I heart you, i heart you not

      Была ли я рада? Твою мать, конечно же, нет!!! Более того, мне хотелось убежать от этих людей сию же секунду. Господи, я, конечно, такая дуреха, но все же поняла, почему дражайшая родительница соизволила прибыть в наш занюханный городишко быдла и жлобья, как она часто кричала отцу, когда ссорилась с ним в очередной раз. Деньги, ёбаные деньги… Ну, конечно же. Именно они привели ее сюда, словно капля крови хищную белую акулу в океане к незадачливому ныряльщику, повредившему себе часть тела. И ведь пока эта женщина не добьется своего, она не успокоится. А потом… Я очень отчетливо видела то, что будет потом. Она заставит меня получить выплату раньше срока, заберет все бабло и вильнет хвостом. На сей раз, полагаю, что навсегда. И я останусь в полнейшей жопе. Впрочем, ничего нового, как сказал однажды Эрик, назвав меня приспособленкой. — Вижу, что рада, — Ванесса — матерью ее называть после всего, пожалуй, не стоит — изобразила на алых губах приторную улыбку. Ну какая она мне мать? То, что я выросла в ее пузе и вылезла на свет Божий через причинное место, которое эта дама подставляла всем, кому не лень, пока была замужем за моим отцом, вовсе не делает ее матерью. И мне внезапно стало легко. Я поняла, что между мной и ней не будет недосказанности. Все предельно ясно и честно. Ну что ж… В моих венах течет и ее кровь, поэтому я не должна сдаваться. — У кого ты живешь? — потребовала от меня ответа женщина. — Нам нужно где-то остановиться с Картером, да, дорогой?       Картер. Значит, мужика матери звали Картер. Я перевела взгляд на него — маман всегда любила холеных слащавых типов гораздо моложе себя. Лет эдак на двадцать. Ухоженный, с модной стрижкой, небритость явно не небрежная, хотя выглядит именно так. Глаза карие, обрамленные девичьими ресницами, однако взгляд холодный и очень цепкий. Оценивающий, я бы сказала даже. Нос хищный, особенно разрез ноздрей. Я видела, как трепетали крылья его носа при вдохе, словно он вынюхивал что-то незаметно от окружающих. Губы полные, на подбородке едва заметная ямочка. Да, мамаша выбрала себе очередного красавчика с огурцом в штанах больше среднего размера, наверное. Почему я так подумала? Невольно я начала рассматривать Картера так же, как и он меня — оценивающе. И мой взгляд зацепился за ширинку на его джинсах. Я поспешно подняла глаза и увидела, что его губы растянулись в голливудской улыбке, обнажив ровные белые зубы. Меня аж передернуло. Да, еще один хищник. Как венерина мухоловка. Глупые насекомые видят перед собой красивый цветок и летят к нему, а тот дождется, пока самая тупенькая из мух сядет на мягкую красивую серединку, а затем смыкает свои челюсти и все.       Ванесса продолжала смотреть на меня, ожидая ответа. Ах да, им же нужно где-то жить, ну тут я ничем поспособствовать не могу, увы. Не сдержавшись, я победно улыбнулась: — Я живу у друга. Его семья решила помочь мне по своей собственной инициативе, поэтому заставить их, как моих временных опекунов, принять вас в нагрузку ко мне, вы не можете. Потому что они мне вовсе даже и не опекуны, — я отскочила на два шага назад, когда разъяренная фурия вновь решила поучить меня манерам. На сей раз Картер поймал запястье маман и не дал меня ударить повторно. — Сука, я тебе еще устрою, — прошипела женщина — змея, и я подумала, что пора убираться отсюда подобру-поздорову. Мне нужно было пообщаться с квалифицированным юристом. Я должна знать, какие права на меня имеет эта дамочка. И если никаких, то значит, я могу вообще обратиться в полицию, если она продолжит преследовать меня. Ну, а если все-таки отец солгал тогда, и она официально все еще является родительницей, то… Мне остается только как-то дождаться дня рождения, получить свои деньги и сбежать. Второй вариант был трудновыполним без друзей и поддержки. Думай, думай, думай, Клэр!       Отвернувшись от матери и ее хахаля, я быстрым шагом направилась к выходу из кладбища, где, надеюсь, меня ожидал Дилан. Я была готова даже пуститься бегом. Я прислушивалась к тому, как разоряется Ванесса, называя меня такими эпитетами, которых и не знала. Низкий голос Картера пытался привести ее в чувство. Как он терпит ее? Она же явная истеричка и абсолютно неуравновешенная. Неужели мужикам нравятся такие тётки?       Поминки я не устраивала по причине того, что было негде. Наш дом сгорел, а приглашать кого-то, непонятно кого, в уютный дом Клиболдов я бы никогда не стала. Поэтому вздохнула с облегчением, осознав, что самое тяжелое уже позади. Эх, дуреха, знала бы я, что меня ждет впереди…       За воротами кладбища меня действительно ждали. Дилан, в компании Брукса, Эрика и Тиффани стояли поодаль у машины цвета охры. Судя по тому, как на нее оперся Браун, это была его тачила. Дилан помахал мне рукой и, дождавшись, когда я подойду к компании, спросил: — Ну как прошло с матерью?       Я дернулась, но не стала возмущаться, поэтому тихо ответила: — Дома расскажу.       Эрик явно услышал мои слова и откровенно поморщился, однако, вместо ожидаемого подъеба я услышала: — В общем, В, давай, подгребайте к восьми. Мы погнали, — он мазнул по мне ничего не выражающим взглядом и, взяв рыжую Тиффани за руку, повел ее к своей припаркованной японке. Мне стало понятно, что пока Эрик ехал со мной в катафалке, Тиффани крутила баранку его машины. Проводив глазами удаляющуюся Хонду, я перевела взгляд на Дилана. — О чем он? — Туса намечается. Предки Рэба свалили на выхи, поэтому мы зависнем у него с ночевкой, отметим окончание школы, — жизнерадостно потер руки Брукс, а я снова посмотрела на Дилана: — Но выпускной же еще впереди.       Тот пожал плечами: — Я — за. И ты тоже идешь. Тебе нужно развеяться. Просто необходимо, я бы сказал. Не возражай.       Я не возражала. Ладно, пойдем. Мне даже стало как-то очень волнительно и крайне интересно узнать, где и как живет Эрик Харрис. В животе почему-то закружились бабочки, а под ложечкой засосало. Страх, смешанный с возбуждением — интересный коктейль, и я поспешила опустить глаза, чтобы парни не увидели в них лихорадочный блеск. Про мамашу я успешно забыла.       Наверное, в день похорон я не должна была идти на вечеринку. Я должна была сидеть в своей комнате, к которой успела основательно привыкнуть и привязаться, и созерцать заоконный пейзаж, размышляя о тщетности бытия. Но я не хотела так проводить свой вечер. Наверное, я была просто безнравственной. И моя вина только множилась от того, что я понимала абсолютно все, но ничегошеньки не хотела с этим поделать. Работа над собой — самый тяжкий труд. А люди не любят трудиться. Поэтому я полезла в шкаф, чтобы переодеться к вечеринке, стараясь больше не думать о том, что утром похоронила отца.       Особо выбирать оказалось не из чего. Из того, что было мной куплено, я выбрала тонкую белую майку с асимметричным рисунком, удобные джинсы на резинке вместо ремня, кеды и байкерскую куртку — все, я готова. Красно-черные волосы убрала назад, скрепив на темени невидимкой. Таким образом, я открыла лицо, пустив длинные пряди струиться по спине. Вроде и удобно и симпатично. Краситься не стала — вдруг снова реветь буду. В последнее время у меня это вошло в привычку.       Дилан сидел в гостиной и читал газету. На его красивом крупном носу красовались…очки? Я остановилась и принялась рассматривать его. Он выглядел таким серьезным и взрослым. Светлые волосы, чуть вьющиеся на концах, были заправлены за уши. Длинные ноги перекинуты одна через другую. Парень увлеченно вчитывался в газетные строчки, хмуря лоб. Мне ужасно не хотелось прерывать его, тем более мне нравился вид, но часы на стене показывали без четверти восемь, и опаздывать не хотелось. Я кашлянула, привлекая внимание Дилана, и он вздрогнул, поспешно стащив с себя очки. — Я не слышал, как ты вошла, — словно оправдываясь, пробормотал парень. Да ему неловко? Я улыбнулась, едва сдержав хихиканье, но Дилан был так сконфужен, что я не стала задавать ему вопросы. Молча показала на часы и вопросительно взглянула на него. — Кто приходит на тусовки вовремя? — буркнул он, откладывая в сторону газету и очки. — Все самое интересное начинается после темноты.       Я изогнула бровь. — Правда? И что же? — Да ну тебя! — наконец, рассердился Дилан, злясь на меня или на себя за то, что я застала его тут в таком виде. Я все-таки рассмеялась, а он запустил в меня диванной подушкой. Промазал, но тоже хохотнул, и обстановка разрядилась.       Дом Харрисов был гораздо скромнее по размеру, чем у Клиболдов. Однако он показался мне очень симпатичным, наверное, из-за предвзятого отношения к тому, кто здесь жил. Когда мы подъехали, на подъездной аллее уже стояли несколько машин. Из дома доносилась музыка. Опа, знакомые мотивы! Кажется, играла та самая группа, на концерт которой мы ездили в Денвер. Ну ничего удивительного, хозяин же обожал их творчество.       Дверь в дом была открыта. Зажав уши руками — музыка орала во всю мощь здоровых колонок, стоявших в гостиной — я беспомощно посмотрела на Дилана. Тот пожал плечами и, пританцовывая — видимо, ему было не в новинку глохнуть от жуткого грохота — направился на кухню. Я посеменила следом, совершенно дезориентированная от шума.       На кухне было чуть тише, но общаться все равно оказалось невозможно. Я увидела Эрика, который в черной футболке с логотипом, что-то вещал на ухо Заку Хеклеру. Тот кивал с таким видом, словно слышал и понимал, о чем идет речь. На угловом диванчике, стоявшем у дальней стены, сидели Робин и Девон. У меня екнуло сердце. Господи, а ну как Робин снова налетит на меня с кулаками из-за Дилана? Интересно, знает ли она, что он, типа, мой парень? Я никому, кроме Эрика об этом не говорила.       Девушки увидели нас с Диланом. Девон открыто улыбнулась и помахала нам, а вот Робин… Скользнув по мне злобным взором, она уставилась на Дилана полными отчаяния глазами. Ее губы непроизвольно сжались, и она опустила взгляд. Мне стало ее очень жалко. Господи, почему так вышло? Почему не она на моем месте, а я не на месте Тиффани? Кстати, где она? Пока ее не было видно.       Наконец, кто-то — спасибо ему огромное — догадался уменьшить громкость звука до среднего, и я смогла вздохнуть с облегчением. — Какого хуя! — возмутился Эрик, отлипая от Зака и, наконец, увидев нас. Я заслужила равнодушный взгляд, а вот к Дилану он подошел и даже, приобняв его, постучал по спине. — Здорова, чел, рад видеть! Располагайтесь, где хотите. Бухло в гостиной, пивас в холодосе. Пиццу ждем в течение часа. — Не боишься не услышать, когда разносчик позвонит? — мяукнула я, и Эрик вперил в меня неожиданно горящий взор. — Не умничай, Остин, — тепло посоветовал он мне, и я заткнулась. Конечно, ему виднее. Дилан направился за пивом, а я скромно встала у стойки, решая, что же мне выпить.       Половину народа, посетившего вечеринку Эрика, я не знала. Ребята быстро разбились на кучки по трое-четверо, а некоторые парочки во всю лобызались по углам. Потягивая коктейль, который любезно для меня приготовил Дилан, я рассеянно бродила по дому, рассматривая всевозможные вещи. Мне нравилось, как Харрисы обустроили свой быт — здесь ощущалась строгость. Я вспомнила, как Ди рассказывал, что отец Эрика — летчик в отставке. Ну тогда это многое объяснило, хотя для сына военного Эрик был невероятно разболтан.       Голова приятно шумела. Напрочь игнорируя любые компании, будь то те, кто играл в настольные игры, или рубился в приставку, а были еще и те, кто играл в откровенный литрбол, я решила подняться на второй этаж и побродить там. Честно признаться, шум утомил меня довольно быстро, и я искала себе место, где могла бы спрятаться. На втором этаже действительно было чуть тише, но не намного. Я поняла, что уже давно не видела ни Эрика, ни Дилана, и задалась вопросом, куда же они могли подеваться?       В конце коридора я увидела приоткрытую дверь в самую дальнюю комнату. Мной овладело любопытство и жажда приключений. Я двинулась туда, решив посмотреть, что же там происходит. И в ахуе застыла. На заправленной пока еще постели лежал… Дилан, который, вроде, считался моим парнем, а на нем полулежала… Робин. Его руки так страстно сжимали бедра девушки, обтянутые джинсами, а она откровенно елозила по его животу, что мне стало понятно — я тут лишняя. Охуевшая от увиденного, я пошла по коридору обратно, никем не замеченная. Что я ощущала? У меня был шок. Было ли мне обидно? Пожалуй, немного было. Но не имела права винить Дилана в том, что его гормоны взяли над ним верх. Я же ему не давала, а парню хотелось где-то брать. Оооох, попадос…       Однако не смотря на мою кажущуюся браваду, я все-таки расплакалась, ощущая себя ужасно одинокой. На лестнице в меня кто-то врезался. Отшвырнув мое тщедушное тельце к стенке, мимо с выпученными глазами и зажатым ладонью ртом, пронесся какой-то парень. Очевидно, это был победитель литрбола. Проигравшие уже давно сопели на полу.       Я села на самую верхнюю ступеньку и залпом допила коктейль. Домой…точнее, туда, где сейчас жила, я уехать никак не могла, поэтому совершенно не представляла, что мне делать. Меня хлопнули по плечу. Хозяин дома, уже на изрядном веселе — не видела его таким ни разу — плюхнулся рядом. — Ты чего тут скучаешь? — прокричал Эрик мне в ухо, а я решила ничего не говорить, а просто показать. Смело взяв его за руку, я поднялась, и повела парня в дальнюю комнату. Эрик послушно шел за мной, и я надеялась, что он не думал, будто бы я намерена запереться с ним в комнате и трахнуться.       Дверь по прежнему была приоткрыта. Оглянувшись на Эрика, я поманила его пальцем, и показала, чтобы он посмотрел в комнату. Эрик недоуменно заглянул туда и застыл. Затем его глаза метнулись ко мне, он выставил руки и, положив их на мои плечи, заставил попятиться назад. — Что там? — испугалась я, а парень отрицательно помотал головой. Очевидно, Дилан и Робин перешли к более откровенным действиям, и Эрик не хотел, чтобы я это видела. Он за руку стащил меня вниз и сунул под нос стакан с пивом. Я не особенная любительница пенного, но на этот раз послушно выхлестала залпом весь стакан.       Музыка становилась все тише, пиво вливалось в меня все больше. Я сидела на диване в гостиной и наблюдала за лестницей. Прошло уже достаточно времени, но ни Дилан, ни Робин так и не спускались. Очевидно было, что они просто заснули там, в объятиях друг друга. Напротив меня никакой Брукс нещадно тискал рыжуху Тиффани, а та глупо хихикала в ответ. Эрик сидел недалеко от меня и резался в карты с другими парнями, кто еще оставался на ногах. Что тут за Содом и Гоморра происходят? Пришли одним составом, разбрелись по углам уже другим. А я опять одна. Опять несчастна, и опять очень пьяна. Только бы не вырвало, Боже…       Я встала и поняла, что усну под первым же столом. Но так опозориться в глазах Эрика не могла, поэтому я постаралась привлечь его внимание, махая рукой. Он с неудовольствием глянул на меня и усмехнулся: наверное, забавное зрелище представляла из себя моя красная образина с косыми глазами, которые стремились свестись на переносице. — Блядь, Остин, ну ты даешь, — услышала я, а затем Эрик очень крепко обнял меня за талию и повел куда-то. Я почти ничего не соображала. Вот он открыл какую-то дверь, я переступила порог, в следующий момент мои ноги подкосились. — Осторожно, тут лестница! ТВОЮ МАТЬ! — очень своевременное предупреждение, ничего не скажешь. Я покатилась вниз, пересчитав все ступени своими торчащими ребрами. Эрик скатился следом. — Ты живая? — мне кажется, или он волнуется? Я промычала в ответ что-то, а он выдохнул с облегчением. Где мы, куда мы, кто мы? Наплевать на все. Глаза сами собой закрылись, когда Эрик мягко пихнул меня на что-то мягкое. И я моментально провалилась в забытье.       Проснулась от чьего-то слишком горячего дыхания в затылок. Мне было тесно, я оказалась чуть ли не вплотную прижата к стене, и моя рука лежала на чем-то твердом, на чем-то, что было спрятано под плотной тканью. С минуту я не могла понять, где я и что тут происходит, пока не вспомнила, что находилась вроде бы в доме у Харрисов. Сон как рукой сняло. Я напряглась, пытаясь понять, на чем же все-таки лежит ладонь, пока на нее не легли чьи-то пальцы и не сжали. Взвизгнув, я попыталась выдернуть руку, но услышала шепот Эрика: — Не надо, потрогай еще, мне нравится.       Кажется, до меня стало доходить. Я покраснела и все-таки убрала руку с… его члена. Боже мой, как я там оказалась, как он тут появился? Ведь засыпала я, вроде бы, совершенно одна, хотя мало что помню, надо сказать, но даже не предполагала, что у меня появятся гости. Или он был тут все время? Хорошо, что нас окружала темнота. Иначе я бы со стыда сгорела. — У тебя, что, своих рук нет для этого? — буркнула, пытаясь скрыть смущение. — Есть. Но твои же гораздо приятнее, — честно ответил Эрик и, не давая раскрыть мне рта, прекрасно понимая, что я засыплю его сейчас кучей вопросов и заставлю объяснить появление тут, просто навалился на меня. Похоже, что он неплохо ориентировался в темноте, потому что его губы без труда отыскали мой рот. И все… Я забыла, как меня зовут.       Он целовал меня с такой отчаянной страстью, что я даже не думала сопротивляться. Наоборот, решила, что все-таки сплю, поэтому здесь можно все. Вообще, все. И я прижала его к себе, вовлекая в кольцо между ног. Какой чудесный сон! И как здорово, что на мне сейчас нет тонны одежды, а всего лишь тонкая майка и трусы. Я сама разделась? Впрочем, сейчас это было совсем не так уж и важно.       Эрик понял, что на разговоры я больше не настроена, поэтому смело перекатился через меня, а затем рывком усадил на себя. Я успела ощутить животом его эрекцию, когда он подтянул меня выше и задрал на мне майку, обнажая находившуюся под ней грудь.       Сильный чувственный импульс пронзил меня, как только рот Эрика коснулся одного из сосков. Дыхание перехватило, я сжала кулаки, пытаясь удержать себя от желания начать тереться об него уже горевшей промежностью. Эрик творил с моей грудью что-то невообразимое. Покусывая и посасывая ее, он заставлял меня тихо ныть от желания, которое уже выплескивалось в буквальном смысле.       Рука парня скользнула ниже, он дал понять, что хочет, чтобы я приподнялась, и я, шире раздвинув бедра, встала на колени по обе стороны его тела. Пальцы Эрика легко отодвинули в сторону мое изрядно намокшее белье и, пробежав по половым губам, оказались внутри.       Я громко охнула, закрывая глаза от нахлынувших ощущений. — Давай, Клэри, — услышала я горячий прерывающийся шепот. — Ты способна на большее. Я хочу слышать тебя.       Я начала двигать бедрами, скользя по его руке, которая моментально стала очень влажной. Подушечка его большого пальца легла мне на клитор, и стимуляция приобрела по истине восхитительный оттенок. Эрик двигал ладонью до тех пор, пока меня, шумно дышавшую ему в ухо, не затрясло от подступившего оргазма. Я застонала ну очень громко, нисколько не думая о том, что меня могут услышать, и упала на парня. Он дождался, пока мое тело перестанет потряхивать, затем я почувствовала, как он стащил с себя нижнее белье. Меня вновь сдвинули, но уже ниже — возбужденные соски прочертили по его обнаженному торсу, и Эрик резко вошел в меня. Знакомое ощущение легкой боли тут же сменилось иным чувством. Его руки сжали мои бедра, приподнимая их и показывая, что нужно делать. Я поддалась инстинктам, начиная древнее, как мир, движение — танец неутоленной страсти, с удовольствием слушая его прерывистое дыхание и ощущая, как ответные толчки отзываются внутри меня пока еще не совсем ясными, но очень приятными ощущениями, заставляющими покрываться мурашками все тело.       Темп Эрика увеличился, я перестала успевать за ним и решила дать ему возможность сделать все самому. Когда он застонал, я поняла, что парень близок к естественному финишу. Наклонившись к его приоткрытому рту, я обожглась огнем его дыхания и, сорвав с губ следующий тихий стон, вобрала его в себя. Прикусив нижнюю губу, я услышала сдавленное: — Кончаю…       В следующий момент Эрик резко покинул мое тело. Теперь уже подрагивал весь он, и я, сидя на нем, отчетливо это ощущала. Его пальцы так сильно сжимали мне ноги, что я поняла — эта ночь оставит следы не только в моей душе.