***
Лорен уткнулась носом в тетрадь, изо всех сил стараясь разобраться с информацией перед экзаменом. — Лор, у тебя всё получится, не волнуйся, — легко усмехнулась Элли, мягко похлопывая по спине подруги. — Расслабься. — Что, если … — Мы повторяли одно и то же три дня подряд, — старшая девушка закатила глаза. — Ты занималась больше меня. Всё у тебя выйдет. А теперь съешь хоть что-нибудь, — она подняла рюкзак, и достала оттуда граноловый батончик, подавая его Лорен. Сонная зеленоглазая взяла батончик в руки, благодарно улыбаясь подруге. Это не переставало поражать Элли — то, насколько глубоко в себя ушла латинка. После того, как Камила улетела, Брук была уверена в том, что никто из её подруг не будет прежней, что каждая из них погрязнет в пучине отчаяния, и она сама чувствовала себя чуть более, чем грустной … но все, казалось, стали приходить в норму. И это происходило не из-за того, что они волшебным образом позабыли о Камиле, нет, им по-прежнему удавалось вставить её имя в любую беседу совершенно обыденно. Каждая прочувствовала эту гордость за подругу, когда вышел альбом Кабелло, они смотрели каждое шоу, на котором появлялась кубинка. Даже Лорен смотрела. Не было этой скрытой обиды на Камилу, всё было в порядке. Когда уехала Люси, девушки почувствовали себя так же, как при уходе Камилы, разница была лишь в том, что Люси обещала вернуться, Камила же подобного не говорила. И пусть Дайна по-прежнему страдала по лучшей подруге, и иногда Лорен глядела в никуда, всё налаживалось. Лорен стала разбираться со своей жизнью, её мать с Крисом и Тейлор вернулись в Майами через небольшой промежуток времени после того, как улетела Камила, и зеленоглазой удалось сблизиться с сестрой. Они говорили чаще, хоть их беседы и были сухими. Тейлор была до ужаса похожа на их мать, вечно втянута в какие-то школьные драмы, и девушка была заинтересована в них, в отличие от Лорен, которая решила не брать дурного примера родителей, и старалась держаться от любой драмы подальше после ухода Камилы. Но зеленоглазая могла смириться с болтовнёй Тейлор. Это в любом случае лучше, чем быть названной сукой по несколько раз на дню. Крис попытал свою удачу с девушкой по имени Алессия, но канадка не отвечала взаимностью. Лорен заметила, что он любил всякого рода испытания, и в этом зеленоглазая видела их с Люси сходство, но он по-прежнему был слишком юн для подруг латинки, и ни одна душа не рискнула бы встречаться с младшим братом Лорен Хурэги. Жизнь без Камилы по началу была похожа на беспрерывную работу для Лорен. Ей приходилось проделывать кучу дел за день, только чтобы увидеть брюнетку в своих снах ночью. Кажется, иногда латинка бежала в кровать после долгого дня в надежде увидеть во сне блеск карих глаз, и испытать всепоглощающее чувство тепла и комфорта. И иногда девушка даже почти звонила кубинке с утра … чтобы услышать её голос. Но подобные сны постепенно сходили на нет, и Лорен начала принимать реальную жизнь такой, какая она есть, она поняла, что ей необходимо двигаться вперёд, что она и сделала. Лорен решила наладить свои оценки, больше работать, чтобы стать тем лучшим человеком, которого Камила всегда видела в ней. Лорен больше не хотела быть той, кто нуждалась в помощи. Она просто … хотела жить, жить той жизнью, разобраться с которой ей помогла кубинка. Дайна и Нормани удивили Элли своим непринуждённым поведением, которого старшая от них явно не ожидала. Никто не чувствовал себя третьим лишним рядом с ними, ведь девушки по-прежнему оставались подругами. Они всё так же подшучивали и издевались друг над другом, подключая к этому всех остальных. Их не волновало, сядут ли они рядом, и Нормани всегда била Дайну по рукам, когда та тянулась к её еде. Их отношения были идеальным сочетанием дружбы и любви. И иногда Лорен чувствовала некую зависть, но потом понимала, что у них с Камилой такого никогда не было. Они не были подругами. Девушки сразу начали встречаться. Лорен пообещала сама себе, что её следующие отношения будут построены на почве крепкой дружбы. Она должна это себе. Она, наконец, любила себя достаточно, чтобы понять, что она этого достойна.***
Впервые за долгое время Камила почувствовала радость от загруженного графика знаменитости. Быть может, это происходило из-за новых друзей кубинки в этом бизнесе, которые не были фальшивками. Быть может, из-за её матери, которая наконец находилась дома, и ежедневно работала над собой и своими проблемами. Быть может, дело в том, что Кабелло больше не позволяла себе становиться мушкой под микроскопом жёлтых газет и разговорных шоу. Быть может, она просто поняла, что в этом мире нет идеалов, и нет смысла даже пытаться достичь такового. Так что она просто … позволила себе жить. Камила скучала по Лорен каждый день, она волновалась о девушке, но верила, что зеленоглазая научилась собирать себя воедино. И в отличие от Хурэги, зелёные сны кубинки не исчезли. Они сверкали, и были спасительной благодатью Камилы каждую ночь. Лорен по-прежнему оставалась той самой девушкой Камилы, она была тем, кто приносил в мысли кареглазой свет, когда в голове звезды был полный хаос. Камиле было приятно осознавать, что где-то в мире есть человек, который любил её так, как никто и никогда прежде. И бывали дни, когда Камила нуждалась в этой любви вновь. Когда больше всего кубинка хотела обнять Лорен, прижаться к ней и вдыхать этот мятно-табачный аромат, в который влюбилась кареглазая. Когда Кабелло видела лишь зелёные омуты, прикрывая глаза, и чувствовала прикосновение знакомых губ к её собственным, возвращаясь в те ленивые деньки, когда они с Хурэги лежали в кровати, и Лорен обещала ей вечность. Но брюнетка понимала, что нынешняя жизнь казалась ей куда свободнее. Она любила Лорен, но больше не была прикована к латинке этим чувством, и если бы она вернулась, всё началось бы сначала. Они были слишком юны, слишком неопытны в этой жизни, чтобы обещать друг другу вечность, и Камила смогла принять это. Она знала, что её вечность ещё настанет. Она не собиралась искать её, и уж тем более гнаться за ней. Она просто позволит ей найти её. — Кабелло, в пять ровно, — менеджер заглянул в гримёрку звезды, указывая ей, чтобы девушка следовала за ним. И стоило Камиле выйти на сцену, она оглядела тысячи лиц, жаждущих увидеть её, и ей показалось, что она воспарила. Слова песни с лёгкостью покидали губы певицы. Сцена была её холстом, а слова красками, и как истинный творец, Камила создавала искусство. И она пела с душой, она понимала, что впервые сделала верное решение в свою пользу. Камила пела, улыбалась и танцевала. И Лорен никогда прежде не чувствовала такой гордости за красивую, неприрученную брюнетку, глядя на неё через экран телевизора.