I heart you, i heart you not

      Прежде, чем идти в неизвестность, Эрик решил занырнуть в ледяную речку. На мой полный ужаса взгляд, он пояснил, что ненавидит ходить свиньей, поэтому чувствует себя очень некомфортно с перемазанной рожей и грязными ушами. Едва он начал раздеваться, я сразу затряслась. Солнце хоть и показалось в небе, но грело относительно слабо, и мне было все равно холодно. — Я пройдусь, не буду тебе мешать, — пробормотала я, наблюдая за тем, как он расстегивает ремень на джинсах. Эрик перехватил мой взгляд и ухмыльнулся: — Да ты не мешаешь мне, оставайся. Можешь присоединиться, — наглец обворожительно улыбнулся, а я покраснела, разозлилась на себя и брякнула: — Я некомфортно чувствую себя в обществе голых людей. — Кто сказал, что я буду непременно голым? — нашелся Эрик, продолжая снимать с себя штаны. Я отвернулась и услышала: — Но если ты настаиваешь, то могу побыть и голым… Кстати, в последние пару раз, когда я был раздет, мне казалось, тебя все устраивало.  — Да ну тебя, придурок, — буркнула я, повернулась к нему спиной и решительно направилась в противоположную от него сторону, решив прогуляться по берегу. Вслед мне донесся довольный смех смутившего меня парня.       Выбросив из головы навеянные воспоминаниями мысли о потрахушках, я задумалась. Ну хорошо, мы сейчас вернемся к тому дому, куда нас привезли моя собственная сумасшедшая мать и ее не в меру пиздодеятельный дружок, и что? Что мы будем делать? Как узнаем, что Дилан все еще там?       При мыслях о Дилане мне стало плохо, страшно и больно. Господи, за что ему все это?.. Чем он провинился в своей недолгой жизни, что на его долю выпадают такие жесткие испытания? Мне казалось, что таких добрых, солнечных людей, которые полны нереализованной любви, судьба должна была щадить и даже баловать, а не так — стукать носом об дверь с размаха. Нет в мире справедливости… Кому-то все плюшки, а кому-то дырку от бублика, да пинок под зад в довесок. Про себя я отчего-то не думала. Жизнь мочалила меня чуть ли с самого рождения, и я, наверное, смирилась со своей участью и с мыслями о том, что мне всего в ней придется добиваться самой. По факту я была абсолютно одна, у меня не было ни защитников, ни покровителей, лишь только парочка ребят, которые оказались втянуты из-за меня в нехилую передрягу.       Бедные, бедные родители парней… Я даже не могла представить, что сейчас они ощущают, о чем думают, и как переживают… Особенно милая миссис Клиболд. Господи, только бы она не решила, что ее сын сбежал со мной! Я прикусила губу от этих мыслей. Больше всего на свете я боялась причинить боль людям, которые принимали во мне участие, и вот вам, пожалуйста. Словно по заказу…       Так же я размышляла и о том, чего своим поступком хотела добиться Ванесса. Неужто в ее увядающей груди не стучит живое сердце, а висит самый настоящий твердый камень? Когда она решила, что я, плоть от ее плоти, должна расплачиваться за то, что мне была дана жизнь? Когда преступления против собственных детей стали в порядке вещей? Мало того, что мать не заботили ни моя жизнь, ни мое здоровье, ни мое благополучие, так она еще, похоже, хотела меня всего этого лишить… Я никак не могла свыкнуться с мыслью, что в этом огромном, необъятном, чужом и очень злобном мире, моим самым заклятым врагом будет родная мать…       Раздираемая мрачными мыслями о нелегкой доле я повернула обратно, надеясь, что Эрик уже освежился и надел на себя штаны. Не знаю почему, но я жутко стеснялась смотреть на него без них. Наверное потому, что знала, куда непроизвольно ляжет мой взор.       Эрик действительно уже торчал на берегу с сожалением рассматривая грязную футболку, лежащую на траве. Слава богу, ниже пояса он был надлежащим образом прикрыт. С его волос стекала вода, лицо сияло чистотой, и что самое поразительное, он совсем не дрожал на довольно прохладном ветру. Видимо, парень дружил с закалкой. Не то, что я. — Ну что, погнали? — В манере Эрика спросила я, начиная мандражировать. Эрик с отвращением натянул на себя футболку, чихнул, а потом махнул мне рукой, предлагая следовать за ним. Но вопреки моим ожиданиям, мы пошли в лес. Я недолго гадала зачем нам туда, потому что Эрик пояснил: — Надо найти крепкую палку. Конечно, против огнестрела она не поможет, но это лучше, чем идти на медведя с голыми руками.       Я была согласна, поэтому тут же принялась шарить глазами по сторонам в надежде быстро отыскать подходящий дрын.       Солнце начинало греть все сильнее, а я начинала трястись все больше. Нервяк бил неимоверно, мои руки ходили ходуном, и я была вынуждена крепко сжать кулаки, чтобы хоть немного унять дрожь. Мы шли молча, Эрик был сосредоточен и мрачен. Он упорно шел по одному ему ведомому пути, вдоль кромки ельника, время от времени оглядываясь на меня через плечо, словно проверяя, не отпала ли я где-то по дороге. Я начала осознавать, что поступаем мы опрометчиво, непродуманно и очень безрассудно. Я не понимала, почему Эрик пошел у меня на поводу, ведь он обладал совершенно несгибаемым характером, и никто не мог заставить его делать что-то против воли. Однако вот вам, пожалуйста… Хмурый, угрюмый, но решительный, парень шел обратно, туда, откуда мы вырвались сегодня ночью с огромным трудом по невероятному стечению обстоятельств. И я остановилась. — Эрик, погоди, — хрипло выдохнула, дождалась, когда он очень недовольно взглянет на меня. — Долго еще? — Семь пар железных башмаков истопчем — будем на месте, — буркнул он. — В чем дело, Клэри? Ты устала? Мы ночью пробежали гораздо больше.       Я вытаращила на него глаза: не может быть! Эрик закатил свои в ответ: — Мало того, что у тебя топографический кретинизм, так ты еще и расстояние не чувствуешь. Бегом всегда быстрее, неужто неясно? Мы ночью неслись на адреналине, поэтому убежали хуй знает на сколько. Я старался никуда не сворачивать, но в такой тьме могло произойти все, что угодно. Однако, я думаю, что надо пилить в эту сторону, — он поморщился и уставился на меня: — Что с тобой? Ты больше не хочешь спасать ВоДКу? — Очень хочу, — прошептала я, ощущая себя на грани отчаяния, — но я боюсь.       Эрик всплеснул руками, в одной из которых был зажат толстый сук. — Очнулась, твою мать! Слушай, определись уже, чего ты хочешь, а?! Я заебался, честно! Я не пойду никуда, пока ты не перестанешь мять сиськи, — палка полетела на землю, Эрик плюхнулся туда следом и, согнув колени, устроил на них локти. Я присела рядом. В голове роилось столько мыслей, и я не знала, с какой начать. — Мы можем попасться, — прошептала я, опустив глаза в землю. — С нами может произойти все, что угодно… Мы можем больше никогда не увидеть Дилана и друг друга… — на этих словах мой голос дрогнул. — Я не за себя боюсь, а за тебя…и Дилана. Если бы я могла, я бы отправила тебя домой, а сама бы пошла к… — К черту в пасть! — зло перебил меня Эрик. — Ты — дура, Клэри! И у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Именно поэтому я и иду с тобой! Хорош гнать и нагонять страх. Решили — идем. В конце концов, может мне еще раз хочется пиздануть этому озабоченному уроду по его мерзкому ебалу. Знаешь, Клэри, я — человек непростой, импульсивный, взрывной и очень несдержанный. Но зато я верю в то, что такие мрази, как этот Картер, за свои грязные мысли и намерения, должны получить сполна. И если я могу сделать хоть что-то, чтобы он перестал на тебя облизываться, я сделаю. Насильники должны гнить либо в земле, либо в тюрьме. Третьего не дано. Никакой амнистии. Никаких поблажек. С этим ясно?       Я только кивнула. Какая пламенная речь… Меня проняло до дрожи, и внезапно Эрик в моих глазах вдруг оброс сияющими латами, а деревянный сук превратился в Экскалибур. Я сморгнула, прогоняя галлюцинацию, затем тихо выдала: — Помнишь, в Денвере у нас состоялся разговор в ванной, когда я…сказала, что…питала к тебе сильные чувства? — Помню, — голос Эрика тоже упал чуть ли не до шепота. — Я этот разговор прокручиваю в голове чуть ли не каждый вечер.       Я кивнула, совершенно не понимая, зачем он это делает, но сейчас мне было необходимо сказать. На случай, если вдруг такой возможности больше не появится. — Я соврала тебе тогда… — замолчала, искоса бросив на парня взгляд. Он ощутимо напрягся. — Я не понял, о чем ты сейчас, Остин. — Я хочу сказать, что тогда… А, не важно, что я говорила тогда, Эрик! Важно то, что было потом и есть сейчас! Я люблю тебя, очень. И я хочу, чтобы ты знал, я никогда не переставала это делать с тех пор, как увидела тебя, а уж потом…и вовсе пропала… — краска стыда залила мне щеки, уши и даже шею. Я тряхнула волосами, пытаясь скрыть лицо, не в силах посмотреть на сидевшего рядом парня. Будь, что будет. Главное, он теперь знает. И я не буду сожалеть, что не сказала ему. — Я знаю, Клэри, — вдруг ответил он неожиданно таким мягким голосом, что я застыла. — Ты сказала мне это, когда ночевала у меня после нападения того выблядка. Но даже, если бы ты мне тогда не сказала, я все равно бы чувствовал, что небезразличен тебе.       Значит он все слышал тогда, не спал… И промолчал, не отреагировал никак. Знал, и все равно делал все, чтобы сделать мне больно… Какой пиздец. По ходу, я снова мимо кассы. На что я надеялась сейчас? Что он скажет мне «Я тоже люблю тебя, Остин»? Господи, воистину влюбленные слепы и глухи к голосу разума… — Ладно, проехали, — шепнула я, борясь со слезами. — Это был порыв, я не сдержалась. Пойдем, Дилан ждет.       Я начала вставать с земли, уделяя слишком пристальное внимание чему-то на небе, однако Эрик спешить не собирался. — Знаешь, что вижу я? Я вижу то, что Дилан от тебя без ума, у него реально рвет крышу, Клэри! А что делаешь ты? А ты его отталкиваешь ради такого, как я. Понятно, что сердцу не прикажешь, но если бы ты знала, на сколько наша с вами история напоминает мне одну, которая случилась со мной и В парой лет ранее. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что он влюбился в девчонку, а она выбрала…не его… И чтобы спасти нашу с ним дружбу, нам пришлось разорвать с ней все контакты. Я сделал это без сожаления, а Дилан… Он был мне благодарен. После этого мы придумали довольно оскорбительный для девчонок девиз: «Братушки важнее потаскушки»*, и надеялись, что больше с нами такого дерьма не случится… — Пока не появилась я, — с упавшим сердцем проговорила я. — Клэри, взгляни на меня, пожалуйста, — внезапно голос Эрика дрогнул. Я заставила поднять на него мокрые глаза и увидела, что он смотрит на меня очень странно. — Я не хочу разрывать с тобой общение…даже ради дружбы с Диланом. Я вообще не хочу, чтобы ты исчезала из моей жизни… Понимаешь, о чем я?       Я не понимала, однако мое сердце среагировало на эти слова довольно странным образом: замерло, пропустив пару ударов, а потом снова забилось с удвоенной силой. Я молчала, боясь даже подумать, о чем говорил Эрик, и он криво ухмыльнулся: — Дилан не сдастся. Я бы тоже не сдался. Если для нас всё кончится благополучно, мы сядем за стол переговоров. Все трое. Поняла? — Зачем? — сдавленно спросила я, прижимая сжатый кулак к груди, словно старалась унять бешеный ритм, отбивающий чечетку внутри меня.       Вместо ответа Эрик протянул руку и поймал меня за ладонь. Дернул на себя, показывая, чтобы я опустилась рядом. Я медленно выполнила немую просьбу, присела и застыла, словно изваяние. В голове клубился серый туман и почему-то было очень страшно. — Я хочу быть с тобой, Остин, — прошептал парень, внезапно оказываясь передо мной нос к носу. — И мы должны убедиться, что эту новость Дилан перенесет, ясно?       В ушах зашумело так, что я перестала слышать мир. Мои глаза не мигая смотрели в глаза Эрика, сидящего напротив. Вот он качнулся вперед, и я ощутила прикосновение его губ к своим. Легкое, но такое трепетное. Оно было таким теплым, словно наполненным обещанием вечного лета, лета, где будет существовать одна только радость, где все мои мечты обязательно сбудутся. — Пойдем, — услышала я. В тот же миг эфемерный воздушный замок рассыпался мириадами разноцветных конфетти, но я знала, что теперь у меня есть настоящая надежда построить его опять. Я больше не была одна в том понимании, о котором я мечтала, исподтишка наблюдая за Эриком Харрисом.       Впереди показался дырявый покосившийся забор. Эрик чуть сильнее сжал мою руку и приложил палец к губам. Мы застыли. Прошлой ночью действительно мы убежали порядочно, и нам пришлось изрядно топать, прислушиваясь, не едет ли случайная машина. Но вокруг не было ни души, природа жила привычной жизнью и ей не было никакого дела до проблем двух заплутавших детей.       За забором стояла тишина. Эрик показал жестом, чтобы я оставалась на месте, а сам, перехватив в правую руку сук, осторожно направился к подгнившему ограждению. Я, закусив губу, отчаянно следила за ним. Вскоре Эрик достиг небольшой дыры и скрылся в ней. Ой, блин, как же было страшно, кто бы знал… Я переминалась с ноги на ногу, словно хотела в туалет, кровь снова начинала бешено метаться по артериям, но тут в лазе показался Эрик и махнул мне рукой. Я пулей подлетела к забору и просочилась к парню.       Беглый взгляд сразу остановился на тонированной черной машине. Только сейчас я обратила внимание, что номерные знаки старательно заляпаны грязью. Значит эти двое тут, значит и Дилан тоже тут… Я беспомощно взглянула на Эрика, тот был очень сосредоточен и напряжен. — Сиди здесь, — одними губами приказал он мне, указав на ржавую бочку аккурат напротив тачки. Я послушно присела за ней, а Эрик собрался было обойти дом, но не успел. В глубине грязной разваливающейся хибары послышались голоса, и он вынужден был тут же наклониться ко мне. Мы перестали дышать. — Наверняка полиция уже на пути сюда! — причитала Ванесса. — Я не понимаю, как, ну как ты не смог справиться с тем мальчишкой и упустил девчонку?! — Заткнись, Несса! — злобно огрызнулся Картер, — тебе бы так ебанули по глазам пальцами, посмотрел бы я на тебя! Менять надо схрон, ну хоть этот сопляк остался у нас!       Я осторожно выглянула и увидела Дилана. Эти двое залепили ему рот скотчем, связали руки за спиной, более того, они ему и ноги стянули, оставив возможность передвигаться мааааленькими семенящими шажочками. Однако голубые глаза блондина сверкали так гневно, что я поняла: его дух не сломлен. Мне стало чуть легче, но потом я увидела в руках Спенсера подрагивающий пистолет, которым он тыкал в спину моего друга, и я чуть не разрыдалась от страха. Эрик вовремя закрыл мне рукой рот и притянул обратно в укрытие. — Давай, пацан, залезай в машину и без шуточек ваших мне тут… Иллюзионисты хреновы, — мне показалось, или голос Картера звучал несколько растерянно. Очевидно, тот факт, что мы с Эриком удрали от них, несколько дал ему по нервам. — Пиздец, у тебя дружок… Поймаю его, вырву руки и ноги щенку!       Дилан возмущенно замычал, но мужик запихнул его в машину и громко хлопнул дверью. — Ванесса! Нужно осмотреть весь гребаный дом! Чтобы в нем не было ничего, что могло бы указать на нас, ты меня слышишь, тупая сука?!       Раздался звук пощечины и отборная брань матери. Надо же, не думала, что она способна воспроизводить такую речь. Женщина чуть ли не на ультразвуке визжала, обвиняя любовника в абсолютной некомпетентности, несостоятельности, как преступного элемента, ну и даже прошлась по его пушистым шарам в штанах. Я молча обтекала, а грудь Эрика тихонько тряслась. Похоже, что любимого распирало от смеха.       А затем эти двое свалили в дом заметать следы. Будь они поумнее, то ринулись бы в погоню за нами на машине еще ночью. На их стороне были скорость и свет фар, в то время как мы неслись на ощупь. Но нет, маман и ее приспешник не были профессионалами, и это давало надежду, что с ними, как с любителями, мы справимся малой кровью. — В машину, Клэри, — дернул меня Эрик, и мы рванули к тачке. Эрик ринулся к водительской двери и чуть слышно застонал: ключей в замке зажигания не было. Черт, черт, черт!!!!! Дилан увидел нас через стекло, его глаза загорелись огнем такой дикой радости, что мне захотелось немедленно попытаться освободить его, но Эрик схватил меня за плечи и заставил пригнуться. — Слушай, нам не уехать — раз. Два — мы не успеем его развязать, опутали ВоДКу знатно, и три — даже, если успеем, то далеко не убежим, нас просто переедут. — Что же делать? — взмолилась я, до боли заламывая руки. — Блядь, Клэри, надо ехать с ними… Но это риск, пиздец, — Эрик взволнованно посмотрел на меня и неожиданно чмокнул в нос. — Надеюсь, я не совершаю ошибку, — он подполз к краю тачки, выглянул — никого, вроде — и подергал багажник. Тот оказался не заперт. Я поняла его замысел, но все внутри похолодело от ужаса. Это была ловушка, в которую мы добровольно лезли. Но ради Дилана это стоило сделать, поэтому я решительно кивнула. Эрик кивнул в ответ.       Стараясь не шуметь, мы поочередно залезли в багажник, Эрик прикрыл его, оставив небольшую щель. Я нащупала какие-то тряпки, коих оказалось в избытке, поэтому мы быстренько накрылись ими, постаравшись свернуться и стать как можно более незаметными…       Буквально сразу же из дома вышли и эти горе-бандиты, судя по рассерженным голосам они все еще собачились друг с другом. Хлопнули дверцы тачки, взревел мотор, и машина дернулась с места так резко, что мы с Эриком сильно стукнулись лбами. — Спокойно, детка, — прошептал он мне на ухо, обхватывая рукой и притягивая к себе поближе. — Главное, что мы вместе.       Стараясь подавить назревающую панику и неожиданный приступ удушья, я закрыла глаза и прижалась к Эрику, как можно сильнее, пока жуткая машина увозила нас в страшную неизвестность.