Он бежал.
Нет, так было раньше, когда у него еще был шанс на спасение, когда все еще верил, что сумеет выжить, взойти на вершину и найти способ спастись. Когда был достаточно наивен, чтобы надеяться.
Теперь вокруг были лишь стены холодной серой камеры, пещеры с острыми камнями вокруг, а вместо потолка — черная страшная пропасть над головой. Затем помещение залила его собственная кровь и там, где она соприкоснулась с телом, Тони ощутил болезненные удары по ранам, усыпавшим то, что осталось от кожи. И единственным звуком в могиле из камня, было его собственное хриплое дыхание.
Он отчаянно хватал ртом воздух, чтобы просто продолжать дышать, чтобы пожить еще хоть немного, продлить свое существование, пускай даже в жуткой агонии, в которую превратилась вся его жизнь в последние несколько дней —
а, может, недель? Или месяцев? Как долго он пробыл там, всеми забытый, с чувством извечной боли в качестве последнего компаньона? Вдруг он давно свихнулся и просто придумал фальшивую жизнь, где было что-то кроме этой холодной тюрьмы?
Тони бы посмеялся над собой и над всем миром, если бы только мог раскрыть рот. Но как бы то ни было, он не мог позволить себе умереть и уснуть беспробудным сном, лишенным всяческих сновидений.
Он попытался пошевелить единственными двумя пальцами, но простая попытка направить импульс через каналы истерзанных нервов, возвела пронзительную боль в абсолют. Рот заполнила желчь и кровь, ужасно хотелось пить. Второй или третий приступ тошноты только за последние пару часов, лишь ослабит его и усугубит боль переломанных ребер. На самом деле, Тони давно перестал считать, сколько целых костей у него осталось. Может быть от того, что, наконец, осознал: неважно, какие части тела еще хоть как-то функционировали, если надежды на спасение все равно больше нет.
На этот раз компромиссов быть не могло. Никаких легких путей, никаких лазеек, никаких средств, чтобы выбраться, несмотря на всю его гениальность. Потому что ему нечего предложить взамен тому, кто жаждал его страданий.
Не будет конца, и не будет неопределенности. Ему просто не за что ухватиться, и негде отыскать ниточку надежды. Никто никогда за ним не придет.
Дыхание вдруг превратилось в булькающий звук, в то время как легкие снова заполнились воздухом. С огромным усилием, едва не обернувшегося потерей сознания, Тони удалось сдвинуться на несколько дюймов и повернуть голову так, чтобы не прижиматься лицом к противной липкой земле.
Почувствовав жгучую боль в груди, он попытался сделать глубокий вдох. Новая попытка и новый булькающий звук. Должно быть, сломанное ребро пробило легкое, и теперь он ясно чувствовал это при каждом вдохе. Случись такое в самом начале, когда ужасное понимание очередного пленения все еще отзывалось упорным желанием найти способ выбраться, он бы непременно попробовал принять более удобное положение, чтобы не навредить вновь открывшимся ранам; однако теперь тело было истощено, а разум давно измотан нечеловеческой болью. И пускай Тони никогда не сдастся страшной судьбе и не станет собственноручно приближать неминуемую смерть — не после того, как сумел перебороть этот мрачный период своей жизни, — тело уже достигло предела, а сил не осталось даже на то, чтобы думать.
Он почти погряз в успокаивающей темноте, оцарапавшей границы сознания, когда вдруг услышал медленные шаги и резкий смех приспешников безжалостного мучителя — прелюдию к новой вечности пыток и боли, которые с каждой минутой все больше приближали к концу.
***
Темнота.
Холод.
Боль.
А потом Тони проснулся, лихорадочно схватился за грудь, чтобы нащупать реактор, в то время как сердце, казалось, вот-вот готово было вырваться вон из тела.
Это был всего лишь сон.
Только сон, как многие другие, пусть и настолько яркий, что по коже до сих пор бежали мурашки, и Старк никак не мог перестать дрожать. Шутка подсознания, которому показалось смешным отразить в этом кошмаре напряжение от предстоящей войны, самые жуткие воспоминания и недавние события в Башне.
Всего лишь сон.
***
И в тот самый момент, в холодной, окровавленной камере, на расстоянии нескольких световых лет от Земли, Локи тоже открыл глаза.
