Shattered Ice

      Он принадлежал только ему.       Ас подготавливал его медленно, неторопливо — ведь даже если Старк стойко терпел мучения, способные подорвать волю бога, он оставался смертным, а его тело — хрупким, и Локи не желал причинять ему боль, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не попросит об этом. И, почувствовав, как под звуки хриплых стонов, эхом разносящихся в интимном полумраке комнаты, сжимаются вокруг пальцев тугие мышцы, он понял, что распаленный, горячий смертный под ним готов был окончательно сдаться.       Старк принадлежал только ему, сейчас даже больше, чем когда ас нагло распял его на кровати, больше, чем будучи заключенным, с неуместным проблеском страха, затмевавшим возбуждение в карих глазах.       Локи заставил его заткнуться требовательным поцелуем, заглушив протесты разом с абсурдными просьбами, которые, Старк заранее знал, ас никогда не позволит воплотить в жизнь. И вновь открывая для себя вкус губ смертного, бог вдруг ощутил острую боль волнения от того, насколько глубоко он мог чувствовать этого смертного.       Его, как никто и ничто прежде.       Легким укусом он вынудил Старка окончательно сдаться, обхватив ладонью его возбужденную плоть — доказательство неистового желания. И с первым же стоном ас подавил слабую попытку протеста, заменив зубы языком и плавно поглаживая его эрекцию, наслаждаясь каждой ответной реакцией.       — Ты понимаешь, что это несправедливое окончание дискуссии?       На этих словах Локи улыбнулся, ускорив движения руки, с интересом наблюдая, как долго Старк сумеет продержаться, прежде чем лишиться способности говорить.       — Между врагами нет справедливости.       Смертный закрыл глаза, продолжая издавать неприличные звуки даже сквозь плотно сомкнутые губы. Затем Старк резко схватил аса за волосы, пытаясь склонить его голову, чтобы дотянуться до желанных губ, крепче прижимаясь к божьей руке.       — Можно подумать, мы еще враги, Бэмби, — выдохнул он в губы Локи.       И в тот самый момент ас позволил втянуть себя в поцелуй и даже заполучить контроль, потому как созерцание смертного, готового его принять, снедаемого желанием и не пытавшегося это скрыть, порождало какое-то странное чувство в области живота. Потребовалось всего пара минут, чтобы лишить их обоих лишней одежды и подтолкнуть смертного к барной стойке, не переставая ласкать его тело руками и ртом.       Обнаженный, Старк, не успев возразить, грудью лег на столешницу.       Локи не пытался его заставлять, и теперь, оказавшись в таком положении, на каждое движение пальцев, смертный отзывался хриплыми стонами и бессмысленными угрозами.       Ас ухмыльнулся его упрямству.       Он медленно, осторожно растягивал его плоть, игнорируя собственное желание, ведь недаром он посвятил целые века, познавая искусство терпения, в то время как Старк мог похвастаться лишь парой скоротечных десятилетий опыта.       И, в конце концов, бог одержал безоговорочную победу.       Не в силах терпеть эту сладкую пытку, смертный повернулся к нему.       — Ты это специально, не так ли? — и снова с его губ сорвался стон. — Будь ты проклят, Гримхильда.       Волосы Старка взмокли от пота, щеки раскраснелись от негодования и возбуждения, видных даже в ночном полумраке комнаты, он жадно, отчаянно тянулся к наслаждению, которое Локи упрямо отказывался ему даровать. Он был великолепен.       — Не понимаю, о чем ты, — с улыбкой ответил ас, сделав очередной, более глубокий толчок.       Старк опустил голову на холодную столешницу, бормоча что-то нечленораздельное, смутно похожее на проклятия, затем попытался теснее прижаться к асовой руке, почти содрогаясь в безысходной нужде.       — Локи, — почти прорычал он, однако то, что сначала казалось приказом, теперь звучало жалобной мольбой.       Не одно из множества странных, не имевших смысла эпитетов, не ироничное прозвище, а его имя.       — Я думал, ты хочешь быть сверху, — ответил ас, имитируя голос Старка.       Несмотря на задушенное дыхание, смертный снова повернулся к нему, с хмурым взглядом и подозрительностью на лице.       — И ты бы позволил?       — Конечно, нет.       На сей раз Старку не нужно было высказывать свое недовольство, так как оно слишком ясно читалось в блестящих глазах. Он буквально кипел от злости.       — Просто трахни меня наконец, пока мне снова не захотелось тебе врезать.       Улыбнувшись, Локи вывел пальцы.       — Я только ждал твоей просьбы, Старк.       И тогда ас резко вошел в смертное тело, до синяков сдавив бедра. Потребовалось призвать каждую унцию самоконтроля, чтобы не поддаться импульсу поиметь его грубо и жестко, потому что смертный был горячим, тугим и чересчур совершенным.       Позволив себе минутную слабость, бог на мгновение закрыл глаза, ведь, хотя он и был на вражеской территории, ни угроз, ни малейшей опасности он совсем не чувствовал.       А когда Локи вновь посмотрел на человека под ним, тело смертного было не на шутку напряжено.       Он переместил одну руку на потную спину Старка, все еще не веря тому, что их отношения почти не претерпели изменений теперь, когда смертный был совершенно свободен.       Старк вполне мог выгнать его или позвать других Мстителей, или попросить помощи у невидимого дворецкого. Но вместо этого, он снова лег под него, склонившись над столешницей и сжав ее край до побелевших костяшек.       — Старк? — тихо позвал Локи.       Невозможность видеть его лицо была невыносимой пыткой.       Смертный лишь сильнее напрягся, а затем, будто пытаясь собраться с силами, глубоко вздохнул.       — Если ты не начнешь двигаться, Бэмби, клянусь не рогатым богом, я убью тебя.       Ас улыбнулся — весело и облегченно, в то время как изящные пальцы оглаживали горячую спину Старка.       Хотелось пометить его зубами, ногтями, навсегда запечатлеть глубокие, страшные раны на смуглой коже, засвидетельствовать свое исключительное право владеть этим смертным. Но вместо этого бог поджал губы, начав медленно толкаться в разгоряченное тело, наслаждаясь сперва напряжением Старка, а затем его попытками двигаться в такт, прижимаясь плотнее, желая получить больше, издавая приглушенные звуки, опасно похожие на мольбы.       Зрелище опьяняющее, но Локи определенно хотелось большего.       Он склонился над смертным, оказавшись всего в нескольких дюймах от его затылка.       — Убить меня? Скажи на милость, как бы ты это провернул?       Смертный глянул на него, безмолвно бросив вызов даже сейчас, когда каждый вдох давался с огромным трудом.       — Я гений. Найду способ, — сказал он, прежде чем стон, не похожий на очередное проклятье, слетел с его губ.       Локи улыбнулся совсем рядом с его шеей, восприняв этот звук как безоговорочную победу, в то время как рука со спины смертного скользнула вниз, чтобы обхватить ладонью возбужденный член, начав неторопливо его ласкать.       — Было бы интересно посмотреть.       Увидев, что Старк уже готов дать саркастичный ответ, ас глубже вошел в его тело. Он не хотел позволять ему говорить, не сейчас, когда удовольствие стремительно растекалось внутри, а жар, чуждый телу ледяного великана, приносил собой новую волну наслаждения. В собственном доме Старк добровольно ему подчинился, вытворяя непристойные вещи под боком у воинов, которые по-прежнему оставались для Локи заклятыми врагами.       Старк отдался по собственной воле.       Бог крепче сжал бедро смертного, толкаясь глубже и резче, в то время как другая рука бессовестно продолжала красть стоны, срывавшиеся с его губ. Плоть смертного в ладони была тверда и горяча — прямое доказательство того, как сильно он желал аса.       В горле застрял смех, Локи с трудом удалось его подавить, чувствуя удивление, удовлетворение и просто неверие в то, что Старк сам жался к нему, не прекращая стонать сквозь зубы, показывая, что хочет глубже, быстрее и грубее, и, возможно, Локи действительно стоило наказывать смертного за подобные вольности, но пока он чувствовал под собой горячее, податливое тело, ему было откровенно плевать. Только его.       Ощутив, что смертный достиг оргазма, излившись в его ладонь, Локи почувствовал, как все тело напряглось от удовольствия.       Мой.       И вскоре после этого, едва не до крови вонзившись зубами в плечо Старка, ас тоже кончил.       На мгновение он подумал о Мстителях, о том, как они все воспримут багровую отметину на коже Старка. След временный, разумеется, но даже его стало достаточно, чтобы принести богу некое извращенное удовлетворение. И с искренним удивлением Локи осознал, что, глядя на красное пятнышко, он улыбался.       Пытаясь восстановить дыхание, ас оперся руками на столешницу бара, чтобы случайно не придавить своим весом смертного, потому как не знал, насколько хрупок источник голубого света, засевший в его груди.       И просто продолжал смотреть на своего смертного, который был так истощен и расслаблен, что до сих пор не произнес ни единого слова.       В тот момент Локи больше не думал о Таносе, нагло вторгшемся в его разум. Не думал о том, что время течет слишком быстро и незаметно, драгоценные секунды утекают сквозь пальцы, в то время как враг, способный уничтожать целые галактики, медленно приближался к Земле. Он позабыл даже о монстре, спрятанном у него под кожей, движимым жаждой крови и разрушений, который не желал быть брошенным в одиночестве, никому не нужным, не имевшим ни одного союзника.       В тишине темной комнаты, где до сих пор отдавалось эхо их общего наслаждения, был только смертный.       Локи поднялся, вновь опустив руку на спину Старка, несколько выше его смертного сердца.       Мой.