Параллели

      Тед двигался по коридору на ощупь. Вообще-то, он хоть и слабо, но видел, однако Вениамин Игнатьевич строго-настрого запретил хоть как-то нагружать глаза до повторного осмотра, а когда дело касалось зрения, пилот слушал врачей очень и очень внимательно. Ориентировался он и без этого отлично, тем более, на родном корабле. Не DEX, конечно, но и это не Шеба. Дорогу до ванной он отыскал легко, уткнувшись в запертую дверь. В связи с появлением на корабле не закалённых долгими совместными перелётами и общим санузлом пассажиров, его снова стали запирать (или хотя бы привыкли менее нагло ломиться). Впрочем, долго куковать под дверью не пришлось — распахнулась она почти сразу же, выпуская запах Полининого клубничного шампуня. Услышав лёгкие шаги (точно Полина! Ну хорошо, что она уже в порядке), пилот не придумал ничего лучше, чем ущипнуть её за задницу (пусть знает, что он тоже в порядке), но тут его ждала пара сюрпризов: задница оказалась обёрнутой не в тонкий халатик, а в полотенце, и куда менее объёмной, чем он её помнил. Если разгуливающую в полотенце на бёдрах Полину он ещё мог представить, то фигура её за ночь вряд ли бы подверглась столь сильным изменениям. Мысли парня отчаянно заметались, перебирая варианты осчастливленных его щипком (пожалуйста, только не Станислав Федотович!), но ответ он получил довольно быстро: — Это какая-то традиция, о которой я не в курсе? — Дэнька! — Тед сначала нашарил друга, а потом сжал в объятиях, но тут же ослабил хватку, боясь, что слишком сильно сдавил побитого товарища, — ты как? И почему, чёрт возьми, воняешь, как девчонка? — После шампуня Полины волосы не пушатся, — Тед даже с закрытыми глазами, казалось, видел, как он пожимает плечами. Живой, здоровый! Пилоту захотелось рассмеяться. — Тед! — раздался голос Полины уже откуда-то из-за спины, и пилот успел развернуться ей навстречу, и поймать в объятия. Подруга пахла лекарствами, и что-то на её шее уперлось ему в грудь— видимо, кардиомонитор, но голос звучал бодро, — ты в порядке? — Кхм, — раздалось с другого конца коридора, и трое примёрзли к своим местам. Вроде бы, никаких проступков за ними не водилось, но напугались, на всякий случай, заранее. Кто знал, в каком капитан настроении после вчерашнего, — Дэн, ты чего в одном полотенце разгуливаешь, холодно же! И почему не в медотсеке? Полина, тебе Вениамин Игнатьевич разрешал ходить? Полина тут же бросилась заверять Станислава Федотовича, что она чувствует себя просто превосходно, Дэн ей вторил, рассказывая про «необходимые гигиенические процедуры», но, судя по зашуршавшим тапкам, бочком проскользнул в свою каюту, одеваться. Капитан чёткой поступью приблизился к Теду с Полиной, и пилот поспешил занять душ, пока это не сделал кто-нибудь другой. Уже за дверью он услышал, как голос Станислава Федотовича смягчился, и он отправил девушку обратно в пультогостиную. Всё было, как всегда. Нормально. Насколько могло быть. Вениамин Игнатьевич поймал его сам — на выходе из душа, и тут Тед порадовался, что не последовал примеру Дэна, а оделся ещё в санузле, потому что следующие полчаса просидел на кушетке, то открывая, то закрывая глаза, чувствуя неприятную прохладу. Зрение не исчезло, и даже стало получше по сравнению с тем, что было ночью, но сфокусироваться на чём-то было тяжело. В конце концов, доктор выдал ему капли, список упражнений для глаз (Тед все их знал наизусть) и попросил не увлекаться просмотром вирт-окон, отпуская из медотсека. В пультогостиной к тому времени уже кипела жизнь. У плиты стоял капитан лично, и разносился ароматный запах чеснока. Чеснок у них, правда, был только в виде порошка, и практически безвкусный, зато запах давал потрясающий, слюной можно захлебнуться. Проморгавшись, Тед смог сфокусировать взгляд и разглядеть перемотанного-заклеенного Дэна, который сидел, гипнотизируя навигаторский пульт. — Да, ты настоящий трудоголик! — заметил Тед, присаживаясь рядом, — или просто не хочешь больше лечиться? — Надо перепроверить старые планы и составить трассы с запасом. Подготовить несколько вариантов. И это… успокаивает, — уже тише добавил парень. Теду хотелось обсудить то, что произошло вчера, но он не знал, как подступиться. Дэн очень любил закрываться и чуть что уходить в глухую оборону, поэтому им крупно повезло, что он вообще разговаривает. Выглядел он побитым, но привычным, родным Дэном, разве что более задумчивым, чем обычно, что было вполне объяснимо. Тед мог представить, что творится у рыжего внутри — наверняка он терзается диким чувством вины, а может, боится… Теду было жутко представить, каково это — когда не можешь сам контролировать своё тело. Но что это было? Вирус? Просто сбой программы? И может ли это повториться? На руках парня были наручники — хотя это больше походило на пыточную колодку, но Дэн, со свойственной киборгам лёгкостью, игнорировал это неудобство. Станислав Федотович тоже как-то слишком легко умалчивал эту тему, возился у плиты, как в самый обычный день, но можно было заметить, как он время от времени задумчиво застывает, глядя в одну точку, и как реагирует на каждый новый шорох. Вся ситуация была похожа на попытки не замечать слона, стоящего посреди пультогостиной — вроде все знают, что он здесь, но сделать всё равно ничего не могут, поэтому выбирают молчание. Искусственное освещение умело имитировало тёплые рассветные лучи, пахло едой, и хотелось хоть ненадолго забыть вчерашний кошмар. Но когда дверь пультогостиной зашелестела, отъезжая и впуская Вениамина Игнатьевича, мираж дрогнул, и все едва заметно напряглись, показывая, что на деле сидят настороже. За доктором понуро плёлся Ланс, который вчера переживал больше остальных — ему точно не хотелось повторения ситуации с Дэном. Выглядел он значительно лучше, но и куда более молчаливо-зашуганным, будто его отбросило на несколько месяцев назад. Капитан как раз водрузил сковороду с двойной порцией фарша с соусом из банки рядом с кастрюлей гречки на середину стола. Это не очень походило на завтрак, но желудок Теда так радостно заурчал, что проницательности Станислава Федотовича можно было только порадоваться. — Слушай мою команду! — бодро заявил капитан, — наедайтесь, отдыхайте и набирайтесь сил! Это ваше задание на день. Кто будет филонить — сдам Вениамину, и не просите потом пощады! — он обвёл всех суровым взглядом, — вопросы есть? — Как жить дальше? — невесело улыбнулся Тед, устраиваясь за столом. Дверь снова отъехала, пропуская зевающего Вадима с Аликом на руках. Михалыч уже был у стола, хотя Тед не помнил, в какой именно момент механик оказался в пультогостиной. — Легко и непринуждённо! — Станислав Федотович бдительным взглядом окинул команду и пассажиров, и не досчитался одного, — где Миранда? — Спала в медотсеке, — пожал плечами Вениамин, — не стал её будить. — Ушла куда-то в сторону грузового, — дополнил Дэн, чуть наклонив голову, но потом поморщился. Должно быть, ему было сложно без привычного усиленного слуха, хотя Тед был уверен, что рыжий и сейчас ему фору даст по всем параметрам. Капитан со вздохом отодвинул стул обратно, и, извинившись, покинул пультогостиную, оставляя команду молча поглощать еду. В другое время они бы не оставили эту тему без внимания, всё-таки, наличие у капитана женщины, да ещё и такой своеобразной, было в большую новинку, и жутко любопытно, но сейчас никто даже не обратил внимания. — Как вы думаете, Кира сможет помочь? — Полина, как часто это бывало, не выдержала первой. В каком-то плане она была гораздо смелее, задавая те вопросы, которые крутились на языке у других. — Конечно, сможет! — Тед верил в Киру и её дело. Её горящие глаза, смелость и упорство могли свернуть горы, — тем более, Дэнька же говорил, что это не единичный случай. — Только остальные умирали, и таких сбоев у них не было, — бесцветным голосом заметил Дэн. Вениамин и Вадим покосились на них, не будучи посвящёнными во вчерашний разговор. Впрочем, они что-то определённо знали от капитана, потому что вопросов задавать не стали. — Ты жив, и это уже плюс! — попытался храбриться Тед. Полина легонько толкнула Дэна в бок, но тот лишь ещё больше ссутулился. — Правда плюс? Повисла неловкая тишина, и даже лопочущий до этого Алик притих. Тед ощутил, как на него накатывает нервная дрожь. Он понимал, что другу было плохо, и искренне хотел его поддержать, но… Всегда есть мерзенькое «но»! Ему было плохо, больно, часть его испереживалась за Полину (он бы не уснул, если бы не Вениамин Игнатьевич с укольчиком), другая часть — за самого Дэна, а теперь ещё и друг снова заперся в свою депрессию. Тед очень-очень хотел его поддержать. Но нервы сделали своё дело, а горячая кровь мексиканских предков заставила сердце заколотиться быстрее. — Знаешь, что, — он решительно поднялся из-за стола, — мне это осточертело! Ты не можешь бесконечно притворяться, что ты чужой здесь или забивать на то, как мы к тебе относимся! Пойми уже, что у тебя есть друзья, которые тебя любят, и довольно подло каждый раз игнорировать это! Ему хотелось остановиться. Зажать рот ладонями, и ничего не говорить. Всё это был сон! Кошмарный сон, начавшийся вчера и не заканчивающийся. Ругаться с Дэном не хотелось, не хотелось обижать друга, но он просто больше не мог это терпеть. Потому что по-настоящему больно и обидно слышать, как близкий тебе человек раз за разом закапывает себя, ещё и бьёт тебя лопатой по голове при попытках помочь. Тед выскочил из столовой, и исчез в своей каюте, оставляя пультогостиную в неловкой тишине.

***

      Немногим ранее все было если и не под контролем, то где-то довольно близко. Устоявшееся равновесие было страшно даже шевельнуть, и когда все собрались за завтраком, капитан почувствовал облегчение. Мозгоеды были все ещё мозгоедами. Но одного пассажира не хватало, и это не позволило ему расслабиться. Тяготило чувство вины — Миранда пришла к нему в поисках убежища, а не смертельного риска или других проблем. Он видел, что ей нужна помощь, поддержка, но едва успевал жонглировать всем тем, что на него уже навалилось. Поэтому за завтраком, когда все было более менее спокойно, он отправился на ее поиски. Миранда обосновалась в тренажёрном зале, усиленно колотя маленькими кулачками грушу. Получалось не очень, но ярости и упорства ей точно было не занимать. Она услышала его шаги, и остановилась, тяжело дыша. — Решила не завтракать? Заправив выбившуюся прядь за ухо, Миранда уперла руки в бока, тяжело дыша: — А был завтрак? Общий? — она натянуто улыбнулась, — прости, я не очень к такому привыкла, — она нервно покусала губу, и развернулась к груше, вставая в стойку. Красивую стойку, но неправильную. Станиславу хотелось, чтобы она сказала всё, как есть, без игр, хотелось понять, что её беспокоит, но сделать это было не так просто. — Ты бьёшь неправильно. Так сломаешь себе что-нибудь, — он приблизился, складывая руки на груди, и наблюдая за ней. — Хочешь сказать, есть много способов стукнуть мешок кулаком? — выгнула женщина бровь, — меня никогда не учили, как бить кого-то, но вроде всегда получалось. — То, что у тебя талант, я даже не спорю, — Стас приблизился, когда Миранда опустила руки, — и это даже выглядит похоже на правду, но если встанешь так… — он чуть переставил её ноги, развернул за плечи и поднял её руки, — то удобнее будет отбивать встречный удар, и при этом… — взяв её за плечо, он провёл её руку вперёд, — если будешь двигаться всем телом, а не только рукой, то удар получится сильнее, и меньше шансов повредить руку. Миранда внимательно его выслушала, а когда он отошёл, попробовала сделать удар. Он поправил её ещё несколько раз, но вскоре она сообразила, о чём речь. — Подожди, так это же гораздо легче! — она снова вернулась в стойку (почти правильную), и нанесла довольно сильный удар, правда, чуть не потеряла равновесие в процессе, но её это только раззадорило. Тонкие губы изогнулись в улыбке, — ты где был всю мою жизнь? — Подозреваю, что лет двадцать назад я был бы для тебя староват, — Станислав привалился к стене, поглядывая, как она раз за разом пытается повторить движение, прислушиваясь и привыкая к новым ощущениям. Миранда опустила руки, и перебросила растрёпанную косу за плечо, с улыбкой разглядывая его: — Ах да, я же совсем забыла, что ты у нас старейшина-пенсионер! — она практически подскочила к нему, намереваясь то ли ткнуть пальцем в ребро, то ли ущипнуть, но он перехватил её руку. — Да, и тебе до моего опыта ещё расти и расти! — Миранда попыталась выкрутиться, но он крепко держал её за запястье, и, завернув, поймал, обнимая со спины. Она затихла, прижимаясь к нему. От неё пахло всё тем же свежим мылом, и он ощущал, как быстро колотится её сердце. — Я хочу быть хорошим человеком, — вдруг заговорила она, цепляясь тонкими пальцами за его руки, — как ты, как вы все. — Не выдумывай, — он прижал её ещё ближе, зарываясь носом в растрёпанные волосы, — ты и так хорошая. Она повела плечами, заставляя разжать руки, и повернулась к нему, укладывая руки на плечи, и заглядывая в глаза. — Вчера все пытались спасти Дэна. Все, кроме меня. Блин, если бы он не отступил в последний момент… Она выглядела серьёзно озадаченной и говорила очень тихо, почти через силу. Так это и было тем, что её так загрузило? Подобрать слова, чтобы ответить ей, было сложно. — Пару лет назад Вадим первый пристрелил бы его, даже не задумываясь, продырявится ли при этом обшивка. А несколько лет назад… Ты вообще не представляешь, как я вычислял кто из моей команды — киборг! — Станислав усмехнулся, вспоминая, с чего всё начиналось, — знаешь ли, я очень не люблю киборгов. И рыжих. — Блин, но вы-то военные, для вас киборг всегда был машиной убийства, которую надо остановить! — она хотела выкрутиться из его хватки, но он её не выпустил, придерживая за талию, — а я ведь вижу, какой он. Сколько парню лет? Даже при всём ускоренном развитии он всё равно немного ребёнок, понимаешь? Если ребёнок случайно взял гранату, ты убьёшь его за это? — Ты защищала себя. И Дэн сам попросил тебя. Думаю, он теперь будет считать тебя самым адекватным человеком из всех, — успокоить вышло так себе, потому что Миранда ещё сильнее нахмурилась. — Так себе похвала от киборга-суицидника, — она обняла Стаса, укладывая голову ему на плечо, — просто рядом с вами… Я как будто увидела себя со стороны. И мне не понравилось. И ещё Вадим. Он говорил так, будто у меня есть выбор, — Станислав не имел представления, что ей там говорил Вадим, но лучше бы это было что-то хорошее, — а если и правда есть? И что я с ним сделала? Я всегда хотела выжить, но никогда не думала, как именно я буду жить, и кем стану, — она подняла голову и попыталась улыбнуться, — ладно, не обращай внимания. Не хочу никого грузить. — Я тоже вижу тебя со стороны. И мне всё нравится, — он убрал выбившуюся прядь волос, и Миранда тяжело вздохнула: — Но ты не знаешь… — Ой, и чего там я не знаю? — не выдержал Станислав, уставший от этой игры, — мир обошёлся с тобой плохо, ты привыкла к тому, что все вокруг — ублюдки и извращенцы, никто не придёт на помощь. Неудивительно, что ты боишься лишних разговоров, тебя трясет от прикосновений и ты готова убивать при первой удобной возможности. Я же не вчера родился, если ты ещё не заметила! — Миранда слушала его с округлившимися глазами, — неужели ты думаешь, я не догадываюсь, что за гадость может быть за твоими плечами? Я многое повидал, и фантазия у меня богатая. Но так не всегда должно быть. Всё может быть лучше, и ты к этому рано или поздно привыкнешь. Мы поможем. Я помогу. — Ты думаешь, мне нужна помощь, космодесант? — голос её прозвучал сухо и жёстко, — ты думаешь, мне можно помочь? Ты опоздал лет на пятнадцать, — она выпуталась из его рук, отходя на шаг, — Я уже не та девочка, которая плачет в ужасе, трясется от вида оружия или кого-то боится. Теперь меня боятся. Хотел больше знать про меня? Ну, узнавай, я могу перечислить тех, кого убила своими руками, и ублюдками были далеко не все. К ним можно добавить ещё больший список тех, кому я сломала жизнь, или тех, кому я причинила боль. — Но тебе это не безразлично. Ты переживаешь, — заметил Станислав, и она закатила глаза: — В том-то и дело, что нет! — Миранда всплеснула руками, — понимаешь, я не чувствую по этому поводу ровным счётом ничего. Я не знаю, — она нервно покусала губу, — это всё ошибка. Ошибкой было впутывать тебя в свои дела, ошибкой было прийти сюда… Я только привлеку к вам проблемы, которых и без меня хватает. — Ты не хочешь быть здесь? Она замерла, глядя на него испуганно. Он видел, как пульсирует жилка на её шее, видел, как мелко дрожат её руки, и очень хотел как-то ей помочь. Но уже не понимал, может ли это сделать. — Конечно хочу, — выдохнула она едва слышно, опуская плечи, — но мне кажется мы с тобой… Как параллели, знаешь. Не должны были пересечься никогда. Он устал. Пытаться переубедить её, как-то поддержать. Весь его опыт общения с людьми в этой ситуации пасовал — это тебе не боец, которого надо подбодрить, не член команды, которому нужно устроить нагоняй. Она никак от него не зависела, не была ничего ему должна, и он не мог понять, помогает ли чем-то, или делает только хуже. — Как знаешь, — в конце концов, он просто пожал плечами, и ушёл. В коридоре его чуть не сбил с ног разозлённый Тед, который носился из стороны в сторону, то замирая у двери гостиной, то убегая обратно. Попытки расспросить не дали ничего разумного, но тут подоспели и другие очевидцы ссоры, все начали ему что-то рассказывать, что-то спрашивать, жаловаться, требовать. В какой-то момент Станислав задел раскуроченный кусок стены, и тупо уставился на свою ладонь, из которой засочилась кровь. — Ненавижу свои дни рождения, — тихо сказал он, но услышали, почему-то, все и резко замолчали, начав с опаской на него озираться. Почему-то именно на его день рождения случалась такая хренота, что седых волос на голове становилось на порядок больше. Быстрым шагом Станислав добрался до медотсека, самостоятельно залепив ладонь прежде, чем Вениамин успел его нагнать, и таким же быстрым шагом скрылся в гостиной, оставляя коридор в тишине.

***

      Полина молча положила руку на плечо Дэна, но тот лишь повёл плечами, будто отгоняя назойливую муху. Пускай лучше обижаются! Если друзья будут на него сердиты, им проще будет оставить его в ОЗК. Конечно, хотелось бы, чтобы всё было иначе, но он и так не мог жаловаться на судьбу, ему повезло куда сильнее, чем большинству его собратьев. Кроме того, он устал притворяться, что всё в порядке, устал пытаться никого своим видом не расстроить и не обидеть. Внутри всё ворочалось и крутилось, и ему искренне хотелось показать им всем: вот он я! Сломанный киборг! Смотрите, с кем связались! Лучше не будет. Он в тишине прикончил свою еду, не встречаясь ни с кем взглядом. Постепенно Вениамин с Вадимом о чём-то разговорились, изредка спрашивая о чём-то притихшую Полину. Алик отправился путешествовать по гостиной, и внимание переключилось на него. Дэн ощутил укол ревности, и, осознав это, зачарованно уставился на Алика. Он осознал это странное сейчас. Помимо любопытства, симпатии он постоянно это ощущал — потому что этот ребёнок был тем, чем сам Дэн не был и не будет никогда. Его это не то что бы злило, или заставляло ревновать слишком сильно — логически, причин для недовольства он найти не мог. Но каждый раз ощущал тянущее сожаление, каждый раз эта мысль сбивала его с толку. Он мог бы родиться таким, бегать и умилять людей вокруг, иметь любящего отца, и просто расти. Как человек. Но он родился киборгом. И видимо, киборгом и умрёт. И что останется после него? Голографии на виртуальном диске, такие же нереальные, как и он сам. И живой, настоящий ребёнок, который вряд ли даже понимает, кем ему приходится Дэн. Да и кем он ему приходится? Случайным донором биоматериала? Ни у кого, кто увидел бы ребёнка рядом с Дэном, не возникло бы вопросов о родстве. Но если отбросить внешнее сходство, то ничего больше не роднило биологического отца поневоле с этим малышом. Или что-то всё же было? Эти размышления были бесполезными. Ему ещё нужно было многое сделать. Кто знает, когда они найдут нового навигатора? Дэн устроился за пультом, игнорируя происходящее в пультогостиной. Все разошлись, а когда через какое-то время прошелестела дверь, Дэн, вздрогнув от звука, осознал, что уже минут пять сидит и смотрит в одну точку. Работать никак не получалось. Он поднялся налить себе чаю, и встретился взглядами со Станиславом Федотовичем. Если бы тот выглядел злым или сердитым, задавал бы вопросы, то Дэн начал бы огрызаться. Если бы он выглядел разочарованным — утвердился бы в том, что ему на этом корабле больше нет места. Но капитан выглядел… уставшим и печальным. — Денис, сядь, пожалуйста, — попросил он, и все возражения у киборга просто испарились. Он послушно опустился на своё место. Капитан потёр лоб, сдвигая фуражку на затылок, и присел на диван. На колени ему тут же заскочила Котька, радостно мурлыча, и он рассеянно почесал её за ухом. — И что с вами со всеми делать? — выдохнул он куда-то в пустоту, а затем перевёл взгляд на Дэна, и парню стало очень стыдно, хотя до этого он был уверен в своей правоте. Они помолчали, и тишину нарушало только урчание Котьки. — Денис, ты правда думаешь, что мы сможем тебя оставить? — наконец, спросил капитан. У Дэна был уже заготовлен десяток ответов, но они все испарились. Что-то было в тоне капитана такое, что сразу перечёркивало все его доводы про безопасность команды, про то, что Дэну лучше среди себе подобных. — А если я сам захочу уйти? — всё-таки выдавил он. И тут же пожалел об этом. Капитан посмотрел на него тяжелым взглядом, поправил фуражку, и поднялся с дивана, не обращая внимания на запротестовавшую Котьку. — Ты этого хочешь? Дэну показалось, что он стоит на краю пропасти. Весь мир закачался вокруг, и какая-то его часть очень захотела прыгнуть. Один шаг, один последний рубеж — и всё. Старая жизнь остается лишь воспоминанием, и не будет больше душить, давить. Отрезать всё одним движением, одним решением. Так будет безопаснее для них. Так будет лучше для всех. — Нет, — с трудом, наконец, выдавил Дэн, не в силах шагнуть в эту пропасть. Наверное, работай его внутренние мониторы, они бы сейчас выдавали сигналы о перегрузке системы, слишком высоком пульсе, давлении, уровне кортизола. Но вместе с тем, на него вдруг навалилось ощущение, что мимо него только что прошла большая опасность, и по телу разлилось непонятное облегчение. — Я так и думал. Так что хватит делать трассы «на будущее». Никуда без тебя этот корабль не полетит, ясно? — капитан строго посмотрел на Дэна, с куда более привычным тому выражением лица, которое означало «я больше за вас переживаю, чем сержусь», но всё равно вселяло трепет в подчинённых. И уже когда он повернулся уйти, Дэн, задумавшись, окликнул его: — Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Станислав Федотович обернулся, и, вопреки ожиданиям Дэна, мягко улыбнулся: — Тогда иди и мирись с друзьями.

***

      Дверь с тихим шелестом закрылась, и Станислав замешкался, разглядывая коридор, и, в частности, дверь своей каюты, ощущая желание малодушно сбежать в медотсек. Правда, Вениамин, кажется, последние сутки вообще не спал, поэтому доставать друга никак не хотелось. — Всё в порядке? — вывел его из раздумий голос Вадима, и он в ответ неопределённо кивнул. Вадим сам усмехнулся своему вопросу: — Я там пару банок пива утащил, не хочешь? Станислав хотел чего-нибудь покрепче, но так и спиться недолго, поэтому вариант с пивом пришёлся кстати. — А где Алик? — спросил он, когда они засели в каюте Вадима, расположившись у откидного столика. Каюта выглядела куда более домашней, чем каюта самого Станислава- возможно, из-за раскиданных вещей. Казалось, будто тут даже было как-то теплее. Вадим небрежно запнул самое заметное из валяющегося куда-то под кровать, которая явно когда-то была заправлена «по линеечке» в лучших армейских традициях, но с тех пор претерпела многое. — Оставил Полине поводиться, пусть учится, — усмехнулся Вадим, усаживаясь за столик и облокачиваясь на него, — да и всё хоть лицо менее кислое сделает. Что собираешься делать? Со всем этим? — Разбираться по порядку, — вздохнул Станислав, — сначала доставим Дэна на Кассандру, и узнаем, что с ним, а потом… А что «потом», он не знал. Так далеко планы не заходили. По-хорошему, дальше надо было доставлять набранные грузы и искать новые заказы. Но с их новым периодом «особенного» везения, Стас бы не удивился, окажись новый заказ каким-нибудь приветом от старого недруга, покушением или очередной аферой. Им бы отпуск… да если в него засесть сейчас, можно потом и не взлететь: пойди перепродай заказы хотя бы не сильно себе в убыток, да ещё и не прогори на неустойках! — Отправитесь в Магелланово Облако, — твердо проговорил Вадим, отпивая из своей бутылки, — в идеале, забрать с собой Миранду, но это уже, как получится. Там вас не достанут… Снаружи, может, и не достанут, а вот внутренние междоусобицы надо решить до этого момента, иначе рейс превратится в катастрофу. Хотя, в целом, идея залечь подальше от происходящего казалась очень заманчивой. — Как расследование? — поинтересовался Станислав, крутя в руках пиво. Оно уже успело немного нагреться и сильно горчило, но сейчас это беспокоило его меньше всего. — Хреново, — честно ответил Вадим, — но моё «хреново», это самое продвинутое «хреново» за последние несколько лет. Но я не могу так больше продолжать. Алик. Станислав отлично понимал. Точнее он не понимал, как до сих пор друг умудряется мотаться с ребёнком на руках по съемным квартирам, при этом ещё и брать расследования. Страховая компенсировала ему деньги за дом бабки, и теперь он мог бы поселиться где угодно, найти Алику нормальную няню… Хотя основной проблемой была не няня, а опасная работа отца. Один раз с ребёнком уже попытались расправиться — и страшно было подумать, о скольких разах Стас просто не знал. Даже на «Космическом мозгоеде» Алик оказался в опасности! — Я ведь уже хотел попроситься на более тихие дела. Знаешь, разбираться с неплательщиками алиментов, детишками на общественных работах… Последнее дело, думаю, возьму, — Вадим вздохнул, — мне выдали киборгов, мол, больше всё равно некому. Думали, быстро найдём, очередной фанатик, или просто психопат. А потом я заметил кое-что. Пришлось пересмотреть кучу голографий, информации, запросить консультацию медиков и ОЗК… Мы не афишировали этого, но убийца явно знал маленькую тайну Киры Гибульской, — он поднял взгляд на Стаса, и криво ухмыльнулся, — у всех этих киборгов были те самые чипы, которые обеспечивают вторичный синтез, или как там его… — он потёр лоб, — голова пухнет от этих терминов. Потом я вышел на Азора, и полгода думал, что у меня крыша едет на почве всемирного злого заговора. Но в один прекрасный день появляется твоя подружка и практически носом тыкает меня в то, что я был прав. И теперь у меня остался выбор — переть до конца, рискуя всем, или… Да, впрочем, вот и весь выбор. Он затих, прикрыв глаза, и откинув голову на стену. — Я пробил все имена, которые ты мне кидал, но полезного особо и не нашёл. В лучшем случае, подозрение в контрабанде. — Но что-то ведь произошло, — Станислав застучал пальцами по столу, — вы внезапно объявились вдвоём, побитые и очень нервные, и Миранда до сих пор в очень плохом состоянии, как бы она это не прятала. Вадим замер, не поворачивая головы, и Стас заметил, как побелели костяшки пальцев, стиснувших бутылку. — Она будет в хорошем состоянии, если никогда больше туда не вернётся, — Вадим не уточнил, что за «куда», но это и не требовалось. Всё это Станислав понимал и без него, — но я первый раз имею дело с кем-то таким. Я про Азора. Такое чувство, что он как зараза, которая проникла всюду, а мы это проморгали. И как теперь разобраться с ним… я даже не представляю, — он усмехнулся, — вообще-то я собирался тебя поддержать, а не проблемами грузить. — Все утрясется, — ещё бы самому в это поверить, — мы и не в таких передрягах бывали. Ржавого Волка тоже долго не могли остановить. — Ну да, а потом он вернулся спустя кучу лет, и чуть вас не угробил. — Но не угробил же. Рано или поздно все получают по заслугам. Вадим улыбнулся, на этот раз уже искреннее. — Мне бы твою веру в лучшее! — Это не вера, а опыт, — Станислав задумчиво посмотрел в пустоту, — сейчас все подавлены, но мы прибудем на Кассандру, и со всем разберёмся. Человек, причинивший столько боли, не будет долго топтать землю безнаказанно. — Ага, потому что я его прирежу, — криво улыбнулся Вадим, допивая пиво. — Ну вот видишь, ты уже решил, что пойдёшь до конца, — Станислав выпил остатки залпом, — теперь осталось только сделать это. — Сущие мелочи, — Вадим потянулся, разминая мышцы, и в дверь постучали, — похоже, Полины ненадолго хватило. Он открыл дверь, но ничего не сказал, только отступил в сторону, бросая на друга вопросительный взгляд. На пороге стояла Миранда, и Станислав на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. От пива на голодный желудок немного мутило, и голова покруживалась, но это его сейчас вполне устраивало, соответствуя внутреннему состоянию. Однако, это ощущение растаяло, с появлением Миранды. — Чего тебе? — буркнул Вадим, опираясь на косяк. — Поговорить. — Не сейчас! — он ткнул пальцем в сенсор, и дверь закрылась. Станислав удивлённо покосился на друга, но тот спокойно вернулся на свой стул. — У вас, Станислав Федотович, богатый педагогический опыт, конечно, но я был женат, — Вадим убрал выбившиеся волосы за уши, — разговоры можно бесконечно разговаривать, но от них всегда только хуже. Шахматы? Капитан вздрогнул от неожиданного предложения. — Давай хотя бы шашки, голова не соображает, — он устроился поудобнее, понимая, что друг отлично угадал главное его желание: никого сейчас не видеть. В дверь снова постучали, и Вадим поднялся, отрывая её. Миранда молча пихнула ему в руки кастрюльку, да с такой силой, что его качнуло, а сверху водрузила ещё пару банок пива, и так же молча удалилась. — Уже лучше! — крикнул ей вслед Вадим, осторожно ставя кастрюльку на столик. Внутри обнаружились остатки завтрака, даже ещё немного тёплые.

***

      — Да я будто драмкружок вожу! — вздохнул Станислав, когда стало на одну кастрюльку еды и полбанки пива меньше, — стоит только моргнуть, как кто-нибудь устраивает вселенские страдания! Как сговорились, — он потёр лоб пальцами, — это наверное ужасно звучит, когда вчера нас всех чуть не убили, но честное слово, я не знаю, что со всеми ними делать! — Ничего, — они пересели на койку, устроившись полулёжа, и Вадим задумчиво вертел в руках какую-то маленькую игрушку, — когда малышка капризничала… да и Алик тоже… Первое время, в общем, подрываешься как сам не свой, делаешь всё, что можешь. А потом привыкаешь и понимаешь, что если так будешь прибегать по первому зову, то ребёнок никогда не научиться сам справляться с проблемами. — Так они же не дети! И я не хочу, чтобы та же Миранда лезла сама справляться со своими проблемами. — Сейчас у них у всех проблемы с головой, а их каждый должен учиться решать самостоятельно. Или хотя бы думать, что решает всё сам, — он подмигнул Станиславу, покачивая банку в руках, — поверь мне, я через это проходил.

***

      Дэн стоял, гипнотизируя дверь Теда уже несколько минут и простоял бы так ещё дольше, если бы не пробегавшая мимо Полина, которая, как бы невзначай, потянулась кулачком к двери. Парень перехватил её руку, но Полина только закатила глаза и тут же постучала второй. Подвижность Дэна в наручниках была существенно ограничена. — Ты что делаешь? — прошипел он на подругу, но та только пожала плечами, и, вооружившись щёткой, занялась одним из пятен на полу коридора. Дверь открылась, и на пороге вырос Тед. Судя по запаху, он уже распил пару банок пива. — Чего тебе? Чего ему, Дэн так и не придумал — его нагло подставила Полина, поэтому пришлось сочинять на ходу. Виновница его грустного положения сразу затихла, рассеянно водя щёткой по полу. Ну что он мог сказать? Как он мог сделать лучше? Тед хмыкнул, глядя на застывшего Дэна, и потянулся к сенсору, чтобы закрыть дверь. Нужно было срочно что-то говорить. — Я дурак, да? Тед пожал плечами, но сложил руки на груди, показывая, что готов продолжать разговор, и Дэн, набрав в грудь воздуха, продолжил (вышло всё равно едва слышно, но на это ушли все его моральные силы): — Не хочу, чтобы вы пострадали. Это хуже всего, — он запнулся, подбирая слова, — поэтому, наверное, ужасно тяжело быть моим другом. Должно быть, если бы ты так себя вёл, я бы с ума сошёл. Тед никак не отреагировал, так же разглядывая Дэна прищуренными глазами. Полина замерла, наблюдая за ними обоими. Дэн ощутил странную злость и вместе с этим беспомощность — он не представлял, что сказать ещё! Так сильно они ещё не ругались. Как исправить всё? — Я тоже дурак, — наконец, выдохнул Тед, — но что бы ни случилось, мы это встретим вместе, ясно? Ну, кроме дежурства, — улыбнувшись, добавил он, — здесь уже, как с последней банкой пива — каждый сам за себя! — Идёт, — улыбнулся Дэн, расслабляясь.

***

      Через пару часов Станислав отправился в свою пультогостиную, уже более-менее готовый встретиться со всем, что его там ждёт а именно, драмкружком под названием «Космический мозгоед», болью, страданиями и полной неразберихой, в которую превратились их документы после попыток распланировать маршрут с остановкой на Кассандре так, чтобы не разориться. Всё это необходимо было хоть как-то устаканить в ближайшее время, прежде, чем они сядут на планету. Однако, он обнаружил на этот раз действительно приятный сюрприз — ещё в коридоре стало заметно, что вчерашние пятна уже оттёрты, а проломы и торчащие куски металла зачищены и залатаны. В пультогостиной царила тишина и чистота. Молодежь, снова в полном сборе, тихо болтали о чём-то на диване (голофильм они запустить не могли из-за ограничений, которые капитан ночью навешал на Машу), Миранда крутилась в кухонной части, Михалыч с сияющими глазами смотрел на радостного Алика, крутящего в ручках какую-то промасленную запчасть, а Вениамин, развалившись в свободном кресле, тихо посапывал на фоне. Вадим, проскользнув в гостиную за Станиславом, загремел посудой, и о чём-то тихо заговорил с Мирандой. Всё было столь обычно, что он захотел ущипнуть себя, но счёл это действие недостойным капитана, поэтому просто прошёл за свой пульт, стараясь не слишком удивлённо на всех коситься. Не успело выскочить вирт-окно, как рядом с его рукой образовалась кружка ароматного чая, от которого поднимался пар, а на плечи опустились знакомые горячие руки. — Если что, я немного залезла в твои документы, — Миранда устроила голову у него на плече, — ну знаешь, разложила по группам, разобрала уведомления от Маши, положила в папку для отправки то, что надо отправить и прочие мелочи. Станислав развернул окно с терминала, и оценил масштаб «мелочей». Разобрана была даже папка «разное», которая обычно являла собой бездну хтонического ужаса, а не источник информации. — Если надо, могу вернуть всё на место, — предложила Миранда, по-своему истолковав его молчание. — Нет-нет, — Станислав перехватил её горячую ладошку, — я сплю? Я под наркозом? Я же на пару часов отвлёкся, как вы тут всё… — Ну, без тебя это были очень скучные пара часов… — она скользнула пальцами по его затылку, и вдруг выпрямилась, — погоди, я уже второй день забываю! Она залезла в карман платья, доставая оттуда небольшой свёрток, и вытряхнула оттуда небольшой камень, и нечто, похожее на орех. — Дай ладонь, — зажав камень в левой руке, она вытряхнула «орех» ему на ладонь, и, невесть откуда взявшимся ножом (серьёзно, надо будет провести с ней воспитательную беседу!), ловко поддела скорлупу ореха, вскрывая её, как ключом. Кончиком ножа она поддела скорлупу так, чтобы вытряхнуть её содержимое, убирая с ладони оболочку. На ладони у Станислава лежал округлый чёрный камушек. Он ощущался неестественно холодным, его поверхность будто поглощала свет, не отражая его, а мягко рассеивая, отчего он казался будто бы мягким. — А теперь сожми её, — она занесла над его ладонью свою левую руку, сжимающую второй камешек. Выглядело это, как странное действо, и Стасу показалось, что она сейчас вытащит у него из-за уха монетку, или сделает что-то подобное. Однако, ничего не произошло, только камень, или что это было, приятно нагрелся в ладони, постепенно становясь почти горячим, но не обжигая. — Это то, что я думаю? — услышал он голос Полины на фоне. Все наблюдали за странным процессом. Миранда пожала плечами, разжимая ладонь. Её камушек был серым и более угловатым. — Я ничего не понял, — честно признался капитан, и она заулыбалась: — Полина, это то, что ты думаешь. — Это камни абри! — девушка почти перевалилась через подлокотник дивана, — это же огромная редкость. Они связаны друг с другом, и никакие расстояния этому не помеха! Никто до сих пор не знает, каким образом это работает, или даже кто именно их создаёт… Они только изредка появляются на рынке, и их практически невозможно найти! Есть теории, что это особый живой организм… — Связаны, говоришь? — притормозил поток информации Станислав. — Связаны, — Миранда снова облокотилась на его плечо, и сжала свой абри в кулаке, — нагревается, когда касаются камня-партнёра, тёплый, если хозяин камня жив, холодный, если камень разбит или хозяин мёртв. Ты, вроде как, всегда сможешь знать, стоит ли за меня беспокоиться или уже поздно. — Но где ты его взяла? Это же огромная редкость, — Полина благоговейно посмотрела на нечто, что Станислав изначально принял то ли за странную шутку, то ли за фокус. — Это единственное, что было у меня всю мою жизнь. Я подумала, что если и кому подарить его… — она убрала камень куда-то обратно в кармашек, и абри Станислава перестал быть неестественно горячим, — говорят, их невозможно потерять. Пока что он себя оправдывал, — она оглянулась на уставившихся на них людей, — я сделала что-то не так? Я не очень часто дарю подарки. — Нет-нет. Спасибо, — он покрутил странный предмет в руках, пытаясь осознать, что это значит. Он слышал про камни абри, но настолько давно, что считал их чем-то вроде сказок из детских книжек. Казалось невероятным, что что-то может просто так устанавливать связь даже на разных концах вселенной, даже в самой глубокой пещере или глухом лесу. И что эта невероятная связь выражается в простом изменении температуры. Казалось, что это невозможно, но вот он — лежит у него на ладони. — Спасибо, — повторил Станислав, усаживая Миранду к себе на колени, и проверяя набежавшие предупреждения системы безопасности. Наконец-то стало по-настоящему спокойно, тепло и уютно. Маша, наряженная в очень большое количество цепей (большее, чем она могла бы выдержать с такой талией), высветила уведомление о входящем вызове. Капитан его принял, и по рации раздался знакомый голос: — «Космический мозгоед», ответьте.