Гермиона Старк

Дождливый Лондон. Пожалуй, именно так начиналась каждая характеристика этого города, что было вполне заслуженно. Столица видит солнце примерно 68 дней в году. Да, Лондон очень «ассоциативный» город, когда речь заходит о пасмурной погоде, но в примерном рейтинге «сумрачных» городов он самый светлый, и Гермиона была вполне с этим согласна, если учитывать, что она постоянно находится в Министерстве и в принципе не застаёт Лондон таким какой он есть. Девушка направлялась к себе домой, в уютный магловский райончик, который располагался довольно далеко от её места работы, однако мисс Грейнджер удалось уйти пораньше, хотя то, что она называет «пораньше» является официальным временем окончания рабочего дня. Трудоголизм и чрезмерная ответственность Гермионы предполагала регулярное засиживание в тесном министерском кабинете до поздна, и по причине этого ей не с меньшей регулярностью приходилось выслушивать от Гарри гневные замечания, что её сверхурочные никак не оплачиваются. Позволив себе сегодня уйти домой, в положенное время, как и все министерские служащие, Гермиона решила не отказывать себе в удовольствии прогуляться по центральным улицам. Обычно волшебница выбирает менее многолюдные места для подобных мероприятий и, как правило, преимущественно в вечернее время, однако апатия и тоска, которые она стала за собой замечать, стали слишком сильно давить на неё. В последнее время, кроме работы она ничем не занималась, друзья перестали звать её провести с ними время, по причине регулярного отказа со стороны Грейнджер, и даже Гарри оставил попытки вытащить её куда-либо. От Рона лишь изредка приходили весточки, где он коротко делился своими успехами в квиддиче и пресловутыми однотипными фразами, что у него всё хорошо. Их отношения с Рональдом дали трещину незадолго до её нового назначения на пост руководителя отдела по защите магических существ. Бедному Уизли катастрофически не хватало внимания от его возлюбленной, и тогда он предложил взять паузу в их отношениях, на что Гермиона, к удивлению Рона, лишь облегчённо вздохнула, аргументировав это, как отличный старт для успешной работы на новой должности, хотя Рон был точно уверен, что до и после «паузы» ничего не изменилось бы с успехами Гермионы, ибо в её личном рейтинге он занимал примерно 5 строчку, после её любимого амерекано, которым она пичкала себя по семь раз на дню. Воспоминания о Роне вызвали на лице девушки грустную улыбку. Она была действительно рада, что он смог найти свой путь, Рон делает то, что приносит ему удовольствие, что не скажешь о ней. В своей погоне за мечтой она потерпела крах в виде однообразной и нескончаемой рутины, приправленной острым ощущением постоянного одиночества. Страсть к совершенству сделали её совершенно пустой. Грусть, апатия и безразличие медленно, но верно вгрызались в волшебницу и так нагло травили её душу, что превращали её в отшельника. Забавно, ведь она должна была купаться в лучах славы, которые как мёд ложились на Героев Второй Магической войны, наслаждаться теплотой атмосферы, создаваемой её же друзьями, однако после резкого восхождение на пьедестал последовало резкое падение, вызванное исключительно резким желанием Гермионы закрыться в себе. Бинго! Она смогла выловить тот редкий день, когда над Лондоном светило яркое солнце, игриво переливающееся в городских лужах. Остановившись прямо посреди улицы, Гермиона запрокинула голову, подставляя лицо тёплым лучам, раздумывая над тем, что именно она должна исправить и как ей «выздороветь»

***

Квартира была небольшой, но с открытой планировкой, что помогало не чувствовать себя такой одинокой. Переодевшись, Грейнджер разогрела очередной полуфабрикат, которыми буквально была забита вся морозилка. Гермиона до сих пор удивляется как она ещё не посадила свой желудок, питавшись вот так вот уже, как минимум, второй год (в отношениях с Роном именно он занимался готовкой, ибо готовила Волшебница так себе). По телевизору крутили какое-то комедийное шоу с типичным британским юмором, который в разрез шёл с фирменными шуточками её отца. Отца …Гермиона мысленно усмехнулась. Тони Старк был тем самым незакрытым гештальтом, значимость которого осознавалась Грейнджер со временем всё больше. Называть Старка отцом было дико для Гермионы, даже если это было сказно не вслух. Вспомнив своего родителя Гермиона всерьёз задумалась позвонить ему, но голос её очередной няни из детства, которых в жизни маленькой Гермионы было предостаточно, твердил, что сейчас её отцу не до неё, что ему наверняка есть, чем заняться. Отмахнувшись от идеи со звонком, Грейнджер вышла на балкон, достала пачку «Ричмонда» и буквально стала сверлить её взглядом. Бабуля Грейнджер явно ударила бы её чем-нибудь тяжёленьким. Забавно, что именно она из всего её окружения обзавелась такой вредной привычкой. Докурив сигарету, волшебница мрачно окинула взглядом окружающие пейзажи со старыми скамейками и мусорным баком. Картина явно описывала внутренне состояние волшебницы, где осталось только посидеть, попялиться в небо и выкинуть мусор. Зайдя в комнату, Гермиона продолжила безучастно смотреть телевизор пока не заснула прямо на диване, впрочем она всегда спала на нём.

***

— Миссис Деккон! Смотрите, что я сделала в школе! — Маленькая девочка, лицо которой почти не было видно из-за её гигантской копны волос, счастливо улыбалась и несла в руках аккуратный макет ракеты, который она, с большим упорством и трепетом, собирала целую неделю для своего школьного проекта, целесообразно оставаясь после уроков в кружке «Юных техников», чтобы получить высший бал. — Ого, ты большая молодец! Прямо как твой папа. — Гермиона ещё шире улыбнулась от такого сравнения. — Может мы позовём папу, чтобы он сам посмотрел, что я сделала? — На лице миссис Декккон отразилась слегка грустная, но в тоже время ободряющая улыбка. Эта дама, в возрасте за пятьдесят, была единственным человеком, которому было не всё равно на девочку. Она была её последней няней, но такой важной в её жизни… — Боюсь, что твой отец не сможет прийти, — глаза девчушки понуро опустились. — Сейчас его нет в стране, но как только он вернётся, то обязательно покажем ему твои старания, — женщина ласково погладила свою подопечную по голове и повела её на улицу — время прогулки.

***

Гермиона резко открыла глаза. Воспоминания из детства так кстати подсыпали соль на рану, на её и так неспокойную душу, заставляя чуть ли не плакать от своего отчаяния и простого желания, чтобы её обняли. Детская обида, что так долго таилась в сердце девушки, казалось бы, давно утихла, но в свете настоящих событий обретала иной смысл, выдавая навязчивую идею о том, что ещё всё можно исправить и сейчас для этого были открыты все возможности, включая её пять неиспользованных отпусков, которые задолжало Министерство. На часах было три часа ночи, а в Нью-Йорке уже восемь утра. В темноте Грейнджер нащупала телефон и с полной сосредоточенностью стала искать контакт отца, который определённо был не в «избранных» телефонной книги. С некоторой нерешительностью девушка всё же набрала номер родителя, в надежде, что он всё-таки не возьмет трубку и это будет самым настоящим знаком, что её затея совершенно глупая и не стоит чьего-то внимания. Чем дальше раздавались гудки, тем больше облегчения она испытывала. И, наконец, подождав приличное количество времени, Гермиона уже было хотела повесить трубку, но в тот самый момент гудки прекратились. — Привет… — Давно она не слышала его голос.