— Я буду искать тебя в тысяче миров и десяти тысячах жизней, пока не найду... — Я буду ждать тебя в каждой из них. 47 ронинов.
Лиссабон – столица Португалии. Ну, привет, зараза. Я дошел до “дворца” Португалии и нагло вторгся на его территорию, пока стражи патрулировали дорогу. Внутри все горело – я готов был придушить негодяя собственными руками! Да как этот ушлёпок вообще посмел дотронуться до Антонио! До моего Антонио! Гнев напрочь переполнял разум! Я вошел в главный зал и нагло вторгся в комнату Португалии. Благо, стражи не было, что весьма удивило. Точнее была, но по минимому. Странно,где Габриэль? Я вошел в комнату. – Ну, здравствуй, Романо. За спиной захлопнулась дверь – я резко обернулся. Португалия с сарказмом смотрел на меня. Выходит, он знал о том, что я приду? Ублюдище. – Выращенный в испанских условиях мальчик обязательно прибежит на защиту своего хозяина, – усмехался паршивец, спокойно идя вдоль комнаты и мимо меня проходя к роскошному креслу у окна. – Совсем как верный пес. Согласен, Романо? Я обдал мерзавца ледяным, но одновременно переполненным ненавистным взглядом. Португалия уселся в кресло, словно король. Его мерзкая улыбка на роже вызывала у меня массу отвращения. Насколько нужно быть подлым, чтобы ни за что подвергнуть смерти ни в чем невинного человека, да и еще потом вот так улыбаться. Мерзость. – Я пришел сюда, дабы сказать тебе – не смей больше возвращаться в Испанию! – процедил я, холодно смотря на Габриэля и одновременно испепеляя его взглядом. Португалец вначале сделал удивленную гримасу, а затем спокойно прикрыл глаза, с сарказмом улыбнувшись. – А то что? – он склонил голову набок. – А то пулей вылетишь оттуда, – пригрозил я, щелкнув пальцами. Из–за двери показались Германия, Пруссия, мой брат и…Англия? У всех были недовольные и разгневанные лица: забавно, даже у моего брата. Англия стоял, скрестив руки, как и Германия, Пруссия руки поставил в боки, а брат просто, впервые на моей памяти, холодно смотрел на Португалию. – Понял, – спокойно произнес Габриэль. – Очевидно, что в одиночку Италии со мной не совладать. Пусть будет так. А теперь попрошу покинуть мою страну. – Ты чуть не убил Испанию! – взвился Артур. – Война войной, но намеренное убийство – против правил! – С какой стати? – лениво переспросил Габриэль. – А с такой, что ты как крыса пытаешься убить страну, которая ничего тебе не сделала! – подал бас Германия. – Покиньте мои территории. Сейчас же, – так же спокойно продолжил Португалия. – Только после твоего обещания не совать свой вонючий нос в Испанию! – прорычал я. Довольный лукавый взгляд на физиономии Габриэля сменился на напряженный и хмурый. Теперь он также обдавал меня полным ненависти и раздражения взглядом. Португалия в очередной усмешке хмыкнул: – Постараюсь. – Пора уходить, – бросил я, удаляясь с гнилой комнаты гнилого существа. До чего же мерзкий тип! Аааааа! Удавил бы! – Братик? Я обернулся: обеспокоенный Венециано смотрел мне вслед. Они мне помогли. Эти страны помогли мне, когда, как и Португалия, просто могли плюнуть и уйти. Но не ушли. Не могу ж я уйти просто так. – Спасибо вам всем за помощь, – улыбнулся я. – Я бы без вас не справился… Страны переглянулись и подмигнули мне. – Мы понимаем всю эту бредовую ситуацию, – бросил Пруссия. – Тем более, что Габриэль нарушил мировой закон, – поддержал Германия. – Иди к Испании, братик, – весело улыбнулся мой брат. Я безумно был благодарен своему брату. Впервые за всю жизнь я искренне был признателен Венециано. Именно он собрал все эти страны и помог мне “поставить ограду” между Испанией и Португалией. Я кивнул брату и помчался в сторону португальского аэропорта. Антонио! Я скоро буду!***
Чертов самолет, а за испанское такси вообще молчу! Этот утырок гнал так, словно желал вылета из плоти всех моих органов в компании с переваренным завтраком! Вскоре показался испанский дом. Тони, я бегу! Как же я волнуюсь…и как соскучился! Особняк Антонио – ворота, тропа и я на месте! Сердце пулей готово было выскочить из груди. Я мчался, не жалея последних сил. Тони, Боже, пусть у тебя все будет хорошо! Впереди показался бледный свет, слабо пытавшийся сражаться с внешней тьмой. Еще немного…и… – Где ты был? Тело. Упругое тело. Мой лоб удачно в него врезался. Я упал на пол. Больно… – Какого чер… Я поднял голову и увидел удивленное лицо Антонио. Секундочку. Он выглядит очень хорошо, совсем как прежде! Он вылечился? Тони здоров! Преисполненный космической радости я поднялся и повис на шее испанца. – Ты жив…как же я рад, – прошептал я, окунаясь в мягкие шатеновые волосы. Удивленный Антонио обнял меня в ответ. Мое сердце разрывалось от счастья. Самый любимый человек на всем свете живой и здоровый – он сейчас стоит рядом со мной, дышит, и я чувствую всю его любовь в этих теплых объятиях. – Ti amo…мой Тони, – продолжая пребывать в мире грез, прошептал я. Антонио обнял меня крепче. Наверняка, на его моське сияет радостная улыбка. Все же люблю его улыбку. Не понимаю: почему она так сильно меня бесила в детстве? Наверное, потому что я был полнейшим глупцом… – Я всегда буду любить тебя, Романо, – он сжал меня крепче, а затем выпустил, удовлетворенно глядя мне в глаза. – Спасибо огромное, что ради меня пошел против Португалии и призвал другие страны. Но ты мог развязать войну… Я не верил собственным ушам: выходит, он знает? Но откуда? Я в растерянности смотрел на испанца. – Но кто… – Франциск. А ему сообщил Артур, – подмигнул Тони. Теперь все понятно. Растерянный взгляд сменился недовольным. – Быстро спать! – процедил я, глядя на Антонио. – Зачем? – удивился испанец. Не спрашивая, я схватил его за рукав и потащил в комнату. Когда удалось уложить Тони, я сел на край дивана и продолжил за ним наблюдать. И тут мой взор упал на стоящую рядом со шкафом гитару. Когда я был маленьким, Антонио учил меня петь и играть на гитаре. Я до сих пор помню эти навыки. Я учился, но с большой неохотой. Поднявшись с кровати, я подошел к шкафу и взял в руки вещь, самую любимую из всех вещей Антонио. Он так дорожит этой гитарой и именно на ней он учил меня играть. Столько лет спустя, я дотронулся до струн – забрынчала мелодия. Постепенно, я начал увеличивать тембр – получилась быстрая испанская мелодия. Я вновь вернулся на край кровати. И начал петь. Я пел, глядя в любимые зеленые глаза.Когда ждать тепла, mi amor, mi amor? Ты скажешь в январе, mi amor, mi amor. Истерзан я внутри, mi amor, mi amor. Скажешь, плюнь ты раза три, mi amor, mi amor. Я с тобою скоро чокнусь От этих проверок на прочность То ты на все согласна, то мне не подвластна И все ж это прекрасно, что с тобою я скоро чокнусь!
Антонио, преисполненный радости и волнения, подхватил песню и теперь пел вместе со мной.Ах, как твои безумства будоражат мои чувства Слетаю я с катушек от вида твоих веснушек, Но мне так даже лучше Я с тобой с радостью чокнусь Слетаю с катушек, но так даже лучше... Я с тобой точно чокну–усь!
Наши взгляды снова столкнулись, остановившись друг на друге. Антонио подхватил меня за бедра и поволок в кровать, накрыв своим горячим телом. До чего же я люблю это тепло, такое родное и такое прекрасное. Я потянулся к любимым губам, окуная их в очередной поцелуй, который затем постепенно начал перерастать в страсть и закончился приятным соитием. Так кричать я могу только, когда ты в меня входишь… А другому б и не позволил! Мы лежали оба уставшие. И оба наслаждались присутствием друг друга. Как же тепло на испанской груди… – Романо? Я приподнял голову. – Ты останешься со мной? В глазах Антонио мелькало сожаление – неужели он опять вбил себе в голову какую–то дурь? Я вздохнул и снова лег на теплую грудь Антонио, устало произнеся: – Конечно останусь! Я тебя не брошу. Антонио после этих слов так сжал меня, что хрустнула поясница. – Ай! – пискнул я. – Прости! – Антонио выпустил меня из объятий. Он снова наклонился ко мне и осторожно и нежно провел губами по губам моим. Вкусный. То, что твое, всегда будет вкусно. – Люблю своего Ромку, – улыбнулся испанец. И вновь я обдал его полным любви и расслабления взглядом. Так откровенен я могу быть только с тобой. – Спасибо тебе, Антонио, – прошептал я. – И я очень люблю тебя!