Мечты

      Обучение мое было странным. Еще более странным, чем тренировки с Хибари. Когда за мной с тонфами наперевес гонялся Глава Дисциплинарного Комитета, я хотя бы знала, что тренирую, сейчас же все было так непонятно, что становилось не по себе. Да и ходить по улицам со странным типом, таскающим всюду за собой кирку — то еще удовольствие. Мне приходилось делать вид, что я его не знаю, однако его манера рассказывать мне о детстве Цунаеши и о прелестной жене рушили все мои попытки отстраниться.       Каждый день мы проверяли тренировки хранителей. Особенно меня впечатлила тренировка Рёхея — он вместе со своим учителем просто валялся на солнышке и ничего не делал. Мне бы такого учителя… Гокудера, как и ожидалось, орал, психовал и взрывал все, включая себя. Сложно сказать, какой он тренировал навык, может мгновенное самоубийство?       В очередной визит к месту тренировки хранителя Урагана, мы встретили там Шамала и Реборна. Оба были недовольны результатами парня. Да и какие тут результаты, если он так изранил свое тело, что к тому моменту, когда пожалует Вария, его можно будет прикатывать на состязание в аккуратном, обитом цветной тряпочкой, гробике. Или даже, скорее всего, принести в горсти все, что от него останется.       — Ты отказался его тренировать, Шамал? — Реборн, кажется, был несколько удивлен подобным.       — Я уже решил, что моей ученицей может быть только девушка, — невозмутимо ответил доктор.       — А почему бы тебе не попробовать, Сузумэ-тян? — Емицу, стоявший чуть позади меня, наклонился, чтобы его шепот не был услышан.       — А? Что попробовать? Стать ученицей этого извращенца?! — ужаснулась я, так красочно представив домогательства итальянца, что по телу прошла волна мерзких мурашек.       — Уговори его стать учителем Гокудеры-куна! Это будет твоим первым заданием! — отец Цуны улыбнулся и, похлопав меня по плечу, резво сбежал. Гад.       Первое задание? И как я его должна уговаривать? На ум не приходило ничего приличного, а все то неприличное, что у меня ассоциировалось с этим старым извращенцем, проворачивать не хотелось. Не везет мне с учителями. Сто процентов, просто сам не знает как ситуацию разрулить, вот и свалил все на меня. Я вздохнула и направилась напролом через кусты к Шамалу и Реборну.       — Сузу-тяяяян! — мне едва удалось увернуться от приветственного поцелуя доктора, пришлось даже отступить за спину мелкого киллера. — Ты скучала?       — Безмерно, — мрачно кивнула я. — Слушайте, я, конечно, этого придурка недолюбливаю, но может вы его потренируете?       — Я не лечу и не тренирую мужчин, — снова завел свою волынку итальянец, несколько разочарованно глядя на меня. — Вот если бы ты захотела стать моей ученицей…       Меня аж передернуло. Ками-сама избавь! Уж лучше Емицу или даже Хибари. С ними как-то спокойнее. Я покосилась на ухмыляющегося Реборна. Стоит и откровенно глумится над моими потугами уговорить этого старикана. Но это все же задание и нужно его выполнить. Только вот как? Я лихорадочно соображала, как подольститься к доктору, чтобы он согласился на мою просьбу.       — Эм… доктор Шамал, я бы с удовольствием стала вашей ученицей, но нам же нужен будет кто-то, на ком я буду учиться делать перевязки! Гокудера бы подошел, но, без вашего присмотра, он себя убьет раньше, чем я научусь правильно бинтовать! — понимая разумом какую чушь несу, я все же болтала дальше, причем на одном дыхании, боясь сбиться или передумать.       Шамал смотрел на меня с любопытством. Реборн привычно уже посмеивался, переводя взгляд с меня на доктора и обратно. Ну же, мелкий интриган! Твое слово куда сильнее моего, скажи хоть что-то в мою пользу! Однако ребенок молчал, ожидая развязки, а я все так же самозабвенно клянчила помощи Шамала. Наконец губы врача расплылись в обычной приторно-мерзкой улыбке.       — Сузу-тян такая милашка! Я просто не могу ей отказать! Так и быть, я пригляжу за наглядным пособием, но ты будешь каждый день приходить на тренировки и перевязывать его под моим чутким руководством!       — Договорились! — я кивнула и метнулась в сторону, куда недавно умчался мой учитель, чтобы доложить, что задание выполнено, и избежать грядущих обнимашек доктора.       Найти Емицу оказалось не так легко. Пришлось обегать половину лесополосы, пока я чудом не услышала его шаги. Поступь отца Цуны отличалась от всех других. Было в ней что-то неправильное. Будто внешнее не соответствовало содержанию. Решительная, уверенная, но при этом мягкая, едва слышная. Если бы меня попросили подобрать ассоциацию, то я решила бы, что это поступь ассасина, такого средневекового убийцы, появляющегося в ночной тьме, бесшумно и смертоносно. Придет же такое в голову…       — Я все сделала! — отчиталась я, догнав учителя и останавливаясь возле него, чтобы отдышаться. — Правда, мне придется выкраивать время на наблюдения за тренировками Гокудеры и на перевязку его ран.       — Правда? Какая удача, Сузумэ-тян! — и он похлопал меня по макушке.       Ладонь оказалась теплой, сухой и тяжелой. Это действие было настолько неожиданным, что я даже не огрызнулась в ответ, только тупо моргала. Не обращая внимание на мое недоумение, учитель направился дальше. Я пару мгновений стояла на месте, пока не сообразила, что он сейчас просто скроется из виду. Пришлось догонять.       Следующей была тренировка Хибари. Я сглотнула, когда мы вошли на школьный двор. Откуда-то сверху слышался топот, свист и резкое на выдохе дыхание Главы дисциплинарного комитета. О, этот резкий, чуть хриплый звук я могла узнать из тысячи! Не зря он меня месяц по городу гонял, как лис зайца.       — А нам точно туда? — нервно поинтересовалась я, указывая на крышу. — Я и так слышу, что там тренировка в разгаре.       — В самом деле слышишь? — Емицу довольно щурил глаза, глядя из-под приложенной козырьком ладони наверх. — Расскажи мне, что ты слышишь. В мельчайших подробностях.       Я вздохнула, прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться на окружающее, постаралась сосредоточиться на звуках. Звуки тут же заполнили тьму за закрытыми веками, взорвали, смешались в непонятный гул, заставляя нервно вздохнуть.       — Сузумэ-тян, ты ведь можешь с легкостью различать ноты в музыкальном произведении на слух, да? — голос учителя был вкрадчивым, словно подсказка, и я почувствовала нужный алгоритм.       Конечно, я всегда с легкостью могла на слух написать любой музыкальный диктант. Нужно было просто сосредоточиться на музыке. Здесь то же, отбросить грохот пронесшегося по дороге грузовика, отсечь шум ветра в кронах деревьев, убрать людской говор, доносящийся из-за забора школы. Все, что мне нужно, там, на крыше здания. Что же я слышу?       — Топот. Слева, прерывисто… прыжки? Справа на месте, только легкий скрип ботинок — он в защите. Свист металла. Я точно знаю, что это тонфы Хибари, мне знаком этот звук.       — Правильно. Анализируй то, что слышишь. Что ты скажешь о стиле боя? — Емицу говорил все так же тихо, однако голос его изменился.       — Хибари… не побеждает. Нет, его противник пропускает удары, но я не слышу того, чтобы он упал или ударился обо что-то. Он двигается довольно медленно в сравнении с Хибари, — я закусила губу и еще сильнее зажмурилась, будто это могло мне помочь «увидеть» бой. — Нет, не так. Он не медлит. Он просто просчитывает Хибари и не тратит понапрасну силы. Хибари слишком быстр и импульсивен, у него уже дыхание сбивается. А еще его противник всегда стоит между ним и третьим человеком на крыше.       — Третьим человеком? — голос становится еще более спокойным, почти до неестественности.       — Он не принимает участия в схватке, — я открыла глаза и посмотрела на задумчиво усмехающегося Емицу. — А еще вы выдали свое любопытство голосом.       — В самом деле? — отец Савады внезапно разразился хохотом, таким довольным, что мне стало неловко. Что я такого сказала-то?       Мужчина смеется заливисто, искренне, будто я ему сообщила, что он выиграл миллиард. Смущенно почесав нос, я спрятала руки в карманы, дожидаясь, пока он успокоится. Кажется, после переезда в Намимори мне удалось притянуть максимальное количество невменяемых персонажей. И до восстановления рук с этим придется как-то мириться.       Последняя тренировка, которую мы посетили, была тренировка Ямамото. Здесь мой учитель, как мне показалось, вообще растворился в окружающих звуках. Я не слышала его шагов, не слышала шелеста одежды, даже дыхание слилось с едва слышным шорохом ветра по крыше традиционного додзё. Ну надо же, у этой семейки есть подобные помещения. Подозрительно как-то…       Осторожность Емицу передалась и мне. Я сама не заметила, как стала старательно подавлять издаваемые мной звуки, ориентируясь на почти полное безмолвие Савады. Мы остановились совсем близко от входа. Мужчина прижал палец к губам, потом указал на здание и приложил палец к уху, приказывая мне слушать.       Внутри было шумно, однако больше шума исходило от младшего Ямамото, тогда как старший двигался на удивление легко и мягко. Я не знаю как должны ходить воины, такие сведения мне попросту неоткуда было взять, однако то, что я слышала, подходило к моим представлениям об этом. Ох, а старик не так прост. Кто бы мог подумать, что Ямамото старший, еще вчера кормивший меня до отвала, потому что решил, что я подружка его сына, может быть таким… пугающим.       На мое плечо легла рука учителя, заставив меня вздрогнуть и потерять концентрацию. Окружающий шум на мгновение показался оглушительным, но я быстро с этим справилась. Таким был мой первый день. Емицу казался успокоенным, когда мы возвращались домой. Зря Реборн на него наговаривал. В сравнении с Хибари он вполне себе тихий, если не считать его болтливости на тему семьи: «красавицы Наны» и «малыша Цуны».       Следующий день особых изменений не принес. Мы обошли все тренировки хранителей, не показываясь им на глаза. Учитель дотошно выпытывал, что я слышу, заставлял непрестанно анализировать и дразнил всякий раз, когда я не угадывала ход событий. Я ворчала, злилась, но продолжала слушать. Когда учитель счел нашу тренировку завершенной, я отправилась сдаваться Шамалу.       — Сузу-тяяяяян! — судя по яркому румянцу и перегару, время он тут не терял, а Гокудера выглядел все так же потрепано. — Посиди немного со мной, пока этот бездарь закончит демонстрацию своей беспомощности. Ну же, сбей эти самолетики, Хаято!       — Я не могу попасть! — рявкнул взбешенный Гокудера. — И с какой радости она тут?!       — Сузумэ-тян твой личный очаровательный доктор, — мечтательно краснея обрадовал парня Шамал. — Давай я подскажу тебе, как нужно целиться, иначе мы продержим Сузу-тян тут до темной ночи. Не то, чтобы я против, но…       Меня передернуло. Гокудеру тоже.       — И как я должен целиться правильно? — мрачно глядя на своего бестолкового учителя спросил подрывник.       — Флирт! Представь, что самолетик — это девушка, а ты динамит! Ты флиртуешь с нею, понимаешь? — доктор окончательно впал в розовые мечты о любвеобильных девицах, заставив меня нервно передвигаться к краю холма, на котором он возлежал с банкой чего-то спиртного.       — Откуда мне это знать?! — кажется проняло не только меня, но и ученика.       — Так, давайте я его замотаю бинтом и уже пойду, ладно? Мои тренировки тоже никто не отменял, — я спрыгнула вниз, чуть не подвернув ногу и достала из поясной сумки аптечку. — Гокудера, прервись на минуту.       Светловолосый чуть не взвыл, запустил последний самолетик, кинул динамит, промазал. Снова взвыл, пнув от души валявшийся под ногами камень. О, как я тебя понимаю, приятель. Наедине с Шамалом целый день даже святой не выдержит.       — Не истери. Я быстро, — извлекая антисептик и пачку пластырей вздохнула я. — И выбора у тебя нет — только на таких условиях он согласился тебя тренировать.       Парень, шипя, уселся прямо на землю, скрестив руки на груди и буравя меня злым взглядом. Да плевать, я сегодня так устала слушать чужую музыку боя, что буквально валилась с ног. Пока мозг рассеянно формулировал мысли, я заклеивала раны одноклассника.       — Какая милая парочка! Сузу-тян, я ревную! — голос Шамала заставил нас синхронно скрипнуть зубами.       — Гокудера, ты же еще плохо контролируешь свои взрывы, да? Давай я пущу самолетик, который случайно полетит в сторону этого старого извращенца, а ты, конечно совершенно случайно, снова промахнешься и взорвешь его, — затягивая бинт на запястье блондина предложила я. — Труп закопаем в одной из дырок, которые ты тут наделал своими взрывами.       По лицу подрывника расползлась зловещая довольная улыбка — сразу видно, идея ему понравилась. К тому времени я закончила заниматься его ранами и поднялась с земли, пряча остатки медикаментов обратно в сумку.       — Короче, ты знаешь, где меня найти, если что! — многозначительно намекнув на закапывание трупа, кивнула я, и он кивнул мне в ответ, все так же довольно улыбаясь. — Тогда до завтра, сообщник.       И снова потянулись дни наблюдений. Емицу, чтоб его, стал требовательнее, заставляя меня быстро переключаться между звуками. Если раньше ему хватало того, что я описывала звуки простые, вроде тех, которые возникают во время боя, то теперь мне приходилось еще прислушиваться к речи, анализировать исходя из сказанного и почти мгновенно концентрироваться на дальних или ближних звуках. Кто бы знал, как сложно порою сфокусироваться и услышать что-то рядом, если ты весь там, далеко, утопаешь в грохоте чужого сражения.       Остальные трудились не меньше, хотя мне, конечно, все равно казалось, что мои тренировки куда труднее. Первым ощутимого результата достиг Рёхей. Правда в тот день я пожалела о своем желании видеть моим учителем Колонело. Этот мелкий тип выстрелил в боксера из своей пушки. Я чуть не вскрикнула, но Емицу вовремя зажал мне рот ладонью, вероятно, чтобы я не спугнула момент.       — Смотри, у Сасагавы Рёхея тот же тип пламени, что и у тебя.       Этого мне хватило, чтобы подавиться своим криком и во все глаза уставиться на поднимающегося с земли парня. Учитель шептал мне, чтобы я смотрела внимательнее, но я уже не смотрела, я «слушала». Это сложно передать словами, но мне слышалось биение его сердца, ровное, сильное, на мгновение показалось, что так стучит мое собственное сердце, а потом биение стало просто оглушающим — Рёхей нанес быстрый мощный удар. Я смотрела широко раскрытыми глазами на то, как разлетелся на куски огромный кусок скалы. Тот же тип пламени, что у меня? Вы серьезно?       — Я что, так же умею? — хрипло от пережитого шока спросила я, не в силах оторвать взгляд от разбитого куска скалы.       Чувства были двойственные. С одной стороны — сила Рёхея меня пугала до дрожи. Никогда бы не поверила, что кто-то способен голыми руками разбить скальную породу. С другой стороны, если я обладаю такой же силой, то мне уж точно не стоит больше никого бояться — раз врезал и все отстали. Может, даже получится отвязаться от этой сомнительной радости причастности к семье Вонгола. Однако, мои мечты были жестоко разбиты учителем.       — Так же? Нет, думаю нет. У тебя просто тот же тип пламени, но его проявления иные. Скажу честно, Сузу-тян, я не думаю, что ты сможешь стать сильным бойцом. Если бы в тебе был этот потенциал, то место хранителя могло бы достаться тебе, — он не врал, его голос был спокоен, и в нем слышались даже нотки облегчения.       — И как же это пламя проявляется у меня? — мрачно спросила я, все еще злясь на Емицу за то, что он разрушил мои надежды.       Мы шли по лесу в сторону скалы, где тренировался Цунаеши. Эта дорога всегда давалась особенно тяжело, потому что учитель, и без того бесшумный и незримый, становился для меня почти невидимкой, пропадая… нет, не из поля зрения, а из звукового диапазона, который я могла воспринимать. В эти дни я так привыкла больше полагаться на слух, что мне приходилось всю дорогу украдкой поглядывать на мужчину, чтобы убедиться, что он идет рядом и что он не плод моего воображения.       — Способность этого пламени — стимулирование. Каждый интуитивно выбирает то, как его применять. Ты, на данном этапе, стимулируешь свой слух, что позволяет тебе услышать то, что я не смог бы услышать, даже если бы очень захотел, — нарушил молчание Савада.       — То есть, если я захочу стимулировать свой кулак, то смогу разнести скалу, как Сасагава? — нет, ну не понимаю я, в чем тут разница. Можно же научиться направлять пламя в нужное русло!       — Теоретически — да, — как же не люблю такие ответы, кто бы знал, они всегда содержат подвох. — Однако на практике твое тело не выдержит нагрузки. Будет даже хуже, чем с твоими руками.       Я посмотрела на свои перебинтованные пальцы и сглотнула. Желание экспериментировать исчезло напрочь. Умеет учитель подобрать нужные слова. За разговором мы пришли к месту тренировки, где Цунаеши пытался победить Базиля — имя парня я узнала недавно и даже не при личном знакомстве, а мимоходом из уст Емицу. Ну что сказать? Савада явно склонен к нестандартным поступкам и продолжал эпатировать публику воинственно развевающимися семейниками. На этот раз в горошек. Кажется, за время наблюдений я успела изучить весь его интимный гардероб и, видят боги, предпочла бы забыть об увиденном.       — Я побуду здесь еще немного, а ты можешь сходить проверить хранителя дождя, — не отрывая взгляда от сына сообщил учитель. — И на сегодня можешь быть свободна.       Свободна? Ну-ну… Мне еще идти бинтовать Гокудеру. Может, хоть сегодня взорвем Шамала. Это был бы прекрасный подарок к окончанию изнурительных тренировок. Хотя, надо сказать, благодаря манипуляциям с бинтами, пластырями и прочим перевязочным материалами, я еще более улучшила мелкую моторику. Не озвучивая своих мыслей и не прощаясь, я развернулась и побрела обратно к городу.       Благодаря Емицу я за день проходила и пробегала столько, что могла обегать Намимори вокруг раз сто. Нет, может я, конечно, немного преувеличиваю, но ощущения в теле были сродни тем, что возникали после тренировок с Хибари. Разве что синяков не было.       До города я добралась, когда солнце начало клониться к закату. Ох, Гокудера ведь уже тоже закончил, правда? Словно в ответ на мои мысли откуда-то из леса донесся звук взрыва. Эх, трудоголик несчастный, а я уже хотела списать его со счетов и сразу после проверки Ямамото свалить домой.       К додзё я добралась уже в сумерках. Отец Ямамото обслуживал клиентов в ресторанчике, оттуда слышался его смех, а из открытых дверей на тротуар выплескивалась золотая волна света. Обойдя по дуге заведение, я остановилась возле здания, где тренировался бейсболист.       В тишине помещения отчетливо слышалось его дыхание. За время наблюдения я усвоила, что каждый хранитель ведет себя по-особенному перед атакой. Гокудера задерживает дыхание, говорит для того, чтобы не сбивать прицел и координацию, Хибари резко выдыхает, Рёхей набирает побольше воздуха и атакует так же на выдохе, но его выдох чуть более… твердый? Уверенный? Нет, скорее продуманный. Это как нажать на курок перед выстрелом, у Хибари получается более резко и нервно. Ямамото перед атакой тоже изменяет свое дыхание. Он делает глубокий вдох, как Рёхей, однако выдох я почти никогда не могу расслышать, он сливается со свистом клинка. И если от удара Рёхея я смогла бы увернуться, бросившись в сторону на выдохе, потому что его рука идет вперед только после этого, то от атаки мечника шанса уйти у меня бы не было. Его катана начинает свой путь ровно в ту же секунду, что и выдох. Путь этот стремительный и короткий. Если сравнить по скорости, то, пожалуй, от него смог бы увернуться разве что импульсивный псих Хибари, но он не любит уворачиваться, он предпочитает блокировать атаки, чтобы провести контратаку второй тонфой.       Ками-сама, еще неделю назад я понятия не имела, что буду разбираться в таких тонкостях. Увидели бы меня старые знакомые из Токио, как я, звезда школы, сижу под дверью в чужое додзё, подслушиваю и решаю, кто сильнее… Бред. Я бы и сама не поверила в это. Еще большим шоком было то, что с момента приезда в Намимори я почти не вспоминала о музыке. Нет, конечно со всеми этими событиями у меня не было времени даже подумать о таком, порефлексировать, поныть… Возникает вопрос — а так ли я любила музыку, раз столько времени не вспоминала о ней?       От этого открытия стало вдруг невыносимо страшно. Я будто теряла часть себя, и все внутри сжималось от ужаса. В кого меня превращает Реборн? Кем меня делает Емицу? Шамал, Гокудера, Савада, Ямамото… Подпуская их ближе, я теряю себя.       — Сузумэ-тян? — занятая своими мыслями я пропустила момент, когда мечник закончил тренировку и открыл дверь. — Что ты здесь делаешь?       Я подняла глаза, встречаясь своим полным паники взглядом с его спокойным и немного удивленным. В голове все еще стучала мысль: «Они меняют меня!» Ямамото нахмурился, протянул руку, чтобы коснуться моего плеча, но я в ужасе отшатнулась.       — Что случилось? — брюнет совсем не понимал моего поведения, и судя по голосу его это беспокоило. Это меня немного отрезвило. Стыдно-то как…       — Ничего, — чуть резче, чем полагалось, ответила я, делая глубокий вдох.       — Ты выглядишь… — он поймал мой взгляд и осекся. Вот только попробуй сказать, что я напугана, и тебе конец!       — Я наблюдатель. Слежу за успехами хранителей, — мне удалось успешно сменить тему, избежав конфликта. Да я прямо дипломат!       — Ты что, каждый день наблюдала? — брови Ямамото поползли вверх, будто я не за тренировками его наблюдала, а в душе подглядывала… Ками-сама, почему мне вообще это сравнение в голову пришло?!       — Каждый, — кажется кончики моих ушей все же покраснели.       — Ну надо же, ты так незаметно это делала, что я бы не догадался, — Ямамото засмеялся, почесал затылок и, вдруг тоже слегка покраснев, спросил. — И как тебе?       — Что как? — стоим как два идиота и краснеем каждый от своих мыслей. Стоп, а чего это он там себе напридумывал?!       — Как мои тренировки, — да мы просто два мастера нелепых ситуаций. Захотелось звонко впечататься лицом в свою ладонь.       — Ты стал сильнее, — решив разорвать этот круг недопонимания, ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально нейтрально. — Раньше у тебя было много лишних движений и ты совсем по-идиотски предупреждал об атаках. Даже я бы увернулась. Если сможешь синхронизировать свое дыхание с атаками, то…       Я замолчала, прикусила язык, глядя на то, как вытягивается лицо Ямамото от моих рассуждений. Ох, я даже знаю, что он сейчас спросит и, видят боги, не имею ни малейшего желания отвечать на этот вопрос. И все же он спрашивает, будто я какой-то эксперт.       — Значит теперь я смог бы его победить? — он смотрел пристально, испытующе, захочешь — не сможешь уклониться от ответа. Ну за что мне это? Меньше всего хочется зарождать нелепые надежды или рушить чьи-то мечты.       — Мне сложно судить, — осторожно произнесла я, удивляясь тому, что вообще выбираю слова, а не ляпаю в лоб по своему обыкновению. — Если исходить из того, что было в прошлом сражении, то ты имеешь все шансы на успех. Но… — я вздохнула, глядя как по его лицу расползается дурацкая оптимистичная улыбка. — Ты же не думаешь, что тогда он показал всё, на что способен?       — Я все равно попробую! — все, кажется, придурок впал в ту степень оптимизма, которую диагностируют в психиатрических клиниках, и уже никакие мои слова не повлияют на ход его рассуждений. — Я не проиграю, раз Сузу-тян в меня верит!       А?! В каком смысле я в него верю? Где я такое сказала?! На этот раз я не удержалась от жеста полной обреченности, звонко шлепнув ладонью по лбу. Неисправим. И ведь так все повернул, будто я ему тут группу поддержки организовала. Что за идиот?       — Дурень, — мрачно изрекла я и развернулась, чтобы уйти, однако он быстро поймал меня за локоть, чем, признаться, весьма озадачил. Что еще за выходки?!       — Не хочешь зайти к нам? Старику ты понравилась, — его улыбка была теплой и искренней.       — Старику? Блеск. Если раньше я была только твоей «подружкой», теперь, похоже, я «подружка» еще и твоего отца, — съязвила я. Смущение всегда плохо влияло на мои манеры, а этот тип умудряется смущать меня довольно часто. — Вынуждена отказаться. Мне еще бинтовать Гокудеру после его тренировок.       — Жаль, — Ямамото действительно выглядел расстроенным. Как большой щенок, с которым отказались поиграть. Ненавижу, когда он так делает!!!       — Ладно, я могу зайти заказать еды для Гокудеры и Шамала, а пока будут готовить — перекушу в вашем заведении, — сдалась я, понимая, что даю слабину, и надо с этим уже что-то делать.