В это утро я впервые пошла в школу после возвращения из Италии. Мы с Савадой столкнулись на улице. Он тоже опаздывал. Я все еще на него обижалась за то, что он пытался мне врать. Нет, я обижалась на всех, но эта обида была такой детской, что мне было даже стыдно за свои чувства. Такеши ведь сказал, что они не могут все рассказать мне. Так что эта ложь вынужденная. Однако мне все равно обидно! Я сама себе удивлялась, особенно тому, что готова была разделить все опасные ситуации, которые происходили с ними.
— Цуна-кун! Сузумэ-сан… то есть тян! — голос Хару заставил нас остановиться на полпути до школы.
Сузумэ-сан? Это что-то новое. Я посмотрела на девушку в недоумении, а она поспешно отвела смущенный взгляд. Не поняла… Она тоже что-то знает? Что-то из того, что им нельзя рассказывать другим? Стало еще обиднее.
— Джудайме! — к нам из соседнего переулка вышел Гокудера. — Доброе утро!
— Йо, Цуна! — я демонстративно отвернулась от подошедшего мечника, впрочем, он не спешил сокращать между нами дистанцию и разговор со мной начал с приличного расстояния. — Сузу-тян? Ты все еще сердишься?
Я величественно проигнорировала нахала. Сержусь? Да я со стыда готова сгореть! Каждый раз, как вижу его, вспоминаю эту ситуацию утром…
— Вы так хорошо ладите! — восхищенно пролепетала Хару и щеки её залил румянец. — Не зря Сузу-сан говорила… то есть тян… ой, то есть не важно!
Да что за сомнительные оговорки?! Что значит, мы ладим? Да я его убить готова! Да он… И вообще, второй раз мне сообщают, что я говорила что-то такое, чего, хоть убейте, не помню! Мне активно не нравится их поведение! Я уже собралась было допросить всех с пристрастием и даже, возможно, с применением грубой силы, когда появились Рёхей и Киоко. Воссоединение прошло успешно, и мы отправились в школу. Я демонстративно шла подальше от Ямамото в надежде, что он умрет от угрызений совести, но ему было вполне весело, что меня злило.
У школы Хару попрощалась с нами и убежала на свои занятия. Я тревожно огляделась. Хибари тут не было. Ума не приложу, как мне хватило смелости пару дней назад подойти к нему и попросить помощи в поисках. От одних воспоминаний колени дрожать начинают.
Новый школьный день подарил нам новые впечатления в лице переведенных учеников. Я задумчиво грызла кончик карандаша и пыталась понять, что мне кажется в них таким знакомым. В голове было пусто, но интуиция, или что там у меня отвечает за паранойю, вопила, что я упускаю важное. Пришлось заткнуть внутренний голос и попытаться сосредоточиться на учебе. Теперь, когда мои руки были в порядке, от написания конспектов было сложно отделаться.
Ямамото подошел ко мне на перемене, и мне снова захотелось кинуть в него стулом. Он выглядел смущенным, однако говорил снова без участия мозга, на одних инстинктах. Когда-нибудь я точно его убью…
— Сузу, ты все еще сердишься из-за вчерашней ночи, да? — прозвучало довольно громко. На нас все обернулись, а меня просто разрывало от двух желаний — провалиться сквозь землю и разорвать этого идиота на мелкие клочки.
— О, вы встречаетесь?! — с неуместным и раздражающим восторгом спросила новенькая, одаривая нас широкой улыбкой.
— Нет! — рявкнула я, чувствуя, что лицо горит от смущения.
— Э… я не так выразился… — тут же пошел на попятный бейсболист, выставляя вперед руки в защитном жесте.
— Да ладно вам! — девушка заговорщически подмигивает, чем окончательно вгоняет меня в состояние неконтролируемой паники, заставляя вскочить и опрометью выбежать из класса.
Всё! Ему конец! Я кипела, как чайник, готовая ошпарить кипятком любого, кто рискнул бы ко мне приблизиться. Однако, как ни странно, мысли о том, чтобы вернуться в Токио, меня больше не посещали.
Такеши старался не попадаться мне на глаза до самого окончания учебного дня, а потом меня утащили гулять Киоко, Хана и новички. Вообще-то в Токио мы часто ходили на такие прогулки, а тут у меня все как-то не было шанса нормально погулять. Вернее я сама себя лишала этого шанса, отталкивая окружающих. Новенькая была вполне дружелюбной. Её хамоватый братец немного портил картину, но даже с его присутствием мне удалось смириться. Нет, все же они казались мне очень знакомыми. Я беззастенчиво пялилась на них, когда думала, что они меня не видят.
— Что такое, Сузумэ-тян? — девушка протянула мне купленный у уличного торговца пирожок и улыбнулась. — Ты все время так на нас смотришь.
— Что? — я думала, что они не заметили. — Просто… вы кажетесь мне знакомыми, но я не могу вспомнить, где вас видела.
— Мы часто переезжали из-за работы отца, так что могли где-то встретиться, — она снова улыбнулась, будто дразня меня.
— О, какие милые юные девушки! — за спиной раздался до боли знакомый голос. Реально до боли. Пальцы тут же свело, а сердце пропустило удар.
— Доктор Шамал? — удивленно спросила Киоко, глядя на возвышающегося над нами мужчину.
Я нервно дернула плечом, пытаясь сбросить ладонь этого садиста. Да, после Италии Шамал был повышен от извращенца к садисту, потому что его лечение было для меня личным филиалом ада на земле. Я покосилась на эту ненавистную рожу, машинально увеличивая слух, как делала каждый раз, чтобы различить его движения, причиняющие нестерпимую боль. Однако то, что я услышала, немного озадачило. Я успела изучить дыхание Шамала почти досконально, и сейчас могла поклясться, что он был напряжен и немного взволнован, хотя по лицу и поведению никто не смог бы догадаться.
— Вам не стоит гулять здесь так поздно! Идемте, я вас провожу! — и Шамал, не обращая внимания на протесты Курокавы и Сасагавы, начал активно подталкивать нас вперед, уводя от одноклассников.
— Эй. Что это было? — я выжидающе уставилась на доктора, когда одноклассницы ушли.
— А ты не поняла? — Шамал казался разочарованным. — Слушай лучше, Сузу-тян! Кстати, как насчет поцелуйчика?
Опять он за свое! Я тихо рыкнула и пнула врача по колену, а потом, не обращая внимание на его страдальческие гримасы, развернулась и отправилась домой. Дома меня ждал сюрприз…
— Сузу, хорошо, что ты вернулась. Ямамото-сан передал нам целую коробку угощений. Такеши-кун принес их только что. Идем, я уже накрыла на стол! — бабушка, сияя счастливым взглядом, подтолкнула меня к кухне.
За что?! Мои щеки все ещё продолжают краснеть каждый раз, когда я вижу этого придурка. Что подумает ба? Мне хватило инцидента в школе, хочу дома тишины и покоя! Я вошла в кухню и увидела довольного Такеши, сидящего за столом.
— О, Сузу-тян, ты уже вернулась! — он поймал мой взгляд и осекся. — Ох… кажется, мне пора, спасибо за чай, Като-сан!
— Но как же ужин? — бабушка удивленно и немного расстроенно посмотрела на бейсболиста.
— А, простите, я вдруг понял, что совсем не голоден. Да и у меня еще дела есть… — врать Такеши не умел от слова совсем.
— Огорчишь бабушку, и я с тобой даже разговаривать не буду, — буркнула я, садясь подальше от Ямамото, но своими словами давая понять, что он может остаться.
Он посмотрел на меня полным надежды взглядом, снова напомнив мне щенка, ждущего разрешения хозяина. Ками-сама, ненавижу, когда он так делает! Я теряюсь и не знаю, что говорить. Тем временем бабушка, поняв, что гость остается, быстро подала ужин, довольная тем, что мы ужинаем не одни. Наверное ей скучно одной, а я ем быстро и ухожу. Или вообще не ем, как в эти последние дни. Стоило мне об этом подумать, как ба озвучила мои мысли вслух.
— Я так рада, что ты остался, Такеши-кун! Может, глядя на тебя, и Сузумэ покушает нормально. В последние дни она почти ничего не ела. Может, ей не нравится, как я готовлю?
Мне захотелось в голос закричать. Ба, что ты творишь, а?! Ну почему взрослые такие непроходимые идиоты? Зачем ты рассказываешь ему, что я не ела три дня? Он ведь навоображает себе сейчас… Я опустила голову, не имея храбрости поднять взгляд на Ямамото, и молча запихивала в рот еду, даже не чувствуя вкуса.
— О… вот как… — в его голосе слышались виноватые нотки. Ну точно, решил, что я из-за него волновалась. Ну… я, конечно, волновалась, но не только из-за него, а вообще из-за всех. Он же не один пропал. Да и мы же друзья. Черт, почему самовнушение не помогает?!
— Ба, не говори глупости! У меня просто не было аппетита! Я… я ела в другом месте! — не знаю, почему соврала, но было ужасно стыдно.
— А, да, точно! Отец говорил, что Сузу-тян заходила к нему каждый день! Она точно кушала в нашем ресторанчике! — неожиданно поддержал мое вранье Такеши, и я удивленно подняла глаза на этого улыбчивого идиота.
Похоже, улыбка Ямамото действовала на мою старушку, как транквилизатор, потому что она проглотила мое вранье и только улыбалась в ответ. Что-то я начинаю бояться этого умения Такеши успокаивать окружающих. У меня уже подозрения, что он может уговорить меня на что угодно. Бррр…
Ужин прошел довольно оживленно, даже учитывая, что я почти все время молчала и старалась свести свое присутствие за столом к минимуму. Не то, чтобы мне была сильно неприятна компания, просто я боялась, что Такеши или ба что-нибудь ляпнут и заставят меня краснеть. Хватит с меня на сегодня таких приключений.
— Спасибо, Като-сан! Все было очень вкусно! — Ямамото улыбался и кланялся у дверей, а я же мечтала его выпроводить.
Я чувствовала необходимость обдумать свои ощущения, которые сбивали меня с толку. И в то же время мне было страшно узнать о себе что-то такое, что изменит мою жизнь. Лежа в постели, я ворочалась с боку на бок, гоня обрывки мыслей прочь. Что со мной такое? Я не узнавала сама себя. Причем меня беспокоило даже не то, что я приняла Саваду и его компанию как друзей… Будем откровенными, до травмы я довольно легко находила общий язык с людьми, так что тут нет ничего удивительного. Странно то, что я подпустила одного из них слишком близко к себе. Даже не так… Я не могу сопротивляться его настойчивости. Более того, эта настойчивость меня пугает, потому что я не могу разглядеть причину, почему он терпит все мои выходки и сглаживает все неровности моего характера. Простите, но в любовь с первого взгляда я не верю. Я же не маленькая девочка, перечитавшая сказок о принцах.
В моей группе было два парня. Мы очень хорошо дружили. Так крепко, что, не стесняясь, говорили о личном. Так вот, я часто слышала, как они обсуждали девушек. Такая откровенность рушит все радужные замки. Знаю, девушки верят в романтические чувства и прочую ерунду, но ведь это совсем не так. А если так, то романтика длится совсем недолго. Не верится, что отношения смогут продержаться даже до старшей школы.
Почему я вообще думаю про отношения? Может, он просто заботится обо мне, как о других своих друзьях, потому что я такая беспомощная плакса. Каждый знает, что у Такеши доброе сердце. Он всем в школе помогает. Вот и мне перепало, как самой беспомощной и бестолковой.
Я чуть не взвыла от безысходности. Почему меня вообще это волнует? Я ведь признала, что мы друзья! Друзьям полагается помогать друг другу. В этом нет ничего странного. И тем более нет ничего романтичного!
Утро я встретила невыспавшейся и злой, как оса. Сегодня выходной. Никуда не хочу! Хочу сидеть дома и ничего не делать. И никого не видеть по возможности. Однако меня снова обломали. Позвонила Киоко и полчаса уговаривала меня пойти с ней и новенькой по магазинам. Не хочууууу! Но Сасагава так просила, что пришлось согласиться, хоть убейте, не понимаю, зачем я им нужна.
По магазинам меня протаскали довольно долго, и даже несмотря на плотный туман, окутавший город, моим спутницам было весело. Новенькая девушка меня все еще смутно беспокоила. Я старалась делать вид, что все хорошо, но непроизвольно прислушивалась к ней, пытаясь понять, почему она кажется мне такой знакомой.
— Ох, что-то у меня нехорошее предчувствие, — как-то тихо произнесла Сасагава, пряча взгляд и надеясь, что её никто не услышит. — С братиком что-то случилось.
Не удивлюсь. С ними вечно что-то случается. Однако, если до слов Киоко я держала себя в руках, то сейчас и меня накрыла паранойя. Ну что такое-то? Я теперь жить спокойно не смогу? Так и буду ловить слухом его дыхание? И почему только его?! Щеки тут же порозовели, но, надеюсь, никто этого не увидел.
— Хочешь, пойдем поищем семпая? — предложила я, поднимаясь из-за стола.
Признаюсь, сидеть и пить чай мне самой было тягостно. Паранойя — она такая. Особенно коллективная. Киоко согласно закивала, и нашей спутнице не оставалось ничего другого, как следовать за нами. Черт, до чего же подозрительная особа! Мы прошли по улицам и свернули в сторону храма Намимори. Уже с нижних ступенек я услышала знакомые звуки боя, вздрогнув и ускорив шаг под пристальным взглядом нашей рыжей спутницы.
Мы почти уже добрались до храма, когда сверху что-то обрушилось. Словно дождь из камней. В руках новенькой тут же оказались ножи, и она ловко сбила ими камни. Я замерла на ступеньках, во все глаза глядя на это оружие. Я его знала…
— Бельфегор?! — у меня глаз задергался, когда я таращилась на ухмыляющуюся девушку.
Хотя он и не выглядел привычным образом, но я уже узнала его. В Италии мы с Шамалом жили в замке Варии, потому что доктор считал, что мне может понадобиться помощь опытного хранителя Солнца, каким являлся Луссурия. Нет, не в плане исцеления, а в том, что касается теории обращения со своим пламенем. Так что Варию я выучила неплохо, узнавая их по походке, голосам и даже дыханию. Вот почему мне девушка казалась смутно знакомой. Я узнала Бельфегора, хотя и не смогла провести четкую ассоциацию из-за его странного внешнего вида.
— Сузу-тян, Киоко, вы в порядке?! — сверху, с площадки у входа в храм, на нас смотрели Савада и его хранители.
— В полном, а вы тут что забыли? — я не хотела грубить, но чувствовала, что еще немного и покраснею под взглядом Такеши. Ну чего пялишься, идиот? Сказано же, в порядке мы! Нет, мне точно нужно хоть на день уехать подальше, чтобы восстановить душевное равновесие. Иначе я так и буду краснеть при каждом его взгляде. Что за глупость?
Проводив Киоко и Рёхея, мы отправились домой. Ямамото хотел было увязаться за мной и Савадой, но вовремя поймал мой суровый взгляд, обещающий все муки ада, если он рискнет такое предложить. Обдумав ситуацию, бейсболист сдался, попрощался и свалил домой. Я даже свободнее задышала. Какое облегчение.
— Ты выглядишь усталой, Сузумэ-тян, — словно невзначай произнес Цуна и тут же, поняв, что ляпнул, замахал руками. — То есть, я не хотел сказать, что ты выглядишь плохо…
— Да знаю я, — мне даже не на что было обижаться. Сама знаю, что у меня уже мешки под глазами от недосыпания.
— Тебе было бы здорово съездить отдохнуть к морю, — парень улыбнулся, поняв, что я не настроена бить его за правду.
— Не могу. Завтра я уезжаю в Токио, — я махнула на прощание Цуне и вошла в дом под его удивленным взглядом.
Я не стала брать большой чемодан. Ни к чему. Мне просто хотелось съездить в город, где я выросла, пройтись, подумать. Это переключение казалось жизненно необходимым. Пятичасовой автобус был полупустым, похоже, в такую рань все еще спали и в город собрались самые ранние жаворонки. Мне хотелось спать, но лучше выспаться в автобусе, чем упустить прохладные утренние часы для прогулки.
Добралась без происшествий. На вокзале меня уже встречали родители. Они тоже соскучились. Мы отвезли вещи домой и отправились по магазинам. Меня звали обратно, и от этого на душе было тепло. В Намимори я уезжала, веря, что родители хотят от меня избавиться. Даже сложно теперь представить, как им хватило сил терпеть мое нытье и агрессию. Так странно…
***
Утро было солнечным и теплым. Ямамото вышел прогуляться и неведомым для себя образом оказался у дома Савады. Или все же у дома Като? Хороший вопрос. Парень хмыкнул смущенно, понимая, что пришел скорее к Сузумэ. Однако первым ему на глаза попался Цуна. Он улыбнулся и помахал другу.
— Привет, Ямамото-кун! — Савада поймал вездесущего Ламбо, который пытался догнать ловкую И-Пин. — Ты ко мне?
— Да, — засмеялся бейсболист, ероша ладонью волосы на затылке. — Сейчас, только с Сузу-тян поздороваюсь и вернусь!
— А её нет, — отпуская вопящего Ламбо, произнес Цуна. — Она уехала.
— Куда? — в душе Такеши будто все замерзло. Он уже знал ответ, но до последнего верил, что ошибся.
— В Токио.
***
На город опускалась ночь. Здесь, в Токио, она была совсем не такая, как в Намимори. В ней не было мягкой бархатистости, только яркий, колючий блеск огней большого города. Я уже отвыкла от этого и непроизвольно щурилась.
Вход в клуб был за углом. Я знала это место очень хорошо. Здесь мы давали свой первый концерт. Воспоминания вскружили голову, заставляя кровь прилить к щекам. Сегодня здесь выступление моей группы. Мама долго сомневалась, стоит ли передавать мне конверт с приглашением. Она боялась, что мне будет слишком тяжело видеть, как кто-то другой исполнил мою мечту. Если честно, я и сама не знала, как мне будет. Однако если я пропущу это, то буду чувствовать себя слабой, бессильной.
Меня пропустили без проблем, провели на места для приглашенных зрителей, прямо перед сценой, откуда будет хорошо видно и слышно. За моей спиной толпились фанаты. Похоже, ребята хорошо стартовали. В душе было пусто. Ни ненависти, ни радости. Только напряженное ожидание.
Они вышли на сцену в свете огней, мерцающих по периметру. Я с некоторой ревностью оглядела девушку, которая заняла мое место. Рыжеволосая, с задорной улыбкой и забавными ямочками на щеках. Её ярко-розовая гитара отблескивала лакированным изгибом. Они сыграли одну композицию, потом вторую. В их репертуаре не было ничего из того, что писала я для нашей группы, однако музыка была веселой. Цепким взглядом я следила за ними, отмечая, что новенькая иногда не попадает в ноты, а мои ребята сбиваются с ритма. Это бывает, когда исполняешь без фонограммы. Так что тут им скорее плюс, чем минус.
Фанаты неистовствовали. Их имена скандировали. Их песни пели неслаженным, но воодушевленным хором. Что ж, они несомненно получили свою порцию славы. Я вздохнула и осторожно прислушалась к себе. И ничего. Мне нравилась музыка, я наслаждалась концертом, но не испытывала ни зависти, ни злости.
— А теперь мы хотели бы пригласить на сцену нашу хорошую подругу, которая когда-то создала нашу группу! — слова Юми стали для меня неожиданностью, но я все же подошла к сцене.
Парни подали мне руки, как-то виновато улыбаясь, и помогли оказаться на сцене. Я с любопытством смотрела на тех, кого когда-то называла друзьями. Они отвечали мне чуть напряженными взглядами, явно ожидая негатива, но в то же время желая исправить мое отношение к ним. Они чувствуют себя виноватыми?
— Сузумэ, ты не споешь с нами, как раньше? — Юми выжидающе смотрела в мои глаза, почти умоляя.
— Конечно, — кивнула я. — Если вы не против. Но я не знаю, что вы сейчас играете.
— Давай нашу любимую? Которую ты первую для нас написала, — ребята, видя что я не агрессивна, стали чуть увереннее, и я согласилась.
Это была хорошая песня. Сейчас мне трудно понять, как я тогда сумела так подобрать слова. Обычно музыка отражает чувства, а я никогда раньше не испытывала ничего подобного. И только теперь мне вдруг стало понятно, о чем я на самом деле писала. И для кого. Быть может, это судьба?
Мне дали гитару. Я почти любовно провела по изгибам инструмента. Как давно не играла… Как давно не держала в руках… Но волнения не было. Первые аккорды только убедили меня, что я все еще помню.
— Есть всего три слова, и они просты,
Но в них каждый смысл может видеть свой.
Я люблю тебя не за то, кто ты. —
Я люблю тебя за то, кто я с тобой!
Слова старой песни прошивали мое сознание насквозь, позволяя наконец переосмыслить все, что случилось со мной. Даря мне возможность услышать себя. Будто я из прошлого знала что-то важное и донесла это через время до меня настоящей, заставляя открыть глаза и прозреть наконец. Все слова и поступки стали вдруг такими мелкими и неважными. Я наслаждалась этим моментом, отпуская ту боль, что жила внутри меня последние полгода. Взгляд скользил по толпе, замершей перед сценой. Столько лиц. Незнакомых мне, восторженных, удивленных. И среди них…
Кажется, что я узнаю этот взгляд из тысячи. Я не ожидала увидеть его здесь, но почему-то совсем не удивилась. И не отвела взгляда, как делала раньше. Зачем? Пусть тоже увидит всю мою душу. До самого дна. Я завершила композицию и впервые улыбнулась Такеши, напряженно застывшему в толпе фанатов. А потом мы разговаривали за кулисами с моими токийскими друзьями.
— Сузу-тян, ты… — Юми вздохнула и, опустив глаза, произнесла все же то, что их беспокоило. — Ты не сердишься на нас?
Я смотрела на нее склонив голову, чувствуя позади смущенного, но такого надежного Ямамото и понимала, что во мне больше не осталось злости. Ребята стояли передо мной опустив головы и ожидая своего приговора. На душе было впервые тепло и спокойно. Радостно от того, что они переживали за меня, помнили и постарались исправить все как могли.
— Нет, — я улыбнулась уголками губ, на этот раз это удалось куда легче, чем за последние полгода. — Я за вас рада, ребята. Простите, что наговорила вам лишнего перед тем, как уйти.
На их лицах появились неуверенные облегченные улыбки. Все же нас связывали крепкие узы. Какой я была эгоисткой, решив, что от травмы рук страдаю только я. Они тоже страдали. Пусть не физически, но морально, понимая, что наша общая мечта вдруг стала недоступна для меня. Сейчас я даже рада, что они не сдались. Думаю, что мне было бы стыдно, если бы из-за моих истерик разрушилось их будущее.
— А вот и вы! — к нам подошел полный мужчина с обширной залысиной и в странных узких прямоугольных очках. Он остановился, отдышался, вытирая струящийся пот и обратился ко мне. — Я менеджер группы. Не хотели бы вы войти в наш состав?
Я почувствовала, как напрягся за моей спиной молчавший до сих пор Такеши. Такое предложение, столько перспектив. Я мечтала об этом с самого детства. Ребята восторженно замерли, глядя на меня. А я вдруг поняла, что мое сердце не замирает от восторга при мысли о сцене. Оно замирает совсем от другого, и это для меня стало куда важнее.
— Благодарю, но вынуждена отказаться, — я вежливо поклонилась менеджеру.
Мы распрощались с ребятами у моего дома. Они вызвались довезти нас в своем микроавтобусе, который им выделила студия. Всю дорогу мы смеялись и вспоминали школу и выступления, которые у нас были. Я познакомила их с Такеши, который был на удивление молчалив сегодня. Немного рассказала о жизни в Намимори и пригласила их приезжать в гости. Мы обменялись контактами, и они, попрощавшись, уехали. Только Юми задержалась на секунду дольше других, спешно шепнув мне:
— Он просто красавчик!
Я рассмеялась. У нее на уме всегда были одни парни. И судила она только по внешности. Впрочем, тут я была с нею согласна. Только жаль, что она не увидела главного, что есть в Такеши.
— Ну что? Идем? — я посмотрела на парня. — Расскажешь мне, как тебя сюда занесло. Я удивилась, увидев тебя.
— А, это… — он смущенно засмеялся. — Мне твои родители дали билет на концерт. Сказали, что волнуются, как ты перенесешь все одна.
— Паникёры, — вздохнула я, открывая дверь и входя в дом. — Мам, пап, мы дома!
— Сузумэ? — родители осторожно выглянули из гостиной. Взгляды были напряженные, похоже меня ждали всю в слезах и истерике. Моя улыбка их озадачила и, кажется, напугала. Они обменялись тревожными взглядами с Ямамото.
— Все хорошо! — успокоил их парень.
Я покосилась на него задумчиво. С каких это пор он так поладил с родителями? Он же их сегодня в первый раз увидел. Нет, хранитель Дождя определенно как-то странно влияет на моих родственников. Раньше от него только бабушка была в восторге, а теперь, похоже, и отец с мамой.
— Это звучит странно, но можно, он останется тут ночевать? — я вздохнула и посмотрела на родителей. — До Намимори он ночью не доберется.
Надо отдать должное — отец с мамой не стали бунтовать и впадать в предрассудки, позволив Ямамото остаться. Оказывается, им уже звонила бабушка и рассказала, что мы с этим ненормальным хорошие друзья. Осталось выпытать у него, как он вообще оказался в Токио.
— Итак! У тебя есть только одна попытка рассказать мне, что ты тут делаешь. Или я начну убивать! — пригрозила я, закрывая дверь в свою комнату, тем самым отрезая парню все пути к отступлению. — Учти, вранье я услышу!
— Ты такая грозная, Сузу-тян, — рассмеялся он, но в голосе его звучало облегчение.
Рассказ оказался прозаичным. О том, что я уехала в Токио, ему сказал Цуна. Он решил, что я уехала навсегда, и побежал к ба, чтобы узнать адрес и поговорить со мной. Попытаться убедить вернуться. В Токио прибыл уже вечером. Добрался до родителей. Хорошо, что ба уже им позвонила и предупредила, что он приедет. Они обрадовались, что у меня есть друзья, вручили ему билет и отправили поддерживать меня на концерте.
— Ты странный, — честно призналась я, после рассказа. — Вообще-то я собиралась завтра с утра вернуться. Да и Саваде я не говорила, что насовсем уезжаю.
— Прости, — Такеши был явно смущен. — Мне следовало подумать об этом. Просто…
Он замолчал, прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями. Я тоже молчала. В моей душе все ликовало от того, что он приехал за мной, но как любая девушка, я хотела услышать его слова.
— Просто я подумал, что могу больше тебя не увидеть, — наконец тихо произнес Такеши. — И я испугался. Запаниковал. Я идиот, да?
— Еще какой, — согласно кивнула я и улыбнулась. — Но я рада, что ты рядом.
Кажется, с этого вечера все становится на свои места, все налаживается, и впредь все будет только хорошо. Жаль, в тот вечер я не могла предсказать будущее.
