Мечты

      Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Из-за зашторенных окон ко мне пыталось пробиться солнце, однако плотная ткань успешно сдерживала светило за пределами моего убежища. Где? Где ещё я не смотрела? Школа? Нет, после исчезновения Хибари я обшарила её вдоль и поперек. Город? Мы с Рёхеем обежали его раз десять, если не больше. Пока сам боксёр не исчез. Все места тренировок я лично проверила, не говоря о том, что почти сутки пыталась слушать все вокруг. Довела себя до того, что потеряла сознание, и если бы не Бьянки, нашедшая меня и доставившая домой, могла бы провести ночь в горах. Шамал узнал и запретил мне издеваться над собой дальше. Так и сказал. И бабушке нажаловался, так что теперь я под домашним арестом.       Конечно, меня вряд ли можно было бы остановить наказанием, если бы я видела хоть малейший шанс найти этих идиотов, пропавших в день моего прибытия в город. Меня терзала тревога, выжигая душу не хуже раскаленного железа. Я закусила губу и перевернулась на бок, уткнувшись носом в стену и сдерживаясь, чтобы не всхлипнуть. Ну вот, еще не хватало совсем расклеиться. Когда найду их — им конец! Прибью собственноручно! Я же их найду, правда? Мне пришлось спешно зажмуриться, потому что глаза все же защипало от подступающих слез. Я снова перевернулась, на этот раз глядя на плотную ткань штор.       Откуда-то снаружи донеслись знакомые голоса. Я зажмурилась, зажала уши ладонями. Совсем рехнулась, уже галлюцинации начались. Не зря, видно, меня Шамал под домашний арест упёк. Однако в душе затеплилась робкая надежда, заставившая спустить ноги с кровати и отдернуть штору. После полумрака комнаты, свет ослепил, заставляя часто моргать, чтобы сморгнуть выступившие слезы и восстановить зрение. Когда же я смогла различать детали, то увидела Гокудеру и Цуну, как ни в чем не бывало болтающих на улице. Что?!       Вообще-то, я не спортсменка, и даже занятия с Хибари не сделали меня супер ловкой, но в этот раз я сиганула прямо из окна, в чем была, то есть в домашних коротких шортах и футболке. И босиком. Сердце чуть не выскочило из груди, а ноги тут же загудели от резкой стыковки с землей — надо бы попрактиковаться на случай, если мне опять придет в голову игнорировать лестницу.       — Вы… вы… — я налетела на парней, как ураган, испуганно и неверяще хватая их за руки.       — Сузу-сан?! — Савада подпрыгнул так, будто я его на горячем поймала, а Гокудера только фыркнул, однако руки ни один, ни другой из моих пальцев не вырвали.       — Ты чего на людей бросаешься, ненормальная? — Хаято смотрел на меня каким-то странным взглядом.       — Где вы были?! Где остальные? — у меня аж дыхание сбивалось от волнения, с роду не подумала бы, что буду так нервничать.       — Дома остальные. Мы пошли на пикник и заблудились, — чуть дергано пояснил подрывник, все же выдергивая из моей хватки свою руку.       Цуна что-то залепетал и закивал. Его руку я опустила сама, уже не глядя на Саваду и хранителя Урагана. Я же не дура, умею слышать ложь. Может, еще не так хорошо, но Цуна все равно, что открытая книга. Они просто что-то скрывают, и от этого мне вдруг стало обидно. Зачем я так рвалась обратно в Намимори? Почему осталась здесь искать их, а не вернулась в Токио, как обещала родителям?       — Ямамото тоже с вами был? — не поднимая глаз спросила я тихо и, получив утвердительный ответ, побежала к ресторанчику.       Босые ноги - не лучший вариант для пробежки, но у меня выбило из головы все адекватные мысли. Меня снедало волнение, обида и какая-то затаенная грусть, будто я что-то упускаю важное. Внутри ресторанчика, после ярко освещенной солнцем улицы, было темновато, но мне было все равно. Я старательно сдерживала дыхание, чтобы никто не подумал, что я бежала. Впрочем, актриса из меня так себе.       — Ямамото-сан… — голос все же сбился, но мужчина лишь улыбнулся, будто и не было этих трех дней волнений. А я ведь заходила к нему каждый день.       — Сузу-тян! Рад тебя видеть! Ты к Такеши?       — Я на минутку, только поздороваться, — прорычала я сквозь стиснутые зубы.       Ткань, отделяющая кухню от барной стойки, откинулась в сторону, являя мне бейсболиста. Его губы тронула беззаботная улыбка. Правда, не надолго. Не ожидала я от себя такой скорости. Да никто, похоже, не ожидал. Потому что я мгновенно оказалась рядом и отвесила парню звонкую жгучую пощечину. Его голова дернулась, глаза удивленно расширились, что взбесило меня еще больше.       — Сузумэ… — он ошарашено посмотрел на меня, касаясь пальцами красного следа на щеке. Ну да, может, я и не умею бить по-взрослому, как сказал Шамал, однако пощечины - это извечное женское оружие, заложенное на генетическом уровне.       — Тоже будешь врать про пикник? — зло прошипела я, глядя ему в глаза и не замечая, что меня всю трясет.       — Ну… так получилось… — он отвел взгляд, а его сердце бешено колотилось. Ложь. Я закусила губу, опустила голову. Прекрасно. Вот и привязывайся к людям. Получила, Сузу? Может, хоть в этот раз запомнишь урок и не будешь заводить «друзей»?       — Сузумэ-тян, а ты что в таком виде пришла? — разорвал напряженное молчание отец Такеши, перегнувшись через барную стойку и разглядывая мои босые, исцарапанные об асфальт ступни.       — Простите, я уже ухожу, — я кивнула мужчине и стремительно вышла из ресторанчика.       Солнце уже сползло к горизонту и теперь застыло там, будто раздумывая, посветить еще или скатиться за край. На душе у меня было мерзко. Всё, хватит. Пора мне возвращаться в Токио и забыть все, как страшный сон. Руки мне вылечили, и хотя я мечтаю забыть время лечения, как пугающий ужастик, чувствую, воспоминания еще долго будут меня преследовать. Хватит с меня таких друзей. Хватит дурацкой игры в мафию. Хватит…       — Сузумэ! — я уже дошла до поворота, когда меня схватили за локоть. Ну надо же, совсем не услышала приближения бейсбольного придурка. Совсем расклеилась.       — Отпусти, — попросила я тихо, чувствуя, что так устала от этой ситуации, что нет сил даже наорать на него повторно.       — Сузу, прости, я не хотел тебя обидеть… — его рука продолжала удерживать мой локоть, не позволяя уйти, голос был виноватым, да что толку? Я уже сыта по горло.       — Ямамото, ты идиот, — я все же подняла на него глаза, пытаясь разглядеть во взгляде хоть маленький отблеск совести. — Ты хоть знаешь, как волновался твой отец? Хотя бы отдаленно попытайся представить своим скудным умом, как чувствовали себя люди, которым ты дорог! И не нужно рассказывать мне про пикник. Я слышу, когда ты врешь.       — Ты волновалась? — вот что мне ответить этому придурку? Это единственное, что его вообще волнует? Или я недостаточно эмоционально выразилась там, в ресторане? Из груди вырвался горький вздох.       — Всё, хватит. Я не хочу больше тебя видеть, слышать и знать. Завтра… нет, сегодня же соберу вещи и вернусь в Токио. Прощай, Ямамото. Не могу сказать, что наше знакомство было приятным, — мне все же удалось выдернуть руку из его внезапно ослабевших пальцев.       В самом деле, сколько можно себя мучить? Я тоже не железная. Там, в Италии, мне казалось, что я все готова отдать, только чтобы вернуться в Намимори. Сама себе удивлялась. Шамал говорил, что это отлично, что есть те, кто мне дорог и к кому я стремлюсь. Это усиливает мое пламя солнца, позволяя быстрее исцеляться. Знаю, мне будет тяжело уезжать, но лучше сейчас, чем потом, когда все мосты будут сожжены. Пока нас связывает только общая тайна о мафии и кольцах. Свою привязанность к этим клиническим идиотам я пересилю и выживу.       Я уже не смотрела на Такеши, и он тоже не поднимал взгляда. По крайней мере, я не чувствовала его. Оно и к лучшему, мне было бы трудно, если бы он попытался что-то сказать. И без того на душе пакостно. Не глядя на парня, я развернулась и направилась домой, а он так и остался стоять на углу улицы.       — Сузу, ты когда успела выйти? Почему ты в таком виде? — бабушка испуганно смотрела на меня, стоящую в дверях.       — Прости, просто немного прогулялась. Ба, можно я поеду обратно к родителям? — я обняла старушку, уткнувшись носом в её шею.       — Что случилось, воробушек мой? — она осторожно погладила меня по волосам, а мне показалось, что еще немного, и слезы прорвут барьер самоконтроля, поэтому пришлось спешно отстраниться.       — Ничего особенного. Просто я очень по ним соскучилась.       Звучало, конечно, так себе. Соскучилась. Ну да, а после Италии рванула сразу в Намимори. Действительно, любящая дочь! Однако бабушка не стала уличать меня во лжи, чувствуя мое состояние. Я поднялась наверх, достала чемодан и принялась спешно заталкивать в него вещи. Руки дрожали, это раздражало, причем куда сильнее, чем тогда, когда я не могла контролировать их после травмы. Да что со мной, в самом деле?       За окном стемнело, а я все так и сидела на полу перед чемоданом, даже не зажигая света. Теперь все будет иначе. Вернусь в Токио, перейду в другую школу, создам новую группу. Надо будет купить гитару, ведь старую я разбила, когда поняла, что у меня нет шанса вернуться на сцену. С моим талантом меня точно позовут на прослушивание… Ведь я об этом так долго мечтала… Тогда почему же так больно?       — Сузумэ! — под окном раздался тихий голос, но я услышала его и вздрогнула. Нет. Меня здесь нет. Я сплю! Я уехала. Я умерла, в конце концов!       Ямамото еще несколько раз попытался до меня дозваться, но я сидела тихо, как партизан в тылу врага. Не хочу его слышать. Не желаю выслушивать аргументы, оправдания и прочую чушь. И даже не потому, что знаю все это наперед, а потому, что боюсь, что он поколеблет мою уверенность. Глупо себя обманывать. Сейчас я безумно хочу оказаться неправой. Но… я ведь уже все решила. Я спрятала лицо в коленях, зажала уши ладонями и зажмурилась.       Уходи. Пожалуйста. Прошу тебя, уходи…       Я просидела так довольно долго, прежде чем решилась отнять ладони от ушей и поднять голову, надеясь, что бейсболист почувствовал мою немую мольбу и ушел. Однако едва подняв голову, я столкнулась со взглядом его глаз и едва не вскрикнула. Это было по-настоящему неожиданно. Он сидел рядом, пытливо заглядывая в мое лицо. Штора была откинута в сторону, окно открыто, так, как я его оставила раньше, когда увидела Гокудеру и Саваду. Похоже, Такеши попал в мою комнату этим экзотическим путем.       Лунный свет, льющийся через распахнутую створку, заливал комнату серебром, вычерчивая четкие черные силуэты предметов. Видимо, я очень не хотела слышать его голос, раз почти заставила себя оглохнуть на время. Иначе его визит не стал бы такой неожиданностью.       — Ты плачешь? — он протянул руку, чтобы коснуться моей щеки, но я шарахнулась назад. — Прости, Сузумэ. Я и правда придурок.       Он смотрел прямо, на этот раз не отводя взгляда, будто хотел вынуть передо мной свою душу и показать её всю, до самого дна. И эта его решимость меня пугала. Я молчала, глядя на него, не зная, что сказать или сделать. В голове было пусто и гулко. Ни одной мысли. Кажется, я истощила себя за эти дни.       — Я… — он вздохнул, провел ладонью по затылку, ероша волосы, подбирая слова, — понимаешь, мне нельзя говорить о том, где мы были. Это не потому, что я тебе не доверяю, Сузу. Просто так нужно.       Я все еще молчала, кусая губы и неотрывно глядя сухими блестящими от напряжения глазами на парня. Слова давались ему с трудом, но он очень старался сказать все правильно, донести до меня то, что лежало на сердце. Лунные блики плясали в его глазах, сейчас темных, как крепкий чай.       — Я понимаю, что ты сердишься на меня. Поверь, если бы можно было этого избежать…       — Ты бы взял меня с собой? — мой голос был тихим, а взгляд по-прежнему внимательным.       — Что? — он вздрогнул, некоторое время молчал, потом вздохнул и произнес. — Прости, нет. Я бы не хотел, чтобы ты подвергала себя опасности. То место… я надеюсь, ты никогда его не увидишь. По крайней мере, я сделаю все возможное, чтобы это было так.       Он окончательно сбился, снова вздохнул. Я терялась в догадках. Что за место он имеет в виду? Неужели оно опаснее того, что я уже пережила? Или я действительно так слаба и бесполезна, что… О чем речь, конечно слаба. Глупый вопрос.       Ямамото поднял на меня взгляд, заметил мое погрустневшее лицо и внезапно оказался совсем близко. Позади были только дверцы шкафа, так что отступать было, в общем-то, некуда. Да и не дал бы он отступить. Его руки заключили меня в объятия, прижимая крепко, но бережно. Я чувствовала его дыхание на своей шее, от которого по телу бежали мурашки.       — Не уезжай, — тихо попросил он.       Я закрыла глаза, уткнулась носом в его плечо, не зная, что предпринять. Сейчас он не врал мне. Его искренность можно было ощутить, и не обладая сверхслухом. И мне очень хотелось верить. Его рубашка пахла дождем. Странный запах, если на небе ни облачка, но мне он неожиданно нравился. Меня успокаивало дыхание сидящего рядом парня, его тепло и запах. Напряжение последних бессонных дней отпускало. Какой раз он спасает меня от нервного истощения? Почему ему это дается так легко? Наверное, все дело в пламени дождя… Шамал же говорил что-то такое… Конечно. Это все пламя, а не мои чувства к этому бейсбольному идиоту. Я же не дура, влюбиться в такого неисправимого дурака…       Самовнушение — великая сила. Я почти смогла себя убедить, что ни в коем случае не испытываю нежных чувств к Ямамото. Просто он мой друг… Так странно было называть его другом, особенно после того, как пару месяцев назад я твердила, что мне друзья не нужны. Вот ведь упёртый тип, смог таки пробиться через мою пелену отчуждения. Меня уже почти несло на волнах сна. Смущения не было — на него не хватало душевных сил, поэтому я совершенно беззастенчиво обнимала парня, мирно посапывая на его плече. Он не противился, покорно снося свою участь подушки, грелки и успокоительного.       — Так ты останешься? — его дыхание поворошило волосы на моей макушке, обдало теплом, разогнало по телу мурашки.       — Я подумаю, — мстительно буркнула я, не открывая глаза. — Почему меня тянет в сон рядом с тобой? Это же не действие твоего пламени, правда?       В моем голосе проскользнули нотки подозрения, но я не отстранилась, скорее даже сильнее прижалась, потерлась носом о его плечо, устраиваясь удобнее. Пусть терпит, он мне должен за три дня паники. Так что ни за что не признаюсь, что уже передумала уезжать…       — Нет, — тихо засмеялся он, и я недовольно рыкнула, потому что его плечо, на котором было так удобно засыпать, задергалось. — Это не из-за пламени. Это потому что тебе со мной спокойно.       Что?! Последняя фраза прозвучала как обвинение. Будто я в чем-то призналась… интимном. Щеки все же вспыхнули, а я нервно дергалась, пытаясь отстраниться. Вот еще! И вовсе он мне не нравится, и вовсе мне с ним… ну… короче… черт… откуда он вообще это знает?! Последнее я ляпнула вслух…       — Ты сама мне сказала об этом, — Такеши улыбался, глядя на меня, а я порадовалась, что в лунном свете не видно, что у меня пылают уже не только щеки, но и все лицо и даже шея.       Когда это я такое говорила?! Я не могла такого сказать! Я же не совсем идиотка! Мои попытки отползти и спрятаться в шкаф не увенчались успехом. Парень вздохнул и вернул меня в прежнее положение, для надежности придерживая мою голову на своем плече ладонью и подбородком. Его сердце билось все так же размеренно, а мое готово было выпрыгнуть из груди и остервенело таранило ребра, отдаваясь гулкими ударами в ушах.       — Я буду рядом, Сузу. И я буду сильным. Тебе больше не придется за меня волноваться. Обещаю… — его речь была такой… взрослой. Да что с ним не так? Почему я вдруг с трудом стала его узнавать? Где мой беззаботный бейсбольный придурок? Хотя, почему мой? Щеки снова вспыхнули. Со мной сегодня явно что-то не так. Все от нервов!       — Больно надо о тебе волноваться, — упрямо и непонятно почему буркнула я, однако вместо того, чтобы отстраниться, обняла парня за пояс.       Все же я вырубилась. Хоть убейте, не помню, в какой момент. Рядом с Такеши и правда было спокойно, да еще усталость от последних дней, проведенных в волнении и поисках, сказалась. В общем, проснулась я уже утром от стука в дверь. Кого принесло в такую рань? Понимание того, что в дверь стучит обычно бабушка, а все остальные вваливаются через окно и без предупреждения, настигло меня одновременно с шевелением подушки. Я ойкнула и подскочила, глядя на лежащего рядом со мной Ямамото.       — Воробушек мой, у тебя все хорошо? — раздался из-за двери обеспокоенный голос старушки. — Можно мне войти?       Я круглыми от шока и паники глазами смотрела на улыбающегося идиота Такеши. Чего смешного?! Сейчас ба войдет, и мне придется объяснять, почему он спит на полу рядом со мной. И почему мы укрыты… что это вообще? Моя зимняя куртка? Походу, это все, до чего он успел дотянуться, чтобы меня не разбудить, пока я дрыхла на его плече.       Вот даже не знаю, что во мне клокотало сильнее, смущение, паника или злость на беззаботного придурка. Он что, не мог по-тихому свалить ночью? Внутренний голос, тихо подсказывающий, что из моей хватки, очевидно, было не просто ускользнуть, я заткнула куда подальше и делая еще более круглые глаза, указала парню на шкаф.       Он удивленно ткнул в гардероб пальцем, будто сомневаясь в моей вменяемости.       — Да, идиот! Лезь в шкаф! — прошипела я сердито, пиная его в сторону укрытия, а сама ласковым до дрожи голосом уже отвечала бабушке: — Секунду, ба, я переодеваюсь!       Ямамото, давясь смехом (только бы не заржал!), покорно заполз в шкаф, и я поспешно закрыла створки. Одернув футболку и шорты, открыла дверь, позволяя моей старушке убедиться, что я жива и здорова.       — Ты уже собрала вещи? — бабушка посмотрела на чемодан, валяющийся на полу в центре комнаты.       — Э… а… нет, — спешно выдавила я, немного растерявшись. — Я подумала, что могу еще ненадолго задержаться в Намимори. Если ты не против.       — Я так рада, мой воробушек! — старушка обняла меня, все бы ничего, но при наличии спрятанного в шкафу парня объятия смущали. Я уже взрослая, в конце-концов, а она снова зовет меня этим детским прозвищем.       — Да-да, ба, я поняла! Спасибо! — я поспешно выпуталась из её крепких объятий. — Может, приготовишь мне… эм… торт? Кекс? Пудинг? Омлет на завтрак?       — Конечно, милая, — бабушка улыбнулась, поцеловала меня в щеку и вышла, прикрыв за собой дверь.       Я облегченно выдохнула. Пронесло. Не представляю, как мне пришлось бы объяснять наличие утром в моей комнате парня. Ба, конечно, старушка прогрессивных взглядов, но чувствую, такое мне с рук бы не сошло. Все ещё на ватных ногах, я дошла до шкафа и распахнула дверцу.       — У тебя добрая бабушка! — улыбаясь во все зубы, встретил мое появление Такеши, заставив меня тихо застонать от чувства безысходности. Ну как, скажите мне на милость, как это недоразумение смогло успокоить меня вчера?! — Можно, я позавтракаю с вами?       — Нет, конечно! — меня уже потряхивало от его непосредственности. — Как ты это себе представляешь? Ба, ты только не волнуйся, это Такеши, он провел ночь в моей комнате и проголодался. Можно, он с нами позавтракает?!       Я уставилась на Ямамото таким суровым взглядом, который должен был по меньшей мере вернуть его с небес на землю, однако следующая его фраза выбила меня из колеи окончательно и бесповоротно, заставив покраснеть и швырнуть в этого идиота первым, что попалось под руку.       — О, Сузу-тян, ты такая оригинальная! Я вообще-то думал вылезти в окно и войти уже через дверь, — сдерживая смех озвучил он более адекватный вариант, который вполне мог бы иметь право на существование.       Почему я сама об этом не подумала? Мои щеки снова запылали. Ками-сама, я с ним себя какой-то извращенкой чувствую. То превратила в подушку, то предложила сказать ба, что он тут ночевал… Почему мой мозг не сообразил представить все так, будто он только что пришел?! Пока я занималась самобичеванием и самоунижением, мои руки уже шарили вокруг в поисках метательного снаряда, благо вещей из чемодана валялось кругом в избытке. Первое, на что наткнулись пальцы, полетело в голову Ямамото. Он ловко увернулся, перехватывая вещь…       — О… — только и смог сказать парень, разглядывая пойманный снаряд и стремительно краснея. В его руке покачивался кружевной лифчик.       — Такеши… — я уже не смотрела на него, в душе поднималась волна смущения, высотой с многоэтажку, которая стремительно трансформировалась в желание убивать, — беги.       Он все понял, стремительно рванув к окну, в то время как я примерялась к стулу, который тут же полетел вдогонку парню. Гад! Скотина неблагодарная! Да как он посмел?! Тот факт, что кружевная деталь гардероба прилетела в него с моей подачи, меня уже не волновала. Хрупкая девичья честь требовала отмщения и крови!