Don't touch me

Представьте себе водоворот, у которого не видно конца. Представьте ледяной холод, беспрестанно жалящий вашу кожу. Представьте, будто ваша голова кружится, и у вас нет ни единой надежды на то, что это прекратится. Ваш желудок выворачивает наизнанку. И вы не можете дышать. Вода окружила вас со всех сторон, и вы не можете сделать и вдоха, но и умереть вам не удаётся. Что-то не желает вас отпускать. Что-то удерживает вас от такого желанного умиротворения. Что-то хочет видеть вас здесь. Представьте, что под собой вы видите лишь бесконечную яму, и вас охватывает ужас каждый раз, когда ваш взгляд опускается на неё. Представьте какого это — хвататься за что-нибудь, что угодно, пока вас вытягивают из Ада. Представьте, что вас достали, но ваш разум уже слишком погружён в этот бесконечный головокружительный ужас, и вы не можете сделать ничего, чтобы это прекратилось. Представьте, что значит быть спасённым, но в то же время … в то же время получить сертификат о вашей собственной смерти. — Лорен? — прошли часы с того момента, как Люси привезла избитую девушку к Камиле, и кубинка не спешила радоваться, ведь всё это время зеленоглазая пребывала в некоем кататоническом состоянии, просто … пялясь в стену, и Кабелло понятия не имела, что сделать. У неё была тонна вопросов. Но так же у неё была куча работы. Засохшая кровь покрывала буквально каждый сантиметр на лице латинки, и Камила правда хотела убрать багровую жидкость, но боялась. Она до ужаса боялась касаться Лорен. Девушка оставила Хурэги в своей спальне — таким образом кареглазая могла разобраться с Софи, и её непрекращающимися вопросами. Камила надеялась на то, что время наедине с собой поможет темноволосой прийти в себя, но взглянув в эти бледные зелёные глаза … она не увидела ничего. Не было ничего светлого или тёплого. Лорен была опустошена. И это в какой-то степени ответило на главный вопрос кубинки — «Что Тео сделал с ней в этот раз?» Тогда Камиле захотелось плакать так сильно, как она не плакала ни разу в жизни. Но она не могла. Она не могла рыдать, ведь Лорен всегда сохраняла спокойное выражение лица, и теперь Кабелло предстояло то же самое. Ей надо быть сильной, и держать всё под контролем. Ей надо спасти свою девушку. Но Камила не понимала. Лорен тонула. Лорен не могла дышать, и её захлестнула паника, и ей было необходимо, чтобы Кабелло спасла её, но кубинка не могла. Она была не в состоянии, а ведь Хурэги так нуждалась в этом. Её мысли, воспоминания — они захлёствали латинку, как яростные волны захлёстывают утёсы. Неприрученные и жестокие. Лорен держалась за последний уступ, до которого могла дотянуться, но Камила была куда выше — слишком далеко, чтобы зеленоглазой удалось ухватиться за её руку. В этот раз Камила не могла помочь своей девушке. — Я не знаю, что делать, Лор,  — слова кубинки повторялись в голове темноволосой. Если даже она не знала, что делать, то как, блять, Лорен могла знать? Всё смешалось у неё в голове, когда Люси привезла её сюда. Её разум мгновенно захватили воспоминания и кошмарные образы того, что произошло с ней. Всё казалось нереальным. Лорен казалось, будто она по-прежнему находилась в том доме. Ей чудилось, словно комната Камилы, голос кубинки, доносящийся из-за дверей — всё это сон. Всё казалось нереальным. Не таким реальным, каким был тот дом. Она никогда не была так беспомощна, как в углу той комнаты. Ничто не казалось таким болезненным, как прикосновения его рук. — Он сделал это с тобой, не так ли? — голос Кабелло отдавался эхом по комнате, когда она наконец оторвала взгляд от своей девушки. — Ладно. Потому что после того, как Лорен ушла с этим подонком, и Камила набрала Люси, ей казалось, у неё было неисчисляемое количество времени на то, чтобы обдумать всё. И теперь она знала, что должна сделать. И подтверждение того, что с её девушкой случилась непоправимая вещь, придало сил кубинке. Она встала с кровати, хватая телефон со столика. Младшая бросила последний взгляд на латинку, прежде чем выйти из комнаты, захлопнув дверь. Камила ввела номер, который когда-то был в быстром наборе, и теперь слушала гудки. Они продлились недолго, но ей было необходимо услышать хоть что-то, кроме тишины. — Я всерьёз не надеялся услышать тебя снова, любовь моя, — ответил Роджер. — Ты говорил, что у тебя есть предложение насчёт роли в фильме. Оно ещё в силе? — Почти позвонил им и отказался, — ответил мужчина. — Я рад, что ты набрала прежде, чем я бы сделал это. — Я согласна на роль, — Камила провела рукой по волосам. — И да, Роджер, мне нужно, чтобы Майкл Хурэги был моим финансовым консультантом. Разузнай его нынешний доход, и предложи на двадцать процентов больше, если он станет работать на меня. — Он глава отелей с миллиардными доходами. — Я не спрашивала, кто он. Я встречаюсь с его дочерью, так что я в курсе кем он является. Я попросила тебя выполнить работу, как моего менеджера. — Камила, тебе придётся платить мужчине около восьми миллионов долларов за год, если ты хочешь его в свою команду. Думаю, я имею право знать причины тому. — Скоро он потеряет работу, и меня слишком волнует судьба его дочери, так что я не могу не вмешаться, — вздохнула кубинка. — Просто делай свою работу, Роджер, — она сбросила, прежде чем набрать всем известный трёхзначный номер. (прим.переводчика — Если кто-то не понял, она набрала 911)

***

Нормани красила ногти, болтая по телефону с Дайной, когда её мать позвала её. Женщина сообщила о том, что кто-то ждал её снаружи. Это слегка выбесило девушку, ведь только половина ногтей на правой руке была накрашена, и Хэнсен была на полпути в своём рассказе о том, как она стала свидетелем поцелуя Джейка и Элли. И … это было замечательно, потому что Элли всегда была собрана и хладнокровна, следовательно, было интересно услышать, как девушка попала в столь неловкую ситуацию. Но Кордей не могла игнорировать того, кто ждал её внизу, так что она, фыркнув, отключила телефон, и решила поприветствовать гостя. Гостем оказалась Люси, и это насторожило Нормани, ведь она заметила красные глаза латинки, и мгновенно догадалась, что та была накурена. Она молилась, чтобы её мать не учуяла запах травки, исходящий от Вайвс. Господи, она на самом деле надеялась на это. Но она учуяла. Просто не могла не унюхать. Как не смогла и Нормани, спускаясь вниз, и благодаря маму за то, что та открыла дверь. Кордей схватила Люси за руку куда более агрессивно, чем стоило, и потянула латинку в свою комнату. — Серьёзно? — прорычала Нормани. — Ты только взгляни на себя! — На самом деле, — Люси подняла палец вверх. — Я сегодня герой, так что мне позволено быть как минимум слегка укуренной. — Зачем ты пришла? — Мы ведь друзья, разве нет? — Люси приподняла бровь. — Я боюсь отвечать «да», но … допустим, ладно. — Ну, тогда я пришла к тебе с новостями, — Вайвс удобно уселась на кровать Нормани, игриво улыбаясь ей. — Я герой-спаситель. — О чёрт, — простонала Кордей. — Ты трипуешь, да? У тебя галлюцинации. Никогда бы не подумала, что это может произойти из-за травки, но ты прямое тому доказательство. — Я серьёзно, — Люси взмахнула руками, падая на кровать. — Я спасла Лорен. Я была героем. — Так, что? — Я подстрелила её кузена, — пожала плечами латинка. — Подожди, ты что сделала? — Забей в интернете «Тео Хурэги». Вероятно, большинство информации будет о Лорен, но где-нибудь должен быть сайт о мужике с дырой в ноге. — Твою мать, Люси, парня арестовали! — Нормани присела рядом со своей нетрезвой подругой. — Что за херня произошла? — Он кузен Лорен, он изнасиловал её, и поэтому я подстрелила его. Камила вызвала копов, его арестовали, а Лорен не может произнести и слова, — Вайвс рассказала все события дня, и взглянула на подругу. — Он … — Да, — на этом моменте латинка будто протрезвела. — Я не успела вовремя. — И Лорен … — Не позволяет никому касаться её, даже Камиле. А ещё она отказывается говорить. — А Камила … — Делает то, что должна, — Люси села в кровати, потёрла лицо руками, безвозвратно портя макияж. — Залечивает раны. — И ты? — И я в говно, Нормани, — усмехнулась Люси, глядя на ту часть стены, где отсутствовала краска. — И обо мне, блять, должны узнать. А потом Люси плакала, объятая Нормани. Ни одна из девушек понятия не имела, как зародилась эта дружба, но Вайвс чувствовала, как сила наполняет её, когда руки Нормани крепко сжимали хрупкое тело латинки.

***

— Мисс Хурэги, не могли бы вы назвать статус ваших отношений с подозреваемым? — пожилой офицер полиции в голубой форме со значком сел на стул напротив Лорен и Камилы, в доме Кабелло. Алехандро стоял позади дивана, его руки скрещены, и челюсть сжата. Он ненавидел тот факт, что этим двум девушкам приходилось сидеть здесь и пересказывать те моменты, о которых Лорен не желала говорить. Но этот разговор должен был состояться. — Мисс Хурэги, чтобы нам было что предъявить на него в суде, вам необходимо рассказать свою версию событий, — настаивала женщина со значком правоохранительных органов. — Послушай, солнышко, я понимаю, что это тяжело … — Нихера вы не понимаете, — Лорен удивилась тому, что смогла произнести хоть что-то. — Лорен … — Он изнасиловал меня, — Лорен смотрела прямо в глаза офицеру, произнося эти слова. — На этом всё. Латинка встала, и прежде, чем кто-то смог бы её остановить, ушла наверх, в комнату Камилы — то единственное место, где она чувствовала себя в безопасности. — Извините, она … — Всё в порядке, — женщина прервала Камилу. — Мы придём в другой раз, у нас достаточно заявлений от их соседей, чтобы держать его за решёткой как минимум неделю. Мы дадим ей необходимое время. — Спасибо, — кивнула кубинка, взглянув на отца. — Я переночую в гостевой спальне. Не думаю, что сейчас ей нужна компания. Алехандро сжал кулаки, когда заметил тёмный синяк на лице дочери. Часть его хотела отчитать на Камилу за то, что она связалась с татуированной девчонкой, но он прекрасно понимал, что кареглазая не подписывалась на всё это, когда начала встречаться с латинкой. И Хурэги никогда не скрывала того факта, что пыталась оберегать его дочь от всего любой ценой. Так что он определённо не мог винить Лорен. Но опять же. Алехандро не желал когда-либо видеть подобные следы на лице своей дочери вновь. Он кивнул, и кубинка быстро побежала в свою комнату, только чтобы убедиться в том, что её девушка была в порядке, насколько это вообще было возможно в данной ситуации. Сначала она постучала. Она постучала в дверь своей собственной комнаты потому, что хотела дать латинке выбор. Всё, что теперь Камила хотела дать своей девушке — возможность выбора. Она заслуживала этого. — Это твоя комната, Камила, — прозвучал опустошённый голос Лорен. Младшая медленно приоткрыла дверь, и взглянула через щель на свою девушку, что сидела на краю её кровати, глядя на себя в зеркало. Зелёные глаза метнулись к брюнетке, когда та неуверенно подошла к латинке, после чего взгляд темноволосой вернулся к зеркалу. Хурэги почувствовала, как матрас прогнулся рядом с ней. — Теперь ты любишь меня меньше? — спросила Лорен, указывая на отпечатки пальцев на обеих своих руках, и пару следов на бёдрах. — Нет. — Что заставило бы тебя разлюбить меня? — Камила ненавидела то, как звучала её девушка. Она была сломлена и пуста. — Ничего, — ответила кубинка. Лорен повернула голову к Камиле, встречаясь с грустными карими глазами своими, зелёными и опустошёнными. Она привстала с кровати, после чего села на колени Кабелло. — Тогда прикоснись ко мне, — Хурэги тяжело сглотнула, её взгляд опустился с глаз кубинки на её губы. — Лорен … — Помоги мне. Оставь другие, совершенные следы. Люби меня, Камила.