, то увидела, что он тоже замер, его лицо стало медленно, но верно вытягиваться. Что сказал Дилан? Я тронула обнаженные плечи парня, обнимавшего меня и хрипло спросила: — Ты шутишь?       Дилан поднял на меня лицо и отрицательно покачал головой. — Я люблю тебя, Клэр Остин, — тихо, но твердо сказал он. — Если ты не простишь меня, я умру.       Я беспомощно уставилась на Эрика, словно подсознательно ища в нем поддержку. Но Эрик почему-то сильно стиснул зубы, сжал руки в кулаки и пулей дернул с кухни прочь.