Основная цель — выжить

Софи проснулась с ощущением, что кто-то медленно ввинчивает сверло в черепную коробку. Оно будто круг за кругом погружалось всё глубже в затылок, а тугая головная боль раскручивалась следом за ним c глухим звоном. И всё это было бы терпимо, если бы не громкий, взбудораженный голос Ханджи, который давил со скрежетом не менее противным, чем царапанье грифельной доски. Девушка зарылась глубже в сложенные на столе руки. Ей просто мерещится. Она ещё спит. И всё, что ей нужно — погрузиться в сон еще раз. Тогда и голос Ханджи, и противная головная боль, и этот неприятный, обволакивающий запах мёда вокруг исчезнут. Последний пациент, руку которого пришлось собирать чуть ли не по осколкам, сильно затянул её смену, поэтому до лаборатории она доползла поздней ночью и, кажется, собиралась разгрузить мозги механической работой, но так и уснула где была. Не полноценно, это была полудрёма, которая обрывалась от любого шума вокруг. Даже кошмары сейчас были бы лучше, чем слушать этот неразборчивый разговор. С окончания экспедиции, Софи преследовала одна мысль — отдохнуть. Но сначала работа в поле, потом два дня безвылазной работы в госпитале, где в лучшем случае можно было перехватывать минуты на переключение между ранеными. Не то чтобы она жаловалась, за пару лет такой темп уже стал привычкой, но иногда буквально приходилось разрываться на части между пациентами, только бы успеть всё и сразу. Разорваться на кучу маленьких Софи… Это было бы так удобно… А Ханджи, громкость которой поднялась на небывалую высоту, ей всего лишь мерещится. Теперь она её не слышит. И здесь никого нет. Только девушка почувствовала, что проваливается обратно в темноту, как за спиной со скрипом захлопнулась дверь и раздались шаги. И сегодня не будет отдыха. Кому вообще понадобилось заходить в лабораторию так рано? Софи была уверена в том, что ещё не рассвело. Девушка тяжело вздохнула, всем нутром сражаясь с желанием вообще не двигаться и спать дальше, пусть и на неудобном столе. Но всё-таки открыла глаза, сразу увидев источник медового запаха. На дубовой поверхности были разложены цветы с аккуратными мелкими жёлтыми лепестками. Прямо перед сложенными руками Софи часть растений уже была разложена на отдельно лежащие корневища, листья и цветки, от которых и доносился тот самый запах. Девушка аккуратно провела пальцем по бархатному лепестку. Весенние первоцветы, пришедшие в недавней поставке. Видимо, привычный запах успокоительного отвара, которые Софи употребляла литрами без особого эффекта, смог усыпить её в середине работы. Хорошо, что сейчас цвели только примулы — от их запаха не так сильно тошнило, как от ромашек. Она устало потёрла лицо, пару раз хлопнув себя по щекам для верного пробуждения, и осмотрела свой небольшой уголок. Внутренние часы не обманули — холодный белый свет от только-только встающего солнца не мог рассеять сонный сумрак вокруг. Из распахнутого окна тянул пробирающий до костей весенний ветер, перелистнувший на пару страниц недочитанное пособие, лежащее на краю стола. Под книгой лежали исписанные вдоль и поперёк листы, что напомнило Софи о ещё одном немаловажном деле — довести всё-таки до конца исследование по гемотрансфузии. Материала было полно, оставались лишь выводы, а для этого нужно было идти к учёным. Наука уж точно не была её сильной стороной и хорошо, что взамен на исследования над ней, Ханджи согласилась взять на себя анализ и выводы из собранной медицинской статистики. Наверное, из-за этого девушке мерещился её голос. Зачем Ханджи приходить сюда в предрассветное время, зная, что Софи больше напоминает мешок картошки, а не человека? И она была уверена, что Ханджи пришла именно по её душу — больше никто из медчасти не понадобился бы ей так рано. Шаги приближались именно к её столу, и эту чеканную, немного тяжёлую походку девушка узнала моментально. Если до этого она пыталась привести себя в относительно приличный вид, резко выпрямившись до хруста в позвоночнике и боли в затёкших мышцах, то перед этим человеком об этом можно было не волноваться — её ученики прекрасно знали о неадекватной работоспособности своего преподавателя и видели, кажется, всё. Поэтому, когда Стефон показался из-за угла, только тень удивления мелькнула на его лице, которое сразу же вернулось к обычному бесстрастному выражению. — Капитан, не знал, что вы здесь… — Сколько я должна просить так меня не называть? — мгновенно отозвалась Софи. Она знала, что это бесполезно. Последние полгода Софи старательно боролась с этим дурацким недоразумением, проклиная своё звание и упорство учеников, которые из уважения категорически отказывались обращаться к ней по имени. Да хоть бы обращались как к госпоже Манн, а не громко искали по всему штабу «капитана», привлекая лишнее внимание. Софи официально была обычным рядовым солдатом Разведкорпуса. Даже не командиром группы. — Я не могу обращаться по-другому: Вы выше меня по званию, — сухо ответил на замечание вставший у стола парень, никак не реагируя на укоризненный взгляд девушки. Ну и капитаном медицинской службы Разведки, что по факту не имело никакого отношения к званиям военной части, но развязывало ей руки и делало её вторым заместителем главврача медслужбы, майора Шиллера. Звание было уникальным, как и положение Софи при медицинской службе и Разведке, и она понимала, что получено оно было не просто так. Но вспоминать о нём лишний раз не хотелось. А уж тем более не хотелось, чтобы о звании говорили где-то ещё. Второй капитан Разведкорпуса вызовет много вопросов и внимания, которые ей сейчас были не нужны. Ещё бы донести это до окружающих, и жизнь стала бы проще. Около минуты они буравили друг друга взглядами, и Софи вздохнула, признавая поражение. Стефон никогда и ни в чëм с ней не спорил, кроме одной вещи — обращения. Если остальные иногда забывали про официальное «капитан Манн», то этот кремень за пару лет назвал её по имени только однажды, и только потому что она тогда оказалась на больничной койке. Такой дурацкий повод, но парень упорно стоял на своём, и всё что менялось из спора в спор — время капитуляции девушки. Только в этот раз что-то было не так. Стефон казался незыблемо спокойным в любой ситуации, но за два года работы с ним Софи научилась различать его эмоции, и после бессмысленных споров с ней он всегда выглядел довольным. Но сейчас… сейчас он был похож на измотанную тень самого себя, настолько уставшим парень выглядел, даже кожа, кажется, приобрела землистый оттенок. И не единой капли победного самодовольства на лице, наоборот, он слишком часто озирался и будто не мог найти себе места, топчась с ноги на ногу. Посторонний человек не заметил бы ничего, видя только безразличный фасад, но Софи слишком явно видела, как он… нервничал? И она точно знала того единственного человека, что способен довести Стефона до подобного состояния, и кого он боялся как огня. — Мне ведь просто приснилась Ханджи у дверей лаборатории, верно? — пусть скажет, что приснилась, пусть скажет, что её тут не было… Но парень едва заметно передёрнул плечами, отмахиваясь от непрошенного воспоминания, и посмотрел на неё с мимолётной, но толикой жалости, с которой сообщают не самые хорошие новости. — Майор Зое спрашивала, где вас можно найти. Она, кажется, задумала что-то грандиозное, и вы нужны ей. Срочно, — Стефон нервно провёл ладонью по светлым волосам, вновь вспомнив маниакальный блеск за плотными стёклами очков. — Я пытался сказать, что вы не спали уже которую ночь, но её это мало волновало. Софи не выдержала и зарылась лицом в ладони. Плохо, это очень плохо. Судя по запуганному Стефону и тому, что Ханджи вообще умудрилась его поймать, у прибабахнутой стояла чёткая цель найти её и потащить к Чичерони. Силой. Что-то подсказывало, что без травм тут не обойдётся — в погоне за результатами женщину мало волновала такая мелочь, как несогласие одного из подопытных кроликов. И искать Софи она будет долго, может даже до конца дня. Даже с богатым опытом прошлой жизни — скрываться от Ханджи было сложно. От аномальных титанов было проще сбежать, чем от неё. И было плохо думать такое о добытом огромным трудом подопытном материале, но в голове измождённой Софи крутилась только одна мысль — поскорей бы он сдох, и тогда её перестанут дергать хотя бы исследователи. А столько было планов на этот день: разобрать растения, зайти к капитану, устроить молодняку пару лекций, раз материала на разбор оказалось на целый госпиталь… Поспать, хотя бы просто поспать ещё пару часов. Но всё это идёт коту под хвост, потому что нигде сегодня она не сможет задержаться надолго — на неë объявлена охота. Мысли текли всё дальше в сторону отчаяния, и девушка дала себе мысленную оплеуху. Пусть и хотелось хвататься за голову, но пока было рано сдаваться, поскольку ещё целый день впереди. И, может, она что-нибудь придумает. Не в первый раз они с Ханджи играют в прятки. — И что ты ей сказал? От застоявшегося запаха примул и спирта начинало тошнить, поэтому Софи подобралась поближе к окну, наблюдая как ветер на улице колышет ветви деревьев с шумным шелестом. Конечности покалывало из-за неловких движений, а позвоночник был совершенно убит из-за перекошенного положения во сне, поэтому девушке пришлось внести ещё один дополнительный пункт в план дня: растяжку, и как можно скорее. И когда она это всё успеет с таким хвостом за спиной? — Отправил к тренировочным площадкам. За высокими деревьями всё ещё не было видно солнца, только светлеющее понемногу небо с оранжевыми разводами у самых верхушек. Откуда-то издалека доносилось причудливо смешавшееся эхо птичьего чириканья, где Софи смогла узнать только утреннее пение соловьёв. Ни звона, ни шума, ни лязга, только обволакивающая, тяжёлая предрассветная тишина, что пусть и была уже привычным фоном для девушки с постоянными ночными подъёмами, но вызывала неподъёмную сонливость… Если уснёт сейчас, то потеряет весь день. Поэтому оставалось только успокаивать себя очередными мантрами, что когда-нибудь, когда её работа закончится, она спокойно отдохнёт, и упорно держать глаза открытыми. До жжения, чтобы наверняка. Вот только Стефон, кажется, поддался искушению: прямое положение он удерживал только из-за стены, о которую невзначай опёрся, и старательно скрывал зевоту. Неудивительно, в госпитале передышек не бывало, а Стефон был и вовсе нарасхват. Они все старались походить на саму Софи в работоспособности, но равняться на неё было гиблым делом для неопытных врачей — этим не все старожилы медчасти могли похвастаться. И если сейчас даже она мечтала только о том, чтобы просто рухнуть где-нибудь и закрыть глаза, то Стефон уже должен падать, а не стоять в лаборатории. — А что ты здесь забыл так рано? — девушка наконец задала вопрос, который беспокоил еë ещё с того момента, как она услышала знакомые шаги. Весь госпиталь, кроме дежурных, видел сейчас третий сон, и Стефона в списке дежурных точно не было — она проверяла. И если до этого он засыпал с открытыми глазами, то сейчас встрепенулся, резко выпрямляясь, будто вспомнив, с кем именно он сейчас говорит (к неудовольствию самой Софи, но военные привычки вытравить из него было ещё сложнее, чем пресловутого «капитана»). И протянул подшитые бумаги, на которые она до этого не обратила внимания. На титульном листе верхней папки девушка увидела знакомые нечитаемые каракули Михаэля. — Хотел оставить карты, но раз вы уже здесь… Сдали все, ещё тут рапорт Петры, она просила передать капитану Леви с вашим, — он указал девушке на последний лист, расписанный мелким, округлым почерком. Не то чтобы бы ему нравилось, когда капитана грузят дополнительными поручениями, но с Петрой у неё были свои договорённости, да и та точно отсыпалась бы в казармах до вечера. Однако, судя по кислому взгляду девушки и открытым, неподписанным картам на столе, она сама пока не принималась за свою бумажную работу и начисто о ней забыла. И это уже становилось проблемой, поскольку капитан сегодня нигде не могла задержаться надолго, а Стефон знал её слишком хорошо — чувство ответственности не даст Софи оставить незаполненными бумаги, которые надо было сдать ещё вчера. Вновь против воли вспомнив горящий чем-то пугающим и тёмным взгляд майора Зое, когда она поймала его у дверей, Стефон понял, что капитана надо спасать. Тяжело было в этом признаваться, но впечатлений от этой женщины ему хватило до конца жизни после того невольного участия в медицинском эксперименте, а тогда она выглядела и в половину не так жутко, как пару минут назад. Как будто она всё-таки решила скормить капитана титану и посмотреть, что будет дальше. Не меньше. Значит, майор Зое не должна заметить даже тени капитана сегодня. Поэтому, под её недоуменным взглядом, он присел за стол, подгрёб карты к себе, отмечая сразу знакомые фамилии. Часть пациентов он видел сам, а для остальных достаточно было пары слов — её методы он знал в совершенстве, так, что можно было его разбудить посреди ночи, и каждая деталь любой её операции была бы отчеканена без запинки. И какой бы ужас его не охватывал от мысли, что придётся снова пересечься с майором в неадекватном состоянии, Стефон самый старший и опытный в её команде. А значит, именно ему придумывать план и спасать капитана. Даже несмотря на пляшущие чернильные строчки перед глазами. — Ты разве не засыпал уже? — язвительно спросила капитан. Глаза слипались сами по себе, мир вокруг то и дело стирался, то становясь болезненно чётким, то размываясь до неясных пятен. Рука показалась ватной, когда он потянулся за пером. — Вам показалось. Диктуйте, капитан.

***

Как же ей всё это надоело. Три дня, целых три дня она не то, что не спала, даже не отдыхала толком! И что в итоге — всё утро она бегает, как заведённая, по всему штабу, скрываясь от одного человека. Одного! Кто бы мог подумать, что от целеустремлённого психопата с «исключительно научными» целями ага, швырнуть титану в пасть теперь так называется убежать сложнее, чем от стражей порядка?! Теперь она принципиально подарит Ханджи что-то за то, что та своим вниманием не даёт навыкам заржаветь. Оставит прямо под дверями исследовательского отдела во время очередной охоты. Только что выбрать… — Вам не кажется, что она снова задумала гадость кому-то? — Михаэль спросил как бы невзначай всех присутствовавших в комнате, покачивая перо в пальцах. И судя по беззвучному «Что?», последовавшему следом, как минимум Ильза, возившаяся за спиной Софи с чайником, была недовольна таким вопросом. Стефон, полностью поглощённый статистикой и то и дело вычеркивающий всё больше строк в записях, даже не отозвался. — Да. Тебе, если продолжишь отвлекаться, — безобидная фраза, ещё и с приятной улыбкой на губах, заставила Михаэля скривиться, но всё же вернуться к справочнику, из которого он должен был выписывать всё, до последней запятой, о строении женской половой системы и таком прекрасном заболевании, как истерия. Полезном для каждого хирурга. И, конечно, Софи не выбирала намеренно трактат с особо зубодробительными и безумными формулировками. Как можно заподозрить её в такой жестокости? Не успела она вернуться к пособию в руках, как на стол опустилась одуряюще пахнущая кружка. — С вами всё в порядке? — участливо спросила Ильза, задержавшись рядом с ней. Софи не могла понять, что именно вызывал этот терпкий запах — резь в желудке из-за дикого голода или тошноту от того, что следующие несколько часов она будет жить только на чае? Даже эта кружка, стоящая буквально перед ней, уже немного расплывалась. Мозг рвало на части между базовыми потребностями: еда или сон, пусть она и знала, что до вечера не будет ничего из этого. Теперь ещё и жар, напомнивший о себе после утренней пробежки в апрельском холоде, неприятно холодил кончики пальцев, а в голове нарастал колокольный гул… — Что со мной может случиться? Всё хорошо, — Софи благодарно улыбнулась и сделала глоток. Желудок отозвался судорогой. Только бы он не начал издавать странные звуки при остальных. Стихийное собрание в ординаторской у них получилось совершенно случайно — просто последний член команды опаздывал уже на полчаса, поэтому каждый нашёл, чем ему заняться (или ему нашли). Кажется, надо просить, чтобы Клару больше не ставили на сутки на второй день после возвращения в штаб. Эту комнату редко можно было увидеть пустующей, но госпиталь сегодня либо отсыпался, либо дежурил, поэтому огромная светлая комната с личным уголком для каждого доктора была полностью в их распоряжении. Только на резкий запах спирта и трав, не такой стойкий как в лаборатории, но всё равно навеки впитавшийся в стены, Софи сегодня реагировала особенно остро, поэтому пришлось открывать большое окно. Лёгкий ветер лениво поигрывал занавесками, внезапный шумный порыв только немного взъерошил светлые волосы Стефона, занявшего стол прямо у окна. Издалека доносился тяжёлый грохот металла и голоса людей — Разведка всегда быстро входила в прежний ритм, в отличие от госпиталя. Если не знать, что творится в реанимации, то можно было бы легко попасться на эту сонную удочку. Даже спящий у них был — на одном из узких диванчиков устроился доктор Гаус, один из самых старших врачей госпиталя, который решил уже не ползти до кровати, а так и остаться тут, сложиться напополам, накрыться кое-как халатом и мирно посапывать, иногда шумно всхрапывая. И чем дольше Софи на всё это смотрела, тем сильнее её раздражала эта идиллия. Видеть спящего Гауса было сродни пытке. — Так всё-таки, что за гадость? — кажется, Михаэля преследовали те же мысли, потому что он упорно пытался внести какую-то живость в чаепитие. Девушка вздохнула. — Нет никакой гадости. Мне просто нужно придумать подарок Моблиту. Это было правдой — если бы не Моблит, что героически отвлёк Ханджи на себя, когда Софи чуть не спалилась в архиве, сегодня всё бы очень плохо закончилось. И если бы он не убедил учёного маньяка не продолжать поиски во второй половине дня, то сейчас бы она всё ещё бегала бы где-то, уже по второму кругу прячась в кабинете капитана. Святой человек. — Он говорил, что ему нужен новый писчий набор, — Ильза ответила, не отвлекаясь от изучения записей Стефона, который услышав знакомое имя, наоборот, оживился и чуть ли не подскочил, ожидая подвоха. — Подарок Моблиту? Я тоже скидываюсь. Бедняга аж позеленел, вспомнив, как долго ему сегодня пришлось на пару с другой такой же жертвой отвлекать Ханджи и вести её по ложному следу. — О, кажется, кому-то плохо. Стефон, ты там нормально? — ни капли заботы в голосе Михаэля не было, наоборот, он хитро прищурился, найдя себе новое развлечение. Конечно же он не пропустил то, что творилось утром, о новом сезоне охоты уже весь Разведкорпус знал. — Сам бы попробовал? — Я что, похож на благородного идиота, чтобы так подставляться? — Михаэль точно знал, как давить на больное, и сейчас откровенно наслаждался тем, как легкая зеленца на лице оппонента сменяется багровыми пятнами. Иногда её поражала странная невезучесть Стефона — попасть в одну команду с человеком, что способен вывести его из себя одной рожей. Всё быстро нарастало. — Что за намёки? — Какие намёки? — Михаэль криво усмехнулся, убирая писчие принадлежности подальше. — Вроде, я напрямую сказал. — Мальчики, успокойтесь, что на вас нашло? — Ильза тоже осознала, что дело движется к мордобою, и попыталась вклиниться между парнями, успокаивая в первую очередь жениха, который уже угрожающе надвигался к столу. — Совсем… БАМ! Как финальный аккорд в этом шуме прозвучал громкий топот, приближающийся к ординаторской, и тяжёлая дверь с грохотом влетела в стену. — Простите, капитан, я так опоздала! — на пороге наконец появилась главная причина их внезапных чайных посиделок — взъерошенная и раскрасневшаяся Клара. Которая торопилась так, что даже умудрилась пропустить половину пуговиц на помятой рубашке и сейчас тяжело глотала воздух, хватаясь за косяк. И, конечно, сейчас никто не обратил на неё внимания. В этой какофонии разномастных голосов, становящихся всё громче с каждым словом, уже никто ничего не мог разобрать, оставалось только самому перебивать остальных, пока всё не перерастёт в буйство окончате… Щелчок был неожиданно громким. — Вы… Софи не повышала голос, но даже так трудно было не услышать в общей мешанине звуков её раздражение. Поэтому вся команда так и застыла в тех же идиотских позах, хватаясь друг за друга, неожиданно вспомнив, что их офицер всё ещё здесь, и наблюдая, как она окончательно убирает куда-то в сторону захлопнутую книгу. Что было далеко не лучшим знаком. Девушка уже открыла рот, собираясь продолжить… — Х-Р-Р-Р… Во внезапно застывшей тишине раскатистый храп показался оглушающим. Все пятеро синхронным движением обернулись к мужчине, что завозился на узком диване, что-то бормоча в полусне. На миг все в комнате затаили дыхание. Наконец-то возня прекратилась, и немолодой доктор развернулся на другой бок, закутываясь в халат и затихая. Софи незаметно перевела дух, расслабляясь. Если бы Гаус проснулся, то её голова бы полетела первой. Он обходился с теми, кто прерывал его отдых, профессионально — медленно, с растягиванием удовольствия. И эти… эти прекрасно знали об этом. И что у неё вообще нет времени разбираться с разъярёнными психами. Команда ещё называется. Лучшие из лучших, чтоб их… — Морды набьёте друг другу в следующий раз. Но раз у вас так много лишней энергии, может, мне найти вам новое занятие? Как раз нужно прибраться в лаборатории, но придётся отложить обход… — откровенно скучающим тоном Софи можно было бы обмануться. Легко. Но её ученики за пару лет запомнили наизусть, что слова не имеют значения, и в первую очередь надо смотреть в глаза. И эти золотые, вспыхнувшие искры в неожиданно яркой желтизне радужки никогда не обещали ничего хорошего — какая уборка, скорее долгое и мучительное издевательство ждало бы тех, кто даже случайно найдёт ей новые проблемы. А лишённый сна доктор Гаус был не просто проблемой — он был невероятной проблемой. Проняло всех — на её пустые рассуждения вслух отрицательно замотала головой даже Клара, всё ещё стоящая в дверях, и главное — без единого писка, в полной тишине. Стефон отпустил ворот Михаэля, который неизвестно когда схватил, чувствуя, как расслабляется ранее незамеченная ответная хватка на плече. Угрозы нарваться на гнев капитана было достаточно, чтобы притушить любой запал. Поэтому обменявшись надменными взглядами, оба разошлись по своим местам. Софи прекрасно знала, что без мордобоя всё равно не обойдётся — способы снятия стресса у всех были разные, и парни предпочитали незатейливое махание кулаками после экспедиций и госпиталя. Но не ценой же её спокойной жизни в медчасти, в конце концов! Да и до странного быстро оба вспылили… И ведь она точно знала, кто обычно виноват в таких странностях. Но Михаэль никогда не лез в бой настолько прямо и резко, даже доведённым — слишком хитрый лис, слишком хорошо она таких знала. А справочник с пером он под шумок всё-таки отложил в сторону. Глаз девушки не дёрнулся только усилием воли. Какой-то совсем рискованный идиотизм. Михаэль пытался делать вид, что совершенно не понимает, почему Софи так на него смотрит. Но попытка прожечь в нём дыру колола и напрягала до того, что он не выдержал и пары минут под буравящим взглядом, с недовольством придвигая бумагу обратно к себе. — И ещё не забудь мужскую половую систему. — Но когда… — Найду хоть одно непонятное слово — заставлю переписывать заново. По памяти. Парень явно хотел сказать что-то ещё, попытаться вывернуться снова, но за пару лет знакомства он уже знал ясно, что спорить с раздражённой Софи — себе же хуже делать. Поэтому он только мог прикусить свой язык и сжать в руке перо до неприятного хруста. Но без шпильки нельзя было обойтись. — Есть, капитан, — от бесцветного «капитана» девушка тут же неприязненно скривилась. Но не сказала ничего. — Теперь ты, — Клара, что всё это время не переступала порог комнаты, пронявшаяся возможными проблемами на свою голову, буквально подлетела к столу. И, кажется, не знала, что надо сделать сначала, склонять голову с повинной или отдать честь, в итоге решив сделать и то, и другое. — Прошу прощения, капитан, я всё проспала. Мне очень стыдно, — дыхание девушки всё ещё было прерывистым и тяжёлым. Бедняжка выглядела настолько виноватой, что даже не могла посмотреть ей в глаза. — Не надейся, всё равно ты убираешь лабораторию. Одной фразы было достаточно, чтобы образ невинного ангела разрушился вдребезги. Стыд сменился раздосадованностью, и девушка хлопнула себя по бедру, недовольно поджимая губы. — Ну хоть без вашего контроля? — с надеждой в голосе спросила девушка. — У меня нет на это времени, — а вот этот вздох, полный облегчения, был неприятным. — Радуйся, что не норматив, — чуткий слух тут же уловил шёпот Михаэля, когда Клара присела рядом с ним. И он явно говорил это так, чтобы Софи услышала. Совсем наглеют некоторые. — Кажется, ты хочешь написать ещё и проверочную по путям оттока гноя в средостение, — с мёдом в голосе Софи явно переборщила, потому что дёрнулись оба. — Что вы, капитан, я всё прекрасно помню, — не удержался от повторной шпильки парень, но тут же начал судорожно искать стороннюю тему. И нашёл её буквально рядом, под боком, где на стуле, балансируя на задних ножках, качалась Клара. — Пигалица, ты свою голову видела? — неожиданно возмутился он, пока девушка пыталась огладить колтун ярко-рыжих волос, кое-как собранный в подобие пучка. — Я слишком торопилась… — девушка смущённо убрала за спину выбившиеся пряди. — Торопилась она. А потом бы умоляла распутать это гнездо меня или Ильзу… — Поможешь? — Клара прервала поток учений, умоляюще сложив руки перед собой и заглядывая ему прямо в глаза. Умная девочка, этот приём на Михаэле с его-то семьёй всегда работал безотказно, поэтому сейчас он тут же прервался на полуслове и только цокнул языком для приличия. — Куда я денусь, всё равно попросишь. Софи, можно твой гребень? Переписывания справочника на время забылись, тишину прерывали только периодические ойканья Клары и шелест сортируемых карт в руках Стефона. Девушка уже хотела вновь вернуться к пособию, как перед её глазами возникла новая дымящаяся кружка. — Вам не помешает ещё одна, — Ильза протянула напиток прямо ей в руки, любезно улыбаясь. Ещё немного, и она побьёт рекорды главного чаефила Разведки, но пропущенные приёмы пищи диктовали свои правила. Поэтому она сделала резкий глоток, чувствуя тёплую, приятную горечь на языке. Разогретые бока кружки приятно согревали вновь заледеневшие пальцы, а подступившее желание спать отошло на задний план. Внимательность Ильзы иногда начинала напрягать, но пока в этом не было ничего опасного. — Спасибо. Девушки вновь посмотрели на беспрестанно ëрзающую на табуретке Клару и ловко перебирающего рыжие пряди Михаэля, что пытался теперь соорудить нечто вразумительное из бывшего гнезда. И проснувшийся ворчливый старший брат в Михаэле уже набирал обороты. — Ты хотя бы в зеркало смотри, когда выходишь. — А что… — Клара наконец посмотрела вниз, на рубашку, где половина пуговиц была застегнута невпопад, а вторая и не была застегнута вовсе. — Ой. — Пигалица, ты совсем правила приличия забыла? Говорил тот, что сам и в более тяжёлых случаях плевал на них со Стен. Даже Софи такой наглостью не страдала. — Кого мне тут стыдиться? — спросила Клара, без стеснения расстегивая рубашку, чтобы поправить. — Тебя или Стефона? Вы все меня по несколько раз зашивали и видели всё, кажется. — Да, было дело, ты тогда на ветку бедром напоролась, — Стефон грел уши на разговоре ещё до своего упоминания, давно разобрав нужные карты и перекидывая их впустую. — Вот! Тем более… — Капитан, можно вас на пару минут? У Клары были ещё аргументы, но Софи так и не смогла дослушать из-за просьбы немного взволнованной Ильзы, которая думала над этими словами ещё с того момента, как налила ей чай. Она не выглядела такой уж серьёзной, но всё равно хотела обсудить что-то именно наедине. — Можно, если не будешь меня «капитаном» называть. Капитан, капитан, капитан… От этого звания её так трясёт, что скоро она к настоящему капитану не сможет так обращаться — начнётся нервный тик. Девушки отошли в сторонку, делая вид, что просто решили снова разлить чай. Всё равно сейчас никто бы не обратил внимания — троица была слишком увлечена шуточными спорами. Софи аккуратно убрала на другой край стола всё ещё горячий чайник, чтобы ни одна не обожгла себе случайно ладони о потёртую металлическую поверхность, жестикулируя. Облокотилась рукой о стол, вновь почувствовав накопившийся слой пыли под пальцами (когда-нибудь она всё-таки погонит весь госпиталь убираться тут!), с огромным трудом подавила желание дойти до кладовой с уборочным инвентарем. И была готова слушать. Только Ильза всё ещё не была готова говорить, неуверенно дергая идеально белые манжеты рубашки и подбирая нужные слова у себя в голове. Софи не хотелось её торопить, но это было уже долго. Пыльно… Очень пыльно… Грязь повсюду… Наконец, когда Софи уже действительно была готова отложить занятие и припахать всех к генеральной уборке, Ильза заговорила: — Вы слышали о последнем происшествии с Кларой? — А она что-то натворила? — случись что-то с врачами, те в ту же секунду прибежали бы с жалобами. Может, что-то произошло у солдат… — Не она. С ней натворили. Вчера я слышала, как кто-то из санитаров, не узнала по голосу, отказался работать с ней. Если бы только отказался — как он её только не унизил, а потом просто взял и ушёл! Оставив всю грязную работу на Клару! — жесты с каждым словом становились всё яростнее. — И это уже не в первый раз! Такое нельзя спускать с рук, но если об этом узнают мальчики, то всё плохо закончится. Ни слова. Ни слова об этом она не слышала от самой Клары, которая все ещё спорила о чём-то с Михаэлем, но теперь уже без немой поддержки Стефона, сменившего сторону. Спорила она весело, с задором, постоянно крутя головой и мешая закончить причёску. Так и не скажешь, что это жертва издевательств на работе… — И что ты хочешь от меня? — отозвалась Софи. Ильза смешалась от холода в её голосе, но всё же уверенно продолжила. — Как же, помочь Кларе! — Ильза случайно повысила голос и тут же опасливо оглянулась на остальных. — Вы наш командир, кого как не вас будет слушать младший персонал? Тем более, вы и по званию старше, они все уважают… — Конечно, уважают, — Софи резко перебила девушку. — Уважают настолько, что смеют не просто сомневаться в моих учениках, но ещё и унижать их. Ильза выглядела окончательно запутавшейся, но как Софи уже не раз замечала, её интуиция всегда срабатывала в такие моменты. — Вы знали? — девушка тут же изменилась в лице. — Знали. — Догадывалась, эта история вечна. — Так почему… — девушка не успела договорить, как на неё налетел рыжеволосый вихрь. — Как вам моя коса? — громкий голос Клары после приглушённого разговора резко ударил по ушам. Тугая коса так и норовила распуститься, ударяясь о плечи, пока девушка крутилась во все стороны для демонстрации. — Капитан, что скажете? — снова «капитан», ещё и эти сияющие янтарные глаза смотрели с таким восхищением… Если Стефон делал это из принципа, то Клара так называла её из двойного принципа — в команду к «той самой Софии Манн» она мечтала попасть ещё с занятий по первой помощи. И Софи всё так же, даже через год оставалась «той самой». — Коса великолепна, — девушка мило улыбнулась, видя, как Клара от её слов буквально засияла. — Ещё бы под шапку залезла. — Точно, шапка! Михаэль, помоги с шапкой, пожалуйста! — Тебе ещё и с шапкой помогать надо?! Ладно, садись. Сработало, теперь никто не их не побеспокоит с желанием влезть в разговор наедине. Ильза тут же обеспокоенно посмотрела на неё, ожидая ответа. — Она должна разобраться с этим сама. Не сможет установить свой авторитет сейчас — не сможет установить его и потом, потому что к ней всегда будут относиться как к молодой дурочке, которой нечего тут делать. Всегда. И личный опыт это подтверждает. — Личный? Но Герман… — девушка тут же попыталась ответить, но Софи её перебила вновь. — Думаешь, Герман был единственным? — она хмыкнула. — Поспрашивай у Стефона, что творилось в госпитале до моего окончательного утверждения, он всё расскажет с подробностями. Ильза кинула взгляд в сторону жениха, но было заметно, что эти слова её не сумели убедить до конца. Поэтому Софи решила пойти по менее мрачному пути. — Да и посмотри на Клару, думаешь, её вообще чьи-то слова волнуют? Сильно в этом сомневаюсь. Она кивнула на девушку, что сейчас с особенным упорством доказывала нечто совершенно идиотское, но делала это настолько технично, что даже упёртый во многих вопросах Стефон готов был с ней согласиться. Хватала она такие вещи налету, причём у своего же кумира — Софи сама не понимала, когда именно она такое показывала при Кларе, но манера была очевидной. Колебания, в глазах Ильзы всё ещё читались колебания. — Я рада, что ты рассказала мне, а не пошла разбираться сама. Обещаю, что прослежу за происходящим, но прошу — не вмешивайся. Клара должна сделать всё сама. Не можешь довериться ей — так доверься мне. — Хорошо, — девушка наконец вздохнула, признавая поражение. — Я всё ещё не уверена… Но я доверюсь вашему мнению. — Оно и правильно, — Софи усмехнулась, и девушки вернулись к её рабочему столу. Спор, кажется, разгорался только сильнее, и это ей уже не нравилось. Она подхватила халат со спинки стула, и одного этого жеста было достаточно, чтобы внимание снова вернулось к ней. — Если вы, наконец-то, готовы, то можем идти на занятие. — Есть! — стройный, вышколенный хор из четырёх голосов, ещё и с крепкими басами был довольно громким. Даже слишком громким! — Гкх… Что тут… — храп прервался прямо посередине, а Гаус завозился сильнее, пытаясь спрятаться от солнечного зайчика, что бил прямо в глаза. Да чтоб их. Подхватив под руки пока не сообразивших Ильзу и Стефона, стоявших к ней ближе всего, Софи побежала к дверям. — Идём-идём-идём, нас тут сегодня не было! — Софи шипела тихо, но её слова разобрали все. Только вот лицо Михаэля было подозрительно довольным для такой ситуации. Ага, книгу он оставил, и думал, что про неё забудут. — И не надейся, всё равно будешь писать. Всё-таки он был прав в начале — Софи и правда задумала гадость ближнему. И от неё на душе стало намного легче.