«Обскур» или все ли мужчины лгут?

Ложь. Самое распространенное явление в современном мире. Каждый день мы слышим тонны лжи. Ее стало больше чем наркотиков во времена хиппи или жертв при эпидемии чумы. Вес, рост, возраст, настроение или как у нас дела — эту ложь мы уже не воспринимаем всерьез. С экранов телевизоров, газет, билбордов или на автобусах — везде нас окружает она. Реклама создавалась по всем заветам лжи. «Ваши волосы станут лучше», «Вы похудеете с помощью нашего препарата» или «Процентная ставка по кредиту в нашем банке ниже, чем у остальных» — обычная ложь, привлекающие внимания миллионов и миллионов людей. Но, как таковая, она не причиняет особой боли. Куда страшнее врать себе или причинять боль другим с ее помощью. Подвергнуть другую жизнь опасности или разбить чье-то сердце — более серьезные последствия лжи. Эта история начинается, когда стройная и симпатичная девушка Тина Голдштейн, поправив свои, слегка отросшие, каштановые волосы, толкнула тяжелую дверь с горящей красным табличкой «Эфир». Канал МАКУСА хоть был новичком в сравнении с ABC или NBC, но уже отличался стабильностью и начал вызывать интерес у зрителей. Кроме утренних шоу и новостей там крутили довольно провокационные сериалы, показывающие современную жизнь без привычных прикрас. Главным открытием канала и самым рейтинговым было ток-шоу «Обскур». Оно было скандальным, жестким, и порой все заканчивалось драками и юристами, что в очередной раз обвиняли канал и создателей шоу в несоблюдении закона. Но Серафину Пиквери, бывшую жену сенатора Нью— Йорка, а ныне беспринципную ведущую, это не останавливало. Она лишь сильнее подливала масло в огонь, не гнушаясь ничем, от чего зрители, как в зале, так и по ту сторону экрана были в неописуемом восторге. Двигаясь неспешно по студии, больше напоминающую лабиринт Фавна с его монстрами и ловушками, девушка заметила Якоба Ковальски, коренастого мужчину с вьющими темными волосами и вечной щетиной, которая иногда перерастала в бороду. Сейчас он пролистывал небольшую книжку, состоящую из множества напечатанных листов, словно что-то ища. На лбу стали появляться неглубокие морщины, а руки все быстрее мелькать. Это значило только одно — Серафина в очередной раз отошла от сценария, полностью импровизировала, а значит, мужчина вот-вот бросит текст на пол и, выругавшись, покинет студию. Грохот и небольшое облако пыли поднялось над несчастным сценарием. Она едва успела отскочить в сторону, чтобы не попасться под горячую руку и не узнать про себя столько всего нового, сколько могла услышать Пиквери в данный момент. Пройдя дальше и встретившись с гримерами, попивающими кофе, которые кивнули ей в знак приветствия, Тина улыбнулась в ответ. В ее обязанности входил поиск интересных, «жарких» историй для шоу, а также связь с их участниками, выясняя насколько все это правда. Дойдя почти до сцены, где разгорался нешуточный скандал, касающийся религии, однополых браков и детей из стран третьего мира, девушка направилась к высокому стулу, на котором сидел мужчина в наушниках и смотрел в камеру. Персиваль Грейвс был автором шоу, продюсером и тем, кто сдерживал нападки общественности и все тех же пресловутых юристов от канала и шоу. Также он являлся ее начальником. — Как у нас дела? — Еще немного, и она кинется на него, царапая лицо до крови. Если так и будет, то наши рейтинги взлетят до небес. Такие сцены пусть и трепали им нервы, как следует, однако привлекали внимания окружающих и делали им неплохую репутацию очень скандального, но интересного шоу. Кивнув и, пошарив в кармане джинсов, Тина достала оттуда смятую купюру и протянула ее. — Это ваше. Он повернул голову и посмотрел на ее руку. Ах, да, Грейвс был еще чертовски красив: черные волосы с легкой сединой на висках, темные, как ночное небо, глаза, почти идеальные черты лица, которые не портили морщины. У него была и шикарная фигура, которую он поддерживал спортом и подчеркивал жилетами, рубашками и свитерами. В общем, Персиваль Грейвс был настоящим бабником, используя все, что дала ему природа себе во благо. — И это все? А как же подробности? — поинтересовался мужчина и усмехнулся. На это она лишь закатила глаза и, развернувшись, направилась к выходу. При всех его внешних достоинствах, он был ужасно невыносим и крайне упрям, что играло на руку шоу, но чаще портило жизнь именно ей. Грейвс стянув наушники, встал на ноги и последовал за ней, стараясь догнать девушку. Ему это удалось уже за пределами студии, в тесном коридоре, ведущим в кабинеты и комнату для обсуждения нового выпуска, которую Серафины называла «своим святилищем». — Тина! Резко повернувшись, Голдштейн посмотрела на него. — Вы издеваетесь? Мало того, что я спорю с вами на то, через сколько я расстанусь со своим новым парнем, а вы угадываете это с такой точностью, что у меня возникают подозрения в использовании магии или наличия у вас дара предсказания. Мало того, что я спорю на деньги и почти всю свою зарплату отдаю вам за проигрыш. Так еще, после всего этого, вы хотите подробностей? У вас совесть есть? Хотя, о чем это я! Вы же переспали почти со всеми женщинами нашего канала. О, какой совести я говорю! Уверена, что у вас ее вообще нет! Ее карие глаза испепеляюще смотрели на Грейвса, который лишь по-мальчишечьи усмехнулся. Пожалуй, именно на нее и клюют его «жертвы». — Почти, но не со всеми, — наконец сказал он своим приятным обволакивающим голосом. — Ты совершаешь две ошибки. Первая — споришь со мной, зная, что я все равно выиграю. Тебе бы нужно остановиться, но ты чертовски азартная и упрямая, чтобы сдаться. И второе — ты выбираешь не тех мужчин. Парни, любящие теории заговора, верящие в НЛО и то, что фильм «Люди в черном» документалка — не твой тип. Они не оценят ни твой прыткий ум, не твою внешность, ни тот ураган эмоций и чувств, что бушует в тебе. Они быстрее найдут внеземную форму жизни на Марсе через телескоп, чем красивую девушку рядом. Тебе нужен мужчина старше, с опытом, тот, кто знает, что и как ценить в женщинах. Мудрость мужчины, просыпающегося каждый день с новой дамой, стоила также, как подростковый прыщ: он тебе не нужен, но он все же есть и теперь будет долго преследовать тебя. — Неужели? — спросила она, скрестив руки на груди. — Верь мне. Я неплохо разбираюсь в женщинах, — усмехнулся Грейвс, наклоняясь чуть вперед и смотря на нее. — Я почему — то не сомневаюсь в этом. Чтобы ложь сработала как можно сильнее, используют несколько ступеней, усиливая нагнетания и эффект. Этакие шаги, которые запутывают вас, пока вы хотите идти прямо. Накидывают веревку на шею, решив вы вздохнуть полной грудью.