Параллели

      Света в конце тоннеля он не увидел. Зато ощутил, как резкий всплеск боли сходит на нет и услышал звуки борьбы поблизости. Всё ещё жив! Но сложно сказать, хорошая ли это новость. Болело всё, будто бы все мышцы разом свело судорогой. Он узнал эффект «паучка», только в этот раз было намного хуже. С трудом Вадим разлепил глаза, перевернулся на бок, и увидел, как Миранда, сцепившись с наёмником, катается по полу. Ловко развернувшись, женщина врезала ногой громиле в челюсть, перекатилась через голову, и подхватила выроненный ранее стержень, с размаху ударяя им замахнувшемуся для нового удара наёмнику в лицо. Так, значит из бластера она или не стреляла, или, что скорее всего, не попала. Вадим огляделся, и увидел его валяющимся чуть в стороне. Он хотел было подняться, но двигаться оказалось очень больно. Сжав зубы, Вадим поднялся на руках, и подполз к оружию. Наёмник перехватил Миранду под талию, и попытался отшвырнуть, но она вцепилась ногами в его шею, пытаясь придушить, и они оба грохнулись на пол, снова сцепляясь в один клубок. — Миранда! — окликнул её Вадим, и женщина, заметив его, рывком поднялась, нанесла несколько размашистых ударов палкой по лицу противника, и, прежде чем он её поймал, перескочила через мужчину, рывком выставляя перед собой, как щит. Вадиму оставалось только прицелиться поточнее, и нажать спусковой крючок. Помещение наполнилось запахом горелой плоти, и он уронил голову на пол, прижимаясь лбом к холодной поверхности. Руки мелко подрагивали — удивительно, что ему удалось сделать точный выстрел. Сознание снова затуманилось. — Вставай, дружок-пирожок! — его перевернули на спину, и похлопали по щекам. Кажется, он отключился, и пробыл так какое-то время. Со стоном Вадим попытался отмахнуться.— Целовать я тебя не буду, спящая красавица, а вот стимулятором могу и поделиться. Хотя, возможно, если ты будешь таким вялым, то больше не станешь подставлять нас. — Ты же всё равно его забила, — проворчал Вадим, не открывая глаз, — зачем было вырубать меня? Драматический эффект? — Со мной он рассчитывал повеселиться, и не желал убивать сразу, поэтому и не стрелял, — женщина вздохнула, — а тебя прихлопнул бы сразу же, как смог. К сожалению, я из бластера стреляю просто отвратительно. — Зато забивать людей различными предметами умеешь отлично, — Вадим всё-таки разлепил глаза, и это отозвалось резью в них, — не могла просто намекнуть, или послабее включить? — Извини, — сконфуженно проговорила женщина, — я рассчитала заряд по себе, нужно было слабее. Он уставился на неё, и перевёл взгляд на полуперчатку. — Ты тоже через это проходила? Уже сказав, он ощутил, насколько этот вопрос не стоило задавать. Разумеется, проходила. И вряд ли захочет говорить об этом... Но Миранда отреагировала спокойно: — Мне доставалось сильнее. Быстро привыкаешь, и организм адаптируется, — спокойно пояснила женщина, — зато теперь у меня высокий болевой порог. — Что нам делать дальше? — Вадим с трудом поднялся с пола, и напомнил себе, что они посреди вражеского корабля. — То же, что и до этого. Такие стычки не редкость, Азор считает, что выживает сильнейший. Если бы не жадность, он бы давно устроил тут гладиаторские бои, а так — развлекается ставками, кто кого, бордели, контрабанда или корпус наемников. Если нам повезёт, то на это никто не обратит внимания. — Весело, — прохрипел Вадим, дохромав до терминала, и проверяя скачанную информацию. — Я могу о себе позаботиться, — строго заметила Миранда, — тебе стоило мне довериться. Но… — прервала она его попытки возразить или оправдаться, — спасибо. Ты действительно настоящий полицейский. Вадим кивнул, переводя внимание на работу с терминалом, и стараясь не замечать навязчивого запаха жжёной плоти и того, что осталось от напавшего наёмника. Естественно, он и не такое видел, и не такое делал, но всё равно ощущение было премерзкое. В армии было легко не задумываться — есть мы и есть они, и их надо устранить. Ничего личного другого пути нет. Но с тех пор прошло много времени, да и ситуация была вовсе не такая, поэтому ощущать себя нормально, только что пристрелив человека, пусть и бандита, он не мог. Вадим попытался успокоить себя тем, что на одного подонка и убийцу стало меньше, но помогло не очень. Он должен был сажать таких людей, а не убивать, иначе где разница между полицейским и преступниками? Больше копировать было некуда — всё-таки «таблетка» была не бесконечна, а по сети столь крупные файлы передать было нельзя, и Вадим отцепил и тщательно запрятал устройство. Теперь оставалось только выбраться наружу. Они быстрым шагом двинулись по коридору обратно, и Миранда на выходе небрежно приказала охране прибрать то, что осталось от наёмника. — Он напал на меня, — она внимательно посмотрела на обоих охранников, — вы же это слышали? — Да, госпожа, — синхронно отозвались они. Она была совершенно спокойна, но что это показывало? Что она здесь хозяйка, или что ей просто-напросто отбило любые эмоции давным-давно? — Не верится, что у тебя здесь могут быть какие-то проблемы, — тихо сказал Вадим, когда поблизости никого не было, — ты ведёшь себя, как главная здесь. — Знаешь, у меня не так много сил, власти, оружия или влияния, нет никаких особых талантов… — Миранда сделала паузу, когда мимо них быстро прошли двое наёмников. Вадим заметил, что они косятся на них, перешёптываясь. Не удивительно, учитывая, что Миранда была заляпана чужой кровью, но внутри все равно шевельнулось плохое предчувствие. Наёмники ушли, и она продолжила, — поэтому главное, чем я научилась орудовать — это уверенность в себе. Иногда только она и остаётся. Заветная лестница была уже в десятке метров от них, когда их нагнал киборг (или хорошо воспитанный раб, Вадим уже перестал различать). Выглядел прибежавший довольно обычно — такой среднестатистический молодой мужик, смуглый, с непримечательным лицом, одетый во всё чёрное. Асасин на посылках? Чувство того, что происходит что-то плохое, нарастало. — Вас зовут, — коротко проговорил посланец, и Миранда замерла, кусая губу. — Вы проводите новичка к остальным моим воспитанникам? — наконец, спросила она, и парень в ответ покачал головой. — Вы знаете, что присутствие кого-то из ваших подчинённых всегда приветствуется, — парень говорил обыденно, без эмоций, будто речь была о том, какую подставку для бумаги взять с собой. Женщина вздёрнула подбородок, и Вадим отметил, как сжались маленькие кулаки. — За мной, Дик, — четко позвала она его, и зрение тут же отключилось. Его качнуло, но тонкие горячие пальцы стиснули его локоть, помогая найти направление. Сердце ушло в пятки, но он послушно побрел, куда его тянули. — Помни, ты слеп и глух, слышишь только меня, — улучив момент, шепнула ему на ухо женщина. — Без глупостей, умоляю, — Вадим в ответ едва заметно кивнул. Больше он не проколется. Тело до сих пор дрожало от «посмертного» опыта. Он ощутил, как они оказались в лифте, и поехали куда-то наверх. Идти в темноте было непривычно, но он старался считать шаги и повороты, прислушиваться, чтобы иметь всю возможную информацию. Наконец, они куда-то пришли, и горячие пальцы выпустили его локоть. Кто-то надавил на плечо, заставляя его опуститься на колени. Где бы он ни оказался, само помещение, казалось, было наполнено если не страхом, то, как минимум, трепетом. Тихие шаги прошелестели в паре метров от него. Повисла тишина. — Ласси, наемники только что пожаловались мне, что ты немного сократила их ряды, — заговорил незнакомый мужчина. Вадиму хотелось повернуть голову, чтобы лучше прислушаться, но он вовремя вспомнил, что изображает глухого. — Нытики, — хмыкнула женщина, — он напал на меня, хозяин. Последнее слово резануло по ушам. Оно явно не должно было произноситься с таким презрением, но «хозяин» лишь усмехнулся. — Я знаю. И я ценю твою… прыть, — заметил притворно-благосклонный голос. Вадим попытался представить, как выглядит его обладатель, но не смог. Не понятно даже было, молодой этот человек, или в возрасте. Голос был низким, проникающим, казалось, в самые глубины твоей души, от него будто вибрировало все внутри. Вот бы увидеть, запомнить лицо… Видимо, Миранда не настолько доверяла ему или боялась, что случайное движение глаз их выдаст. Но возможность слышать она ему оставила. Почему она доверяла ему так сильно, и рисковала ради него? Судя по слабому шороху, говоривший поднялся оттуда, где сидел, и прошёлся. Шаги у него были четкие и уверенные, и, даже не видя его, Вадим ощущал исходящие от мужчины силу и мощь. — Я делала все, как ты учил, хозяин, — тон слов не соответствовал содержанию. Миранда говорила, словно дразня «хозяина». Чего она добивалась? Или это была привычная игра? — Да, но наемники требуют компенсации. Меня убедили, что твоё тело слишком дорого стоит, чтоб отдавать его им, — послышался слабый шорох, и затем глухой удар. Зрение резко к нему вернулась — то ли Миранда активировала его случайно, то ли боясь, что Вадим снова бросится на помощь и решив показать, что все ещё жива. Они были в пустой просторной и роскошной каюте, с подиумом, обитым красной тканью, на котором стояло резное кресло. У входа было ещё двое охранников с каменными лицами. Миранда лежала на полу, раскинув руки, а на её грудную клетку ногой в массивном ботинке наступил мужчина. Вадим уже догадывался, на встрече с кем оказался, и теперь уверился в этом. Внешне никто не знал, как выглядит Азор — да и сейчас Вадим не видел лица мужчины, только тёмно-каштановые волосы, и странную одежду, закрывающую всё тело, по которой нельзя было разобрать, какая у него фигура и комплекция. Мужчина, казалось, излучал силу и власть — это было в его осанке, позе, движениях. Он словно давил своим присутствием. И в этой массивной, давящей атмосфере сиял огнём дерзкий взгляд Миранды, направленный на Азора — вызов и насмешка, хотя он явно мог с ней расправиться одним движением. "Уверенность в себе, говоришь?" - подумал Вадим, осторожно оценивая обстановку. — Ты действительно слишком дорогой ресурс, — продолжил Азор, рассматривая лежащую на полу женщину, и чуть сильнее надавливая на неё, — и от них я откупился премией, но подумал… — он убрал ботинок, и присел на одно колено. Протянул руку в перчатке, поглаживая женщину по волосам, — зачем нужны все успехи, если не можешь иногда порадовать себя своим самым лучшим товаром? Эй ты! — обратился он, видимо к Вадиму. «Ты глух» — напомнил он себе. — Дик, — бодрый голос Миранды заставил его поднять голову, и, вовремя спохватившись, он, расфокусировав взгляд, повернул голову на звук. — Я хочу, чтоб он все время слышал тебя, не вздумай глушить его. — Да, хозяин. Удивительно, как ее до сих пор не убили за такое количество яда в голосе. — Скажи ему, кто твой хозяин. — Дик, я хочу, чтобы ты знал, — медленно, с нажимом, будто пытаясь донести до него какой-то особый смысл, заговорила она, не отрывая взгляда от склонившегося над ней мужчины, — мой хозяин — Азор. — Ты служишь только мне. — Я служу только ему. — Пускай наслаждается шоу. — Слушай и наслаждайся. Ты понял? Вадим разлепил пересохшие губы, чувствуя, как дрожат руки. Происходило что-то очень плохое. Ему сразу стал вспоминаться Казак, и думал он о бывшем работорговце почти с нежностью. В происходящем был виноват непосредственно он — возможно, не кинься Вадим вперёд, Миранда бы справилась с ситуацией. Он не доверился ей всего в одной вещи и всё испортил. — Да, госпожа. — Моя самая любимая часть, — Азор продолжал гладить женщину по волосам, уже не обращая внимания на Вадима, — ты не знаешь, что будет в этот раз. Ты знаешь, что не незаменима. Полезна, дорога, привычна, но не бесценна. Я так люблю смотреть в твои глаза, в эту смесь ненависти страха и желания, — он говорил почти с нежностью, и Вадиму казалось, что он слышит, как бешено колотится сердце распластанной на полу женщины, — что бы ты ни говорила, я вижу, что ты этого хочешь. Но ты не знаешь, буду ли я сегодня нежен, или решу, наконец-то, прибить тебя, — он натянул ее волосы, заставив вскрикнуть. — Умоляй меня. — Ты никогда не бываешь нежен, — задыхаясь, прошептала Миранда. Довольно тихо, но благодаря их связи, Вадим это услышал. В подошве было тонкое лезвие. Он знал, что успеет его вытащить, и сделать один рывок. Миранда говорила не лезть, но она оставила ему возможность видеть — разве не ради того, чтобы он сделал эту одну отчаянную попытку? Теперь ситуация была другая, и она не зря говорила с таким нажимом… Один точный удар — и проблемы многих людей решены. Один рывок, который может прекратить все это безумие. Он не для того шёл в полицию, чтобы продолжать допускать насилие! Не для того, чтобы смотреть на него! — Пошёл ты, — осклабилась женщина, когда психопат выпустил из хватки её волосы. Азор схватил ее за шею, оторвал от земли, к потом с силой толкнул назад, остановив руку в миллиметре от пола. Махни он чуть сильнее, и расшиб бы ей голову. Достать из подошвы лезвие. Толчок и удар. Вадим этого не переживёт: скорее всего, его добьют подручные этого извращенца, но оно того стоит. — Не надо, — ворвался в его мысли тихий голос, и Вадим осознал, что это не мольба о пощаде, а фраза для него. Азор же засмеялся, и сел на ее грудь верхом, с размаху давая пощёчину. «Не надо». Ещё одна пощечина. Он просто не мог. Быть может, Миранда уже не понимает, что именно происходит? Вряд ли жизнь в этом безумии даёт адекватно оценить ситуацию. Один удар. Он напряг мышцы, и подобрался, готовый рвануться вперёд. Этот подонок не может этого ожидать. Он не будет готов. По ушам ударил женский крик. Он рванулся вперёд, отдавая себе отчёт в том, что, возможно, совершает огромную глупость. Но невозможно было просто сидеть там и ничего не делать. Один рывок… Невидимая преграда остановила его, чуть спружинив, и он с размаху упал на пол, отбивая колени. Лицо и ладони прижгло оболочкой силового поля. Азор засмеялся, и поднялся, подходя к границе силового поля. Пока Вадим его не коснулся, поля даже не было видно, а теперь, находясь совсем рядом, и зная, куда смотреть, он видел едва заметные искажения воздуха. «Как можно быть таким идиотом?» — Забавно, — Азор подошёл к границе, но Вадим не отреагировал, замерев. Он щупал ладонями пол, будто по-настоящему ничего не видел, и ждал — больше ему ничего не оставалось. Лезвие удалось при падении сжать в руке, чтобы оно не зазвенело, а потом Вадим прижал его коленом. — Уже больше семи лет я это вижу, но каждый раз не могу понять, в чём секрет, — он присел на корточки, и полицейский смог рассмотреть носки его ботинок, — как ты это делаешь? Любого другого из моих мастеров и воспитателей можно хоть на куски резать, и их рабы будут спокойно смотреть, а стоит тронуть тебя — так мне готовы вцепиться в глотку! И я все не могу понять, в чём секрет? Как ты умудряешься так их к себе привязать? Нужно было найти предлог поднять голову. Или сделать вид, что он прислушивается, и невзначай скользнуть по лицу Азора взглядом. Хотя бы мимолётно — чтобы знать, как выглядит эта тварь. Но Вадим не нашёл в себе сил. Он был уверен, что сможет и дальше играть слепого — Азор был слишком увлечён собственным превосходством, чтоб подробно всматриваться в него. Но сил поднять голову не находилось. Присутствие этого человека словно давило, сковывало силы, выбивало из колеи. Почему он навевал такую атмосферу, сложно было сказать, но в нём была сила, которую нельзя было не ощутить. — На тебя работают моральные уроды. — огрызнулась Миранда, и тут же, словно спохватившись, добавила, — хозяин. Это отвлекло Азора от рассматривания вжавшегося в пол полицейского. Он вернулся к женщине, которая так и лежала на полу, будто бы ничего необычного вообще не происходит. — Попробуй только вырубить его, как ты любишь делать, и я тебе запястье сломаю, — почти с нежностью в голосе заговорил он, жестом приказывая ей подняться, — не лишай меня моих маленьких удовольствий. — Я тебя ненавижу, — прошипела женщина. Вадим осторожно поднял голову, и увидел, как она вскинула подбородок, в упор глядя на Азора, который стоял к нему спиной. Мужчина схватил её за шею и притянул к себе ближе. — Врёшь же, — он потянулся вперед, впиваясь в шею женщины поцелуем. Вадим закрыл глаза, опуская голову. К несчастью, возможность слышать, как и было приказано, Миранда ему не отключила.

***

Притворяться слепым стало легко — Вадим настолько отключился, что когда его повели куда-то, чуть не врезался в стену. Миранда шла рядом, прихрамывая. Он видел её краем глаза, но не мог заставить себя даже украдкой посмотреть на женщину. Они спустились на лифте, и на выходе она демонстративно щёлкнула пальцами у него перед носом, позволяя перестать играть в слепого котёнка. Его увели и втолкнули в какую-то комнату, и дверь за спиной захлопнулась. Он с усилием потер лицо ладонями, стараясь вытащить себя из глубин собственного сознания. Ощутив на себе взгляд, и даже не один, он встряхнулся, оглядываясь. Это была просторная каюта, как та, в которую они зашли в самом начале, только вместо массивного шкафа и одной большой койки здесь были ряды более мелких, в два яруса, и у каждой на стене было закреплено по небольшому ящичку для вещей. В каюте было около десятка человек — преимущественно девушки и женщины, но было и двое молодых мужчин: один, с подведёнными черным глазами, сидел молча на своей койке, а второй — блондин с длинными волосами, возился у небольшого столика, который, судя по кружкам на нём, выполнял функцию мини-кухни в этой комнате. И все смотрели на него, как на нового зверька в зоопарке. — Ээ… привет? — Вадим расправил плечи, оглядываясь. — Хватит на него пялиться! — весело скомандовал блондин, и приблизился к Вадиму, протягивая руку, — Я — Рид. Ты нас извини, давно новичков не было. К счастью, тут не такая большая текучка, — он невесело усмехнулся. Вадим назвал свою кличку, и пожал руку. — Я так понимаю, сегодня день был тяжелым? — парень показал ему на столик, — иди, сделай себе сладкий чай, полегчает. — Да, но я, наверное ненадолго… — Вадим подошёл к столу, и опустился на стул, только сейчас ощутив, что все его мышцы болят, — а можно как-то поговорить с… госпожой? — Нет, конечно! — усмехнулся парень, присаживаясь напротив, — слушай, если ты ещё не понял: ты попал в рабство. Относительно неплохое, с доброй хозяюшкой, но для всех здесь мы как домашние животные. Или киборги. Хотя я слышал, эти технодряни устроились куда комфортнее, чем мы, — он облокотился на стол, нервно накручивая хвост на палец, — поэтому ты ни с кем не сможешь говорить, и ничего делать. Но, если будешь хорошо себя вести, то тебя никто не убьёт, не будет пытать, и не… в общем, просто не отсвечивай, и сиди тихо. Кого-то это устраивает, кого-то нет, но факт остаётся фактом. Ты здесь надолго. — Мы всему тебя обучим, — к ним незаметно подошла женщина, до этого занимавшаяся причёской. Тёмно-рыжая коса спускалась с самой макушки, — а потом тебя либо оставят здесь, либо отправят работать где-нибудь в техосеке или на кухне. И я бы на твоём месте постаралась остаться с нами. Вадим потёр переносицу. Происходящее было как-то иррационально. Он не собирался здесь задерживаться, но как выйти на Лас… тьфу ты, Миранду? Или она кинула его, оставив самого разбираться с проблемами? Ей явно было не до полицейского. Мужчина ещё раз огляделся, оценивая дверь. Если он доберётся до лестницы, не привлекая внимания, то сможет найти путь наружу. Можно было бы пройти под обшивкой, чтоб обойти охрану, главное найти правильное место, где можно отковырнуть панель. — Дверь не заперта, — Рид заметил, куда он смотрит, — ты можешь ходить в этой зоне, но дальше, или в какую-то опасную зону без госпожи кибы всё равно тебя не пустят. Однако, я бы не советовал даже в разрешённых местах шариться. Тут иногда гуляют наёмники или работорговцы, и они очень любят докопаться до мужчин из серого корпуса. Значит, выйти всё-таки было возможно. Нужно было только незаметно добраться до технического тоннеля, но без Миранды его не пропустит вездесущая охрана… — Хватит его грузить! — рыжая женщина шутливо толкнула Рида в плечо, присаживаясь рядом с Вадимом, — я подозреваю, ты ещё не отошёл от встречи с нашим дорогим хозяином? — Вы знаете? — удивлённо переспросил Вадим, и женщина слабо хихикнула. Она подтянула к себе аккуратный чайник, и налила ему чаю, бросив туда побольше сахара. — Пей-пей, сладкое помогает, — рыжая сложила руки на столе, — мы знаем, что хозяин на корабле, и Ласси тоже, а дальше остаётся только сложить одно с другим. Азор любит крики, и любит, чтобы их кто-то слышал. Вадим подтянул к себе кружку, и ощутил, что руки все ещё дрожат. Рид фыркнул, и встал из-за стола, отмахиваясь от него. — Это мы уже привычные, а тебе, должно быть тяжело, — продолжила рыжая, — потом привыкаешь. Ты, должно быть, военный? Или пожарный? Что-то такое. верно? — Как ты угадала? — Выправка, — женщина улыбнулась, — и таким людям труднее переносить всё это безумие. Глядь на Эда, — она махнула рукой в сторону парня с подводкой, — он учился на медицинском, хотел помогать людям… Одно время он был почти правой рукой госпожи… А потом что-то сломало его. Мы не знаем, что произошло, однажды он вернулся немного побитый и молчаливый, не отвечал ни на какие расспросы. С тех пор Эд ни с кем не разговаривает. Парень, видимо, услышав, что говорят о нём, поднял на них взгляд, и вгляделся в Вадима. Полицейскому показалось, что его видят насквозь и сейчас Эд закричит, и расскажет всем, что Вадим не отсюда, что он — шпион. Но он только опустил голову обратно, занимаясь своими делами. А был ли Вадим не отсюда? Все рабы, попав в плен, себе такое говорят, но дорога на свободу, хоть и казалась доступной, была закрыта, и он не знал, на какое время. Обманывать себя можно долго — не зря ребята предпочитают говорить «госпожа», а не «хозяйка». Рыжая похлопала его по руке, словно угадывая направление мыслей. — Восстанавливайся, и ни о чём не думай. Позже разберёшься со всем. А про Ласси забудь — возможно, её уже нет на корабле. Нам это на руку, большую часть времени мы предоставлены самим себе. Вадим поперхнулся чаем: — Как нет? — он смутился, — разве у неё нет здесь дел? — Всё настроено так, чтобы она могла уходить с корабля надолго. Ласси не любит здесь находиться, и её нетрудно понять. — Госпожа Ласси, — Рик посреди комнаты повесил рубаху, и принялся её отпаривать, — если тебя услышат, то тебе не поздоровится. — А кто меня услышит? — блеснула ровными зубками рыжая. Рик закатил глаза, и вернулся к своим действиям, но через пару минут заговорил. — Дейзи просто отчаянная, не повторяй за ней. Нужно соблюдать дисциплину. Госпожа может выглядеть добренькой, но ради дисциплины, или того, чтобы угодить боссу, она сделает, что угодно. Их разговор прервался резким стуком по двери. — Отбой, — Дейзи поднялась из-за стола, — вон твоя койка, и лучше запомни, где она, потому что… Резко погас свет, и они оказались в полной темноте. Вадим даже сначала подумал, что его зрение опять отключили, но приглушенные ругательства его разубедили. Видимо, отбой здесь был тогда, когда захочется охране. — Ну, ты понял. Отбой, отключают свет, все по койкам, выходить нельзя, — объяснила женщина, и он ощутил, как его подхватили под локоть, — давай я проведу тебя, пока ты ничего не сшиб. Его довели до койки, и он ощутил, что поход до стола и обратно отнял все силы, которые у него оставались. Решив, что сейчас всё равно ничего не может сделать, Вадим послушно забрался под одеяло, и практически сразу задремал, стараясь ни о чём не думать. «Вадим» Он распахнул глаза, и огляделся. Это был его сон, или кто-то позвал его в реальности? «Уходи». Полицейский резко сел, стараясь быть тише. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что голос ему не слышится — а исходит из наушников-фильтров. «Уходи сейчас же». Он опустил босые ноги на пол, и нащупал самое ценное — ботинки, однако обуваться не спешил — без обуви шаги были менее слышны. Дверь была заперта, но у замка был простой механизм. Заточку он в какой-то момент умудрился засунуть обратно в подошву, и сейчас она пригодилась, чётко вписавшись между магнитными пластинами. Одно движение и дверь с тихим шорохом отъезжает в сторону. Не приснился ли ему голос? Вадим замер в коридоре, прижавшись к стене. Он осторожно огляделся, восстанавливая в голове все маршруты сегодняшнего дня. Здесь они проходили, и он осознал, что точно помнит дорогу. Полицейский пошёл вперёд, тихо переступая босыми ногами. К его счастью, на полу была какая-то потёртая ковровая дорожка, приглушающая шаги. Сейчас у лестницы почему-то не было охраны. Он точно помнил дорогу дальше. И надо было идти. Он должен был вынести пакеты с информацией и расшифровать. Надо было вернуться к Алику, пока есть возможность. А что будет с ребёнком, если он не вернётся? Вадим представил, как альфианин заваливается в шлюз «Космического мозгоеда» с рыжим малышом наперевес и мысленно усмехнулся вытянувшимся лицам. Но на них же его нельзя оставить! Он знал, что нужен. Нужен жертвам Азора, потому что у него информация. И нужен сыну. Но он не был одним из этих людей — жестоких, живущих по принципу «сам за себя». Он не хотел верить в их мир, и не хотел его признавать. Вадим часто спрашивал себя последнее время — за что именно он борется? Ради чего это всё? «Вот дурак» — мелькнуло в его голове, когда он развернулся, и так же тихо двинулся обратно. В первую очередь Вадим пошёл в полицию не чтобы наказывать виновных, а чтобы защищать людей и помогать им. И он точно знал, где сейчас нужен больше всего.