Искушение

Боль. Стыд. Ненависть. Сегодня Даня в красках прочувствовал всю суть этих трёх слов. Впервые он ненавидел себя настолько сильно, что готов был отрезать себе язык, лишь бы больше не иметь возможности произнести ни малейшего оскорбления в чей-либо адрес. С момента поцелуя прошло два дня. Даня заметно начал отдаляться от Вани, всякий раз стараясь избежать с ним долговременных разговоров или пребывания в комнате. А буквально на днях классный руководитель заявил о том, что они всем классом пойдут в поход, и Даня посчитал это хорошей возможностью помириться с Элей и наладить с ней контакт.

***

— Мальчики, вы всё с собой взяли? Спальные мешки, еду? — спросила мама Полина, стоя напротив сыновей вместе со всей семьёй у ворот. — Да, — ответил Даня, даже не спрашивая мнения Вани на этот счёт. — Пусть ещё свитера возьмут, сейчас принесу! — воскликнула Лидия Семёновна, разворачиваясь и собираясь бежать в дом за недавно связанными вещицами. — Не надо, мам, на улице весна, мы не замёрзнем, да и нам уже пора идти, а то как-то некрасиво заставлять других ждать себя, — остановил её Даня, кивая в сторону учебного автобуса, ждущего уже минут пятнадцать только его и Ваню. После быстрых семейных объятий, благословения матерей в путь и переклички всех присутствующих, автобус наконец-то двинулся в пункт назначения. Даня сидел возле окна, смотря на горизонт и прижимая огромный рюкзак к груди. Изредка он всё же поглядывал на присутствующих одноклассников: в основном на смеющуюся где-то впереди Элю с Яной и сидящего рядом Ваню, слушающего музыку через наушники так громко, что, наверное, даже с самых дальних рядов слышно. Даня был поражен тому, как его названный брат ещё при этом умудряется спать. Снова отвернувшись к окну, Даня заметил стекающие по обратной стороне стекла капли воды, сменяющиеся новыми. Пошёл не сильный, но и не слабый дождь. Даня сидел и завороженно смотрел на стекающие вниз струйки воды, пытаясь продумать различные варианты того, как можно было бы начать диалог с Элей. Даня даже не заметил, как быстро пролетело время. Автобус остановился возле остановки, и одноклассники начали выходить из транспорта. Даня заострил своё внимание на всё ещё спящем Ване. Его наушники уже небрежно лежали на ногах, всё так же разрываясь от громкой музыки; по всей видимости, они выпали, когда автобус качался на поворотах. Впервые Даня поймал себя на мысли, что Ваня действительно красив: тёмные запутавшиеся волосы, слегка подрагивающие веки, немного нахмурившиеся брови и эта идеально чистая кожа. Ваня казался таким невинным, нежели на самом деле, он напоминал маленькое безобидное дитя. Даня невольно улыбнулся своим же мыслям, сжимая в руке лямку рюкзака. — Даня, Ваня, ну где вас там носит?! — воскликнула классная руководительница, заглянув во внутрь автобуса. В следующее мгновение Даня покраснел, поняв, что Ваня открыл глаза и в недоумении посмотрел на него. Даня резко встал, ударившись головой о верхнюю полку для вещей, шипя от боли, перелез через Ваню и быстрым шагом удалился из автобуса. Пытаясь прийти в себя и успокоиться, он зашел поглубже в толпу шумных одноклассников, дабы затеряться и не видеться какое-то время с Ваней. Но всё же ему удалось заметить то, с каким довольным и самовлюблённым выражением лица названый брат вышел. Со стыда Даня хотел под землю провалиться, никогда ему ещё не было так неловко. Автобус удалился достаточно быстро, оставляя преподавателя и толпу учеников на какой-то старой автобусной остановке, находящейся рядом с лесом. Все галдели, озираясь по сторонам. Даня тоже не понимал, куда их привезли. Учительница пыталась всех утихомирить, сказав, что всё в порядке, чтобы все следовали за ней. Вот уже минут сорок они все шли по небольшой тропинке, находящейся среди леса и ведущей куда-то в неизвестность. Даня шёл позади Эли с Яной, не решаясь подойти и заговорить. Учительница в это время рассказывала различные истории из своего детства, но маловероятно, что её кто-то слушал, все были на своей волне. Вдруг Дане кто-то положил руку на плечо, от чего он вздрогнул и повернул голову, ненадолго останавливаясь. — Данёк, может, объяснишь, что это было? — спросил Ваня, натянув на лицо фирменную ухмылку, равняясь с Даней и при этом всё ещё держа свою руку на чужом плече. — Ты о чём? — спросил Даня, придуриваясь, будто ничего не понимает, и, нервно сглатывая, надеется на то, что незаметно его волнение и сдавленность в голосе. — Блять, ты реально тупой или прикидываешься? Я о том, как ты пялился на меня в автобусе, пока я спал, — сказал Ваня, повысив голос, будто бы специально, чтобы все слышали. Даня издал нервный смешок, после чего максимально спокойно произнёс: — Не выдумывай, Вань. Я не пялился на тебя, а лишь собирался разбудить. — Ну-ну, — ответил Ваня, прежде чем все резко остановились на пустой, достаточно освещённой поляне, окружённой высокими соснами. Ваня убрал с плеча Дани руку, и тот отошёл подальше, стараясь расслышать, что говорит учительница. — Итак, ребята, мы пришли. Здесь мы с вами и остановимся. Если кому-то надо в туалет: девочки идут направо, а мальчики налево. Если вы захотите умыться или помыть руки, то спуститесь немного с пригорка, там будет речка. Около воды будьте очень осторожны! — произнесла классная руководительница, после чего сделала небольшую паузу и продолжила: — Располагайтесь, на поляне места на всех хватит. Все разошлись в разные стороны. Найдя тихое место, Даня сел на корточки и начал доставать из своего большого походного рюкзака тёмно-синий спальный мешок для того, чтобы разложить его на траве и сесть почитать захваченную с собой книгу. Когда Даня поудобней расположился, углубляясь в подробности книги, его прервал шум. Многие почему-то столпились возле того места, где Даня видел в последний раз Элю с Яной. Сначала он старался не обращать внимания на посторонние звуки, но потом интерес всё же взял верх. Даня торопливо поднялся, отложив книгу с заранее вложенной в нее закладкой. Подойдя поближе к скоплению народа и протиснувшись, Даня увидел расстроенную Элю и успокаивающую её классную руководительницу. — Ребят, Эля забыла свой спальный мешок, ни у кого нет лишнего? — спросила учительница. — А мозги она не забыла? — усмехнулся Ваня, неожиданно появившись. — Ваня, не груби! Такое с каждым могло случиться, ничего страшного! — Я могу дать свой, — неожиданно для всех сказал Даня. С одной стороны ему жалко Элю и он хотел ей помочь, а с другой — это хорошая возможность помириться с ней и наладить отношения. — Данечка, как это благородно с твоей стороны, но а как же ты? — произнесла классный руководитель. — Ничего страшного, Ксения Викторовна, я с этим разберусь. — Хорошо, тогда идите с Элей, — сказала женщина, потрепав Даню по волосам, а после обратилась к остальным присутствующим: — Девочки, пошли, вы будете помогать мне с приготовлением ужина, а вы, мальчики, идите разжигать костёр. Эля молча подошла к Дане, и они отправились в сторону его "спального" места. Проходя мимо Вани, Даня сердито посмотрел на него, на что тот лишь сложил руки и демонстративно закатил глаза. — Спасибо, Дань, — наконец-то вымолвила Оганян, когда они уже подошли к месту, где Даня расположился. Даня наклонился, убрал с мешка книгу и отдал его Эле. — Прости Ваню, он в последнее время сам не свой. Эля лишь молча развернулась и ушла. «Да уж, хорошо поговорили», — пронеслось у парня в голове. Вечером, когда уже начало темнеть, все собрались у костра, рассаживаясь на брёвнах и ужиная шашлыком с салатами. После ужина ребята слушали игру Андрея на гитаре и ели пожаренный на костре зефир. Все, особенно девочки, были поражены тому, какой Андрей талантливый. Даня подумал о том, что ещё чуть-чуть, и у его одноклассниц челюсть отвиснет, если рот столько времени держать будут открытым. Ваня сидел с другой стороны костра, напротив Дани, жуя зефир и задумчиво смотря куда-то в даль. Иногда Даня видел, как он о чём-то беседовал с Андреем, заливался смехом снова и затихал, пересекаясь взглядом с братом. Даня всегда резко отводил взгляд первым, делая задумчивый вид и смотря куда-то в сторону, будто бы о чём-то усердно размышляя. Когда окончательно стемнело, а время уже приблизилось к часу ночи, все уже ушли спать. Все, кроме Дани, Вани и Андрея. Андрей играл какую-то мелодию, напевая не известную Дане песню, а Ваня тихо подпевал ему, выкуривая очередную сигарету из синей пачки «Винстон». На улице уже достаточно похолодало, из-за чего Даня периодически съёживался, обнимая руками собственные плечи и не отходя от потухающего костра. В мыслях он ругался на себя за то, что не взял мамин свитер, в сотый раз убеждаясь, что она всегда права. Закончив "выступление", Андрей выкурил из пачки Вани сигарету и пошёл спать, оставив Ваню с Даней в полной тишине. Даня ощущал на себе испепеляющий взгляд зелёных глаз, но ему, честно говоря, было не до этого. Он смотрел на угасающее пламя, стуча зубами. Тишину нарушил хриплый голос Вани: — Пошли. — Куда? — подняв на него взгляд, недоумевающе спросил Даня. — Спать, — всё так же уверенно и твёрдо сказал Ваня, вставая с бревна. — Я свой мешок Эле отдал, — напомнил Даня. — Да ладно? А я, блять, не знал, — Ваня саркастично усмехнулся. — Ниче, со мной сегодня поспишь. Даня недоверчиво на него посмотрел. — Не боись, я не маньяк какой-то, не изнасилую, — добавил названый брат. Просидев ещё минуты две, Даня наконец сдался, поняв, что другого выбора у него нет. Ну, если он, конечно, в льдышку превратиться не хочет. — Ладно, — произнёс он на выдохе, после чего встал и направился следом за Ваней. По телу пробежали приятные мурашки, когда, забравшись в мешок, Ваня со спины обнял Даню, тем самым согревая его. Даня сильнее прижался к чужим тёплым рукам. Постепенно дрожь в теле прошла, а зубы перестали стучать. Аромат одеколона Вани, смешанный с запахом сигаретного дыма, и тепло его тела, вызывали в Дане бурю эмоций, что, собственно, и настораживало парня. Но было настолько уютно, что даже начало клонить в сон: он попросту не имел сейчас сил на то, чтобы о чём-либо думать. Даня вздрогнул, тело будто бы пронзило током, когда он почувствовал, что в бедро что-то упирается. Долго думать, что именно это было, не пришлось. К горлу подкатил ком отвращения. Даня резко вылез из цепких объятий и встал на ноги. — Данёк, я... Всё нормально? — Ты ещё спрашиваешь?! — чуть ли не крича, в истерике сказал Даня. — У тебя на меня стояк, мать твою! И ты ещё спрашиваешь, всё ли у меня нормально?! У меня-то как раз всё нормально, а вот насчёт тебя не знаю! — Блять, Дань, успокойся, — Ваня встал и взял Даню за плечи, но тот брезгливо оттолкнул его. — Не трогай меня! И не подходи ко мне больше! Я пытался смириться с тем поцелуем, но это... это уже чересчур! Не вмешивай меня в свои пидорские дела!!! — крикнул Даня, после чего скоропостижно ушёл. Придя на то место, где до этого все сидели у костра, Даня старался успокоить себя и унять дрожь в руках. Эмоции зашкаливали, а слёзы сами невольно начали стекать по щекам. Он ненавидел себя, ненавидел себя за сказанные в адрес Вани слова, за которые ему было безумно стыдно. Он чувствовал себя самым ничтожным человеком на земле, причиняющим боль тем, кто этого вовсе не заслуживает.