Мираж 10.0
Как по команде, небо заволакивает грозовыми тучами, и срывается густой дождь — он быстро превращает детскую площадку в подобие болота. Секунду-другую я мнусь на пороге своего дома, потому что не хочу намокнуть, но потом покрепче прижимаю к себе всё, что осталось от плюшевого медведя, козырьком прикладываю ладонь ко лбу и выбегаю под ливень. Словно бездомная собачонка, пересекаю дорогу и устремляюсь в сторону деревянного домика. Песок скрипит под моими ногами, резиновые тапочки норовят соскользнуть со стоп, а волосы мигом прилипают к шее, запуская холодные струи воды за белый воротничок моего платья. Превозмогая дрожь во всём теле, я распахиваю скрипучую дверцу и проникаю внутрь тесной беседки. Забиваюсь в угол: сажусь прямо на сырой песок, подтягиваю коленки к груди и только тогда позволяю себе жалобно захныкать. Мама ушла от нас. Это папа виноват! В последнее время родители часто ссорились — кричали, толкали друг друга, но именно папа выгнал маму. Я до последнего надеялась, что она вернётся и заберёт меня. Каждый день просыпалась рано утром и, тихонько глядя в окно, терпеливо ждала. На улице постепенно вставало солнце, чирикали птички, по дороге проезжали машины, но мама не шла… А сегодня папа сказал, что она умерла. Взял и выбросил все мои игрушки, даже голову мишке оторвал и добавил: «Ынра, ты должна повзрослеть! Это ясно?!» Как же так? Что мне делать теперь? Ведь я совсем не умею быть взрослой. Наверное, меня не любят, потому что я слабая девочка. Папа всегда говорил, что мальчики сильнее. Значит, они лучше? Но я не хочу быть мальчиком! Верните мне куклу, и заколки… и одеяло с принцессой! Вот возьму и тоже умру здесь от сырости! Пригибаю шею, крепко жмурюсь и начинаю рыдать ещё сильнее. Кажется, чувства одиночества и пустоты съедают меня изнутри. Я настолько погружаюсь в отчаяние, что больше не слышу звуки дождя, и даже скрежет деревянной дверцы остаётся незамеченным. Холодно, мокро, темно… По ощущениям, я нахожусь на дне глубокого колодца, когда знакомый добродушный голос возвращает меня в реальность — заставляет вздрогнуть, вскинуть голову и резко распахнуть глаза. — Кулёчек, почему ты здесь одна? Что случилось? — это Хёну, стоя на четвереньках, с обеспокоенным выражением лица заглядывает в дверной проём детской беседки. Глаза парня тоже широко распахнуты, по волосам стекают капли дождя, рот в ожидании приоткрыт. — Мама умерла, папа плохой, — коротко бросаю я и громко шмыгаю носом, чтобы сдержать слёзы. — О-хо-хо… — тяжко выдыхает Сомбреро. Затем он, кряхтя, протискивается в домик, неуклюже сгибается в три погибели и опускается рядом со мной, на сырой песок. На мгновение замирает в неудобной позе, пытаясь подобрать нужные слова. При этом мужественный мужчина выглядит непривычно потерянно. Очевидно, служить в армии для него гораздо проще, чем общаться с маленькой девочкой. — А ты откуда тут взялся? — решаюсь первой продолжить разговор. Должно быть, со стороны я выгляжу немного враждебно: сижу такая хмурая, губы надула и зыркаю исподлобья. Но, на самом деле, мне очень радостно видеть сержанта Сон. Ведь он всегда появляется в нужный момент, как ангел хранитель. — Я видел тебя в окно. Как ты выбежала под дождь и устремилась на детскую площадку. — Хёну смотрит на меня с грустью, потом переводит взгляд на безголового медведя, которого я неосознанно прижимаю к себе, и мигом цепляется за новую тему: — А что случилось с твоим плюшевым другом? — Его тоже папа обидел, — жалобно всхлипываю я. Снова опускаю голову и тыльной стороной ладони тру заплаканные глаза. — Ничего страшного! — неожиданно весело заявляет Сомбреро и добавляет заговорщическим тоном: — В следующий раз я подарю тебе нового мишку. Только спрячь его хорошенько, ладно? Ты же сможешь о нём позаботиться? — Хорошо. Я буду ждать, — киваю в ответ и мягко улыбаюсь. Смущённо начинаю теребить край платья. — Тебе не придётся долго ждать, дорогая, — участливо тянется рукой и грубовато треплет меня по голове сержант Сон. — Что бы я без тебя делала? — произношу, глядя перед собой в пустоту, совсем как взрослая. Потом оживляюсь и с надеждой в голосе спрашиваю: — Скажи, а ты настоящий, или я сплю? — И то, и другое, Кулёчек, — слегка виновато поджимает губы Хёну. Видно, что он хочет мне помочь, но не знает, как.101010
5 ноября. ПЕРВЫЙ РАССВЕТ. ВРЕМЯ: 09:22 Кажется, завтрак был вечность назад. В лучах тусклого фиолетового освещения мы всем вторым отделением фриеристов, в количестве девяти унылых человек, дожидались планового собрания в холле нашего штаба. В помещении стоял вялый гул голосов, слышались сонные зевки, тяжкие вздохи, нетерпеливые покашливания. Каждый, из присутствующих, то и дело задерживал взгляд на потолке в надежде увидеть, как оттуда по трубе спускается лейтенант Жан, но тот сильно опаздывал, что ему было совершенно не свойственно. Ведь до сегодняшнего дня Вольжан проявлял себя, как невыносимый «жаворонок»: регулярно он сваливался нам на головы с утра пораньше и терроризировал своими придурковатыми шуточками до самого вечера. Только ко второму рассвету энергия иссякала в этом неугомонном мужчине, и он практически без сил, загребая ногами, удалялся в личную комнату. Должна была быть веская причина, чтобы командир взвода изменял своим привычкам. Стараясь игнорировать головную боль, я вразвалочку сидела за столом для совещаний и украдкой поглядывала на сослуживцев. Кругом наблюдалась неутешительная картина: Хёнвон своим внешним видом напоминал бледного, помятого и враждебного живого мертвеца; Чжухон обильно потел, так как часто пил воду из огромной пластиковой бутылки, с которой не расставался ни днём, ни ночью; Хёну подолгу не мог находиться на одном месте — он периодически вскакивал со стула и, размахивая руками, принимался разминать спину, после чего становился в планку и начинал яростно отжиматься от пола. Остальные ребята выглядели не менее измождённо, но у них лучше получалось владеть собой. С Дня рождения Минхёка прошло уже больше суток, однако многие до сих пор не отошли от жуткого похмелья. Главное, сам Киборг тогда не выпил ни капли спиртного, зато друзей умудрился споить до посинения. Не скрою, было изрядно весело, вплоть до лёгкого сумасшествия. Мы играли в старую добрую «Мафию», ели пиццу наперегонки, пили соджу, макколи и пиво без рук, зачем-то лопали шарики задницей, а потом пели и танцевали до первого рассвета. В целом, вели себя достаточно безобидно, но жизнь всё равно наказала нас головной болью. Последствия вечеринки были бы не такими печальными, случись во время празднования хоть что-то романтичное: поцелуй, допустим, или нежные объятия, но Кихён и Чжухон в тот вечер резвились как гиперактивные дети и совсем не думали о любви. Надрывное мужицкое пение в караоке заменило им спортивное состязание, душевное общение и даже секс. Эх, парни! А сколько было возможностей, сблизится и узнать друг друга получше в той расслабляющей атмосфере… Внезапно на стол передо мной запрыгнул черный кот, выгнул спину дугой и забавно потоптался на месте. Сначала я дёрнулась от неожиданности, затем осознала, что ко мне за очередной порцией ласки пришёл новый питомец Чангюна. Тут же протянула руку и почесала гладкошёрстного босяка за ушком. Он улыбнулся во всю мордочку и довольно захихикал от удовольствия. Бамбейский кот по кличке Свэг был единственным бидектором, которому разрешалось свободно передвигаться по подводной военной базе. Он чувствовал себя там полноценным хозяином, отважным пиратом, покорителем морей: знал каждый уголок на любом уровне, любил плавать в яхле вместе с моряками, греть пузико на берегу, гоняться за чайками… но всё это переменилось, когда его во время операции по зачистке нигмы заметил рядовой Бог — тот с первого взгляда влюбился в свободолюбивого Свэга и захотел забрать бедолагу с собой. Разумеется, кот резко воспротивился и ни в какую не хотел покидать любимую подводную базу, однако Чангюн нашёл, чем его соблазнить. Просто сказал, что в нашем подземном штабе тоже много уровней, которые можно изучать ближайшие пару лет, и не забыл упомянуть о большом бассейне с подогревом. Сперва несговорчивый бидектор отмахивался лапкой, потом стал сомневаться и, наконец, от большого любопытства бежал впереди всех, чтобы поскорее увидеть свой новый дом. Против Бога не попрёшь — он кого угодно переманит на свою сторону. Вот только Свэг так и не смог прижиться у нас в общаге, потому что лысый Джон Сина параноидально ревновал его к любой еде. В итоге, чёрный кот, как и раньше, гуляет сам по себе и делает все, что ему захочется. Естественно, он иногда наведывается в гости к своему хозяину, но всё остальное время путешествует по подземному штабу или зависает в мастерской у Лесоль и, вместе с белым горностаем Уэзерсом, помогает механику чинить паржи и батискафы. Порой кажется, что у этого непредсказуемого животного жизнь интереснее и слаще, чем у всех нас, вместе взятых. Сегодня Свэг решил попытать кошачьего счастья в компании фриеристов — сначала заискивающе потёрся о мою руку, быстро потерял ко мне интерес и засеменил по лакированной поверхности в сторону засыпающего на сидении Хосока. Театрально упал перед ним на спину, умилительно сложил лапки на груди и, состроив несчастную мордочку, принялся жалобно мяукать. Рядовой Шин откликнулся не сразу, ещё пару секунд его взгляд был затуманенным и пустым. Словно в замедленной съемке, парень вынырнул из забытья, мягко улыбнулся, оживился, а затем взял и набросился на кота: стал игриво щекотать тому бока. Свэг, ёрзая на месте, попытался отползти в сторону. Потом смекнул, что не сможет высвободиться, и гнусавенько заверещал: «Уааа, не надо, не надо! Я боюсь щекотки», но рядовой Сосок не поддался на провокацию и продолжил тискать бидектора с лицом типичного маньяка. По слухам, давным-давно так сложилось, что все котики и девушки любят Хосока и неосознанно стремятся быть к нему поближе. Только сам парень способен подпортить идеальные отношения, как это произошло с Чару. Конечно, эти двое вынужденно помирились, но до сих пор между ними сквозит лёгкий холодок обид и недоверия, так как неразрешённые ситуации не исчезают бесследно — они откладываются в долгий ящик, чтобы потом возникнуть вновь, в самый неподходящий момент. Когда мы вернулись с морского задания в общагу, и доктор Ан увидела обоженные руки рядового Шина — та впала в истерику и впоследствии долго ещё продолжала винить себя в том, что случилось с её парнем. Чару считала, будь она рядом, могла бы что-то изменить, вовремя помочь, поддержать, вдохновить на подвиги… Но я-то знаю: травма Хосока — роковая случайность, и никто в этом не виноват, кроме нигмы и злополучных клонов. В тот день между парнем и девушкой состоялся забавный разговор — я стала невольным свидетелем этой драмы: — Тупица, в следующий раз бери меня с собой! — первым делом Чару шагнула навстречу рядовому Шину и со всей силы толкнула его в мускулистую грудь маленькими ладонями. Тот даже не пошатнулся. — Но ты же сама отказалась плыть с нами, — легонько подёрнув плечами, буркнул он. — Я и так пострадал, а ты ещё дерёшься. Совсем меня доконать хочешь? — Хосок хмуро пригнул голову и бросил обиженный взгляд на девушку в точности, как провинившийся подросток на суровую воспитательницу. Сгорбился, стал нервно заламывать красивые кисти сильных рук. — Ой, не сахарный, не рассыплешься! — отмахнулась доктор Ан. — Не помню, чтобы ты сильно уговаривал меня составить тебе компанию. Сам же быстро отчалил от берега! — Если ты хотела быть рядом, могла приплыть на базу на другом яхле, — расправив плечи, резонно заметил рядовой Шин. — Считаешь всё так просто? Святоблуда из себя строишь? — натянуто улыбаясь, покивала головой Чару. Потом добавила с ласковой угрозой в голосе: — Хорошо. Теперь я так и сделаю. Сяду тебе на хвост и стану лечить каждый раз, когда ты будешь делать глупости. — Ты блоха, что ли? — прыснул от смеха Хосок. — Сам ты вшивая псина! — перешла на ультразвук девушка и даже на носочки привстала, чтобы со своим малым ростом лучше донести информацию. От негодования на её щеках вспыхнул румянец, шея и руки тоже покрылись красными пятнами. — Договорились, — со смиренной улыбкой кивнул парень. Он не стал спорить. Вместо этого решительно приблизился к разгоряченной Чару и крепко прижал её к себе. Она замерла от удивления, затем сделала отчаянную попытку вырваться — не смогла. Тогда тяжко вздохнула от безвыходья и обняла парня в ответ. — Ууу, я так разволновалась… Ты сильно пострадал? Где ещё болит? — жалобно захныкала Ан Чару, наконец, сбрасывая маску напускного возмущения. — Всё в порядке, милая. На мне только царапины, — убаюкивающим тоном произнёс рядовой Шин, и они вместе стали покачиваться из стороны в сторону. Казалось, в паре наступила идиллия, однако мгновением позже глаза парня хитренько сузились, губы изогнулись в еле заметной ухмылке. Он был доволен собой, ведь ему удалось усмирить возлюбленную без особого труда. Вот так они и пообщались. В результате чего ладони Хосока зажили очень быстро, потому что Чару исцеляла их всеми существующими мазями, не считая её пристального врачевательного взгляда, под которым и мертвые могли бы зашевелиться. На коже не осталось шрамов, зато эти невидимые рубцы теперь есть у нас внутри: в сердце рядового Шина, доктора Ан и в моём тоже. Ибо я, по стечению обстоятельств, помогла уцелеть Хосоку. Наблюдая за тем, как сослуживец мучает щекоткой извивающегося Свэга, я снова вздрогнула. На сей раз из-за того, что мне на плечи тяжело опустились чьи-то руки. Моё дыхание сбилось, пульс стремительно участился, кровь прилила к лицу. Я настороженно покосилась влево и сразу же признала по-детски короткие и аккуратные пальцы с подстриженными под корень ногтями — это Кихён подошёл сзади и ни с того, ни с его принялся делать мне массаж. С таким ощущением, словно дуло пистолета уперлось мне в спину, я медленно запрокинула голову назад, чтобы заглянуть в лицо Молитве, но не встретилась с ним взглядом. Парень смотрел мимо меня, его глаза светились от счастья, добродушная улыбка играла на устах — на щеках так и сверкали ямочки. Очевидно, рядовой Ю тоже обратил внимание на умилительного кота, невольно подошёл ближе, слишком расчувствовался, стал искать точу опоры… и тут ему подвернулась я. Знаете, у Кихёна есть такая милая привычка: стоит ему задуматься или сильно увлечься чем-то, он начинает нуждаться в телесном контакте — подходит к рядом стоящему, близкому человеку, приобнимет его, тискает, похлопывает или щипает. Таким образом Молитва безотчётно делится эмоциями, ищет поддержки и одобрения у окружающих. Сейчас он также поступил и со мной: его руки с нажимом огладили мне плечи, щекотнули шею, слишком интимно скользнули под ворот комбинезона… Я неминуемо вся покрылась мурашками, разомлела, подалась назад и позволила себе расслабленно опереться спиной о торс парня. Тут же отчётливо ощутила, как он напряг мышцы пресса и втянул живот. Тогда я мстительно улыбнулась, а Кихён не заставил себя ждать — пригнулся ко мне так, что я почувствовала его подбородок на своей макушке, взял меня в лёгкий захват за шею и плотнее притянул к себе. В таком положении, будто собрался со мной бороться, он проронил, как бы невзначай, но очень прямолинейно: — Нравится? Хочешь большего? Мгновенно не только мурашки, но и жар охватил всё моё существо — тело заполыхало в сладкой истоме, мир поплыл перед глазами. Я начала потихоньку таять, точно мороженое в знойную погоду. Потом резко спохватилась и совладала с собой, ведь совсем не хотелось перетягивать на нас внимание окружающих сослуживцев. — Вообще-то, это ты меня лапаешь, — процедила я, изворачиваясь навстречу парню. Не дожидаясь остроумного ответа, уверенно повторила его же слова: — Хочешь большего, да? — Значит, это взаимно, — тихонько усмехнулся Кихён, тёплым дыханием шевельнув волосы на моём виске. Следом убрал руки и отступил назад, прервав наш разговор на самом интересном. Впервые за последнее время Молитва перешёл черту целомудренного общения и сделал намёк на своё желание. Ведь после нашей несостоявшейся близости, он вел себя со мной слишком осторожно: тщательно подбирал слова, старался не вступать в лишние споры. Кихён больше не хотел на меня давить, поэтому сдерживал свой пылкий нрав. Давал время разобраться в себе, как я его попросила. Наконец-то, мы общались не только на уровне инстинктов, а и пытались понять чувства, мысли и проблемы друг друга. Недавно, в наш единственный выходной, рядовой Ю вообще удивил меня по полной. Я лежала в своей комнате, на кровати и писала книгу, когда в дверь постучали. Тогда сразу поняла, что это Кихён, ибо только он стучит громко, отчётливо и обязательно три раза, как самый настоящий перфекционист. Отложив галла-планшет в сторону, я мигом пригладила причёску, поправила на себе рубашку, приняла красивую позу и крикнула: — Войдите! Дверь слегка приоткрылась, и в щель просунулась непривычно нерешительная физиономия Молитвы — его губы были собраны в трубочку, а глаза широко распахнуты, как у испуганного зверька. — Эм… Ынра, ты сильно занята? — вкрадчиво спросил он и в ожидании моего ответа по-хомячьи надул щёки. — Нет, а что? — нахмурилась я и села на кровати. Нетерпеливо подманила к себе парня: — Да заходи ты! Чего стоишь в дверях? Кихён послушно вошёл в комнату, но так и продолжил топтаться у входа, будто раздумывал: «Стоит начинать разговор, или лучше убежать, пока не поздно?» Видно, его раздирали противоречия: налицо в нём боролись неуверенность, гордыня и желание добиться намеченной цели. Тогда я решила упростить жизнь нам обоим. Прочистив горло, решительно вступила ногами в тапочки и первой выдвинула догадку: — Что-то случилось? Тебе помочь? — нахмурилась и, не скрывая любопытства, смерила сослуживца взглядом. Молитва перемялся с ноги на ногу, мило подворачивая под себя стопы, и выдал самую удивительную фразу, которую я когда-либо от него слышала: — У меня тут у мамы День рождения в конце января. Хочу заранее выбрать хороший подарок, чтобы потом впопыхах не бегать по магазинам. Я часто покупаю маме разные вещи, но в прошлый раз подарил набор дорогой посуды, а он ей не понравился. Сказала, что тарелки неудобные. Вот я и подумал… Может, ты мне что-то посоветуешь? — морщась от натуги и почёсывая пальцами затылок, пробормотал Кихён. Слова давались ему так тяжело, словно он раскрывал мне военную тайну, а не День рождения своей матери. — Ооо, как это мило! Мистер Ю в кои-то веки обратился ко мне за помощью, — втянув шею в плечи, по-кошачьи заулыбалась я. Услышав мои безобидные слова, Молитва густо залился краской и шумно засопел носом от негодования. Взгляд парня так суетливо забегал по помещению, будто он искал предмет, которым можно было хорошенько проучить непослушную девчонку за её острый язычок. — Ладно, сам справлюсь! — выпалил он и пулей выскочил из моей комнаты, громко хлопнув дверью. — Стой! Ну куда ты?! — запоздало окликнула я напарника. С досадой всплеснув руками, поспешила вслед за ним. Выбежала в холл и догнала Молитву, когда он был уже на полпути в свою личную комнату. Схватила его за рукав, в районе локтя, и попыталась притянуть к себе, однако рядовой Ю замер, подобно статуе. Только и было слышно, как он раздражённо сопит. — Кихён, подожди! Ну прости! Я совсем забыла, что мы с тобой больше не спорим. Дело привычки, понимаешь? — с нажимом произнесла каждое слово и виновато усмехнулась. Затем прибавила внезапно осипшим, глухим голосом: — Я сама плохо разбираюсь в подарках, но помогу тебе, чем смогу. После чего рядовой Ю покосился на меня, не желая полностью показывать ранимую часть себя. В его колючих глазах читалось недоверие. — Сейчас же ещё ноябрь. Почему ты так рано решил заказать подарок? — перешла я на другую тему, чтобы сбавить градус напряжения между нами. — Пока придёт посылка из Интернет-магазина, уже будет январь, — резонно заметил Кихён, подёрнув бровями. — Логично. Мы покорили космос, но с почтой всё только хуже. Никакие технологии не помогут, если влияет человеческий фактор. Проще самим слетать за посылкой, — проговорила я, пожав плечами. — А что любит твоя мама? — Заходи, расскажу, — смягчился парень и отступил в сторону, пропуская меня в свою комнату. — Я как раз чайник кипятиться поставил. Чуть позже мы уселись за стол перед галла-планшетом и стали искать типичные подарки для мам. Попивали мятный чай из больших чашек и искренне смеялись, подшучивая над причудливой одеждой или слишком вычурными женскими украшениями. Я так и не рассказала Кихёну, что знаю о его договоренности с Чжухоном. Наверняка они уже пообщались и всё обсудили между собой, да и не было смысла второй раз поднимать эту тему — я думаю, она ещё обязательно всплывёт, когда мы будем втроём. Тем более в тот момент разговоры о мужских сделках казались неуместными, ведь Молитва смотрел на меня слишком открыто и ласково. Я с непривычки окидывала его задумчивым взглядом, но потом, не менее тепло, улыбалась в ответ. Странно было сидеть рядом с Кихёном, таким спокойным, домашним и счастливым. Вот так просто: видеть его рядом в коротких шортах и своей любимой старенькой, но пахнущей свежестью кофте. Краем глаза наблюдать за тем, как он ерошит или приглаживает непослушно торчащие волосы; как долго ёрзает на стуле, соблюдая этикет, а потом плюёт на него и подгибает под себя ногу; как спокойно при мне сутулится и трёт лицо от усталости… Самое смешное, что во время военных действий мы всегда ведём себя естественно и часто выглядим неприглядно, но в моменты опасности никому нет до этого дела. В мирное же время отчётливо осознаем происходящее и такие обыденные вещи кажутся необычными. А ведь это было впервые, когда мы с Кихёном проводили время вместе, и секс для нас не стоял на первом месте — достаточно было смотреть друг другу в глаза, чувствовать смущение, но не отводить взгляд в сторону, а продолжать говорить-говорить до самой ночи… БАХ! В потолке открылся тяжёлый люк, и по трубе в полутёмный штаб неспешно стал спускаться долгожданный Вольжан. Когда его несменные леопардовые сапоги появляются над нашими головами, мы тут же начинаем суетиться без причины — это привычка, подчиняться вышестоящему по званию лидеру, прочно вбивается в голову с каждым новым днём служения в армии. Приблизительно в то же время свой охранный пост покинула монахиня Кан — она деловито вошла в общагу и, не проронив ни слова, подсела к нам за круглый стол. Источая боевую и слегка недоброжелательную энергию, девушка расправила сутану на коленях и вальяжно откинулась на спинку сидения. Появление Харам сходу сказало о том, что нас ждёт задание с религиозным уклоном. Воины в помещении тоже, наконец, взбодрились и мигом приосанились, состроив серьёзные лица. Хёнвон и Чангюн впопыхах вскочили с дивана и заняли свои стулья, а Свэг поспешил скрыться в темноте, так как для командира взвода он не являлся избранным бидектором, которому бы всё позволялось. Вольжану вообще не нравится, когда животные вьются вокруг фриеристов во время военных переговоров. Всему виной его переменчивая личность: он легко может переключиться на ненужные мелочи, поэтому всегда старается сосредоточиться на важном разговоре и очень не любит, если его отвлекают. Только игуана Пузырик изредка сидит на плече лейтенанта, и то он может выйти из себя, когда та громко кушает или шершаво перебирает лапками. Впрочем, сегодня Вольжан уже заранее был хмурым и раздражённым — его неиссякаемое обаяние исчезло без следа. Не задерживаясь на столе, длинноногий мужчина быстро спрыгнул на пол. Не глядя на окружающих, опустился на единственный свободный стул, тяжко вздохнул. Чётким движением снял с головы лаковую фуражку, положил её рядом, на гладкую поверхность стола. Тогда свет упал на лицо командира, являя подчинённым его измождённый и заспанный вид: оливковая кожа лейтенанта посветлела — обескровилась; глубокие тени пролегли под красивыми карими глазами; стильная трёхдневная щетина переросла в бороду. Думаю, каждый хотел поскорее узнать, что стряслось, но все терпеливо ждали объяснений от самого Вольжана. Он покусал тонкие губы и всё-таки заговорил: — Итак. Вас ждёт задание в храме «Камень судьбы» при лидрезийском монастыре «Святой Варфоломеи», на берегу Жёлтого моря. Вам снова придется плыть до места назначения в яхле. Услышав информацию об очередном путешествии в подводном батискафе, Минхёк громко икнул, после чего мгновенно напустил на себя безразличный вид — принялся внимательно разглядывать ногти на левой руке. Лейтенант Жан не пропустил это мимо ушей и тут же выказал свое недовольство: хищно изогнув брови, он метнул на Киборга осуждающий взгляд. Выдержал многозначительную паузу и монотонно продолжил свой рассказ: — Местные монашки говорят, мол у них в храме уже давно происходит какая-то чертовщина. Они не могут описать словами, что именно там творится, только молятся круглосуточно и просят у Бога снисхождения. Накануне обратились к главнокомандующей резервацией «Антиклон» за помощью, так как считают, что во всём виновата нигма. Завтра с утра нужно отправиться в этот монастырь и во всём разобраться. К счастью, монахиня Кан служила именно при «Святой Варфоломее», поэтому у нас есть свой человек, знающий тамошние правила, местность и людей. Вольжан почтенно склонился в сторону Харам, а та ответила ему таким же вежливым поклоном. При этом рыжая причёска-каре девушки скользнула вперёд и немного зловеще обрамила её скулы в темноте, добавляя миловидному женскому личику ведьмовских черт. — Кроме сестры Кан, я считаю, на задание должен отправиться монах Джексон Ван с позывным Укол. Его призвали больше месяца назад. Вчера перевели в наш взвод, в третье отделение фриеристов. Парень ещё отходит от военного испытания, но миссия в храме должна быть ему по силам. — Оу! — тихонько обрадовался Чжухон тому, что его близкий друг теперь будет жить совсем рядом, на одиннадцатом уровне. До этого момента Вопль сидел совсем поникший из-за похмелья, а тут прямо-таки взбодрился, проморгался и продолжил слушать командира с блаженной улыбкой на губах. Я взглянула на Хони с нежностью. Начиная с его Дня рождения, мы с ним стали общаться гораздо теплее и при любых обстоятельствах поддерживали друг друга. — Также я посылаю гонять бесов в храме… Молитву, — уныло усмехнулся свой же шутке Вольжан. Ища отклика, он расфокусированным взглядом окинул сидящих за столом фриеристов. Но никто не засмеялся, в частности сам Кихён остался серьёзным, поэтому лейтенант сухо продолжил: — Конечно, рядовому Ю составят компанию напарники, Вопль и Пушка. Их подстрахуют Подушка, Фаминго и… я хочу поплыть вместо Киборга. Казалось бы, несмотря на боязнь воды, должен был возмутиться Минхёк, однако вместо него вспыхнула от негодования Пафсоль. — Ты меня преследуешь, что ли?! — выпалила она, подскочив на стуле. — Мой напарник Киборг! И я поплыву с ним! — Паффи, только не начинай… — Вольжан устало прикрыл веки и медленно провёл ладонью по лицу, после чего тяжёлым взглядом уставился на свою девушку. Поморщившись, словно от боли, вымолвил: — Мне приснилось, что я потерял тебя… — Только поэтому ты психуешь? — показательно закатила глаза Фламинго. — Знаешь, сколько мне всякой дичи снится? Я что, должна каждый раз в панику впадать? — отчеканила она и скептически поджала губы. — Это был очень реальный сон, — Жан Вольжан отвернулся и, не желая спорить, стал неотрывно смотреть в сторону дивана. — Дорогой, давай будем решать наши проблемы в постели, а не на военном собрании, — ледяным тоном проговорила Пафсоль, уперлась пальцами в стол и сгорбила спину, точно злобная горгулья, вот-вот готовая расправить крылья и начать пикировку со своим противником. Ожидаемо, эти неосторожные слова задели командира. Кровь прилила к бледному лицу лейтенанта Жана — такую резкую перемену в его внешности не всегда увидишь. Желваки угрожающе стали гулять на щеках. Взгляд чёрных глаз сделался жёстким, колючим, презрительным. — Мне всё равно, что ты скажешь. Здесь командую я. И отдаю приказы тоже, — сдерживая ярость, процедил Вольжан. От напряжённого дыхания ноздри его тонкого носа раздувались, как у буйвола. В помещении и так стояла тишина — теперь она стала звенящей. Мы, как подчинённые, боялись пошевелиться. Только водили глазами из стороны в сторону, втихую переглядываясь друг с другом. — Я соглашусь, если ты сбреешь бороду, — неожиданно кокетливо проговорила Паффи, жеманно поджала губки и пошаталась из стороны в сторону. Она явно поняла, что перешла черту дозволенного, поэтому поспешила сгладить ситуацию. — Лучше мне сейчас не брать в руки бритву, — натянуто ухмыльнулся мужчина. Шмыгнув носом, он постарался собраться с мыслями, чтобы продолжить руководить собранием. Тогда очень вовремя нарушил тишину успокаивающий и одновременно загадочный голос рядового Бога: — Вы и правда должны вести себя осторожно. Я тоже видел во сне кое-что странное. Мигом все присутствующие заинтересовались и пригнулись ближе к круглому столу, в ожидании предсказания армейского пророка. Сидящий слева от меня Кихён ожесточённо прищурился, машинально обхватив себя руками за туловище. Справа — Хёнвон тряхнул головой, чтобы сонным мозгом уловить смысл каждого слова. — Множество горящих глаз, подобно океану пылающих свечей, уставились на меня и испепелили пламенем. Бегите, как можно быстрее, если увидите что-то подобное, — хмуро глядя перед собой в пустоту, туманно выразился Чангюн. На мгновение его глаза тоже сверкнули потусторонним блеском, заставляющим суеверно поёжиться. Фриеристы оживились, по залу пробежал тревожный шепоток, а Хёну напрягся всем телом (мышцы его мощной груди заметно сократились) и решительно заявил: — Динозавр, я тоже должен пойти с вами! — Нет, Сомбреро, — категорично качнул головой Вольжан. — Для тебя есть другое задание. Чуть позже капитан Ку сама обратится к тебе. Не волнуйся, я позабочусь о нашей команде, — сделал он заверительный жест рукой. — В любом случае, вам не помешает еще одна пара кулаков в бою. Может, Ларин найдет другого воина для того задания? — не унимался сержант Сон. Он судорожно перевёл дыхание и мимолётно встретился со мной взглядом. Только тогда я увидела, насколько сильно Хёну беспокоился и не мог больше оставаться невозмутимым и уверенным в себе. Эмоции бурлили в нём через край, из-за чего мышцы на обычно беспристрастном лице парня то и дело подёргивались — его била нервная дрожь. Тот случай в котельной, когда мне пришлось буквально тащить Сомбреро на себе, чтобы он не исчез в тумане, неуловимо, но всё же изменил лидера. Скорее всего, это заметили не все, но он стал более замкнутым и чувствительным. Образно говоря, я думала, Хёну придёт в себя после случившегося и сделает шаг навстречу нашему сближению и взаимопониманию. Однако он, напротив, значительно отступил назад, так как явно возложил на себя вину за то, что подверг меня опасности и стал обузой вместо того, чтобы защитить от врагов. За последние пару недель я не раз подходила к сержанту и пыталась вывести его на разговор по душам различными способами: проявляла заботу, сочувствие, строила из себя наивную дурочку, примеряла амплуа клоуна, даже манипулировала и настаивала на своём. Но любые мои попытки найти общий язык с парнем всегда заканчивались его извинениями. Вот только я не виню его ни в чём и не хочу, чтобы он извинялся! Мне просто нужно разобраться в происходящем и избавиться, наконец, от миражей, мучающих меня всё чаще и чаще. Поэтому я буду и дальше пытаться пробить «броню» этого упрямца. Быть может, возьму Хёну измором, но всё-таки достучусь до него, ведь мы оба заслуживаем ясности в наших отношениях, чтобы с уверенностью и спокойствием смотреть в будущее. Пока я неосознанно глазела на Сомбреро, лейтенант Жан уже успел разубедить его плыть с нами в монастырь и под конец совещания умудрился огорошить всех неожиданной новостью: — Айгу! Чуть не забыл… Хочу сообщить вам, что наши учёные-нанотехнологи сотворили чудо. Совсем скоро в мини-рациях заработает четвёртая частота, благодаря которой напарники смогут чувствовать друг друга эмоционально и физически. — Да это ж сплетни! Кто тебе их наплёл? Моя бабушка, ещё в молодости, новость про четвёртую частоту по радио слышала. И где это чудо? А нет его до сих пор! — хмыкнул Минхёк и отмахнулся железной рукой. — Ничего подобно, — покачал головой Вольжан. — Учёная Юн Тани лично сказала мне, что к концу ноября эта частота уже заработает. Ты же ей доверяешь? Киборг бросил на командира удивлённый взгляд, затем ошарашенно потупил его и медленно кивнул. — Это вообще как? К примеру, прикосновение ко мне одновременно почувствует и другой человек? Такое возможно? — задав один вопрос за другим, поёжился Кихён. — Звучит немного жутко, но очень интересно, — рассудительно протянул Чжухон и на последнем слове многозначительно подёрнул бровями. — Получается, если мой напарник будет голодным, я тоже буду хотеть есть? Но это же несправедливо! Зачем мне такая вредоносная функция рации? — несогласно замотал головой Хёну. Потом встрепенулся и заинтересованно добавил: — Наверное, в обратную сторону эта штука тоже работает? Если я голодный, а кто-то другой сытый, то я тоже, получается, наемся? Определённо, такой вариант мне нравится больше! — одобрительно выпятив нижнюю губу, вскинул подбородок сержант Сон. — Так, стоп! Получается, я и девушкой смогу себя почувствовать? — растерянно произнёс Хосок. Положив ладони на свою мускулистую грудь, он замер с эмоцией недоумения на лице. — Прекрасно! Я был мафиози, моделью, диджеем, военным… А вот девушкой ещё нет. Чему только жизнь не научит, — с ухмылкой прокомментировал Хёнвон реплику рядового Шина. — Интересно, если одеть такие рации на целый взвод, эти люди взорвутся от переизбытка чувств или просто сойдут с ума? — высказал в слух любопытную мысль Чангюн. — Хе-хе, нужно будет протестировать эту приблуду за закрытыми дверями. Согласен, Вольжан? — звонко хохотнула Пафсоль и легонько захлопала в ладоши, когда лейтенант Жан обаятельно подмигнул ей. В общем, каждый подумал в меру своей распущенности, а я в тот момент почему-то вспомнила именно о своем врождённом недуге и испугалась, что о нём узнают. Ведь тогда придёт конец моей военной карьере. Только отец сможет решить этот вопрос. Но я лучше умру, чем обращусь к нему за помощью.101010